***
Покинув кабинет Кьераку, Тоширо ускоренным шагом направился в свой отряд, не переставая думать о только что полученном задании. Сложившаяся ситуация его напрягала. Чувство вины перед пропавшими пока еще не полностью сформировалось, но уже холодными, скользкими нитями оплетало горло. Он ведь капитан. Он должен был если не защитить их, то хотя бы подготовить достаточно хорошо, чтобы обычные пустые не представляли угрозу для его рядовых. Но Тоширо понимал, что такие мысли ни к чему не приведут. Так что, не дав комку вины еще больше раскрутиться, он приступил к обдумыванию плана действий. Хитсугая держал в голове все известные ему данные и пытался разложить их по полочкам, чтобы по прибытии в Наруки сразу отправится на поиски своих подчиненных. Хотя на самом деле не верил, что их еще есть смысл спасать. Не помогало и то скудное количество информации, которое у него было. По сути, ничего сверхъестественного: в Мире Живых пропали рядовые шинигами. Ну столкнулись с пустыми, оказались слабее и проиграли. В последнее время такое не часто, но все же бывает. К тому же Наруки граничит с Каракурой, где все время происходит черти что и куда сильные пустые слетаются, как мухи на мед. Тогда вообще ничего удивительного. Но за рядовыми были отправлены офицеры. И если бы дело было в обычных пустых, шинигами с рангом вполне могли бы с ними справиться и вернуться. Но они потерпели неудачу. После того, как их реацу пропала с радаров, она на мгновение появлялась в другой части города снова и снова. Причем это мелькание имело что-то вроде накопительного эффекта: реацу только пропавших накладывалось на реацу давно исчезнувших. Но эти проблески были такими быстрыми и непродолжительными, что поисковая группа просто физически не успевала на место действий. Пока сама не пропала вовсе. Как только стало ясно, что проблема не в обычных пустых, капитан десятого отряда, не желая больше подвергать своих людей опасности, направил письменное прошение главнокомандующему и Совету 46, чтобы его отправили в Наруки. И, вопреки всем опасениям, ему дали добро. Погрузившись в свои мысли, Тоширо не заметил шинигами из темной бригады. Тот стоял чуть поодаль и терпеливо ждал, когда капитан Хитсугая обратит на него внимание. — Выкладывай. Рядовой почтительно поклонился и приглушенным маской голосом произнес: — Совет 46 просил передать вам, капитан Хитсугая, свое предупреждение. Они надеются, что вы проявите законопослушность и не станете нарушать вынесенный вам запрет о появлении в Каракуре и… — Достаточно,***
В кабинете Матсумото объявилась только под вечер. Осторожно просунув голову между дверцами седзи и щурясь от ударивших в глаза закатных лучей, она воровато оглянулась в поисках Хитсугаи. Когда же ее взгляд наткнулся на силуэт капитана, Рангику попробовала определить, злится он на нее еще или нет. Тоширо сидел за своим столом и заполнял оставшиеся документы, пока последние лучи солнца заливали кабинет золотистым светом. Широкие плечи слегка опущены, белые брови в кои-то веки не нахмурены, а расфокусированный взгляд, который в последний раз пробежал по готовому отчету, показывал, что мыслями Хитсугая уже не здесь. Но его отвлеченность не помешала ему заметить своего лейтенанта, которая неуверенно топталась в дверях. — Так и будешь там стоять? Матсумото наконец полностью зашла в кабинет, тихонько прикрыв за собой седзи. — Мне дали задание. В Мире Живых. — Где? — она спросила, чуть затая дыхание. — В Наруки, — он поднял глаза, ожидая ее реакции. А Рангику не знала, как реагировать. С одной стороны, она была рада, что капитана наконец отправляют на миссию. Но с другой... — Наруки ведь граничит с Каракурой, да? — Да. — И Совет не был против? — Главнокомандующему удалось уговорить их. Я обошелся лишь напоминанием о запрете. — Капитан, вы уверены, что… — Матсумото, — он предупреждающе отчеканил ее имя. — Но что, если вы встретите ее там? — С чего вдруг? — Тоширо начал