Истинный Драконорожденный

      Каждое утро начиналось одинаково: Сонмар вставал с кровати и подкидывал дров в очаг. Когда в очаге скапливался излишек золы, он перекладывал её в отдельное ведро, и потом эта зола уходила к своим истокам. Сегодня он, кстати, поспал, как ни странно, дольше обычного. На завтрак поел похлёбку, которую, наверное, лучше всего следовало есть свежей, но оставалось её ещё на два-три приёма. Наверное, ему не стоило делать уборку сегодня, потому что дом особо не нуждается в частой уборке, а так сейчас останется много времени перед походом в Воронью Скалу.       Парень сел за стол и выдвинул шкафчики в столе. В первом были листы со стихотворениями, в количестве двенадцати штук, во втором были прозы, а в третьем — чистые листы бумаги и запас чернильниц с перьями. Из первого шкафчика он достал листы и выбрал три стиха, хотя, наверно, правильнее сказать, три рассказа в стихотворной форме.       Писать стихи было даже сложнее, чем прозу. Намного сложнее. Дело в том, что проза требовала определённого терпения и плавности повествования, необходимо было тщательно прорабатывать текст и не упускать детали. В свою очередь, стихи требовали чувства рифмы, кроме того, должны были использоваться слова, содержащие глубокий и чёткий смысл. Сказки же в стихах были чем-то усредненным.       Перед уходом он сложил все свои ингредиенты, дорога займёт время, прежде чем парень окажется в поселении. На улице ему встретились парочка его давних знакомых, он поприветствовал их, и между ними даже завязался небольшой разговор. Юноша поведал им, что отправляется в Воронью Скалу и там останется с ночёвкой, на что те одобрительно кивнули. Отношения с жителями у него были положительные, даже время от времени с некоторыми из них он подолгу общался.       Раньше многие жители находились под влиянием камня Ветра, он был то ли проклят, то ли что-то ещё с ним случилось. Говорят, что, мол, Предатель подчинил их своей воле, что это некое гипнотическое воздействие влияло на сознание живых существ. Это действительно так, хотя Сонмар ни разу за всё время, которое камень Ветра был осквернен, не оказывался под гипнозом. Некоторые его друзья и приятели ушли к тем камням, и там они возводили сооружения, а вокруг камня Дерева даже успели возвести целый храм. Много было и грабителей, да и вообще много всяких разных существ, и даже риклинги подчинялись воле камней.       Обо всём этом он узнал от Сторна, их деревенского шамана, и, наверное, он самый умный житель в деревне. Как раз-таки Сторн знал множество легенд, о которых писал позже Сонмар, и благодаря ему парень узнал столько всего нового или очень хорошо позабытого старого. Будучи шаманом скаалов, он одновременно является наставником, целителем и хранителем традиций. Вместе с остальными старейшинами он общается с духами земли и противостоит влиянию Предателя на разумы живых существ.       Тем временем норд снова шел по вчерашнему пути: вдоль скал он обошёл Медовый зал Тирска, избегая гробницу Стража. Кстати, Страж, по рассказам Сторна, был жрецом культа драконов, как и Предатель. По легенде, передаваемой долгое время от одного человека к другому, события происходили давным-давно, тогда еще драконы царствовали над людьми, а древние норды поклонялись культу. Самые приближенные к драконам были могущественными магами — драконьими жрецами, способными говорить на языке драконов и пользоваться силой Голоса. Но один из жрецов замыслил предать своих повелителей-драконов. Предателя раскусил другой драконий жрец — так называемый Страж. Сошлись они в смертельной битве и множеством заклинаний подвергли друг друга, соревновались они в ту’уме — силе Голоса, и велики их силы были. Правда или нет, но многие говорят, что из-за тех сил и отделился Солстхейм от материка. В конце концов одолел Страж Предателя, но не смог нанести ему добивающий удар, ибо спас Предателя Демон Знаний, который стал служить ему, уйдя из-под власти драконов.       И вот говорят, что вернулся этот Предатель и что именно он осквернил камни Всесоздателя, которых, кстати, всего шесть, и все они олицетворяют свои стихии; и, говорят, именно голос Предателя слышали те, кто были поражены его чарами. Пустыми голосами эти люди произносили молитвы, восхваляя Предателя и провозглашая приближение его правления.       Сонмар проходил как раз мимо камня Зверя, раньше риклинги из зала Тирска его отстраивали, теперь же можно было пройти возле него, не опасаясь влияния. Рядом располагался ещё один камень — Дерева, его опасаться стоило, ибо Сторн предупредил всех, что из-за построенного там храма и поклонения со стороны одурманенных разрушить власть Предателя полностью не удалось. Каждый раз, когда норд проходил неподалеку от храма, он поражался, видя скелет дракона, а таких по округе не меньше десяти, часть которых просто засыпана снегом и поглощена землей. Дракон — существо размером с Большой зал деревни, в которой скаал проживал. Юноше неизвестно, как выглядел дракон при жизни, и, очевидно, он не хотел бы увидеть его своими глазами. Пасть такого создания свободно могла проглотить человека живьём, и, должно быть, кроме этого, она способна была извергать огонь.       