Мера человека

2 апреля, 2011 г.  На самом деле оранжерея не была зеленой. Это была самодельная хижина, построенная из стекла, дерева и металлического каркаса. Снаружи она не выглядела внушительно, а, наоборот, была достаточно причудливой, чтобы вписаться в пейзаж вокруг ее овощной грядки. Внутри было просторно, есть где разгуляться, а через густую листву была проложена дорожка. Некоторые растения росли в горшках, другие были установлены на решетках, третьи свисали с потолка. Все вокруг пестрело красками. Гермиона методично расставляла растения по секциям. Фруктовые деревья – в глубине, некоторые цветы – в центре, овощи, которые не выживут в открытом грунте, – между ними, а на столах – постоянно пополняющийся набор трав, необходимых для приготовления зелий. Пустые поверхности напоминали о том, что работа была еще не закончена. Возможно, когда-нибудь здесь будут храниться все травы, какие только можно себе представить, а пока она использовала то, что у нее было, чтобы изменить жизнь к лучшему. Сегодня выглянуло солнце, но в воздухе чувствовалась прохлада восточного ветра. Высокие облака смягчали свет и не давали образовываться резким теням. Внутри оранжереи было тепло и пышно, благодаря естественному освещению и чарам, регулирующим температуру. Гермиона сбросила свой джемпер как только вошла, и положила его на скамейку рядом с дверью. По щелчку пальцев вода полилась на фруктовые деревья, и Гермиона задумалась о том, чтобы пристроить карликовое манго к грушам, лимонам, инжиру и последним добавкам – мандаринам. Детям это понравится. Гермиона проверила цветы, фрукты и овощи, а затем обратила внимание на главную причину, по которой она завела оранжерею: травы. В частности, травы для зелий. Первым делом она проверила бадьян, который уже год находился на грани гибели. Нынешняя попытка вырастить еще одно растение упрямо стояла на подоконнике ее кабинета, отказываясь прорастать. Выглядело оно по-прежнему мрачно, но стойко. Скорее всего, Невиллу придется отнести его в свою оранжерею для реабилитации. Далее была крапива, но она была осторожна с ней, ухаживая за ней в перчатках из драконьей кожи. Хорошо выглядели асфодель, полынь, ним, ипекакуана и полынь. У аконита был свой столик, и с тех пор, как Дафна начала собирать его для Гермионы в течение последних трех лет, чтобы та могла варить волчье лыко для пациентов Падмы, их выросло уже двадцать. Они процветали, в основном благодаря усилиям Невилла, его наставлениям и специальным удобрениям. Гермиона как раз закончила поливать их, когда двери распахнулись и вошла Дафна. Прямо за ней Невилл нес ее последнюю заготовку. Как всегда, джентльмен. – Окра. Гермиона благоговейно коснулась листьев растения рукой в перчатке, когда Невилл поставил его рядом с ней. Это было прекрасное дополнение, которое помогло бы создать зелье, облегчающее боль от проклятия Круциатус. Это растение также входило в состав нескольких зелий Нарциссы. Она не просила об этом, но время было как никогда более подходящим.  – Где вы его нашли? – Птичка на вчерашней вечеринке в честь дня рождения Джорджа сказала мне, что у вас новый пациент, а окра – ингредиент нескольких из её зелий, – Дафна лукаво улыбнулась. Гермиона перевела взгляд на Невилла – единственного человека, который мог знать о ее потребности в определённых ингредиентах, поскольку она совершила набег на его оранжерею перед вечеринкой. Он невинно присвистнул и криво улыбнулся. – Птичка прилетела со мной, чтобы принести окру, – Дафна закатила глаза. – Куда ты собираешься её поставить? – Мы должны дать ей немного места, подальше от остальных, – Невилл отнес ее к последнему свободному столу в ряду. – Сколько я тебе должна? – Гермиона повернулась к Дафне. – Нисколько. Все было очень вовремя. Я всегда сообщаю Невиллу, когда приобретаю растение в ходе сделки. Просто тебе повезло, что хозяин умер, и я смогла договориться... О! – Дафна полезла в карман и достала небольшой мешочек с сушеными травами. – Опьяняющий перец, как ты и просила. Гермионе это было необходимо, так как она использовала небольшое количество этого растения в чаях для новых пациентов. Это всегда помогало успокоить нервы. – Я пыталась найти для тебя растение, но мой продавец не захотел с ним расстаться или предоставить черенок. Видимо, это навредит растению.        – Спасибо, – Гермиона положила траву и свою палочку в карман фартука.        – Блейз придет позже с остальным. Он занят переговорами о редкой картине для клиента. Чем меньше она знала, тем лучше, судя по выражению лица Дафны. Дафна и Блез были партнерами по закупочному бизнесу дольше, чем Гермиона занималась садоводством. Это было просто развлечение, которое быстро переросло в карьеру. Странный выбор, но у Дафны, видимо, был талант к поиску вещей. Она приобрела почти исчезнувшие ингредиенты для изготовления противоядия для Молли и сделала это быстро. Они работали не только с травяными редкостями, но и с целым рядом частных коллекционеров. От магов-зоологов, пытающихся спасти необычных магических существ от незаконной торговли, до министерств по всему миру, занимающихся закупкой редких и востребованных товаров. Дафна оставила практическую работу Блейзу и их подчиненным, а сама сосредоточилась на менее сложных находках и изучении того, что они искали, особенно после того, как узнала о своей беременности. – Она вполне здоровая, – Невилл осмотрел окру и взял образец почвы. – Лучше, чем мне показалось на первый взгляд. Мы можем оставить её на неделю или две, а затем пересадить в горшок. Только почва должна быть точно такого же качества, чтобы не испортить её. – Через какое время я смогу приготовить зелье сама? – Гермиона ещё раз взглянула на растение через его плечо. – Может месяц?        – Я нашла то, что вам нужно, – сказала Дафна, прежде чем успела возникнуть первоначальная тревога. В конце концов, последние два дня она работала над своими зельями в одиночку, и мысль о недостающих деталях играла на нервах. Отлично. Первая проблема решена. На улице было вполне прилично, не было ни дождя, ни ветра, поэтому они взяли одеяла и закуски и отправились на пастбище за домом. Гермиона превратила травинку в самый уродливый горчично-жёлтый диван, который она когда-либо видела, но, обменявшись с Дафной пожиманием плеч, они улеглись на противоположных концах под общим одеялом. Невилл тем временем расстелил одеяло на траве перед ними и лег на спину, заложив руки за голову. Гермиона наложила на него согревающие чары. Так они и остались лежать, наслаждаясь странным покоем и передавая друг другу пакетик с чипсами. По молчаливому согласию Дафна съела большую их часть. В конце концов, она ела за двоих. – Где Полумна? – спросила Гермиона. Обычно она приходила с Невиллом.        – Убирает нарглов из дома Гарри. Видимо, там опять нашествие.        – А-а.              – Скажи ей, что я поблагодарила за подарки для ребенка, но не думаю, что она правильно выбрала цвет, – Дафна хихикнула.  – Я почти уверена, что у меня будет мальчик. Они хотели, чтобы это был сюрприз, что не казалось Гермионе, которая считала, что такие вещи, как подготовка и имена, очень важны. Впрочем, это не имело значения. Все считали, что у них будет мальчик, это было связано с тем, как протекала ее беременность, но Гермиона не была экспертом. Полумна твердо верила, что у них будет девочка. На самом деле, ее убежденность была настолько глубока, что пока они все придумывали мужские имена на Девичнике, она придумала только одно. Халия. В память о любимом человеке. Это было гораздо уместнее, чем унылая идея Чжоу об имени Пол, заставившее Пэнси уставиться на нее, как на сбежавшую из психушки. – Может, у тебя девочка, – Невилл пожал плечами. – Конечно, ты согласен со своей девушкой, – Дафна потрясла пакетом с чипсами и вздохнула, поняв, что они все закончились. – Вы все съели. Подняв голову, готовая утверждать обратное, Гермиона поймала взгляд Невилла. Лучше бы он этого не делал. Когда Парвати громко удивлялась тому факту, что Дафна съела два пакета чипсов за один присест, на глазах у нее выступили настоящие слезы. – Ах, извини за это. Я приготовлю обед? – Наверное, я могу перекусить, – Дафна фыркнула. – Но будет ли пирог?        – Я могу сделать. После того как в первом триместре беременности Дафна не могла много есть, она выглядела искренне взволнованной. – О, я скоро начну разводить пчелиный сад у Кингсли, – новость Невилла заставила Гермиону оживиться. – Я как раз сейчас ищу растения, и мне нужно выбрать из моих студентов, которые вызвались добровольцами, как только узнали, что это для него.        – Понятно, – Дафна потянулась. – Если это для Кингсли, дайте мне знать, если вам понадобится, чтобы мы с Блейзом нашли что-нибудь, – когда они оба посмотрели на нее, она просто пожала плечами. – Что? Он мне нравится. Если бы он снова стал министром, я бы не возражала. Существовало целое подпольное движение, направленное на то, чтобы это произошло. – Ну, если мне что-нибудь понадобится, я дам вам знать, – Невилл сел, скрестив ноги, откинувшись на руки, ветерок трепал его волосы. – Итак... твой новый пациент?        – Да, – Дафна вздрогнула. – Что заставило тебя передумать? Пэнси сказала, что ты ей отказала.        – Насколько плохо она обо мне говорила? Блондинка ничего не ответила, но ее взгляд говорил о многом. – Все было настолько плохо? – Гермиона поморщилась. – Она говорила "упрямая сука" несколько раз, но я полагаю, что она говорила это любя? – сомнительно, но Дафна лишь неловко пожала плечами, а затем сделала более покорный взгляд. – Она уважает Нарциссу по непонятным мне причинам, но это, возможно, всего лишь моя предвзятость.        – Твоя сестра и племянник? – машинально спросила Гермиона. – Да. И Драко – Малфой? – брови Невилла поднялись еще выше, чем у нее. Вздох Дафны прозвучал точно так же, как вздох Гарри, когда он готовился разразиться тирадой, вдохновленной Малфоем. У нее была возможность бросить взгляд на Невилла, чтобы сменить тему, но вместо этого она обнаружила, что тот заинтригован. – Она относилась к моей сестре как к пустому месту, ожидая, когда та умрет, чтобы найти кого-нибудь получше на место следующего матриарха Малфоев. Отвращение в ее голосе скорее привлекло, чем оттолкнуло Гермиону. Это было необходимо для того, чтобы узнать побольше о том, в какую ситуацию она попала. Пока что все было не очень красиво. – Я уже дала слово лечить ее, – сказала Гермиона, чтобы аккуратно провести границу между личным и профессиональным.        – И я бы никогда не стала лезть в это со своим мнением. Она может мне не нравиться, я могу находить ее медленную смерть ужасно ироничной из-за ее отношения к моей сестре, – она покачала головой. – Но ради того, чтобы Скорпиус не потерял кого-то еще так быстро, я готова отбросить свои чувства. Она говорила как человек, который любил его по-настоящему. Семья. – Я лишь стабилизирую ее уход, чтобы дать ей время. Или пытаюсь это сделать. Я прорабатываю детали. Эти детали состояли из множества кусочков. Зелья и ингредиенты. Взять на вооружение методы лечения, которые Нарцисса отвергла. Кроме того, нужно было выяснить семейную обстановку, чтобы определить, насколько полезен или неприятен будет Драко Малфой в уходе за матерью. Голубые глаза Дафны были устремлены на нее, полные таких ярких и сложных эмоций, что для их описания не существовало слов. – Что бы ни случилось, я рада, что этим займешься ты. Гермиона опустила глаза на отвратительное цветастое одеяло, которое согревало ее. – Что касается Астории, то мои обиды очень глубоки, – призналась Дафна. – Скорпиус не изменил ее отношений с Нарциссой, но я думаю, что это ее успокоило. Это дало ей возможность сосредоточиться на ком-то другом. Это звучало не очень хорошо. – Драко утопал в работе и пытался защитить их. Он делал все, что мог. Астория заботилась о Скорпиусе, как могла. А когда она умерла, за дело взялась Нарцисса со своими глупыми правилами, строгим расписанием и ожиданиями. Ему всего лишь пять лет!        – Он... – Гермиона нахмурилась.        – Ты видела Скорпиуса?        – Мельком.        – И что ты думаешь? Гермиона не слишком много думала об этом в последующие дни, но теперь, когда все снова встало на свои места, она заметила некоторые вещи. Вернее, несколько вещей. – Он очень хорошо воспитан и послушен. Кажется странно проницательным. А еще он очень тихий.        – Всё, чем, по мнению Нарциссы, он должен быть, за исключением одного: ребенком.  Теперь, когда она упомянула об этом... была еще одна вещь. – Я не думаю, что слышала, как он произнес хоть слово. – И не услышишь, – Дафна говорила с трудом. – Он не говорит.        – Не может? – спросил Невилл. – Нет, не хочет. Конечно, он стесняется незнакомых людей, но в кругу семьи он говорил без умолку. Примерно за три месяца до смерти моей сестры... он как будто понял, что происходит, и замкнулся. Он просто... перестал. Горе может так действовать, особенно на ребенка. Дафна провела рукой по волосам. Не найдя ничего подходящего, Гермиона прижала подошву своего ботинка к ботинку Дафны в знак молчаливой поддержки, за что была вознаграждена благодарным взглядом. Положив руку на шишку, Дафна посмотрела на лес. Деревья покачивались на ветру. – Наблюдать за тем, как он замыкается, было мучительно для Астории. Я обещала присматривать за ним, но... – Дафна покачала головой. Невыполненное обещание висело в воздухе вокруг них, тяжелым грузом ложась на ее плечи. Гермиона наблюдала за тем, как она продолжает преодолевать бурю своих эмоций, и каждая волна была сильнее прежней. Дафна пыталась удержаться на плаву. Но она погрузилась в пучину откровенностей. – С тех пор мне тяжело. Он почти не смотрит на меня. Такое впечатление, что он не может.        – Дай ему время, – посоветовал Невилл. – Мои родители живы, и иногда мне трудно... Он уставился в небо. В воздухе висела тяжесть коллективной боли и утраты. Последняя, как знала Гермиона, имеет множество форм, и трудно отличить одну от другой или расставить их по порядку. Но надежда все же оставалась. Люди по-разному переносили свои трудности, в основном молча, но было удивительно, как легко некоторые могли протянуть руку не только помощи, но и солидарности. Невилл делал именно это для Дафны с тех пор, как умерла Астория. Они и раньше не были близки, но теперь их связывала рука помощи, и в знак все возрастающего доверия она приняла его поддержку. – Дай ему время, - повторил Невилл.        – Сколько?        – Столько, сколько ему нужно. Время пролетело в путанице мыслей и душевных терзаний. Где-то между всем этим Дафна отпустила руку Невилла, и он вернулся к наблюдению за облаками в небе. Возможно, сейчас было не время, но вопрос напрашивался сам собой. Гермиона попыталась вымолвить слова, но они всё равно прозвучали. – Я понимаю твоё предвзятое отношение к сестре и племяннику, но... почему оно такое к Малфою? Гермиона натянула одеяло до шеи, уловив холодок в воздухе, несмотря на согревающие чары, вложенные в ткань. Дафне было не так холодно, скорее всего, она была согрета изнутри, судя по огню в её глазах.        – Действия или бездействия Драко напрямую влияют на Скорпиуса. Я не уверена, что он даже знает, насколько разрушительна та эмоциональная дистанция, которую он держит. – Скорпиус мучительно колеблется рядом с ним, а ему нужно делать больше. Драко не говорит со мной о своих мотивах, но... – выражение лица Дафны стало жестким. – Ему и не нужно. Драко – продукт своего воспитания и того пути, который ему пришлось пройти. Мне трудно смотреть на Нарциссу и не винить ее за них обоих.  4 апреля, 2011 г. Однажды Гермиона прочитала, что секрет успешных переговоров заключается в том, чтобы найти общий язык и выступить в роли наблюдателя, а не оппонента. Взаимодействовать с людьми, но ни в коем случае не высказывать угроз. Лучший способ победить – найти необходимую информацию, изложить возможные варианты и представить ситуацию со здоровой долей самообладания и логики. Это напомнило ей уроки игры в шахматы, которые давал Рон, и которые она хорошо запомнила, пробираясь сквозь политические дебри Министерства. Он никогда не проявлял к ней милосердия. Рон постоянно повторял, что ключ к победе – это продумывать всё на несколько ходов вперёд и жертвовать только теми фигурами, без которых она может обойтись. Было две проблемы: Первая: Гермиона была абсолютным профаном в шахматах. Вторая: она была слишком строптива, чтобы жертвовать любыми своими фигурами. Именно поэтому они с Нарциссой сидели в тишине, грозившей поглотить их целиком. Но это ничуть не пугало Гермиону. Она пила уже третью чашку чая, а Нарцисса допивала вторую чашку мятной смеси, которая, похоже, пришлась ей по душе. По приказу её сына и их босса, охранники не могли отвести глаз от своей подопечной ни на минуту во время приёма. Поэтому они заняли каждый угол в ее кабинете. Один покачивался на ногах, а другой любовался стоящим в углу молодым абиссинской смоковницей, которая ещё не была готова отправиться в оранжерею. Нарцисса сделала еще один глоток чая. Пока что встреча не была такой уж ужасной. Они обе начали с подписания первоначального договора. Гермиона уже внимательно прочитала его, а Перси вчера вечером за ужином поставил свою печать одобрения, как и на всех юридических документах. Конечно, он предложил внести изменения, которые бы максимально увеличили выгоду Гермионы, но она ничего не добавила. Зарплата и так была астрономической, а кроме выходных и отпусков ей больше ничего не требовалось. К сделке прилагался и штат частных паллиативных целителей Нарциссы, и Гермиона напомнила себе, что нужно как можно скорее назначить встречу с ними, чтобы они согласились с её планом... как только она завершит его разработку. Впервые в своей карьере Гермиона Грейнджер импровизировала. По словам