Внутренний свет

35 до н.э. (до Цезаря) *. Глубоко в Карнутском лесу… Запах был не совсем приятным. На самом деле он был, откровенно говоря, довольно резким. От него хотелось сморщить нос и прикрыть рот, вытесняя весь воздух из легких. Конечно, вы не смогли бы тогда дышать, но это было предпочтительнее отвратительного зловония, которое исходило из темного, зловещего котла. Варево пузырилось и перемешивалось, испуская пугающе большое количество пара и желтого дыма. Для большинства людей это выглядело бы, мягко говоря, тревожно. В конце концов, никто намеренно не портит воздух своего дома таким мощным загрязнителем… Если, конечно, вы не друид. Если это так, то это не только ваша работа, но и хобби — участвовать в таком странном, неприятном ритуале – факт, который Панорамикс быстро усвоил. Бородатый мужчина уставился на светящуюся жидкость с явным неодобрением. Она не должна быть желтой. Это неправильно. Он быстро подошел к полке с книгами, перебирая пальцами каждое название, пока не нашел то, что искал, и поспешно вынул нужное. Том был пыльным, но не от неиспользования, а от различных порошков, которые оседали на нем в течение дня. Эта комната была лабораторией — комната, отведенная науке и магии всех друидов, живущих в Карнутах. Взрывы, дым и прочий набор в виде летающего по воздуху волшебного порошка не были редкостью в этой комнате — глубоко под землей, в скрытом лабиринте жилищ друидов. Именно сюда приезжали жить и работать лучшие друиды со всего мира, чтобы попробовать улучшить свои навыки и изобрести новые и чудесные заклинания. Но в данный момент Панорамикс не чувствовал себя ни опытным, ни лучшим. Он перелистывал выцветшие Кельтские письмена на изогнутом от когда-то попавшей воды пергаменте древней книги. Излишне говорить что он был расстроен. Более чем расстроен — он был почти готов выбросить книгу в нехарактерном для него приступе гнева. Только мрачная решимость удержала его от этого. Буквы было чрезвычайно трудно расшифровать. Не потому, что Панорамикс не знал, как их читать, а потому, что они были настолько размытыми и плохо сохранились, что он просто не мог разобрать все слова. Словно какой-то любитель чернил внезапно решил потанцевать ручкой по странице, вставляя понятный символ только через каждые два или три предложения. Все равно что пытаться прочесть каракули маленького ребенка. В этом не было абсолютно никакого смысла. Со вздохом Панорамикс закрыл книгу, подняв облако пыли с пахнущих мускусом страниц. Он с стуком поставил его на ближайший стол, а затем тяжело опустился на потертый деревянный табурет. Он устал. Нет, это слово даже близко не отражало его чувства. Он был расстроен; сдерживаемый гнев высасывал его энергию. Но нельзя было останавливаться сейчас. Нет. Не тогда, когда он был так близок к… — Панорамикс? Ооу… Панорамикс повернулся на низкий, заинтересованый голос, который внезапно донесся до него от дверного проема. Там, едва различимый в желтом сиянии котла, стоял Почтенный Вождь друидов. Он, так же как и Панорамикс, был одет в типичную белую мантию друидов, обвязанную вокруг талии прочным шнурком. И, как и все остальные друиды, он носил золотой серп, аккуратно просунутый между шнуром и боком. Это был единственный предмет, который отличал Панорамикса от мужчины. У них обоих были седые волосы и длинная белая борода; несмотря на то, что первый был на много лет моложе. Они оба носили одинаковую одежду и даже в какой-то степени выглядели очень похоже. Но на боку Панорамикса не было золотого серпа. Это было то, что он должен был заслужить. То, что он надеялся заслужить уже к следующему вечеру. Изобразив как можно более непринужденную улыбку, хотя он чувствовал себя так, словно его поймали с рукой в котле, Панорамикс поприветствовал своего наставника: — Добрый вечер, о почтенный Друид. Надеюсь, ты в порядке? Возможно, старик пришел, чтобы приготовить зелье от ревматизма. Или приготовить какой-нибудь снотворный порошок. Достопочтенный Друид с подозрением приподнял бровь. — Я в порядке. Для меня не