***
Василий кипел от ярости. После долгих недель, проведенных в заточении в материнских покоях, где было совершенно нечем заняться кроме как слушать ее причитания и плач, он проснулся этим утром от ослепительного солнечного света, хлынувшего в его окна, когда дворцовые слуги раздвинули шторы. Его вытащили из постели, заставили принять (холодную!) ванну и втиснули в свежую одежду, игнорируя при этом все его вопросы и приказы. Когда его под руки выводили из комнаты, Василий кричал, зовя мать, но она лишь стояла в дверном проеме, обвешанная своими драгоценностями, заламывая руки. Безмозглая женщина. В коридоре его передали одетым в серое опричникам, чьи руки лежали на прикладах ружей. Они повели его через дворцовые земли к Малому Дворцу. Гриши, мимо которых он проходил, усмехались и осыпали его ругательствами. Одному сердцебиту даже хватило наглости плюнуть Василию под ноги, что стало слишком большим оскорблением чтобы его стерпеть. Он бросился на мужчину, но стражи тут же его оттащили, а в позвоночник уперся ружейный ствол и они продолжили путь. Наконец, перед ним открылась дверь. — Принц Василий по вашему приказанию, Солнечная Королева, — страх приморозил его ноги к полу и заставил споткнуться, когда он встретился лицом к лицу с женщиной, ослепившей его отца.***
Женя шла к покоям королевы, выбирая широкие коридоры для знати, а не узкие проходы, которыми ходили слуги. Она останавливалась у каждой статуи, любовалась каждым предметом искусства, замирала у каждого окна, чтобы насладиться видом. Торопиться было некуда, теперь только два человека распоряжались ее временем и они оба были заняты. Это ее поручение могло занять столько времени, сколько она сама бы захотела. Когда она подошла к дверям, опричники отсалютовали ей. Входя в покои королевы, она провела руками по своему красному кафтану, небольшое потакание самой себе, напоминание о ее новой должности и власти. В последний раз когда она стояла в этой комнате, в распоряжении Жени не было ни того, ни другого. Василий отсутствовал, отправился на встречу с любопытной Алиной Старковой, ворвавшейся в их жизни всего несколько месяцев назад, той, что вила веревки из генерала и смотрела на Женю с любовью и тоской, не имевшей смысла, учитывая их поверхностное знакомство. Всего через пару дверей дальше по коридору царь имел сердечный разговор с генералом Кириганом. Ну и королева Татьяна была оставлена на попечение Жени. Старшая женщина сидела у своего туалетного столика и с отсутствующим видом расчесывала волосы. Она вздрогнула когда Женины шаги отдались эхом по комнате, но не обернулась. — Ты пришла убить меня? — с трепетом прошептала она.***
— Мы уже давно знакомы, Петр, — жизнерадостно начал Александр, — так что между нами нет нужды в формальностях, — Петр продолжал молчать. Он всегда настаивал на строжайшем соблюдении протокола между царем и его генералом, радуясь каждому поклону и подобострастному слову, которые был вынужден произносить Кириган. Но царь уже не был тем, кто принимает решения. — Я уверен, мое мнение о твоей семье не является для тебя секретом. Вся твоя династия была полна развращенных слабаков, беспокоившихся только о собственной власти и комфорте. Если бы Равка осталась исключительно на вашем попечении, то вы разрушили бы ее еще столетия назад; сохранить эту страну в живых требовало постоянных усилий и жертв. За нее отдали свои жизни многие люди, которые были куда достойнее тебя. Он откинулся на спинку кресла. — Мне хотелось убить тебя тысячу раз тысячей разных способов за то, что ты обращался с моими гришами как с оружием, которое можно использовать и выбросить. За то, что ты втоптал мою страну в грязь. За то что ты, бессильный, хнычущий червь, считал себя выше меня. Дыхание Петра стало хриплым, но он ничего не сказал. Хорошо. — Но я сдерживал себя; это было бы так просто, но чего бы я достиг? Твой сын был не лучше тебя, борьба с дворянством отняла бы слишком много сил, а крестьяне-отказники никогда бы не признали власть гриша. Так что я ждал. И ты знаешь, чего я ждал? Он наклонился вперед, достаточно близко чтобы Петр почувствовал его присутствие и в ужасе шарахнулся назад. — Ее. Король заскулил. — Я знал, что она придет, это естественный порядок вещей. С