По любовному расчёту

      Солнце только-только поднималось и заливало светом самые верхушки деревьев, а начальник лейб-гвардии Романов Александр Петрович уже занимался документами новоприбывших бойцов. Будучи родственником правящего императора, он, хоть и пользовался определёнными привилегиями (например, в таком юном возрасте он получил в собственность военный городок для своих солдат), обладал самостоятельностью. Александр строго следил за дисциплиной и часто ругался со старшими по возрасту друзьями. Таким образом, большинство рекрутов мечтало попасть в полк к Московскому М. Ю., который мягче относился к правилам. Однако, конечно, самое почётное место — место в лейб-гвардии под началом Романова А. П. — доставалось избранным.       — Солдат спит, а служба идёт?       Мостом между командиром Московским и командиром Романовым был Пожарский Святослав Юрьевич, давний друг первого и старый наставник второго. И, что уж скрывать, даже в воинских частях не обходилось без женской руки. Несмотря на все запреты, Камалия Мухаммадовна наводила в армии свои порядки.       — Доброе утро, Святослав.       Александр, не поднимая глаз от списков, знает, что приятель хочет сказать, потому опережает его:       — Особое письмо от генерала Уралова, доставленное недавно. Константин просит с особой вежливостью обойтись с его солдатом.       — Странное замечание, но приемлемое, — кивает второй. — Что там за герой?       — Вот сейчас пойдём, и он сам нам всё расскажет.       Два генерала отправляются из канцелярии прямиком на станцию, где несколько смотрителей разгружают телегу и распрягают лошадей. Пожарский подзывает к себе старшего конюха с вопросом.       — Да он только приехал, — отвечает Юрий. — Вещей мало, лошадь хорошая... Всё как всегда, я с ним поговорил уже. Эй, Кирилл! Спустись сюда!       Названный откликается, и что-то лихо спрыгивает с повозки на землю.       — Тута я!       Невысокий и крепкий юноша с сильными руками представляется Канифским Кириллом Ивановичем, переводником с уральской гвардии, которого отправили по причине успешной сдачи экзаменов в академии, что редко случалось с рекрутами из простых семей.       — Я не один, Вашество, прибыл. Если позволите, то расскажу, что я круглая сирота с десяти лет, потому как папка умер, а мамки не было родной, была чужая мачеха, да и она померла вскоре. Остался я один с сестрой младшей. Сказали мне, что тут город военный, и Ксюшку разрешили взять, так что вот я...       Он замолчал на полу-слове, поспешив подать руку девушке, спускающейся с телеги. Та приземлилась и мило улыбнулась генералам в знак приветствия, на что они мягко кивнули.       — Это вот, Вашество, и есть Ксения Ивановна. Младше меня на восемь лет. Хотя и матери у нас с ней разные, а кровь одна, казачья!       Она замяла в руках свой простенький сарафан, пока брат поправлял ей волосы, а затем ускользнула вслед за Юрой разбирать вещи в новом доме.       По инструкции Александр обязан отвести солдата к себе в кабинет, дабы задать вопросы касательно службы, однако Святослав отпустил Кирилла помогать сестре. Два генерала неспешно отправились "смотреть за территорией", на деле же — обсуждать последние новости.       — Как тебе он? — в лоб поинтересовался Пожарский.       — На земле работал, раз руки сильные. Ответственный, раз сестра есть. Ум имеется однозначно, — коротко ответил Романов.       — Кажется, Камалия уже вечером пойдёт к этой Ксюше. Ей не скучно среди нас, но женского общества не хватает.       — Я этому буду только рад.       Солнце стояло высоко в небе, опаляя жаром марширующих солдат.