Это были мы...

Она не знала, как жизнь привела ее к этому. Оглядываясь назад, просто не понимала, был ли какой-то момент, что повлиял на историю, или же сыграли роль, словно осколки огромного зеркала, ситуации, фразы, взгляды… «Вечно требуешь большего и думаешь только о себе!» Гермиона стояла на смотровой площадке в Лондоне и не знала, как ей поступить, когда в голове всплывали слова Рона, брошенные во время их ссоры. Мысли в голове Грейнджер никак не хотели собираться в кучу, на глаза наворачивались слезы от жалости к себе и бессилия, но внутренний врожденный стержень позволял держаться и продолжать душевные самоистязания. Девушка вспоминала Хогвартс. Им довелось увидеть его разным. Невероятным и по-настоящему волшебным во время первых лет обучения, полуразрушенным во время войны и словно возрождающимся из руин после нее. Она помнила себя еще на первом курсе: обожающей читать, впитывающей знания словно губка, жутко упрямой и гордой. И, Мерлин ее раздери, девушка абсолютно не помнила, когда же все изменилось. Когда она перестала быть собой?.. Когда ею заинтересовался Виктор Крам? Грейнджер помнила первую невинную влюбленность, сумасшедший год с Турниром Трех Волшебников, в котором участвовал Гарри. А еще обиду на друзей, точнее на Рональда, который, как она сейчас понимает, просто ревновал подругу. Когда осознала свою влюбленность в Уизли? Гермионе до сих пор немного было стыдно за ее эмоциональный прорыв и то, как она плакала, обнимая Гарри и осознавая собственное бессилие. Она даже не заметила, как влюбилась в друга детства, в этого рыжеволосого раздолбая. Как могла проморгать столь важный момент? Почему? После того, как они отправились за крестражами? Волшебница помнила все. Каждый день их долгого путешествия, когда все казалось буквально бессмысленным. Как их затягивало в пучину отчаяния, а держал лишь факт, что больше они ничего не могут. Разве что пойти и собственноручно подставиться под палочки Пожирателей смерти. Тогда это раскололо их троицу… Еще один слишком сложный эмоциональный момент. Выбор между тем, в кого влюблен, и другом. А также спасением всех от напасти по имени Темный Лорд. Перед глазами Гермионы образ уходящего Рона стоял слишком часто. В глубине души к парню до сих пор таилась тень обиды. За его непонимание, слабость, трусость… Да, он вернулся к ним. Да, они смогли вместе победить в этой войне. Однако простая магловская поговорка иногда вспыхивала в сознании, когда ее одолевали раздумья. Естественно, уже после войны. В те долгие бессонные ночи, когда стоило закрыть глаза и перед ними представали лица умерших учителей, однокурсников, друзей. А вдруг все могло быть по-другому?.. А еще эта чертова поговорка всплывала в сознании каждый раз, когда она встречалась в первые месяцы в коридорах Хогвартса с Драко Малфоем. Им пришлось доучиться. Сдать выпускные экзамены. И тот год… Напоминал вечный сон. Первые несколько недель точно. Сложно было воспринимать замок и все, что его окружало, спокойно. Вернулись многие. Причем это касалось и слизеринцев. Те, чьи семьи служили Темному Лорду. Разумеется, не всем позволили снова зажить обычной жизнью, но Малфои… В первые недели Гермиона сама себе удивлялась: это было их такое чистокровное извращенное везение? Или же в Министерстве Магии до сих пор что-то решали связи? Однако, чем больше времени проходило, тем тише звучали гневные голоса. Как наяву, так и в ее душе. Потому что паршиво было не только ей и ее друзьям видеть Драко Малфоя в стенах Хогвартса. Ему было порой еще хуже. Слишком много призраков прошлого. Слишком много смертей, в коих он был повинен. Слишком много тех, кто презирал и не понимал. И каково же было удивление Грейнджер, когда к середине учебного года, наверное, зимой, направляясь в Совиную Башню и пересекаясь с блондином взглядом во дворе школы, она поняла — злость и презрение практически сошли на «нет». Перед собой она видела такого же опустошенного войной человека. Того, кто сам себя вряд ли когда-нибудь простит. Но тогда, во времена учебы, ей некогда было особо думать о Малфое. Гарри, да-да, Гарри Поттера можно было увидеть изредка, лишь иногда, перебрасывающегося колкими фразами со слизеринцем. Это было иначе, чем во времена их первых лет обучения. Из обоих молодых парней пропала искорка, что зажигала огонь в их глазах. Но это… Это был их ритуал. Способ общения. Непонятный никому. Даже ближайшему другу Поттера — Рону Уизли. «Кому ты нужна, кроме меня?» Вздрогнув и вернувшись на миг в реальность, девушка поправила полы бежевого кардигана и грустно улыбнулась. Они выпустились из Хогвартса пять лет назад, но эта тяга вернуться обратно… А ведь ей предлагали! Макгонагалл, ставшая директором после войны, разговаривала с девушкой на тему преподавания. Профессоров катастрофически не хватало, многие приходили, как временные замены, но не собирались оставаться по окончанию учебного года. Интересно, если бы Гермиона согласилась бы тогда… Пройти обучение у Макгонагалл, возможно быть преподавателем лишь на полставки, и только у младших курсов еще несколько лет. Она бы приезжала домой на каникулах, ходила бы в Хогсмид, проводила вечера в библиотеке, смогла бы написать исследование, а может и диссертацию… Одна. Не было бы ни Гарри, ни Джинни, ни родителей рядом. И не было бы Рона. Интересно, если бы его не было рядом, она бы была сейчас другой? «Просто посмотри на себя! Я влюбился в сильную и уверенную в себе девушку. А сейчас что? Кем ты стала?» Грейнджер помнила собственную растерянность после выпуска. Она приехала в дом родителей, которым вернула память с помощью специалистов больницы Святого Мунго, и поняла — навсегда. Она больше не сядет в Хогвартс-Экспресс. Больше их троица не войдет в огромные двери, не поест в большом зале, не будет занятий, посиделок в гостиной Гриффиндора… Чувство опустошенности. Именно оно когда-то привело ее в дом Уизли. Там, где была магия, тепло и свет. Она помнила, как изливала душу Рону. Тот не понимал ее, но соглашался со всем, давая девушке возможность выговориться и поплакать. Это был момент ностальгии для Грейнджер. Рон сильно изменился после войны. Конечно, это коснулось их всех, но потеря брата, друзей и слава как одного из главных героев войны сделали не самое лучшее дело. Но Гермиона помнила, как отмахивалась от этой мысли. Считала, что стала слишком замкнутой, и изменилась она, а не этот вечно беззаботный рыжеволосый парень. Наверное, собственные чувства сыграли с ней злую штуку. Спустя несколько лет девушка могла это признать. Тянулась ли она за призраком уже несуществующего человека, обманывала ли себя и других, но, скорее, изменила ее не только война. Гермиона была сама виновата в собственной слабости. Ей хотелось, чтобы все было по-прежнему. Ей хотелось ощутить тот свет, что погас уже во всех и давно, и она тянулась к нему всеми возможными способами. Жаль. — Что ты здесь делаешь? Вздрогнув, девушка резко остановилась, а ее взгляд прояснился. Перед собой она увидела ни кого иного, как Драко Малфоя, собственной персоной. Высокий, облаченный в черный классический костюм и белую рубашку. Пронзительные серые глаза, что сканировали ее, пытались выведать то, что его точно не касалось. — Гуляю, — хрипло и тихо срывается с ее сухих губ. Девушка тяжело вздохнула и огляделась, понимая, что вокруг никого. Но… Это же Малфой. Удивительно, что он в принципе с ней заговорил. Ей казалось, разговор на этом и остановится. — Странное время и место, — все также спокойно и немного высокомерно произнес он. — Кто бы говорил, — устало огрызнулась Гермиона. Она резко развернулась влево и подошла к перилам. А дальше открывался чудесный вид. На небольшую площадь внизу и фонтаны. Там еще гуляли туристы, даже был слышен детский смех, несмотря на позднее время. А дальше простиралась парковая зона, которую охватывала тишина. За своей спиной девушка услышала громкий вдох, а затем отчетливый звук шагов. Гермиона хмыкнула. Ей только перепалки с бывшим слизеринцем не хватало. Паршивый день, и вечер обещал стать еще ужаснее. Драко остановился рядом. Их разделял примерно шаг. Он так же подошел к перилам, все еще держа руки в карманах. Молча. Почему? И что ему нужно? И какого черта именно этот человек встретил ее ночью посреди смотровой площадки? Как можно было случайно наткнуться именно на него? Присутствие Малфоя рядом напрягало всегда, и это оставалось неизменным. Он был воплощением символа своего факультета: казалось, в любой момент может сделать рывок и укусить. Однако, Гермиона не могла не признать, с годами это его качество… не исчезло, нет. Однако Драко Малфой стал восприниматься ей намного проще. Человечнее, что ли. — Что ты здесь делаешь, Грейнджер? Гермиона удивилась его тону. В