И лишь твои глаза горят во тьме

2000 год

27 октября

— Перестань маячить туда-сюда, — раздражённо фыркнула Пэнси. — Заткнись, Паркинсон, — отрывисто обронил в ответ Драко, продолжая мерить комнату размашистыми шагами. Она вместе с Тео прибыла в Мэнор в числе первых из тех, кто был в курсе событий. Драко отправил патронуса в ту же самую минуту, как всё началось, ближайшему кругу людей. Так, сначала в камине появился Тео под руку с Пэнси, следом оттуда же показалась улыбающаяся физиономия Блейза. Спустя ещё около получаса в гостиной сидели Поттеры и даже Рон-нахрен-он-здесь-нужен-Уизли. Забини уговорил позвать и его, потому что «это будет правильно» по отношению к Грейнджер, которая в любом случае сама бы сделала это, просто на пару-тройку часов позже. Говоря о времени, прошло уже часов шесть с тех пор, как несколько колдомедиков окружили Гермиону в одной из комнат и попросили Драко удалиться, чтобы не мешать процессу.  Она вымученно застонала, когда дверь перед его носом захлопнулась, а потом наступила тишина. Кто-то внутри поставил заглушающее. Верное решение, если быть честным, но Драко ненавидел эту неизвестность, которая скрылась за массивным дубом с холодной дверной ручкой. Он простоял так некоторое время, пока не ощутил ладонь Тео на своём плече. Нотт сжал пальцы, привлекая к себе внимание. За его спиной стояла Пэнси, не знающая, как себя вести и что делать. И спустя достаточное количество часов, когда все собрались в гостиной, ожидая хоть каких-то новостей, Драко едва ли одну минуту смог провести относительно спокойно и без лишних телодвижений. Он раздражал абсолютно всех присутствующих, но никто особо ничего не говорил. За исключением Пэнси, разумеется, которая молчать априори не умела. — Малфой, ты зря так переживаешь, — Поттер потёр переносицу. Драко лишь закатил глаза, потому что помнил, как этот кретин несколько месяцев назад был готов лезть на стену и выть на луну, пока Уизлетта корчилась в муках, производя на свет нового Поттера. — Оставь его, Гарри, — шикнула Джинни, толкая мужа локтем в бок. — Предлагаю выпить и унять волнение, — Блейз по-хозяйски потянулся к столику, где стояла открытая бутылка огневиски.  Пил, кстати, только Забини.  Крошечная эльфийка появилась посреди гостиной с характерным аппарационным хлопком и вытаращила свои огромные глаза на Драко. — Эйлер очень виновата, хозяин! — тут же залепетала она, падая ему в ноги. Малфой опешил, непонимающе глядя на существо. — Эйлер не хотела выдавать тайну, но она не смогла обмануть хозяйку! Эйлер — ужасный эльф! — Ты сказала Нарциссе? — догадался он. — Чёрт, я же просил не говорить родителям!  — Простите! Простите Эйлер! Присутствующие слизеринцы даже бровью не повели, лицезрея такую картинку. Гарри покосился на жену, но та лишь покачала головой.  — Он ведь не будет пытать её Круциатусом? — осторожно поинтересовался Рон у выпивающего Блейза. Забини расхохотался. — Просто уйди с глаз моих, Эйлер, ради всего святого! — застонал Драко. — И не смей себя наказывать! Он не хотел говорить о том, что вот-вот на свет появится наследник. Ворчания отца или переживания матери вовсе не входили в его планы. А ещё он до жути боялся, что с ребёнком может что-то случиться, как и с Грейнджер, которая сейчас страдала на несколько этажей выше.  Всё будет в порядке. Большинство женщин через это проходит, всё будет отлично. Джинни Поттер сделала это в конце лета, но теперь выглядит так, будто и не проходила всю эту муку с трёхкилограммовым младенцем, который сейчас, скорее всего, спал в своей люльке под надзором многочисленных Уизли-родственников. Никто не будет нянчиться с его сыном. Он никого не подпустит к этому сокровищу даже на милю. У него уже было имя. Они с Гермионой долго думали и всё же решили оставить традицию Блэков, дав имя в честь созвездия. Скоро на свет должен был появиться Скорпиус Малфой. Яркий, любознательный и строгий. Такой же, как и его родители.  И ещё Драко тихо мечтал о каштановых кудряшках на его голове. Он никому об этом не говорил и никогда не признался бы, но почему-то безумно хотел видеть своего наследника именно таким, хоть и немножко боялся реакции отца на темноволосого внука. Главное, чтобы это был именно внук, иначе у Люциуса случится самый настоящий припадок. — Он похож на одержимого, — продолжил комментировать Рон. — Замолчи, Рон! — Джинни бросила на брата укоризненный взгляд, но тот непонимающе пожал плечами в ответ. — Предлагаю запереть Уизли в темницах! — Тео весело хлопнул в ладоши. —  Я тебя сам запру в темницах! — прорычал Рон. — В Мэноре нет темниц, идиоты, — протянула Пэнси раздражённо. — Странно, а мне там понравилось, — съязвил он. Малфой метнул в него свой самый свирепый взгляд, даже не утруждаясь комментировать бред, что тот нёс. Возможно, Уизли нервничал, как и другие, и справлялся со стрессом при помощи самых тупых замечаний. Конечно, не оправдание, но Драко был настолько занят собственными переживаниями и мыслями, что ему не хватало никакой энергии на других.  