любовь и прочие прелести

      — Эй, ты в порядке?       Тихий голос Эдди заставляет тебя вздрогнуть. Ты поворачиваешь голову в сторону дверей и улыбаешься, а потом стираешь с глаз слёзы.       Диаз, заметив твои слёзы, подходит к тебе ближе и касается руками твоих плеч. Он гладит руками по коже и ждёт, когда ты всё сама расскажешь, но прекрасно понимает в чём причина. Твоя мама уже давно хотела познакомиться с Эдди, вы устроили небольшой пикник на заднем дворе дома его тёти. Были его близкие, Бак, Кристофер, даже Карла; всё было классно, пока вы не вышли с мамой поговорить. Разговор зашёл о том, что тебе нужен другой мужчина, как минимум, мужчина, у которого нет ребёнка или мужчина, у которого нет ребёнка с цп. Твои слова о том, что ты любишь Эдди, любишь Криса — всё мимо ушей. Ты должна выйти замуж, у вас должны появиться свои дети. Ваши дети. Ты старалась не кричать, но всё равно сорвалась под конец и выгнала мать, обещая, что поговорите позже. Слёзы хлынули из глаз уже после того, как дверь захлопнулась.       — Всё нормально, — шепчет Эдди, приобнимая тебя, тянет к груди и ты прижимаешься. — Такое случается.       — Нет, — плачешь ты, уткнувшись в его рубашку, — это ненормально. Такое не случается. Она никогда не принимала мой выбор. Никогда. Она всегда вела себя так, как сегодня. Странные вопросы, глупые вопросы, постоянные взгляды, пристальные, недовольные, с осуждением. Она ненавидит мою жизнь, она против того, чтобы я жила нормально и самостоятельно. — Выговариваешься, отстраняешься от мужчины и упираешься руками в столешницу. — Это ужасно. Я чувствую себя ужасно, потому что она вела себя так с тобой, так смотрела на Криса.       — Меня ничего не удивило, — пожимает плечами Эдмундо, — я ожидал чего-то такого, поэтому не удивлён. И, я не вижу в этом ничего плохого. Она имеет право на…       — На что, Эдди? — фыркаешь ты. — Оскорблять твоего сына и тебя, стоя наедине со мной на кухне? Фыркать, когда говорит твоя тётя или бабушка? Она не имеет на это права. Никакого.       — Успокойся, — просит мужчина осторожно, он обхватывает пальцами твоё запястье и тянет тебя к себе, снова обнимает. — Перестань об этом думать.       Ты начинаешь только сильнее плакать, когда Эдди говорит. Он говорит шёпотом, чтобы быть к тебе ближе и не беспокоить, гладит по волосам и сам вздыхает, понимая, что его волнует больше не то, что сказала твоя мама, а твои слёзы. Ты плачешь так сильно, будто бы что-то страшное произошло, и Эдди понимает, что для тебя всё это просто ужасно, но сам он проблемы не видит — его совсем не оскорбило то, что сказала твоя мама. Совсем. Он реагировал на всё абсолютно спокойно, отвечал на вопросы и иногда шутил. Он не беспокоился, как это делала ты: ты цеплялась за его руку, трясла ногой, стучала пальцами по столу, искала помощи взглядом у Изабеллы, которая также как и вся семья Диаза, реагировала без нервов.       — Твоя мама удивительная женщина, — тихо говорит Эдди через какое-то время. — Она своенравная, очень интересная, честное слово. За тебя сильно переживает, это заметно. — Мужчина чуть отстраняется, руками касается твоего лица и смотрит в глаза. — Я тебя люблю. И знаю, что ты любишь меня. Знаю, что тебя любит Крис. И до тех пор пока ты сама не захочешь от нас уйти — мы останемся с тобой. Несмотря на любые слова твоей матери или ещё кого-то.       Ты шмыгаешь носом, вздыхаешь, до тебя доходит понимание, что Эдди и правда абсолютно расслаблен, его ничего не зацепило.       — Мы вернёмся домой, — начинает Эдмундо, — уложим Кристофера спать, а потом проведём время вместе. Хорошо?       — Да, — киваешь, — спасибо.       Эдди целует тебя в лоб.