любовь и прочие прелести

      — Расскажи мне все свои тайны, — водя руками над хрустальным шаром на подставке в магазине, шутишь ты, смотря на Бака, он закатывает глаза, кладя в корзину ещё упаковку игрушек на ёлку. — Ещё одна? — бурчишь ты, и вытаскиваешь упаковку из корзины. — И так уже дофига этих игрушек или ты собрался все ёлки в доме украсить?       — У нас в части ёлка не украшена, — говорит он, задумчиво, ты замечаешь уже с утра, что что-то не так. Бак снова кладёт игрушки в корзину и двигается дальше, а ты, вздохнув, идёшь за ним.       — Я знаю, ты думаешь, что я не права, — говоришь ты, нагоняя мужчину, — но я сделала всё правильно.       — Серьёзно? — и ты врезаешься ему в спину. Трёшь лоб и хмуришься, делая шаг назад. — Ты взяла командировку на рождественские выходные.       — Ну да, — ты всё ещё не понимала причины его злости, — да, это Рождество; да это семейный праздник; да, я взяла командировку в другой штат. Мы же не семья, Бак. Отметишь с Эдди и Крисом, они ведь тебя всегда ждут.       — Что с тобой не так? — бесится Эван, смотря на то, как ты отворачиваешься, выбирая игрушки на ёлку, которые вам уже не нужны. — Ты моя девушка, мы встречаемся два года, в прошлом году ты с радостью отметила Рождество со мной, в этом что не так? Я что-то сделал? — он хмуро смотрит на тебя, отходит в сторону, чтобы не мешать людям. — Ты стала бояться меня будто, шугаешься как от огня.       — Да потому что ты постоянно работаешь, — негромко говоришь ты прямо в лицо Бакли. — Ты от меня бегаешь. Берёшь дополнительные смены, работа там, работа тут, потом ты с Эдди, с Бобби, у Мэдди, с Джиюн, а меня нет в это списке. Кто от кого шугается, Эван? — высказываешься ты. — Заметь, я молчала, это ты начал.       Он поджимает губы, смотря на тебя и сильно сдавливает руками ручку тележки, чтобы сдержать всё, что рвётся наружу, у него столько слов, которые он хочет сказать, но сам понимает, что это он просто немного вскипел. Пригорело. Явно, потому что ты права. Он сам объяснить не может почему, точнее, тебе не может.       Проблему зовут Люси.       Люси, с которой Бак поцеловался.       Он злился на себя, ненавидел себя, не знал, как смотреть тебе в глаза, что тебе говорить, как признаться? Стоит ли вообще. Он прятался от тебя, от разговоров с тобой, действительно избегал всеми возможными способами, но разговор настиг его сам. И он, действительно, сам его начал.       — Это разговор не для магазина, — сдержавшись, произноси Эван и ты вздыхаешь, кивая несколько раз и улыбаешься, как бы говоря «конечно, конечно».       Вы возвращаетесь домой и Эван начинает собирать одежду, чтобы поехать на смену, он кое-что закидывает в дорожную сумку, пока ты готовишь ужин внизу. До смены ещё два часа, у вас полно времени для разговора и если ты, вроде, отошла, успокоилась, то Бак себя корил мыслями снова, как и в тот день, когда всё произошло. Он любил тебя. У него не было сомнений. Понять не мог, что на него нашло. Винил только себя. Ничего не чувствуя к Люси — поцеловал её, зная, что дома его ждёшь ты. И ты правда ждала тогда, знала, что он задержится, что будет с ребятами, выпьет, ты приготовила ужин, смотрела фильм и ждала. Ты ждала его дома. А Бак так боялся, что ты больше никогда не будешь так сидеть и ждать его дома. Он так боялся тебя потерять.       — Хочу кое-что сказать тебе, — он остановился посреди кухни, у барной стойки, — правильно, что ты едешь в командировку.       — Правильно? — удивляешься ты. — Ты был другого мнения буквально три часа назад.       — Я подумал, что нам нужно побыть…отдельно друг от друга, — говорит Эван не уверен и ты замираешь. Твои плечи опускаются и ты поворачиваешься к нему. — Я не знаю, как скоро ты простишь меня и как скоро я смогу простить себя.       — Эван… — ты, не понимая, о чём он, подходишь к мужчине и обхватываешь руками его лицо, чтобы его взгляд наконец сосредоточился на твоём лице, а не на ложке, лежащей на кухонной тумбе. — Я не понимаю…       — Я целовался с другой. — Произносит он быстро, словно и не хотел этого говорить.       Твои руки резко опускаются. В глазах больше ничего нет. Внезапная пустота.       — И ты…любишь её? — спрашиваешь, не понимая пока, как на такое реагировать.       — Нет. — Это он говорит уверенно и даже хватает твои руки. — Нет, нет, я не люблю её. Это было случайно. Клянусь тебе, я люблю тебя и мне так жаль, что это случилось, — говорит Бак, он похож на нашкодившего щенка, его взгляд стал печальным, он руками твои рук касался, всё пальцы сжимал, пытаясь почувствовать твою хватку на своих руках, но ты, точно кукла, смотрела куда-то мимо него. — Пожалуйста. Я не знаю, сможешь ли ты простить, я сам ещё себя не простил. Только не молчи.       Ты переводишь взгляд на мужчину, твои глаза полны слёз. Сердце разбилось. Ты понять не можешь — измена это или это нужно и можно прощать? Какова вероятность, что это не произойдёт вновь? И в твоей голове складывается пазл, почему он так долго прятался — он был растерян, потерян, не знал, как и что делать. Как признаться. Что говорить. Он был напуган, что ты уйдёшь.       — Я думаю, ты прав, — выдаёшь ты через какое-то время, пока Бак сжимал твои руки, — нам нужно побыть…отдельно друг от друга.