Чарльза, они лечили симптомы, а не источник заболевания, поэтому ей пришлось проявить изобретательность и надеяться на лучшее. Его специалист, похоже, разработал план, который она могла использовать без добавления маггловских лекарств. На данный момент он будет работать, пока ей не удастся убедить Нарциссу разрешить маггловскому специалисту участвовать в её лечении. После подписания договора Гермиона провела ряд исследований, чтобы определить исходные показатели Нарциссы. Когнитивные и сенсорные тесты, как с применением магии, так и без неё. В сопровождении охранников они прогулялись по берегу ручья перед домом, где Гермиона проверила равновесие, рефлексы и силу Нарциссы различными методами, которые, по-видимому, раздражали её, но она не слишком жаловалась. Когда они вернулись в кабинет, Нарцисса подготовила свои зелья, которые дали Гермионе всё необходимое для составления ежедневного рациона. Все шло гладко, пока Гермиона не переключилась с зелий Нарциссы на её календарь и не отметила, что у нее очень, очень плотное расписание. Для человека, который уже много лет не входил в лондонское общество, Нарцисса Малфой была очень занятой женщиной. Хотя статус крови по-прежнему был важен для поддержания престижа в обществе, после войны верхний эшелон общественного устройства волшебного мира трансформировался, пополнившись состоятельными полукровками и очень влиятельными магглорождёнными. Подтверждение их толерантности. Их прогрессивности. Символа перемен. Гермиона была на нескольких мероприятиях до смены профессии, но не так много после. Она имела смутное, рабочее представление о том, как работает высшее общество. Каждый сезон был насыщен торжественными и блестящими балами, благотворительными и спортивными мероприятиями, волшебными представлениями и праздниками в саду, ужинами и чаепитиями. Не было ничего необычного в том, чтобы каждый день в течение целого месяца проводилось какое-нибудь мероприятие. Когда она сказала Нарциссе, чтобы та сбавила обороты, пока все не утрясётся с ее зельями... В общем, они вернулись к тому, с чего начали. Гермиона была квалифицирована, подготовлена и полна решимости превзойти Нарциссу в затянувшемся тупиковом положении. Это был скорее подарок, чем вызов. Гермиона с умом использовала свое время, чтобы составить для Нарциссы распорядок дня и отработать технику ведения зелий. Для этого ей нужно было уединиться, чтобы заняться исследованиями и, возможно, ещё раз вызвать целителя Смита. Она мысленно подсчитывала разницу во времени, когда услышала покашливание. Очень громкое и высокое. Она подняла голову от стола, на котором лежали ее записи, и, встретив холодное выражение лица Нарциссы, выгнула одну бровь. – Да? – это прозвучало терпеливо и даже снисходительно. Глаза Нарциссы превратились в осколки льда. Гермиона попала точно в цель. – Я готова вести переговоры об уменьшении расходов, мисс Грейнджер. Однако мне кажется, что вы не понимаете, что положение человека в обществе – это не просто богатство и влияние. Это важно для меня и будущего моей семьи, но я не ожидаю от вас понимания традиций. Гермиона сжала челюсть. Нарцисса явно не стеснялась высказывать свое мнение в любом виде, форме или виде. Гермиона не питала иллюзий по поводу того, что они станут кем-то большим, чем целитель и пациентка, но ее заявление лишний раз подтвердило это. Мило. – Вы правы, я не понимаю. Однако моя неосведомленность имеет мало общего с моим кровным статусом. Вы долгие годы отсутствовали в любом кругу общества. – Что делает еще более необходимым, чтобы меня увидели. – Я уверена, что ваш сын сможет занять ваше место, – предложила Гермиона, взмахнув рукой. – Я не сомневаюсь, что вы хорошо его воспитали и обучили, чтобы он стал вполне респектабельным членом высшего общества, – она окинула Нарциссу суровым взглядом. – Вы, несомненно, воспитали в нем веру в то, что он выше всех благодаря своей фамилии и чистоте своей крови. Я уверена, что он прекрасно впишется в общество. Нарцисса зашипела, как кошка, на которую плеснули водой, но Гермиона продолжала смотреть на нее ровным взглядом. Гермиона не ставила перед собой такой цели, но выражение лица Нарциссы свидетельствовало о том, что она задела больное место. Возможно, это источник ее стыда. Интересно. – Наверное, я это заслужила. – Заслужили, – Гермиона не жалела слов. – Я знаю, что вы привыкли, что с вами разговаривают определенным образом, но пока я в состоянии, я здесь, чтобы заботиться о вашем теле и сохранять ваш разум, а не ваши чувства, – она позволила своим словам проникнуть в суть. – Я буду проявлять к вам то же уважение, что и вы ко мне, но я надеюсь, что за время моей работы в качестве вашего целителя мы сможем прийти к какому-то взаимопониманию. Если бы она моргнула, Гермиона могла бы не заметить, как слегка нахмурились брови Нарциссы. – Возможно, мы сможем. Этого было достаточно. Она сцепила пальцы и положила руки на пергамент. – Итак, мы обсуждали уменьшение вашей активности в обществе в пользу... – Драко – не вариант, – тон Нарциссы прочертил такую же четкую линию на метафорическом песке, как и ее слова. – Он мало интересуется обществом и считает его пустой тратой времени. Там было что-то еще, должно было быть, но Нарцисса оставила это при себе. Гермиона согласилась бы с Малфоем, но годы, проведенные в политике Министерства, улучшили ее умение держать себя в руках. Гермиона держалась достаточно уверенно, чтобы Нарцисса продолжила говорить, заметив и пот на её лбу, и мелкую дрожь в руке, когда она подняла чашку с чаем. – Когда требуется его присутствие, Драко будет присутствовать, но он отказывается общаться с кем-либо. Он не будет танцевать, разговаривать, гулять с кем-либо и даже не будет замечен в проявлении какого-либо внимания к одной подходящей ведьме, что, собственно, и является целью... Внимание Гермионы переключилось на молчаливый дуэт охранников. Один из них рассматривал абстрактную картину над камином, а другой зевал. Гермиона сдержала ухмылку, вернувшись к своей пациентке, которая все еще продолжала рассказывать о своем сыне. – Драко – вдовец, нуждающийся в жене, но только тогда, когда для него наступит подходящий момент, чтобы снова ее обрести. Именно к этому я и готовлюсь в этом году. Я не потерплю, чтобы кто-то плохо отзывался о нем, по крайней мере, пока я еще здесь, в здравом уме. Гермионе потребовалось все самообладание, чтобы не закатить глаза. – К сожалению, мой сын... Внутри него что-то бушует. Оно нарастает с момента смерти Астории и никак не может утихнуть. Я надеюсь, что он женится до того, как то, что с ним происходит, полностью выйдет наружу. Ее слова привлекли внимание Гермионы, как статическое электричество, лишь небольшой толчок, а затем все исчезло. – Вопрос в сроках. Он ходит на брачные свидания, которые я устраиваю, не потому, что хочет, а по долгу службы. У меня серьезные временные ограничения, когда речь заходит о его подчинении, поэтому я встречаюсь с различными кандидатами на светских мероприятиях, чтобы договориться об этих свиданиях. Как видите, мисс Грейнджер, мое присутствие крайне необходимо. Гермиона пила чай, пытаясь проглотить каждую реплику, стремящуюся сорваться с языка, но обнаружила, что чай закончился, а она все еще раздражена. Это было не ее дело. В самом деле, это ее не касалось. Гермиона повторяла про себя эту фразу, но, черт возьми, она так далеко зашла в своих мыслях, что, даже пытаясь исправить ситуацию, все равно срывалась и оказывалась в полёте на территорию, никак не связанную с ее делами. Это было опасно. Мысль об этом не давала ей покоя, теперь она разрослась и не утихала. Гермиона позволила ей спокойно пройти по мостику своего разума, а затем заперла ее вместе с сотнями других вещей, которые она никогда не скажет Нарциссе. С момента смерти Астории не прошло еще и полугода, а она уже пыталась женить Малфоя, но только когда это было бы уместно. Гермиона ущипнула себя, чтобы не выдать отвращения. Она не настолько хорошо знала культуру чистокровных, чтобы осуждать их за это. Насколько ей было известно, в случае, если ребенок оставался без матери, стандартным решением было быстро найти вторую жену. Кажется, это было и решением Нарциссы. Но что она могла знать? Пэнси говорила, что они заключают свои браки заранее, иногда еще до рождения, так что идея нового брака была не такой уж надуманной. Нарцисса не хотела, чтобы он оставался один после ее ухода, но Чжоу была права: это выглядело расчетливо. Сожаления Дафны стали более понятны. Угрозы. Работа, которая казалась личной миссией. Погибшая жена. Онемевший сын. Умирающая мать. Обстоятельства жизни Драко Малфоя были напряженными и сложными. Добавить к ним брак по контракту, по принуждению, а не по собственному желанию было все равно, что бросить горючее в ад. Он должен был вспыхнуть и выйти из-под контроля. Нарцисса, похоже, не осознавала возможных последствий своих