Наверху всё ещё звенела тишина. А у него звенело сердце. Громко и оглушающе.  И в какое-то мгновение, возможно, ему почудилось, но он услышал то ли писк, то ли крик. Драко сжал голову руками, пытаясь отогнать эту, как он посчитал, галлюцинацию, но удивлённое лицо Поттера в нескольких метрах от него говорило об обратно. Вновь этот крик. Присутствующие подскочили на ноги, устремив взгляды к лестнице, а Малфой тут же сорвался с места, буквально перешагивая через ступеньки. Третий этаж, пятая дверь слева. Та самая дубовая дверь, за которой скрылась неизвестность. Теперь заглушающее было снято, раз он смог услышать этот заветный звук, пронёсшийся по коридорам Мэнора. Драко стремительно распахнул дверь. Несколько колдомедиков посмотрели в его сторону и во взглядах читалось неприкрытое сочувствие. Он замер.  Что-то случилось. Гермиона расположилась по центру кровати полулёжа, её голова склонилась на множество подушек, волосы разметались по плечам, а некоторые пряди прилипли ко лбу и щекам. Она выглядела бледной и измученной, но не настолько ужасно, чтобы остальные смотрели на него… так. Драко сделал два шага вперёд, подходя к жене всё ближе. Девушка прерывисто выдохнула и обратила к нему свой взгляд. Белки её глаз были залиты кровью, словно в кошмарном сне.  — Гермиона, — прошептал Драко, аккуратно беря её за ещё влажную руку.  Он так редко называл её по имени. — Мне не разрешают взять ребёнка, — устало, но недовольно произнесла она. — Ваши чёртовы традиции… Малфой не сразу понял. Он посмотрел на акушерку, что стояла к ним спиной, и выпрямился. — С ним всё в порядке? — Ребёнок абсолютно здоров, — спокойно ответил Филлинс, один из колдомедиков.  — Дайте мне сына, — прорычал Драко, сжав челюсть от подкатывающей злости. Как он смеет? Как они все смеют вот так нахально скрывать наследника от его родителей? Не дать матери взять в руки новорождённого ребёнка! Малфой мысленно уже отправил жалобу в Мунго, а присутствующих здесь уволил к чертям собачьим за подобные выходки в его доме. — Это девочка. — Я же сказал, дайте мне… что? — он замер. Акушерка наконец повернулась, держа в руках свёрток. Малышка, кажется, тихонько сопела, находясь внутри тёплого одеяльца. Женщина аккуратно передала свёрток Драко, а тот дрожащими пальцами ухватился за ткань, боясь совершить неверное движение. Девочка. Дочь. Он смотрел на этот морщинистый комочек и не мог осознать, что сейчас в его руках находится новая представительница рода. Его дочь. Маленькая, практически невесомая. Её кожа была странного синевато-розового цвета, а на щеке ещё осталась засохшая слизь, которую, судя по всему, не успели убрать. И на макушке завиток. Белоснежный завиток волос. Драко не любил детей. Да и особо никогда о них не думал, пока не женился. Для него ребёнок был наследником и продолжением рода. Да и новорождённых детей он видел максимум раза два, что тоже не вызвало никаких чувств, кроме подобия отвращения. Разве может этот крошечный человек заставить себя любить? Максимум относиться снисходительно. О, ещё как может! Драко почувствовал, как по его щеке скатилась слеза. Самая настоящая слеза, обжигающая кожу своей теплотой. Малышка неуютно заёрзала, и он поднёс руку к её лицу, чтобы просто дотронуться, как в этот момент она схватила его за палец. Внутри что-то предательски дрогнуло. — Покажи мне, — всё тот же измученный голос за спиной. Драко развернулся и аккуратными шагами вновь направился к кровати. Он присел на край, даже не глядя ни на что вокруг, боясь отвести взгляд от ребёнка. Гермиона протянула к нему руки, и он трепетно, практически дрожа изнутри, передал свёрток ей. Малышка чмокнула губами. — Они боялись, что ты разозлишься, — вдруг сказала она. — Малфои не рады девочкам. Брови Драко поползли вверх. Так вот, почему взгляды были такие сочувствующие. Все ожидали его гнева на жену. Олухи. Чёртовы олухи, которые ни на что не способны, кроме как строить какие-то призрачные догадки. Олухи, которые, Драко был уверен, сравнивали его с Люциусом. — Это вы ей сказали? — обратился он к Филлису, прищурившись. — Поймите правильно, мистер Малфой, — учтиво начал оправдываться старик. — Вы же понимаете, что в чистокровных семьях важно произвести на свет сына… — При всём моём уважении к вам как к семейному лекарю, скажу, что вы никто, чтобы говорить что-то подобное моей жене, когда она промучилась в родах несколько часов. Попрошу вас удалиться. Всех. Мужчина молча кивнул, не желая спорить с хозяином дома. Остальные колдомедики засуетились, взмахивая палочками, чтобы собрать инструменты. Они все исчезли через минуту, оставляя Малфоев вдвоём.  