того времени когда я был мальчиком, я всегда видел как подобное тянется к подобному, видел как равные противоположности уравновешивают друг друга. Вы, отказники, так мало знаете о мире и том что им движет; все состоит из противоположных сил: огонь и вода, воздух и твердая материя, исцеление и нанесение ран, тень... и солнечный свет. Он улыбнулся, хотя другой мужчина и не мог этого видеть. — Тысяча жизней в одиночестве, зная что во всем мире нет никого подстать мне, равного мне. Как я мечтал о том, кто будет моей второй половиной, исцелит мое сердце, возглавит моих гришей и спасет мою страну. — Она больше чем я когда-либо осмеливался вообразить, — он задохнулся на мгновение, представив Алину, ее улыбку, свет, то как она морщила нос и как она ощущалась в его объятиях и то, что он мог чувствовать ее даже сейчас в той части своего разума которая всегда была темной и холодной, но сейчас хранила в себе нить, наполненную теплом и любовью. — А ты... — продолжил он, тихим голосом, в каждом слове которого сквозила жажда крови, — ты посмел причинить ей боль. Ты дотронулся до нее своими грязными руками, оставил синяки на коже, пролил ее кровь. За это ты заслужил умереть так медленно и мучительно, как только в моих силах — и у меня большой опыт. Петр качал головой, что-то шепча самому себе. Кириган даже не пытался разобрать невнятные слова. — К счастью для тебя, ты царь и твоя смерть послужит иной цели.***
"Она выглядела маленькой, темной и невзрачной" — сказала его мать. Василия не было при дворе в тот день когда Черный Генерал представил крестьянку на которой хотел жениться, но его мать целыми днями жаловалась на это: "Жалкое отродье... должно быть, он сделал это только чтобы унизить нас." Василий гадал, была ли это вообще та же самая женщина, которую описала его мать. Она сидела за столом, читая документы. Ее волосы были убраны наверх, открывая изящный изгиб бледной шеи. Ее кожа светилась здоровьем, сияла таким образом, который напомнил ему о золотой пыли, которую наносили на свою кожу некоторые куртизанки. Хотя он был готов поспорить что ее сияние настоящее. На ней был черный кафтан с таким количеством золотой вышивки, что было удивительно, что она вообще может в нем двигаться. Ее пальцы украшали кольца, а запястье обвивал странного вида браслет. Полные, розовые губы. Экзотические темные глаза. Волосы, черные как полночь. Грация и сила в каждой линии и изгибе ее тела. Нет, это не могла быть крестьянка, о которой говорила его мать. Через пару мгновений она подписала бумагу и отложила ее в сторону, наконец, посмотрев на него. — Принц Василий, — произнесла она, делая жест в сторону деревянного стула напротив стола, — Присядьте. Он шагнул вперед, прочь от прижимавшегося к его спине ружья, и сел. Стражи вышли наружу, но двери остались широко открытыми, это не было частной встречей. — Леди Кириган, — начал он, но она прервала его. — Генерал и я еще не женаты. Достаточно будет "мисс Старковой". Василий кивнул. Он мог быть очаровательным, он мог быть дипломатичным, неважно, что говорили его учителя. — Мисс Старкова, я боюсь, произошла чудовищная несправедливость. Она кивнула. — Это действительно так, мой принц и я надеюсь, что мы двое сможем ее разрешить. Он улыбнулся своей самой лихой ухмылкой. — Я рад, что мы оба согласны с этим. Вокруг ходили такие ужасные слухи, но я знал что они не могут быть правдой. Я знал, что истинная дочь Равки, которая преданно служила царю в рядах его армии, никогда бы не совершила таких вещей. Ее лицо оставалось открытым и доброжелательным. — И что же это за вещи? — Ну как же, разумеется оскорбление и заключение королевской семьи! — ее улыбка угасла, — Вы понимаете, это совершенно за гранью! Наверняка у вас есть... влияние на генерала и вы сможете обуздать это возмутительное поведение! Уверен, если вы отзовете Киригана, мои родители будут милосердны. Скорее всего, они просто изгонят вас и прочих гришей от двора. Вместо того чтобы выглядеть потрясенной и убитой горем, как он ожидал, девчонка лишь рассмеялась ему в лицо. Его улыбка увяла и Василий почувствовал на своих щеках жар от ярости и стыда. Никому не разрешалось смеяться над наследным принцем Равки. — Ты меня не понял, Василий, — сказала