раздражаться. — Она живет в Каракуре. Может и рядом, но это все еще другой город. — Но если… — Даже если и встречу, то что с того! — он вновь прервал ее, слегка повысив голос. Но быстро опомнился и продолжил спокойнее: — Даже если встречу… что с того? Я скажу тебе то же, что просил передать Совету — это в прошлом. И сейчас не имеет никакого значения, — взгляд, которым он одарил ее, ясно дал понять, что тема закрыта. Воцарилось молчание. Матсумото еще некоторое время наблюдала, как капитан заканчивает с бумагами и встает из-за стола. Он идет к стеллажам и ставит папку с документами на полку, упорно отказываясь смотреть на лейтенанта. Рангику лишь прикрыла глаза и с сокрушенным вздохом смирилась с тем, что этого мужчину ей не переупрямить. Не хочет говорить***
Ночью ему не спалось. Специально ведь лег пораньше, чтобы с утра легче вставать было. А в итоге почти всю ночь на кровати провертелся, не в состоянии перестать думать. Тревожные мысли сменялись одна за другой, образуя бесконечную вереницу размышлений. Уснуть не получалось хоть молотом по голове бей. А если и удавалось провалиться в забытие, то сон был неспокойным. Лишь за несколько часов до рассвета Тоширо смог заснуть, потом проклиная себя за то, что просто не дождался утра. А снилось ему футбольное поле. Ничего больше рядом не было, только огромное пустое пространство. Даже ворот не видно, но тем не менее Хитсугая был уверен, что это именно поле для игры в футбол. Он снова был маленьким мальчиком, и он куда-то бежал. Куда он бежал и зачем, Тоширо не знал. Но это перестало его волновать, как только Хитсугая понял, что бежит не один. Рядом была она. Все та же. Ободранные коленки, ссадины на молочной коже, непослушные волосы, дерзкая улыбка и упрямый взгляд. Карин посмотрела на него, и Тоширо мог поклясться, что земля уходит у него из-под ног. И он никак не ожидал услышать то, что она ему прокричала: — Тоширо, не спи! — А? — Хитсугая не понял, к чему это было, пока краем глаза не заметил летящий в его сторону мяч. Он мог уклониться от него, перехватить его или отбить. Да сделать что угодно. Но Тоширо просто встал, как вкопанный, и ждал самые долгие миллисекунды в его жизни, пока черно-белое нечто не вмажется ему в голову. Удар оказался больнее, чем ожидалось. Правда, вместо врезавшейся в кожу резины, Хитсугая щекой чувствовал лишь холодный пол своего дома. Он свалился с кровати. Во сне. Отличное начало дня. Никогда такого не было и вот опять. Сквозь обрывки сна, до ушей начал доноситься писк будильника. Тоширо, не придя в себя окончательно, начал шарить рукой по тумбочке, в попытках найти телефон и выключить его. Он, конечно, как и любой другой шинигами, хоть раз бывавший в Мире Живых, был рад, что такого рода удобства, как смартфоны, дошли и до Общества Душ. Даже если обзавестись ими пока могли только офицеры десятого ранга и выше. Но иногда это становилось настоящей технологической пыткой. Как сейчас, когда его рука уже излазила всю тумбочку вдоль и поперек, а треклятый телефон как сквозь землю провалился. Чего нельзя было сказать о режущем слух трезвоне будильника, который даже не думал останавливаться. — Да заткнись ты уже, — Хитсугая прошипел, наконец, нащупав источник своих головных болей и останавливая мелодию, явно написанную в аду. Взглянул в окно: солнце еще не встало, но небо уже начинало светлеть. Пора собираться. Он со стоном уронил голову, забыв, что на кровати остались разве что его ноги, и больно ударился лбом об пол. Опять. В общем, утро не задалось. И Тоширо убедился в этом еще раз, когда он, стоя под холодным душем добрые десять минут и не понимая, почему вода не греется, вспомнил, что отключил горячую воду в доме еще вечером. И еще раз, когда выяснил, что кофе закончился, а времени приготовить нормальный завтрак у него нет. И еще раз, когда он неприлично долго проторчал у входной двери, пытаясь попасть ключом в замочную скважину и закрыть дом. Все это время в голове вертелась лишь одна обреченная мысль: «За что мне это?». Добрался до Сенкаймона Тоширо далеко не в лучшем расположении духа. — Доброе утро, капитан Хитсугая!