действий. Скорее всего, из упрямства. Признание этого не принесло бы ей пользы. Это наводило на другую мысль. В какой бы ситуации ни оказался Малфой после смерти жены, возможно, если бы его мать не заставляла взрослого мужчину ходить на свидания с целью женить, как потерянного холостяка, он мог бы сделать это сам. Сам, в свое время. По своему усмотрению. С тем человеком, которого он выберет. Если бы это было возможным. Почувствовав себя гораздо лучше после того, как эти мысли вырвались на свободу, Гермиона закрыла дверь и выбросила ключ. Она сосредоточилась на своей настоящей цели. – Нарцисса, я в здравом уме и готова к диалогу. При этом её пациентка, которая без дела крутила кольцо на шее, выглядела заинтригованной. – Первые несколько недель я буду наблюдать за вами ежедневно, пока вы будете продолжать работать в обычном режиме. Это позволит установить исходный уровень при новом режиме приема зелий. Однако во время этих мероприятий вы должны поддерживать как можно более низкий уровень стресса. Кроме того, вы должны выделить день для отдыха, подойдет любой день недели, я не придираюсь к конкретике. Я предлагаю посетить спа-салон или, возможно, заняться новым хобби, не требующим физических нагрузок, но при этом стимулирующим умственную деятельность. И последнее, поскольку я могу только представить, как вы напрягаетесь на этих мероприятиях, я буду присутствовать, чтобы наблюдать за вами, но не мешать. Только те, на которые меня тоже пригласили, поскольку у меня сложилось впечатление, что ваше состояние – это секрет. Я права? – Так и есть. И я намерена хранить это в тайне до тех пор, покуда не смогу больше этого делать. – А Мал... Драко знает? – Да, но... – когда она стала мрачной, ее взгляд упал вниз, сопровождаемый вздохом. – Поскольку вы, скорее всего, все равно узнаете, мои отношения с сыном... сложные. Мы живем вместе в нашем фамильном поместье, но я редко вижу его, если только это не связано с уходом за Скорпиусом или с нашими многочисленными обсуждениями темы его возможной женитьбы. По целому ряду причин мы не в самых лучших отношениях. Я сомневаюсь, что ему вообще есть дело до моей болезни. Он ни разу не поинтересовался моим здоровьем с тех пор, как я ему рассказала. – А-а. Настоящий ответ Гермионы "как неудивительно" не вызвал бы у нее одобрения. Ей следовало ожидать, что ситуация станет еще более напряженной. Ведь это были Малфои. Ей не нужно было знать о разладе в отношениях Драко и Нарциссы, чтобы понять, что она плывет в бурные воды. Но у Гермионы был план, как обходить острые углы, не позволяя себе подходить слишком близко. Она решила заботиться о Нарциссе и дать ей время, чтобы восстановить разрушенное. В дальнейшем, возможно, ей удастся вместе с Малфоем разработать план. – Возможно ли посетить дом? Я бы хотела увидеть ваш дом, чтобы понять, нужно ли мне будет использовать собственную кухню для приготовления вашей еды. – Еды? – Нарцисса не скрывала своего скептицизма. – Да, еды. Я готовлю своим пациентам так как считаю, что еда лечит, а при вашем состоянии диета так же важна, как и зелья, которые я пропишу. – Ну, может быть, с домовыми эльфами и магией... – Я не готовлю с помощью магии, и у меня нет домового эльфа. – Тогда как же вы готовите? На лице Нарциссы появилось комичное недоумение. Гермиона задумалась, ела ли она когда-нибудь еду, приготовленную не с помощью магии. – На кухне. С рецептами, измерениями и плитой. Может быть, использую нож. Что касается еды, то я использую ингредиенты из своего сада и пеку свой собственный хлеб из муки, которую покупаю у маггловского фермера недалеко от дома. Если это было возможно, Нарцисса выглядела еще более потрясенной. – Я бы хотела перевести вас на полноценную диету, но понимаю, как это будет сложно, поэтому я готова начать с одного приёма пищи в день, а затем увеличить его. – Почему? – Нарцисса спросила так, будто Гермиона пыталась накормить ее аконитом. – Мы многого не знаем о вашем заболевании у тех, кто владеет магией, но при маггловской версии вашей болезни, как показывают исследования, соблюдение здоровой диеты особенно важно. По мере ухудшения состояния Ваше настроение будет меняться, как и желание есть, поэтому возможны недоедание, потеря веса и обезвоживание. Она заметила, как вздрогнула Нарцисса, и вспомнила, что, хотя та, возможно, и смирилась со своей участью, обсуждать неизбежное не так-то просто. Гермиона сгладила свои слова, превратив их в подобие извинения, стремясь утешить, а не вызвать негатив. – Я считаю, что чем интенсивнее мы будем лечить вас и контролировать симптомы, тем медленнее будет прогрессировать болезнь. Мне бы хотелось, чтобы Вы употребляли больше продуктов, содержащих антиоксиданты и противовоспалительные соединения, поэтому я собираюсь начать готовить для вас меню. Я подготовила список для ознакомления, если Вы захотите внести свои предложения, исходя из личных предпочтений. – С удовольствием, спасибо. – Я не даю никаких гарантий. Я учусь на ходу, – Гермиона протянула ей ещё один пергамент, который она неуверенно взяла. – Я почти закончила создавать ваши зелья, но я обнаружила, что есть некоторые ингредиенты, польза которых усиливается в сочетании с определенными продуктами. – И я готова пойти на необходимые перемены... какими бы нетрадиционными они ни были. Это открывало возможность для разговора, который должен был состояться. – А специалист... – Нет. – Могу ли я спросить, почему? Исследования показывают... – Никаких магглов и их специалистов, – Нарцисса выплюнула эти слова, словно яд. – Если вы не можете выполнить мои просьбы, я найду другого Целителя, который сможет это сделать. Это заявление ясно говорило о том, кто, по ее мнению, руководит всем происходящим. И если с ее основным целителем это могло сработать, то с Гермионой – нет. – Вы можете делать все, что вам заблагорассудится, миссис Малфой, – она жестом указала на камин. – У меня есть дела поважнее, чем помогать тем, кто не хочет помочь себе сам. Лицо Нарциссы напряглось, и Гермиона приготовилась к ссоре, одной из многих, она была уверена, но ссоры так и не последовало. От одного вздоха до другого она заметно успокаивалась, и на ее бледные черты наплывала тревожная пустота. Они в недоумении уставились друг на друга. – Кто вы? Осознание этого факта потрясло Гермиону, как удар грома, но она заставила себя сохранять спокойствие. Терпение. Понимание. – Меня зовут Гермиона Грейнджер, – она протянула Нарциссе носовой платок, чтобы та вытерла лоб, не сводя глаз с охранников, которые теперь были в полном внимании. Поправив волосы, Нарцисса обвела взглядом комнату, сосредоточившись, словно пытаясь уловить подсказки. Ее руки дрожали, но не от холода. Затем ее взгляд снова упал на Гермиону. – Как я здесь оказалась? – Я ваш Целитель. Это мой кабинет. – Конечно, конечно, – Нарцисса сделала несколько глубоких вдохов, приложив кончики пальцев к вискам. – Продолжайте, мисс Грейнджер, – Нарцисса кивнула, и, казалось, вернулась в себя, но, очевидно, все еще была потрясена пустотой в своем сознании. Если бы она продолжала, то, согласно их предыдущему спору, отправила бы её в камин, но Гермиона не была жестокой или бесчувственной. Дискуссия могла подождать. Придётся. – Может быть, вы хотите продолжить этот разговор позже? – Я не инвалид. Ах, она вернулась совсем прежней. И сварливой. Уязвимой. – Конечно, нет, – тихо ответила Гермиона. – Как часто это происходит? – Чаще, чем мне бы хотелось. – И как давно? – С тех пор, как мне поставили диагноз. – Это было до или после того, как вы выбрали новые зелья? Отсутствие ответа Нарциссы – это все, что нужно было знать Гермионе. – Это лечение не обойдется без побочных эффектов, и они могут вам не понравиться, – сказала Гермиона. – Главное, чтобы вы придерживались плана. Она не была наивной. Нарцисса Малфой будет настаивать на своём. Это был её стиль. Упрямая и гордая, она не привыкла уступать кому-либо власть. Больше не могла привыкнуть. И никогда в дальнейшем, если сможет, неважно, почему или какой ценой. Хотя сейчас она была покладистой, Гермиона знала, что это не было нормой. – Я бы хотела, чтобы вы занимались спортом. Это поможет вам держать равновесие и снизит риск возникновения провалов в памяти Массаж помогает улучшить кровообращение, так что я рекомендую и его. Я также хотела бы посмотреть, где можно хранить ваши снадобья, во время визита на дом я проверю возможности вашей кухни. Я заварю столько, чтобы хватило на неделю и чтобы они были как можно более свежими. Я обязательно принесу их со списком, что, когда и как принимать. Мне также нужно будет встретиться с вашими паллиативными целителями. Нарцисса кивнула, ее взгляд упал на забытый список, лежащий перед ней. Прошло несколько минут молчания, прежде чем она, казалось, полностью вернулась к нормальной жизни. Их неминуемый спор был навсегда утрачен, но тема осталась сохраненной в архиве на потом. – Мисс Грейнджер, за короткий промежуток времени вы продумали план лечения заболевания, с которым не были знакомы. Я знаю, что я не самый легкий пациент, с которым вам приходилось сталкиваться... Это было сильное преуменьшение. – Однако я благодарна вам, что вы серьезно отнеслись к моему случаю, несмотря на наше прошлое. – Если я берусь за что-то, то не опускаю руки. Запомните это. Это было так мимолетно, что Гермиона могла бы и не заметить, если бы на мгновение отвернулась, но она уловила во взгляде своей пациентки намёк на уважение. Гораздо большего, чем в начале их разговора. И даже большего, нежели ожидалось, если быть откровенной. Но как каждое растение начинается с семени, так и каждый человек должен с чего-то начинать. И здесь, в ее кабинете, в понедельник днем, Нарцисса Малфой, казалось, была в очень подходящем месте для начала роста. 