голосе была все та же высокомерность, даже раздражение, а еще усталость и некая обреченность. Словно на бывшего слизеринца свалилась очередная проблема в ее лице. Мерлин ее подери!.. — Понятия не имею, что ты тут забыл, Малфой, но шел бы ты… — Ну, конечно, чтобы потом выслушивать от твоих дружков лекции в свой адрес? — при упоминании Гарри и Рона, девушка вздрогнула. Что не осталось незамеченным. — Что, проблемы в раю? — Катись к черту, Малфой! — Ясно… — и вновь тяжелый вздох. — Возвращайся домой, Грейнджер. Или к своему рыжему идиоту… — Малфой! —… на крайний случай, к Поттерам, — не обращая внимания на ее возгласы, произнес парень. Светлые волосы трепал ветер, а его взгляд, несколько пустой и равнодушный, был направлен на горизонт. Он не обратил внимания ни на ее тон, ни на то, как от гнева покраснели ее щеки, хотя кожа все еще была бледновата, ни на возмущенное выражение лица, когда девушка повернулась. — Не хватало только, чтобы бывшая заучка натворила какие-нибудь глупости. — Что ты о себе возомнил? — уже тише буквально прошипела девушка, сузив глаза и изучая его профиль. Лишь после этой фразы он соизволил обратить на нее внимание. Все то же равнодушное лицо. Лишь в глазах усталость и отголоски раздражения, которое возросло, стоило им встретиться взглядами. — Говорю тебе проваливать по-хорошему. Если нет, лично оттащу тебя к Поттеру, пусть сам разбирается с твоими тараканами, поняла? Ну так, что выбираешь? На секунду Гермиона действительно задумалась в своем желании возразить, проявить упрямство и силу. Но это была лишь мысль. А скорее ее блеклый отголосок. И, наверное, это отразилось на ее лице, потому как взгляд у Малфоя стал спокойнее. Тело девушки вновь сковала та усталость, что незаметно для нее самой отступила, но лишь на несколько секунд. — Ты лезешь не в свое дело, — тихо произнесла Гермиона, отводя взгляд и вновь поворачиваясь к перилам. — Не нравится? — жестко усмехнулся Драко, проделывая то же самое. — Ты занималась этим на протяжении всей нашей учебы в Хогвартсе. Вечно всех выводила из себя из-за своего длинного носа, который ты совала куда не следует. — Ну конечно… — прошептала девушка в ответ и громко выдохнула. Хотя… Было ли это так? Гермиона помнила первые годы учебы очень хорошо. Возможно, она действительно перебарщивала с наставлениями одногруппников и друзей. Но была ли это заносчивость или попытка влезть не в свое дело? Нет. Она просто знала, возможно, несколько больше остальных. Книги часто скрашивали ее вечера все годы обучения. Она редко что-то зубрила специально. И это действительно так выглядело со стороны?.. В последние пару лет она редко читала, была погружена только в рабочие документы. — Я не шутил, Грейнджер, — произнес парень, напоследок бросая на задумчивую и бледную девушку взгляд. — Я тебя услышала, Малфой, — все так же тихо ответила она, чувствуя, что он смотрит, но не реагируя. В ее голове шестеренки начали новый бег. В душу закрался страх. Страх собственных мыслей, страх провала, страх того, что она, в принципе, задумалась о таком… Однако, насколько бы Гермиона ни была погружена в себя, удаляющиеся шаги Малфоя она услышала, а краем глаза уловила его движения. Казалось, бывший слизеринец не собирался больше тратить свое время в пустую. Ее слова достаточно убедили парня. Свое дело он сделал. И теперь ничего не мешало ему продолжить путь. Ничего, кроме вопроса, внезапно сорвавшегося с губ Грейнджер: — Если бы у тебя была возможность вернуться в Хогвартс, ты бы это сделал? Блондин остановился на миг как вкопанный. Гермиона за этот короткий промежуток времени успела помянуть и Мерлина, и проклясть свой длинный язык. Однако, Малфой продолжил идти дальше буквально через несколько секунд. И ей казалось, что он посчитал вопрос шуткой, или же не счел, что имеет смысл отвечать. — Да, — прозвучало в тишине ночи внезапно. Но парень не дал Грейнджер время опомниться. После произнесенного слова он тут же трансгрессировал. Пару секунд Гермиона смотрела на то место, где только что стоял один из представителей древних семей волшебников. Несмотря на глупость ее вопроса, он все же ответил. И, похоже, честно. Что, черт возьми, происходит? Ответа на этот вопрос у нее не было. Вспомнив слова Малфоя, она тяжело вздохнула и огляделась. Площадка была по-прежнему пуста. Махнув на все рукой, Гермиона тоже трансгрессировала…