— привратники довольно бодро поприветствовали его в унисон. — Доброе, — невыспавшийся, всклокоченный и голодный Хитсугая честно пытался выдавить из себя подобие вежливого ответа, но, судя по испуганным лицам шинигами, получилось у него плохо. Не желая нервировать бедолаг еще больше, он быстро прошмыгнул в Сенкаймон, как только врата открылись. А про себя гадал, каковы шансы, что ко всем его утренним треволнениям прибавятся еще и догонялки с Чистильщиком. Но, к счастью, переход между мирами прошел без лишних приключений, и уже через десять минут Хитсугая стоял в небе над Наруки. Стоило ему выйти из разделителя, как телефон неприятно завибрировал. Из-за того, что появляться в Каракуре Тоширо запрещено, Урахаре придется самому доставить гигай в соседний город. И, кажется, на это понадобится больше времени, чем он ожидал. Пробежав глазами по сообщению от Киске, в котором тот предупреждал, что до условленного места доберется немного позже, чем планировалось, Хитсугая лишь вздохнул, ничуть не удивленный, и стал осматриваться. Хоть этот город был закреплен за его отрядом, в Наруки он не был действительно долго. И если бы не пропавшие подчиненные, не был бы еще дольше. Поэтому, перескакивая с крыши на крышу, Тоширо не переставал удивляться, как сильно город изменился за это время. Но что осталось неизменным, так это пустые. Справиться с ними не составляло труда. На одного пустого он тратил меньше десяти секунд, пять из которых очень лениво доставал дзампакто из ножен. Это даже близко не стояло с его нынешними тренировками, которые капитан не забрасывал, а, наоборот, ужесточал, несмотря на мирное время. Хитсугая даже поймал себя на мысли, что ему скучно. Изрядно побегав по городу и очистив все души «минус», какие только смог найти, Тоширо пришел на место встречи минута в минуту, и, простояв там больше часа, обнаружил еще одну раздражающую черту Урахары — он неприлично опаздывал. А Хитсугая уж понадеялся, что, раз шляпник появлялся как нельзя кстати в битвах, то и сейчас соизволит прийти вовремя. И тогда бы Тоширо взял гигай и отправился на поиски жилья. Миссия все-таки длительная, а целый месяц куковать на крышах ему совсем не улыбается. Вот если бы это была Каракура, он бы остановился у Иноуэ или у Куросаки. Хотя, если учесть, что сейчас они живут вместе, то получается, что у обоих. В доме временного шинигами он обычно надолго не оставался, это чаще были короткие визиты по делу и не совсем. Но там всегда было ужасно шумно, уютно и весело. Кто-то вечно что-то кричал, с кем-то дрался, но тем не менее, их дом был наполнен любовью. И каждый член семьи Куросаки был готов делиться этой любовью с окружающими в своей неповторимой, временами спорной и пугающей манере. Тоширо горестно улыбнулся своим мыслям. Воспоминания об этой сумасшедшей семейке отдавались теплом в душе и тоской в сознании. Вспомнился собственный дом, полная противоположность резиденции Куросаки — тихий, пустой и холодный. Безжизненный. Так его дом назвала Хинамори, когда дорвалась к нему в гости на новоселье. Момо не хотела его обидеть, просто, как всегда, ляпнула первое, что пришло в голову. И попала в самое яблочко. Тоширо переехал из казарм больше года назад, но все еще не мог считать новое место жительства своим домом. Язык не поворачивался называть так здание, в котором он все меньше и меньше хочет находиться. И это при том, что Хитсугая и так приходит туда только ночевать. Но и эти несколько часов пребывания в доме становятся чем-то невыносимым. Он даже пробовал ночевать в кабинете, лишь бы не засыпать в звенящей тишине своего псевдо дома. Но его офис оказался проходным двором не только днем, но и ночью, так что идея с треском провалилась. И пришлось вернуться в эти холодные стены. Конечно, был вариант переехать