6 апреля, 2011 г.  Гермиона встречалась с кем-то важным... С собой. Каждый месяц она устраивала себе свидания. Чаще всего она ходила в театры на спектакли, в кино на фильмы, балеты или концерты, на любые другие мероприятия, которые ее интересовали. Иногда она гуляла в парке и любовалась окружающим миром, или брала книгу, чтобы читать, пока не стемнеет. Она покупала себе подарки, маленькие поблажки, которые редко себе позволяла. Цветы. Сладости. Безделушки. Иногда она отправлялась на рынок и покупала все необходимое для спокойного вечера с отличной едой и еще в самой лучшей компании... В компании самой себя.  Многие считали странным то, что она действительно соблюдает сроки свиданий, но Пэнси и Парвати находили это раскрепощающим. Они тоже стали так делать. Рон изредка предлагал позвать его с собой, она всегда отклоняла это приглашение, так как это лишало Гермиону смысла для свиданий с самой собой.  Такие свидания позволяли Гермионе понять, чего она ожидает от себя и, возможно, что ей нужно от будущего партнера. Это позволило ей найти общий язык с самой собой, дало возможность улучшить свои привычки по уходу за собой и предоставило шанс реализовать свои собственные желания, не полагаясь на кого-то другого. По правде говоря, Гермионе хотелось бы совершать такие прогулки, но пока ей удавалось позволить себе один день в месяц. Возможно, в будущем это изменится, но пока ее все устраивало. Она пропустила март и была полна решимости не делать того же в апреле, но вечер свиданий пришелся на самый неудачный день, который только можно себе представить. Все началось с того, что накануне вечером ураган разбил стеклопакет в ее теплице. Магический ремонт прошел быстро, но это нарушило ее утренний график садоводства. Затем в ее календаре появилось имя Тео для срочной встречи, но он забыл упомянуть о том, что ей предстоит попасть в капкан по имени Роджер Дэвис. – Ты переманила моего пациента! Не было смысла лгать. – Да. Роджер запнулся, ошеломленный ее откровенным признанием. Его настроение сменилось с изумления на самодовольный гнев. – Я никогда не думал, что ты способна на такое. Гермиона, я думал, что ты работаешь на более высоком моральном уровне, где не принято действовать за спиной коллеги и выкрадывать его пациента. Да еще и пациента, от которого сама же и отказалась! Это некрасиво, непрофессионально и... Гермиона перестала слушать и перевела взгляд на Тео. Для случайного наблюдателя он выглядел отстраненным. Именно такое отношение он и хотел передать. Но она-то знала лучше. В его глазах был блеск, который говорил о том, что Тео очень забавляют слова Роджера. Гермиона также уловила, как он усмехается, прихлебывая чай, и не стала его прерывать. Отсутствие реакции Тео означало только одно: он проверял ее. Иногда он делал это от скуки, но чаще всего, ради собственного развлечения. У него был своего рода комплекс бога, который проистекал из того, что он был самым наблюдательным человеком в любой комнате. Тео нравилось наблюдать за тем, как люди мучаются, но в основном за Гермионой, потому что она считалась невозмутимой. Ему также нравилось испытывать её на прочность, потому что, сколько бы предложений она ни отклоняла, его не покидала уверенность в том, что Гермиона однажды возглавит Министерство. И хотя он чертовски ошибался, Гермиона ни разу в жизни не проваливала экзамены и уж точно не собиралась этого делать сейчас. Поэтому она сдавала его тесты и восхищалась тем, как легко ей удавалось получать высшие баллы. Когда она взялась за дело Нарциссы, Роджер был для неё всего лишь пятном на радаре, незначительным в масштабах всего мира. Зная, что он не очень-то обрадуется краже, Гермиона уже подготовила небольшую речь, в которой затронула то, что Роджер ценил больше всего: свою работу и своё эго. – Нарцисса Малфой должна начать лечение немедленно, а не через несколько месяцев, пока ты будешь проводить тесты, чтобы определить причину её болезни. Болезнь развивается слишком быстро, чтобы терять время. – Это оскорбительно, что ты даже не дум... – Ты представляешь, что было бы, если бы Нарцисса Малфой, или даже Драко, узнали, что твои задержки с лечением стоили времени, которое она хотела провести со своей семьёй? Угроза была отчасти пустышкой, но он не хотел ее проверять. Наступила тишина, и Гермиона воспользовалась ею, чтобы вбить эту мысль в голову. – Одно только привлечение к ответственности разрушило бы твою карьеру и поставило бы под сомнение все твои исследования, Роджер. Поэтому... да, я приняла ее дело, – она сложила руки. – И я нарушила свои собственные правила, чтобы сделать это. Я надеюсь, что твое эго не ослепит тебя, когда ты поймешь, что я оказала тебе огромную услугу, чтобы защитить наш отдел и нашу работу в целом. Да и тебя самого. Роджер потер затылок, как делали большинство мужчин в ее жизни, когда чувствовали себя виноватыми. – Я... я не так это понял, – его щеки слегка порозовели. – Я все равно просмотрю ее дело, если ты предоставишь копию, и если тебе понадобится помощь, я буду готов помочь. Я хотел бы также изучить историю ее семьи. Я хочу изучить возможные причины... – Я могу заняться этим, когда займусь ее лечением. – Тогда хорошо, – он взглянул на часы. – У меня встреча. Когда Роджер ушел, Тео поставил чашку на блюдце и встал во весь рост. Сначала он поправил запонки, затем провел рукой по белой рубашке, разгладил темный галстук и расправил все заломы. – Отлично сработано. То, что он выглядел бодрым, не помешало Гермионе свирепо ответить. – Неплохо было бы предупредить. Но этого никогда бы не произошло. В дверь постучали. Падма всунула голову, удивленная, но обрадованная встречей с Гермионой. – Мне нужна помощь. В итоге на решение этой задачи ушло три часа, было проведено огромное количество исследований, и в конце концов был поставлен диагноз: отравление порошкообразным серебром. Затем она нашла след от укуса, из-за которого Падма позвонила и сообщила о новоиспеченном оборотне. К тому времени, когда Падма выдала им список лечебных процедур, а Министерство начало расследование того, как их укусили, было уже четыре, и у Гермионы оставался всего час до встречи с Нарциссой и ее нынешними целителями. Гермиона собиралась пойти на представление в городе, которое начиналось в восемь, но поняла, что не успеет вовремя, если не уедет из дома Малфоев. Так Гермиона оказалась на их просторной кухне в четверг вечером, одетая для выхода в свет в темно-зеленое кружевное коктейльное платье и туфли на каблуках голого цвета. Её длинные волосы были уложены в аккуратные локоны с помощью небольшого количества средства для укладки. Нарцисса одарила её первым одобрительным взглядом за все время их короткого общения. Они собрались за длинным кухонным столом из орехового дерева, который был больше, чем обеденный стол. Гермиона разложила на столе план лечения Нарциссы, пергамент для исследований и зелья, которые она сварила накануне вечером. Они были разделены на утренние, дневные и вечерние. Всего их было девять. Напротив нее сидели Китинг и Сакс, паллиативные Целители Нарциссы. Насколько она знала, они приходили раз в несколько дней и сопровождали ее на мероприятиях в качестве членов ее штата. В ближайшие месяцы и годы эти роли должны были измениться. Они читали ее инструкции по режиму зелий и питанию Нарциссы, пока Нарцисса перелистывала свою копию. На удивление тихо и без жалоб. Гермиона отложила наблюдение за ней в сторону и занялась оценкой работы личных целителей. Они были вполне адекватны. Ничего особенного. Старше Гермионы, но моложе Нарциссы. Невзрачные, как большинство рядовых целителей, с незапоминающимися чертами лица, они были такими, какими и должны быть: способными следовать инструкциям и достаточно талантливыми, чтобы выполнять свою работу. Они были преданы Нарциссе, и Гермиона никак не могла понять, будет ли это преимуществом или недостатком, но она знала, что они скептически относятся к присутствию Гермионы. И к ее плану лечения. – Целительница Грейнджер, – сказала Сакс после того, как Гермиона