Втроём. У Драко не возникло никакого желания разнести в клочья каждого в комнате, ибо будь обстоятельства другими — сделал бы именно так, даже не раздумывая. Но сейчас… нет. Пока он наблюдал, как этот невероятный (именно невероятный!) младенец сладко причмокивал во сне, морщась. — Ей нужно имя, — тихонько выдохнула Гермиона, боясь потревожить сон. — Мы не подготовились, — как-то раздосадованно ответил он. Они думали о Скорпиусе. О мальчишке, что через пару лет будет разносить весь дом на правах будущего хозяина. Но кто же мог подумать, что он примет совсем другой облик.  — Асцелла? — предложил Драко. Гермиона сморщила нос, пытаясь мысленно повторить это имя. — Может, что-то попроще? — она аккуратно коснулась его пальцев своими. — Например? — Жаклин? — Очень просто, — фыркнул Драко. — Опережающая, — пояснила Гермиона, глядя на лицо дочери. — Она опередила нашего сына. — Жаклин Асцелла Малфой. Мне нравится, как это звучит. Драко чуть наклонился вперёд, стараясь разглядеть черты лица малышки, но не видел ничего знакомого. Она была слишком сморщенной и непонятной для него, даже чужой. Один лишь завиток белых волос на макушке говорил о принадлежности к этой семье. Говорят, дети могут меняться каждый день и быть похожими на нескольких родных одновременно. И ему безумно хотелось взглянуть на Жаклин (до чего же непривычно произносить имя даже в мыслях) через несколько лет и узнать, какой она станет в будущем. На кого будет больше похожа, что будет любить и как говорить. Как будет звучать её смех и как по щекам потекут первые слёзы.  За эти несколько минут, что он был знаком со своей дочерью, в голове Малфоя родилось множество самых различных вопросов, ответы на которые он узнает совсем нескоро, а, может, и не узнает вовсе. Но разве это так важно сейчас?  Ни капли. Что это за невероятное чувство внутри? Знал ли он о том, что сможет сам ощутить что-то подобное? Всего несколько минут тепла от младенца, лежащего на его согнутых локтях, стали вдруг стоить дороже всего золота, принадлежащего ему. Эта крошка с таким звучным именем в одночасье стала центром мира.  Трепет собственного сердца пугал. Драко так никогда и не сможет объяснить, что с ним происходило в эти короткие минуты. Даже спустя десятки лет. Такого не повторится. За дверью слышались перешёптывания и ругань. — Я тоже хочу посмотреть! — возмущённо воскликнула Джинни, судя по звукам, отталкивая кого-то.  Гермиона вопросительно взглянула на мужа, а он в ответ неопределённо пожал плечами, все ещё любуясь дочерью в её руках. Она освободила одну руку и потянулась к палочке, что лежала на тумбочке уже несколько часов, чтобы взмахом открыть дверь. Первым в комнату ввалился Блейз, а за ним остальные, распихивая друг друга локтями. Все мигом затихли, оставаясь практически на пороге. Драко закатил глаза, а Гермиона улыбнулась каждому, кто на неё взглянул. — Надеюсь, он не похож на тебя, Драко, — нарушила тишину Пэнси. — Можете взглянуть, — он встал. Друзья немного замялись, ожидая разрешения именно матери. Будто её слово было намного важнее, чем его, хоть и оба они родители.  Грейнджер кивнула. Пэнси вместе с Джинни подошли самыми первыми. Они с интересом заглянули в одеяльце, и даже вечно недовольная и скучающая Паркинсон поджала губы, сдерживая эмоции, когда как Джинни широко заулыбалась.  — А нам? Мы тоже хотим! Я будущий крёстный! — возмутился Тео, выходя вперёд. — Кто сказал? — тут же нашёлся Блейз. — Мне доверили крестить Малфоевских отпрысков. — Вообще-то, — Гарри поправил очки, — я тоже в списке потенциальных крёстных. Девушки рассмеялись, наблюдая за этой картиной, а Драко тяжело вздохнул: — Я не доверю Нотту и Забини крестить мою дочь. Вы же два алкоголика! Сначала послышались недовольства, а потом вдруг наступила тишина. Дочь. Никто не ожидал. Малфои так готовились к появлению сына, что абсолютно все были убеждены — будет мальчик. И каково было всеобщее удивление, когда Драко сказал о дочери. — Наконец в этой компании появится кто-то женского пола, — опять прокомментировала Пэнси. — Без обид, Грейнджер. — Даже не думала, — хмыкнула та. Драко наклонился к жене и аккуратно забрал малышку к себе. Он решил сам поднести её к парням, боязливо столпившимся у входа. Они тоже часть семьи. Даже Поттер. Даже, мать его, грёбаный Уизли. И эта маленькая крошка в его руках будет окружена любовью и заботой каждого, кто находился в Мэноре в момент её рождения. — Знакомьтесь с будущей хозяйкой поместья, дураки. Жаклин Асцелла Малфой.