обратно в казармы. Но это ощущалось, как возвращение к тому, кем он был раньше. Тоширо не хотел возвращаться к себе прежнему. Особенно когда он наконец-то смог шагнуть дальше. Но помимо нежелания снова оказаться в старой шкуре, ему просто было там тесно. В какой-то момент начало казаться, что на него давит само пространство. Стены давят, потолок давит, даже шинигами, живущие по соседству, давят своим присутствием. Тоширо понял, что с этим надо что-то делать, когда проснулся от того, что задыхается. Ему не снился кошмар, из-за которого было бы трудно дышать от ужаса. Он не был болен, чтобы нехватку воздуха можно было списать на заложенный нос. Нет, он просто проснулся с паническим осознанием того, что не может вздохнуть. Грудь словно сдавило тисками, еще чуть-чуть и ребра треснут, а легкие даже тогда не наполнятся спасительным кислородом. Тоширо отлично помнит, как выбежал из своей комнаты на улицу, глотая ртом воздух. Но этого было мало, он все еще чувствовал невообразимое давление, ему все еще было тесно. Так что он побежал дальше. И бежал, как тогда казалось, бесконечно долго и так же долго не возвращался. Хитсугая не помнит, где он встретил тот рассвет, но помнит, что задумался о переезде в ту же ночь. А когда наконец переехал, столкнулся с диаметрально противоположной проблемой — теперь места было слишком много. Дом, который он приобрел, был относительно большим для одного человека. И чтобы заполнить все появившееся в его распоряжении пространство, одного Хитсугаи оказалось недостаточно. Дом оставался пустым и безжизненным, несмотря на то что каждый день в нем кто-то засыпал и просыпался. Все время не хватало чего-то. Или кого-то. Не хватало чужого не выспавшегося бурчания с утра или мерного сопения рядом по ночам. Не хватало присутствия кого-то важного и нужного. В голове сразу начал вырисовываться образ только одного такого человека. Тоширо почти с ужасом поймал себя на мыслях о ней. И он уже хотел остановить эту цепочку размышлений, но было поздно. Воспоминания о Куросаки Карин моментально заполнили его разум и вытеснили все прочие мысли. В ушах зазвенел ее смех. Перед глазами заплясала ее улыбка, украшающая обкусанные губы. Рука словно вновь нашла девичью ладонь и переплела свои пальцы с её. Дыхание перехватило. Тоширо чувствовал, как что-то непреодолимо сильное, казалось бы, давно забытое и забитое где-то глубоко в душе, готово захлестнуть его с головой. Это ощущение уже начало волнами накатывать на него, когда чей-то до скрежета в зубах радостный и расслабленный голос не вернул Хитсугаю в реальность. — Простите за опоздание, капитан Хитсугая, — Урахара почти пропел извинения, хотя в скрытых тенью от шляпы глазах не было даже намека на сожаление. — Надеюсь, недолго ждали? — Неважно, — Тоширо испустил вздох, решив не заострять на этом внимание. — Давайте лучше к делу. Я хочу забрать свой гигай и поискать жилье. — Конечно-конечно. Держите. Пришлось немного попотеть, чтобы подогнать гигай под вас. Все-таки вы не были в Мире Живых сколько? Лет шесть? — Семь, — Хитсугая не хотел уточнять, но рефлекторно поправил. —Точно! Семь лет! Как быстро время летит! А вы за эти семь лет сильно изменились. Подросли-то как. Вон, ваш гигай полностью переделывать пришлось. Тоширо бросил на него укоризненный взгляд, говорящий, что шутки про рост теперь не только неуместны, но еще и неактуальны. — Ну-ну, не смотрите на меня так пугающе! Лучше скажите, как вам гигай. Не жмет? Хитсугая немного подвигался, пытаясь привыкнуть к давно забытым ощущениям от пребывания в материальном теле. И правда, давненько он все же не посещал Генсей. — Все в порядке, спасибо за старания, Урахара. — Всегда пожалуйста. — И прошу прощения за предоставленные неудобства. — Какие неудобства? А, вы про то, что мне пришлось в другой город съездить, таща на своем горбу искусственное тело для вас? — ответом ему послужил слегка виноватый взгляд Хитсугаи. — Ох, ну что вы! Это