спросила, есть ли у нее вопросы. – Это обширный список зелий, откуда вы знаете, что они не будут противодействовать друг другу? Она провела свое чертово исследование, вот как, но Гермиона этого не сказала. – Этот план я разработала не сама. Я следую рабочему режиму из справочника. И оставила все как есть. Нарцисса деликатно кашлянула. Китинг взяла в руки второй из девяти флаконов, которые она разложила, чтобы показать, как они выглядят. – И вы хотите, чтобы она приняла... – Расписание понятно, – Гермиона сохранила профессиональный тон. – Здесь сказано, что вы будете обеспечивать питание, – Сакс указала на пергамент. – Обязательно. Пока один прием пищи в день, начиная с завтрашнего дня. По правде говоря, у нее не было сил готовить еду и варить зелья. Последнее заняло больше времени, чем она ожидала. Возможно, это была не лучшая ее работа, но она не совершила ошибки. – Я не понимаю, почему домовики больше не могут готовить всю ее еду. Гермиона терпеливо указала жестом на аккуратно разложенные пергаменты. – Ознакомьтесь, пожалуйста, с моими исследованиями. В них содержатся ответы на все интересующие Вас вопросы. Вы можете позвонить мне с любыми дополнительными вопросами, которые у Вас есть, или с тем, что Вы хотите добавить. Следующие тридцать дней я хочу посвятить исключительно наблюдению за Нарциссой. Но по истечении этого срока я ожидаю, что вы обе вернетесь к своему обычному графику. Наслаждайтесь отдыхом. – Оплаченным, – добавила Нарцисса. Обе были довольны неожиданным отпуском и щедростью своей начальницы – Это все, что у меня есть на сегодня, – Гермиона улыбнулась им обеим. – Я с нетерпением жду возможности работать с вами обеими. Они обменялись рукопожатиями, после чего собрали свои рулоны пергамента и ушли. – Похоже, вы не любите моих целителей, мисс Грейнджер. У Гермионы пока не было своего мнения о них. Только оценка, которая может быть, и, скорее всего, будет скорректирована в ходе дальнейшего общения, когда она лучше узнает их как целителей и людей. – Я работаю одна, так что все будет... по-другому. Но не в плохом смысле. Их присутствие позволит Гермионе жить не только работой и варкой зельев, когда ситуация ухудшится. А вот вопрос об их лояльности заставил Гермиону насторожиться. – Как давно они работают в вашей семье? – Они ухаживали за Асторией на протяжении всей ее болезни. Они обучены уходу за больными в терминальной стадии. Ах. Значит, годы. Преданность может стать проблемой, если Нарцисса отклонится от своего плана лечения. Не похоже, чтобы у кого-то из них хватило сил противостоять ей. Это стало бы проблемой, если бы она решила перестать подчиняться, что было вполне вероятно, учитывая развитие болезни. Тот факт, что у Малфоев, скорее всего, есть домовой эльф, был положительным моментом. Если что-то случится, Гермиона будет поставлена в известность. Говоря об эльфах, Гермиона обвела взглядом комнату, слегка нахмурив брови. Последнее, что она сделала перед уходом из Министерства, убедила Визенгамот проголосовать за их эмансипацию. Это вызвало немалый переполох среди семей, достаточно состоятельных для того, чтобы существа передавались из поколения в поколение. Согласно новому закону, семьи должны были освободить их и предоставить возможность повторного найма: с оплатой и условиями для жизни. Кроме того, прежде чем семье разрешалось оставить эльфа у себя, необходимо было предоставить в Министерство обширную документацию. Министерство проводило проверку эльфов без документов. Авроров вызывали, если проблемы возникали у Отдела зверей или существ. Одни только штрафы и публичный позор не стоили того, чтобы нарушать правила. Гермина даже начала строить планы по созданию небольшого убежища в Шотландии, где они могли бы жить без рабства, где им разрешалось бы приходить и уходить по своему усмотрению для работы, если бы они решили не жить с семьёй. Она задалась вопросом, сохранился ли этот план. – Мисс Грейнджер, если вы пытаетесь найти нашего домового эльфа, то у нас работает только один на полставки. Драко считает, что этот дом слишком мал для полного штата. В основном он занимается уборкой и помогает Скорпиусу с планами на вечер. Гермиона не имела возможности осмотреть их дом, но, судя по кухне и примыкающей к ней гостиной, она сомневалась, что Малфои живут где-либо, что можно назвать маленьким. Для такой традиционной семьи он был выполнен в духе модерна, что еще раз нарушило ее представление о них. Нарцисса в своей сливовой мантии, ожерелье с золотой лентой и волосами, уложенными под модную шляпку, казалась неуместной и слишком старомодной, когда сидела рядом с Гермионой во главе стола. Помещение было чистым, открытым и светлым, с окнами, пропускающими много света, и белыми стенами. Светлый деревянный пол компенсировал темные шкафы на кухне, а гранитные столешницы сочетались с островом-водопадом. В гостиной стояли темно-серые диваны и журнальный столик между ними, расположенные на достаточном расстоянии от камина, из которого она вышла более тридцати минут назад. Повсюду были расставлены картины, и Гермиона увидела, что с другой стороны комнаты к лестнице ведет еще одна. Она знала, что Нарцисса не проектировала эту лестницу. В комнате также присутствовало множество предметов декора от Пэнси, но это не объясняло, насколько она современна. И ей стало интересно... – Зиппи! – вежливо позвала Нарцисса, и домовой эльф материализовался, одетый в чёрный галстук-бабочку и выглядевший вполне здоровым. – Да, хозяйка. – Это мисс Гермиона Грейнджер. Гермиона вежливо кивнула эльфу, который уставился на неё большими глазами, полными... восхищения – Она будет присматривать за мной вместе с Китинг и Сакс, – сказала Нарцисса. – Ты должен делать все, что она прикажет, как если бы она была членом этой семьи. – Это будет честью для меня. Нарцисса посмотрела на маленькое существо, а затем перевела взгляд на Гермиону. – Спасибо, Зиппи. А теперь, пожалуйста, расскажи мне о том, как Скорпиус продвигается по расписанию. – Юный господин завершает этикет. Мисс Причард оденет его в приличный обеденный наряд, и он будет готов в ближайшее время. Господину Драко я не понадоблюсь. Я пойду домой. – Спасибо. Приятного отдыха. Зиппи еще раз почтительно кивнул и исчез, щелкнув пальцами. Гермиона была озадачена столькими моментами, что даже не стала пытаться указать на них, чтобы не запутать себя ещё больше. Это было не только ужасное ощущение, но и совершенно чуждая концепция. Но ещё хуже было то, что, хотя Гермиона старалась не думать об этом, ей казалось, что это все равно, что не дышать. Очень скоро напряжение станет слишком сильным, и придется сделать отчаянный вдох. Что и произошло. Ее мысли разбегались. Зиппи хорошо говорил для домового эльфа. Даже лучше, чем Кикимер. Как и большинство семей, на которые они работали, Зиппи относился к ним с почтением, но он работал на полставки, имел дом и выходные дни. Этого потрясения хватило надолго, но неприятные сюрпризы продолжали накапливаться. Уроки этикета для пятилетнего ребенка? Джинни с большим трудом удавалось закончить прием пищи с Альбусом, не испачкав его одежду едой. Научить его пользоваться правильными столовыми приборами при этом казалось непосильной задачей. К счастью, после этого колеса в ее мозгу замедлились достаточно, чтобы уловить и выплюнуть две последние смутившие её вещи: их современный дом и, черт возьми, их самих, но она не смогла проанализировать ни одну из них. Для этого было нужно время. Много времени. И доска. Гермиона поняла, что как будто слишком громко думает в тишине, наступившей после ухода Зиппи, когда заметила, что Нарцисса смотрит на неё, приподняв бровь. Она склонила голову набок, уже приготовившись к новой перепалке. Если честно, дискуссии, которые возникали из-за их противоречивых философий, уже казались нормальными, даже после пары общений. Это было не так профессионально, как ей хотелось бы, но все же лучшее, на что можно было надеяться, учитывая, сколько времени они проведут вместе. У Гермионы было правило: она играла только в обороне. Наступательные действия оставались за Нарциссой, которая играла так хорошо, что возникал вопрос, не задаёт ли она вопросы, чтобы проверить границы Гермионы, подталкивая и подначивая ее, чтобы узнать, сколько она сможет выдержать, пока не выйдет из себя. Каждый пациент испытывал ее профессиональное терпение, пока что ни один не преуспел. – Скажите, мисс Грейнджер, вы ожидали от домового эльфа чего-то другого? Судя по ее тону, напряженному языку тела и тонкой линии сжатых губ, Гермиона знала, что ей лучше не отвечать на этот вопрос так честно, как она бы сделала это в противном случае. Нарцисса была настроена скорее на развязывание войны, чем на заключение мира. – Я с нетерпением жду возможности работать с ним. Это был неправильный ответ. – Я знаю, что у моей семьи не самая лучшая репутация, – еще одно, мягко говоря, преуменьшение. Нарцисса