редкость бродить по залам нашей земной крепости в темноте ночи. Это мое право и мой долг. Но ты, Панорамикс, по какой причине не спишь в такой поздний час? Он устремил на своего ученика взгляд, который требовал ответа, но в то же время светился очень легким намеком на веселье. Друид сморщил нос от запаха в воздухе; вытянул шею, чтобы заглянуть за спину провинившегося и мельком увидеть отвратительное варево. — И что, могу я спросить, это такое? Панорамикс вздохнул. Не было смысла пытаться скрывать происходящее. Он выглядел еще более виноватым, когда ответил: — Я… я тренировался перед завтрашней церемонией. — Практикуешься? — его наставник выглядел смущенным, — но ты уже освоил заклинание, которому я тебя научил. Тебе не нужна практика — Это не то заклинание, о почтенный Друид. Это… это мое собственное зелье. Старейшина выглядел заинтересованым. — Твое собственное? Он вышел вперед, низко опустив голову, чтобы получше рассмотреть бурлящую желтую жидкость, которая свернулась в комковатую жижу. Казалось, на него не подействовала сильная вонь, и он даже протянул палец, чтобы попробовать ее. — О, не делай этого! — вскричал Панорамикс, хватая своего учителя за запястье, прежде чем тот успел прикоснуться к этой гадости. — Почему бы и нет? — Оно… вышло неудачным, — пробормотал молодой человек, быстро убирая руку с запястья самого почитаемого друида в стране. — Неудачным? — спросил старейшина, выглядя почти не удивленным, — что ты имеешь в виду? Панорамикс протянул руку и взял со стола старый пыльный том, открыв его на странице, которая последние три часа ставила его в тупик. Он повернулся так, чтобы почтенный Друид мог все видеть. — Я нашел эту старую книгу Кельтских заклинаний. В ней наткнулся на зелье для укрепления здоровья пожилых людей. — Зелье, которое мы используем довольно часто. Что в нем такого особенного? — Не совсем, это немного сильнее, — продолжил Панорамикс, обводя пальцем искаженные слова, — это должно быть эффективнее, чем зелье, которое мы используем сейчас. Его наставник перевел взгляд с покрытой пятнами книги на лицо своего ученика. — Но ты сказал, что готовишь свой собственный напиток. «Но это так», — настаивал ученик, — я пытаюсь создать еще более эффективное зелье. То, которое может увеличить силу. — Увеличить до какой степени? — Я… пока не знаю, — признался Панорамикс. Он постучал костяшками пальцев по открытой книге, явно обескураженный, — этот том такой старый, что я не могу разобрать название всех ингредиентов. Как в математике – я не могу перейти на следующий уровень знаний, пока не освою последний. Если я не смогу разобраться в этом, то не смогу сделать следующий шаг, чтобы создать свое собственное зелье. Он с силой встряхнул книгу. «И я не могу в этом разобраться!» Почтенный Друид обратил внимание на настроение своего ученика, прежде чем улыбнуться Панорамиксу. — Уже поздно. Часто то, что кажется нам сложным в темные часы ночи, становится ясным при свете дня. Благодаря нужному количеству отдыха, Панорамикс. Он положил руку на плечо младшего мужчины. — Пойдем, завтра будет другой день. Сотвори заклинание, которому я научил тебя, на завтрашней церемонии. Ты пройдешь путь от ученика до признанного друида, и тогда у тебя будет целая жизнь, чтобы поражать наши умы своим гением. Панорамикс повернулся, чтобы возразить на комментарий своего наставника о его интеллекте, но затем увидел добрую, почти дразнящую усмешку на бородатом лице почтенного Друида. Разочарование и напряжение в спине и плечах, от которых он страдал последние изнурительные три часа, внезапно исчезли, сделав его более расслабленным, но в то же время чрезвычайно уставшим. Кивнув головой, Панорамикс погасил огонь под котлом, прежде чем пожелать своему учителю спокойной ночи и направиться в свою комнату. Достопочтенный Друид был прав. Пусть завтра будет так, как оно будет. А пока он будет придерживаться того, что уже знал. Неизвестное может подождать еще несколько дней, прежде чем его обнаружат. И кроме того, завтрашний день обещал быть напряженным.