вообще не проблема. Мне даже полезно иногда из магазина выбираться. И вообще, давно сюда наведаться хотел, да все повода не было, — врет и не краснеет, но какая разница. — Кстати, вы что-то говорили про жилье? — Есть идеи? — может ему все же не придется спать на крышах? — Всего одна. Я думаю, она вам понравится, — после этих слов по спине Тоширо пробежали мурашки. Когда Урахара так говорит, то ничем хорошим дело не заканчивается. — Что это? — Это может слегка касаться вашего запрета… — Забудь. — Но вы послушайте! Дело в том… — Урахара, вам заняться нечем? — Отнюдь, я очень занятой человек. Но говорю же… — Ну вот и займитесь делом, — Тоширо знал, что это было грубо. Но ничего не мог поделать. Его переполняло негодование. Складывалось ощущение, что все и вся сговорились ворошить его старые раны. — Еще раз спасибо за вашу помощь, но мне уже пора. Хорошего вечера. — Но… Хитсугая не стал его дослушивать и ушел. После того, как силуэт капитана скрылся из виду, Киске заговорил в пустоту: — Ну и молодежь нынче пошла. Все куда-то спешат, никого не слушают. Да, Йоруичи? Молча наблюдающая за всем этим кошка лишь дернула хвостом и поудобнее устроилась на ветке дерева.***
Тоширо обуревали эмоции. Крайне непривычное для него состояние. И крайне нелюбимое. Всегда, когда он поддавался эмоциям и позволял им взять над собой верх, Хитсугая неизменно совершал ошибки. Одну за другой. Тоширо ненавидел ошибаться. Особенно под действием чувств. И хотя сейчас он был далек от совершения какой-нибудь глупости, легче от этого не становилось. Эмоции сменяли друг друга, но, казалось, совсем не собирались утихать. Это мешало думать. Из-за этого состояния Хитсугая потратил лишнее время только на то, чтобы понять, что начать поиски жилья ему не с чего. Самым простым вариантом было бы пойти к знакомым, как в Каракуре. Но в Наруки таковых не было. Гостиница тоже отпадает. Командировочных, которые выдавали на такого рода миссии, могло хватить разве что на еду не очень хорошего качества. Конечно, он взял и свои собственные деньги тоже. Но большая часть его сбережений ушла на покупку и обустройство дома. Так что ситуацию это не сильно спасает. От мрачных мыслей Хитсугаю отвлек закат. Он и не заметил, как быстро прошел день. И, к своему удивлению, случайно обнаружил место, откуда открывается потрясающий вид на небо. Недолго думая, он сел на забор, привычно вытянув ноги. Прямо как в Каракуре. Непрошенные воспоминания снова дали о себе знать. Только в этот раз к навязчивому образу Куросаки прибавилось и ее реацу. Тоширо мог поклясться, что чувствует ее приближение. Но это невозможно. Она живет в Каракуре. С чего бы ей появляться здесь? Но до боли знакомое духовное давление никуда не делось, а лишь усилилось. Словно она правда была здесь. И направлялась в его сторону. До чутких ушей Хитсугаи донесся далекий звук шагов. «Не может быть». Шаги ускорились, будто человек перешел на бег. «Так не бывает». Уже совсем рядом. Слышно немного сбившееся дыхание. «Или…». — Тоширо? Он, как в замедленной съемке, повернул голову, только чтобы в итоге не поверить своим глазам. Это была она. Повзрослевшая и сильно изменившаяся, но все еще она. От покрытых ушибами коленок и протертых бридж не осталось и следа. Вместо них были простые шорты, открывавшие вид на красивые длинные ноги, которые переходили в не менее красивые бедра. Тоширо силой заставил себя поднять взгляд выше. И практически сразу пожалел об этом. Потому что вместо тощей девичьей фигуры, к которой он когда-то привык, была уже оформившаяся грудь, вздымающаяся в такт ее дыханию. Из-под расстегнутых верхних пуговиц рубашки выглядывали манящие к себе ключицы. Все такая же белоснежная шея еще никогда не казалась ему такой привлекательной. Черные, как вороново крыло, волосы были собраны в неаккуратный хвост. Он пресек порыв пригладить непослушные пряди, торчащие в разные стороны. Острый подбородок, полные губы, слегка вздернутый нос