сложила пергамент с планами лечения. – Однако я уверяю вас, что с Зиппи обращаются справедливо. Он не привязан к моей семье, поскольку также работает на семью Гринграсс. Времена изменились, мисс Грейнджер. – Да, изменились, – согласилась Гермиона, слегка кивнув, но, не удержавшись, добавила. – По закону. – Как бы то ни было, это должно говорить само за себя, что мы соблюдаем закон, – Нарцисса ханженски притопнула каблуками. – Всегда можно найти способ обойти любое правило. Они обе знали это лучше, чем кто-либо другой. – Верно, но альтернатива привлечет нежелательное внимание к вашей семье. Внимание, которое вам не нужно, если вы хотите сохранить место в обществе, которое вы так старательно отвоевывали, и которое, похоже, для вас очень важно. Таким образом, ваше подчинение – это тактический ход и, следовательно, мало что для меня значит, – Гермиона сделала паузу. – Тем не менее, это приятно видеть. Затем она встала, собрала девять флаконов с зельями, которые ранее поставила на стол, и убрала их вместе с остальными в плетёную корзину, которую принесла с собой. Гермиона пошла искать место для хранения флаконов. Нарцисса не сводила с нее глаз все время, пока она осматривала длинный ряд шкафов орехового дерева. В открытых шкафах стояла декоративная кухонная утварь. Гермиона открыла перед собой дверцу. Бокалы, чашки, чайные чашки. Она закрыла ее. – Мисс Грейнджер... – тон миссис Малфой был задумчив. Похоже, она долго обдумывала то, что собиралась сказать. – В ходе нашего общения я заметила, что вы очень высокого мнения о себе, и вы очень мало пытаетесь себя ограничить. – Вы не ошибаетесь, но в этом отношении, я думаю, мы похожи больше, чем вы хотели бы признать. – В своем возрасте я полагаю, что уже заслужила право высказывать свое мнение, не так ли? – Нарцисса легкомысленно взмахнула своей изящной рукой. – У вас есть такое право, так же как и у меня есть право говорить свое. Возраст не означает, что вы имеете право на свободу, и не означает, что вы освобождены от ответственности за свои слова и поступки. – Я, конечно, не обижаюсь. Я просто хочу узнать вас получше, ведь в обозримом будущем нам предстоит быть в непосредственной близости друг от друга, – Нарцисса прокашлялась, словно хотела сказать что-то еще, но остановилась. – Продолжайте, – Гермиона посмотрела на нее через плечо, ожидающе приподняв бровь. – Просто за время нашего общения я заметила несколько вещей. Вы ровесница Драко, да? – Насколько я помню, я почти на год старше, но примерно так. В сентябре мне будет тридцать два. – Вы замужем? – Нет. – Разведены? – в ее тоне прозвучало старинное отвращение к этому слову. – Нет. – Помолвлены? – Нет, я свободна. – И уже много лет, я полагаю, а? – вопрос звучал невинно, но в нем было что-то покровительственное. – Ваше отсутствие ответа означает, что ответ – да. Интересно, – Нарцисса провела пальцами по ожерелью, которое часто не гармонировало с ее нарядом. – То, что вы не замужем в вашем возрасте, вполне логично. Ваша непреклонность не свойственна женщине, которая ищет себе мужа. – Не все хотят выйти замуж. Она окинула Гермиону изучающим взглядом. – Вы весьма либеральны, мисс Грейнджер, – и это был тот самый тон, которым очень богатый человек назвал бы другого очень бедным. – Однако вы женщина. В нашей природе заложено желание выйти замуж, создать семью, остепениться и стать женой. В голове Гермионы боролись за доминирование два совершенно разных мнения. Первое заключалось в том, что Нарцисса не была неправа. Гермиона уже не раз подумывала о том, чтобы построить с кем-то совместную жизнь и завести собственных детей, но ничего не получалось. Если быть до конца честной, то после Рона она никогда и не пыталась сделать это по-настоящему. Возможно, это было из-за страха совершить ошибку или из-за нерешительности в отношении обязательств как таковых. Однако вторая мысль прозвучала громче, сильнее, чем обвинения Нарциссы. Гермиона действительно была женщиной. И хотя она не осуждала тех, кто хотел выбрать этот путь, потому что это был их выбор, у нее были более возвышенные устремления, чем быть женой, вышедшей замуж с единственной целью – быть матерью. Но как профессионал, она не позволяла Нарциссе провоцировать ее. Ничего не ответив, она продолжила поиски шкафа, в котором можно было бы хранить недельные запасы зелий. Но это не помешало ей сформулировать в голове не менее семнадцати вариантов ответа. Потому что одного было недостаточно. – Верхний угловой шкаф пуст и прекрасно подойдет. Когда Гермиона начала аккуратно расставлять пробирки с этикетками в ряд и раскладывать их по порядку, Нарцисса опять деликатно прокашлялась, словно собираясь обратиться к публике. Гермиона, и без того взвинченная необходимостью держать себя в руках, напряглась и стиснула зубы. – Да? – Должна признаться, что вы меня заинтриговали, мисс Грейнджер. Гермиона не знала, хорошо это или плохо, но решила, что будет лучше, если она позволит Нарциссе продолжить разговор. Если бы ее голос был немного выше, она бы напомнила ей Амбридж. – Я вижу в вас много от себя, и поэтому решила дать вам небольшой дружеский совет. Просто кое-что из того, что однажды сказала мне моя мать. Гермиона не обратила внимания на то, что слова этой женщины заставили её почувствовать себя крысой, которая научилась нажимать на кнопку без обучения. – Я не знакома с вашей культурой, мисс Грейнджер, но волшебникам не нужна жена, которая их унижает, которая бросает им вызов во всех отношениях и слишком независима. Слишком привыкшая к одиночеству. Волшебники хотят быть нужными. Чтобы их обожали. Чтобы их обслуживали. Они хотят вести за собой, а не быть ведомыми. Даже если вам придется притворяться, мисс Грейнджер, я советую вам научиться этому, если вы надеетесь когда-нибудь выйти замуж. Гермиона остановилась на полпути между расстановкой последних утренних зелий в аккуратный ряд на полке, решая, стоит ли отвечать или сделать вид, что она ничего не слышала. Это был не первый раз, когда кто-то говорил ей подобное, поэтому это не задело ее, как это было бы в любой другой ситуации. На самом деле, Гермиона молча поблагодарила миссис Уизли, которая во время их небольших бесед, когда она встречалась с Роном, невольно подготовила её к нынешней ситуации. Вплоть до ее реакции. Да, именно реакции, потому что она больше не могла сохранять спокойствие, когда оно было так основательно нарушено. Это было просто не в ее характере. Гермиона поставила пузырёк на полку и продолжила работу, допивая последний утренний пузырёк, после чего вдохнула, выдохнула и вызвала в своём голосе холодок, которого не ожидала даже она сама. – В этом и состоит разница между нами, я полагаю. – О? Гермиона приступила к дневным флаконам, по-прежнему глядя в сторону. – В отличие от вас, я не буду притворяться или играть роль только для того, чтобы понравиться или угодить мужчине. Да, мужчине, потому что волшебники – это, прежде всего, мужчины. Между ними нет различий. Если я нужна мужчине, то я нужна ему такой, какая я есть сейчас, и такой, какой я стану в будущем. Я постоянно расту и меняюсь, как и он. Его не испугает и не покоробит моя сила, или я сама, потому что мужчина, которого я выберу, будет именно таким: мужчиной. А не неуверенным в себе ребенком. Она попыталась заставить энергию, сопровождавшую ее слова, уйти, но этого не произошло. – Мужчина, которого я выберу, будет уверен в себе и в тех ролях, которые мы будем играть в жизни друг друга. И когда я буду ему угождать, это будет не потому, что я тешу его самолюбие, а потому, что я этого хочу. Потому что я буду любить и уважать его и то, что нас объединяет. Когда он решит вести за собой, я последую за ним, но не вслепую и не в знак умиротворения, а по собственному желанию. Прежде всего, мы партнеры, а это значит, что я буду доверять ему в том, что он не будет принимать решения, которые повлияют на нас обоих, не посоветовавшись со мной. Это будет наш долг друг перед другом и перед... – Драко, как долго ты там стоишь? Это произошло в результате целого ряда промахов, которых можно было бы избежать, будь Гермиона более внимательна к тому, что происходит вокруг, и не будь она полностью погружена в свою тираду. Началось все с того, что ветер улетучился из парусов ее аргументации. Энергия, которой были наполнены ее пылкие слова, угасла в ее горле, когда ее прервали. Затем она потеряла опору, как в переносном, так и в буквальном смысле, её каблук потерял сцепление с поверхностью и выскользнул из-под ног. Всё что она услышала это вздох Нарциссы, когда ей удалось ухватиться локтями за прилавок, чтобы сохранить флакон в целости и сохранности и не испортить ночной труд. – Мисс Грейнджер, с вами всё в порядке? – Нарциссе хватило приличия попытаться изобразить беспокойство. – Я в полном порядке, – Гермиона поднялась на ноги и продолжила работу. Лодыжка болела так же сильно, как и гордость, но она