она, отбросив его титул самым неподобающим образом. — Несправедливость творилась не по отношению к королевской семье, а самой королевской семьей. Династия Ланцовых виновна в многочисленных преступлениях против Равки и ее народа, и пришла пора расплачиваться. У него отвисла челюсть. Расплачиваться? Что она... — Твой отец посмел прикоснуться ко мне, причинил мне вред и попытался изнасиловать. Я уверена, ты знаешь, что он проделывал подобное множество раз и до этого, — Темные глаза сверкнули, глядя на него и он выпалил: — Но только с крестьянками! Горничными и тому подобными! Он никогда не поднимал руку на женщин высшего класса и девушек всегда хорошо награждали за их услуги! — Конечно, — сказала она тихо, — Рубиновое ожерелье в обмен на боль, мучение и кошмары на всю оставшуюся жизнь. Честный обмен. — Да это больше денег, чем они... — Довольно, — оборвала она его, покачав головой, — Я не стану тратить свое время на споры с тобой. Твой отец виновен в распутстве. — Но... но... только с крестьянками, — прошептал Василий. Она улыбнулась, медленно и жестоко. — Но я не крестьянка, не правда ли? — по его спине побежали ледяные мурашки, — Ты знаешь, как люди меня называют? Они говорят: "Санкта", "Солнечная королева". Они кричат на улицах, требуя крови твоего отца. Они требуют божественного возмездия за его святотатство. Василий задрожал и обернулся на дверь, которая все еще была открыта. — Что вы сделаете? — Это зависит от тебя, — сказала она, — В первом случае ты примешь корону и через два дня возглавишь публичный суд над твоим отцом. Ты осудишь его за его преступления и приговоришь к смерти, что будет немедленно приведено в исполнение генералом. После этого ты отречешься от трона и всех притязаний, твоих или твоей семьи, на Равку, вследствие того, что вы многократно провалили всякую возможность быть сколько-нибудь приличными правителями. После этого тебе и твоей матери будет позволено удалиться в комфортное поместье в сельской местности и жить там до конца ваших дней при условии что ты никогда не выступишь против нас и никогда не заведешь детей, которые однажды могли бы попытаться заявить права на престол. Василий сидел в шоке, хватая воздух ртом, словно рыба. Какая самонадеянность, какая наглость... — Вы смеете... — начал он, но его прервало появление в ее руке светящегося шара и звук сапог, шагающих по мраморному полу, за спиной. Инстинкт самосохранения вынудил его спохватиться: — И каков второй вариант? Заклинательница Солнца откинулась на спинку кресла, царственная как истинная королева. — В этом случае ты и твоя мать будете присутствовать на казни твоего отца, а после вас самих тоже будут судить, приговорят к пожизненному заключению и тяжелым работам, чтобы выплатить ваш долг перед страной. Она положила руки на стол и нагнулась вперед. — Что же это будет, ваше высочество? — спросила она, — Жизнь в комфорте или работа, достаточно тяжелая чтобы твои руки кровоточили, а спина сгорбилась, которая сведет тебя в могилу меньше чем за десять лет, при условии, что другие арестанты не убьют тебя раньше? Василий сидел, оцепенев. Она встала и вышла прочь из комнаты. — У тебя один час чтобы принять решение.***
— Зачем мне вас убивать? — отозвалась Женя, подходя к шезлонгу и вытягиваясь в нем, глядя на пожилую женщину через зеркало, — Вы — моя королева, а я ваша скромная служанка. Громко брякнула расческа, брошенная на стол. Повернувшись, Женя увидела что королева наклонилась вперед, обхватив голову руками. — Что я сделала чтобы заслужить это? — прохныкала она, — Я взяла тебя к себе еще ребенком! Я была добра к тебе! Я вырастила тебя! Женя несколько раз моргнула, услышав подобные заблуждения. — Вы изолировали меня от семьи и друзей. Вы заставляли меня работать с утра до ночи. При любом удобном случае вы оскорбляли мои силы, но все же пользовались ими чтобы удовлетворить собственное тщеславие. Вы позволили своему мужу... — ее голос умолк. Татьяна отказывалась встречаться с ней глазами. — Я не могла это остановить, — пробормотала она. — Вы никогда и не пытались, — поправила ее Женя, чувствуя, как в животе разгорается горячий шар ненависти, — а когда генерал попытался забрать меня обратно в Малый Дворец, вы меня не отпустили. Пару минут