предпочла бы сломать первую, чем признать, что с ней что-то не в порядке. – Сейчас я закончу и уйду. Я вернусь утром с едой. – Вы уверены?.. – Я в порядке! – и поскольку это прозвучало слишком резко, Гермиона попыталась снова, все еще повернувшись спиной. – Спасибо за беспокойство, но я в полном порядке. Последовавшее за этим молчание было столь же долгим, сколь и оглушительным. Она чувствовала на себе их взгляды. Её щёки запылали, но Гермиона не спешила успокаивать себя, продолжая расставлять флаконы с зельями по полкам. Заметив, что у неё заканчиваются предлоги, чтобы не оборачиваться, она с облегчением вздохнула, когда Нарцисса заговорила с её сыном. – Как давно ты дома, Драко? – Недолго. Как Скорпиус сегодня? Первое, на что обратила внимание Гермиона, это то, что он звучал старше, конечно, так оно и было. Они больше не были испуганными детьми, оказавшимися по разные стороны войны. Поэтому его голос изменился, его тембр стал более глубоким, уверенным, богатым тенором. Он по-прежнему звучал шикарно, и это никогда не изменится, но Гермиону странным образом успокаивало осознание того, что, хотя некоторые вещи могут меняться, все же есть несколько постоянных. – Он хорошо себя вел, и никаких инцидентов не было. Тебе не стоит беспокоиться. Эта фраза заставила Гермиону наклонить голову и отбросить любопытство. У неё оставалось еще десять минут до выхода, чтобы успеть в театр к началу представления. Напряжение в комнате было настолько велико, что она не хотела привлекать к себе внимание. Как и не хотела привлекать внимание к Или к своей поврежденной лодыжке. – Хорошо, – он неслышно вздохнул, и Гермиона осторожно поставила две склянки вместе, чтобы скрыть, что она подслушивает. – Где он? В его голосе слышался какой-то оттенок, который она не могла определить. – Я забираю его на ужин в поместье Гринграсс, – сказала Нарцисса. – Полагаю, ты снова будешь работать допоздна... – Верно. Наступило молчание, но оно длилось недолго. – Пожалуйста, сбрей эти отвратительные волоски с лица. Я назначила брачную встречу со старшей сестрой Сэйр. Ей уже двадцать пять, и, хотя я считаю, что это старость, ты... – Отмени ее. В тоне Малфоя прозвучала какая-то завершенность, которую Гермиона сразу поняла. Разговор был окончен. – Сегодня я буду работать в своём кабинете. – Ты мог бы хотя бы показаться на ужине... – Нет. Приятного вечера. – Я знаю, что Скорпиус приходит посидеть в твоем кабинете, когда его укладывают спать. Не задерживай его допоздна, Драко. У него есть расписание, которое он должен соблюдать. Няня говорит, что в последнее время он стал беспокойным по утрам. – Что ты хочешь, чтобы я сделал, мама? Вопрос был холодным. Пустым. Последовала хрупкая пауза. – Ты хочешь, чтобы я от него отвернулся? – Драко… – Закончим на этом. Гермиона по-прежнему стояла с ним спиной, но напряжение, которое сохранялось, было громким и сердитым. Ощутимым. Но это напряжение исходило от Малфоя, оно было настолько ощутимым, что ей казалось, она может протянуть руку и прикоснуться к нему. Но она не стала этого делать. Она знала, что так будет лучше. Может быть, тон Малфоя и казался бы контролируемым, но нечто столь непостоянное по своей природе непременно взорвётся при малейшей неосторожности. Не успела Нарцисса пошевелиться, как послышался стук её каблуков по деревянному полу. – Это все на сегодня, мисс Грейнджер? – в голосе Нарциссы слышалась усталость, которой не было раньше. – У меня еще одна встреча. – Да, – ответила Гермиона, но только после небольшой задержки, стараясь ради приличия не показаться подслушивающей. А ведь так оно и было. Честно говоря, как они могли ожидать, что кто-то не будет подслушивать? Гермиона была любопытной. Слишком любопытной для своего благополучия. С её неутолимой жаждой знаний в любой форме, даже если они не касались её самой, вести в её присутствии загадочный разговор было всё равно, что поставить перед алкоголиком стакан огненного виски и попросить его не пить. Невозможный подвиг. Поразмыслив, Гермиона пришла к прекрасному вопросу. Можно ли считать подслушиванием то, что они так свободно разговаривают в её присутствии? Ответ был прост: нет. – Я закончу здесь и увидимся утром, – она выдохнула. – Очень хорошо. Каблуки Нарциссы щелкали по деревянному полу, отдаваясь эхом, когда она выходила из комнаты. Она приостановилась, но затем продолжила путь, и ее шаги стихли. Гермиона расслабилась и поставила последний флакон на полку, а затем вспомнила кое-что важное. Она была не одна. Закрыв шкаф, она осторожно повернулась, не отрывая взгляда от пола и стараясь не думать о ноющей лодыжке. Опираясь руками на край гранитной столешницы, она подняла взгляд на оставшегося Малфоя, которого частично заслонял остров между ними. Несмотря на недавние разглагольствования Парвати о том, что на Малфоя можно залезть, последние полтора года Гермиона слушала, как Гарри высказывал свои претензии к его поведению и характеру. Жалобы Гарри в сочетании с тем, каким она его запомнила, создали в голове Гермионы подробную картину того, как должен был выглядеть Драко Малфой: худой, бледный, насмешливый придурок с холодными серыми глазами, носящий длинные волосы, как отец, которому он стремился подражать. В реальности все было совсем не так. Малфоя никогда не называли уродливым, за исключением его поведения. Более того, с течением времени он становился только привлекательнее. Эта мысль была настолько нелепой, что Гермиона тут же отвергла её. Для верности она приказала себе сжечь запрещённые мысли, собрать пепел в аккуратную кучку и выбросить в воображаемое мусорное ведро. Пепел всегда оставлял немного следов, но не настолько, чтобы это имело значение. Малфой был выше, чем она помнила, пожалуй, на голову выше Гарри, всё ещё худой и бледный, но уже не такой впалый и почти полупрозрачный, каким он выглядел после того, как пережил ад в доме Волдеморта в качестве гостя-убийцы. Сегодня он выглядел сильнее. Серьёзным. Сдержанным. Он стоял прямо, гораздо более уверенно. Гермиона решила, что это пришло с возрастом, потому что Малфой возмужал, по крайней мере, физически. Время и немного растительности на лице сделали его черты более чёткими, более определёнными. Но не настолько утончёнными, чтобы стать похожим на отца. В связи с этим Малфой носил свои светлые волосы не так, как она ожидала: не длинные, как у других чистокровных мужчин, а короткие и с пробором. Это... ему шло. Он... Он шёл к ней. Его ботинки гулко стучали по деревянному полу. Гермиона не отводила глаз, понимая, что дерзко смотрит на него. Но он ответил ей своим взглядом, серые глаза были нечитаемы, за исключением подрагивания челюсти и проблеска странной смеси любопытства и подозрительности, когда он остановился в противоположном конце кухни. То, как они стояли сейчас, лицом друг к другу, без единого островка между ними, казалось, что они готовятся к дуэли. Её пульс учащался, заставляя готовиться к поединку. Рука с палочкой так и чесалась нащупать в ней свое верное виноградное древко, но оно было запрятано в бисерную сумку лежащую на полпути между ними. Гермиона оттолкнулась от стойки и уверенно пошла, несмотря на колющую боль в лодыжке. Взяв сумку, она вернула взгляд к мужчине, который не шелохнулся, отмечая мелочи: то, как он стоял, его перстень, то, как он наблюдал за ней, словно шахматный мастер за ходом соперника. Но больше всего Гермиона обратила внимание на язык его тела: расслабленный и совершенно не соответствующий той напряжённости, которая исходила от него. Она должна была что-то сказать. Воздух между ними был слишком напряженным, чтобы хранить молчание, поэтому Гермиона решила поступить просто. – Малфой. Она вглядывалась в его лицо, но не увидела ничего особенного... кроме щелчка выключателя, когда он перестал смотреть и начал видеть. Тяжесть его взгляда, устремленного на нее, была тревожной. Гермиона боролась с неприятным ощущением, с трудом узнавая себя в этой ситуации, когда она должна была многое сказать, но не могла. Глаза Малфоя быстро переместились с её ног на лицо, но Гермиона не упустила того, что по одному этому взгляду он оценил её почти так же полно, как и она его. Быстрый взгляд на настенные часы за его спиной и странное ощущение подсказали ей, что пора уходить. Повернувшись на каблуках, Гермиона, стараясь не выдать боли на лице и в походке, пошла прочь. Осторожными шагами, но не слишком бережными. Она чувствовала на себе его взгляд, как булавочный укол. Это только усилило ее желание поскорее уйти. Ее стратегия ухода была почти успешной, пока он не произнес всего одно слово. – Грейнджер. И только в антракте Гермиона поняла, что в нем изменилось еще кое-что. Малфой не произносил её имя как проклятие или грязное слово, которое он должен был выплюнуть изо рта. Напротив, оно прозвучало как некая загадка. И он собирался ее разгадать.

Начало мудрости – называть вещи своими именами.

Пословица