они сидели в молчании, их история тяжелым облаком висела в воздухе. — Чего ты хочешь? — спросила королева, — Зачем ты здесь? Василия здесь нет, его забрали час назад. Что еще я могу тебе дать? Женя усмехнулась. — Василий на встрече с мисс Старковой. До тех пор, пока он ведет себя прилично, с ним ничего не случится и я уверена, он вернется еще до вечера. Нет, — произнесла она, наклоняясь вперед, — Я здесь по поводу вашего другого сына. Татьяна выглядела растерянной. — Николай? — спросила она, — Он почти не бывает в стране, что ты хочешь от него? — Он — потенциальная проблема. К концу недели семья Ланцовых больше не будет править Равкой — и я намереваюсь сделать, чтобы так все и оставалось. Женя встала и подошла к шкафчику, в котором королева держала рисунки с изображениями ее сыновей. Подобрала один. — Ходят слухи, — продолжила она, — что он очень популярен в рядах Первой Армии и среди дворян. — Разумеется, они любят его, он же принц! — Разве? — Женя обернулась и сложила руки на груди, — Мы обе знаем, что это неправда. Он не более Ланцов чем я, к счастью для него, так как сейчас быть Ланцовым стало особенно опасно. В глазах Татьяны был страх. — Как я могу сохранить его в безопасности? — спросила она. — Для начала, вы отдадите мне все, что может послужить доказательством его незаконнорожденности: письма, дневники, памятные вещи, все, даже малейшим образом связанное с ним и его отцом. Потом вы своей рукой напишете документ, разоблачающий вашу интрижку и свидетельствующий что у Николая нет прав на трон. Не беспокойтесь, — сказала она, когда Татьяна побледнела, — Я не собираюсь обнародовать это знание. Назовем его... страховкой. Татьяна закрыла глаза, медленно вздохнула и склонила голову. Через пару минут кивнула. — Что-нибудь еще? — спросила она, опустив плечи. — Всего одно, — ответила Женя, пересекая комнату и наклоняясь к ней, — Освободите свои комнаты и убирайтесь. Теперь они принадлежат гораздо более достойной королеве. Она выпрямилась, развернулась и пошла к двери. Помедлила на пороге, даже не потрудившись обернуться к женщине, которая годами превращала ее жизнь в ад. — Когда будете собирать вещи... не забудьте оставить здесь драгоценности. Они будут гораздо лучше смотреться на Солнечной Королеве. И с этими словами, она ушла. Ей предстояла важная работа.***
Далеко оттуда, в Западной Равке, Зоя вышла из дома своей тети, чтобы отправиться к скифу, на который она была назначена сегодня. Она брела по улицам, глядя как люди собираются в группы и перешептываются. Златан терял контроль над городом, Заклинательница Солнца становилась секретом, о котором было известно всем. Она задумалась, сколько времени осталось до того, как здесь вспыхнет восстание против него самого. Зоя прибыла в сухой док, доложилась своему командиру и заняла свой пост. Она ни с кем не разговаривала и никто не говорил с ней и гадала, что им известно, о многом ли они догадались? То, что ее разжаловали и с позором изгнали из Малого Дворца, не было секретом, но какая-то тщеславная часть ее надеялась, что они не знали, почему. Заклинательница Солнца. Зоя угрожала Заклинательнице Солнца и все потеряла из-за этого. Когда она готовила паруса, ее внимание привлекла какая-то суматоха; к докам примчалась карета, из нее вышли несколько людей и поспешили к трапу. Капитан Зои остановил их. — Что происходит? Кто вы такие и кто вам разрешил? — потребовал он ответа у молодого мужчины, стоявшего впереди. Зоя находилась слишком далеко, чтобы как следует все разглядеть, но ей показалось, что он выглядит знакомо. — Меня зовут Николай Ланцов и я возвращаюсь в Большой Дворец чтобы увидеть моего отца-царя, так как получил весть о том, что он был серьезно ранен. По всему скифу стали раздаваться шепотки и Зоя подошла ближе чтобы лучше рассмотреть. Она пару раз встречалась с младшим принцем и не могла отрицать его сходства со старшим братом. Капитан неохотно поклонился и принцу с его людьми было позволено взойти на борт скифа. Итак, — подумала она, глядя на его высокомерное лицо, — щеночек решил, что отрастил достаточно большие зубы, чтобы встретиться с волками. Зоя вернулась на свой пост и собрала ветер, нужный ей для работы, — Да Заклинательница Солнца тебя живьем сожрет.