Шёл Сонмар именно таким путём, потому что иначе пришлось бы идти через двемерские развалины, где когда-то давным-давно жил очень продвинутый народ. Ещё одна серия легенд: куда делась эта раса, ведь они обитали не только на Солстхейме, но и в Скайриме, Морровинде, да и вообще во многих провинциях Тамриэля. Сейчас же в этих развалинах, должно быть, много всяких механизмов, которые до сих пор охраняют подземные города от незваных гостей, либо же бандиты — те любят наживаться за чей-то счёт и наверняка ищут металлолом, чтоб его сбагрить.       Теперь он подходил уже к пепельной части острова, по дороге можно было пособирать ещё ингредиентов, однако тут ему нужно было свернуть строго на юг, обходя рощу Бродира, раньше он там замечал разбойников. Можно, конечно, было обойти и по возвышенности, но так существует вероятность нарваться на пепельных прыгунов, а этих жуков лучше не беспокоить, всё же лучше пройти по проверенной дороге.       Начался самый опасный участок пути, была даже вероятность встретить пепельных отродий или всё тех же жуков, дело было в том, что на возвышенности норд не убежал бы от жуков, а на такой местности может. Но всё обошлось, больше всего он боялся случайно встретиться с разбойниками.       Мимо скал, по дороге из пепла, боясь свернуть куда-то не туда, он продолжал свое движение. Через определенное расстояние он спустился по пологой насыпи и повернул направо, где его встретили скопления красивых базальтовых колонн с шестью гранями. Впереди уже виднелась Воронья Скала. Справа стояла разрушенная и засыпанная хижина, норд понятия не имел, кто там раньше жил.       На высоких, но, опять же, засыпанных стенах стояли двое стражников дома Редоран — одного из Великих домов Морровинда, Дома воинов и рыцарей. Солстхейм достался данмерам Морровинда после извержения Красной горы в качестве убежища, предназначенного для данмеров, бежавших после событий Красного Года; данмеры заселили опустошенную Воронью Скалу. Дом Редоран, ставший во главе поселения, выстроил город практически с нуля, но дела всё же не шли так гладко, как хотелось бы.       — Эй, парень! — окликнул его один из стражников.       — Да? Что такое?       — Ты же знаешь про пепельных созданий, что ошиваются здесь? Смотри, не шастай здесь, капитан с группой солдат недавно уничтожал этих чудищ, так вот, сильные твари, нашим ребятам досталось.       Сонмар провёл рукой по лишённому бороды подбородку.       — Благодарю вас за предупреждение.       — Ступай, — кивнул ему данмер в доспехах.       Эта типичная экипировка солдата Дома Редоран состоит из костей, которые искусственно формируются и фиксируются клейкой смолой, а также элементов из шкуры нетча и железных креплений.       Норд зашёл в тоннель из насыпи пепла под воротами и очутился в городе. Город состоял из бастиона, тюрьмы напротив него, двух родовых гробниц, состоящих из комнат с урнами (тёмные эльфы верят в жизнь после смерти, в перерождение из пепла, поэтому их тела кремируют), храма, фермы, двух поместий и домов поменьше, ну и, конечно же, таверны.       Первым делом норд нашёл алхимика. Когда камни начали вызывать к себе, и многие жители были под гипнотическим влиянием камня Земли, алхимик Милора Иент тоже поддалась воздействию, и какое-то время Сонмар думал, что она покинула остров вместе со своим мужем, и тогда он немного расстроился, затем он увидел её и узнал, что камень Земли больше не будет гипнотизировать жителей, и с тех пор он вновь собирает для неё ингредиенты. Парень общался с ней, та рассказала ему, что после того, как они с Гарином покинули Морровинд и переселились в Скайрим, некоторое время жили в Морфале. Иенты поселились в доме Йоргена и Лами. Именно у той Милора и обучилась алхимии. Спустя время они начали тосковать по Морровинду, узнав о том, что в Вороньей Скале создаётся новое поселение данмеров, немедленно перебрались сюда.       — Как добрался, Сонмар?       — Спокойно, без происшествий. А у тебя как дела?       Норд выгрузил сумку с плеч и поставил её на круглый стол возле алхимического стола данмерки.       — Тяжело, но мы держимся. Проблемы с поставками из Скайрима.       — Опять Гьялунд не хочет следить за твоим товаром? В прошлый раз кто-то из грузчиков умыкнул ведь.       — Нет, дело не в нём. Проблема с ценами, сейчас не выгодно закупаться у этих жадных торговцев, они берут втридорога. Я так с голоду помру вместе с Гарином.       — А у кого вы закупаетесь?       — У одного лесного эльфа в Скайриме. Здесь можно даже не пытаться покупать ингредиенты, никто их сюда просто так не привозит. Есть у нас на материке курьер, мы передаём ему корректировки с каждым отправлением «Северной девы».       — Но ведь раньше такого не было?       — Не настолько. А когда в Морфале жили, много ингредиентов находили, которые были только в этой части Скайрима. Что ж, выкладывай что собрал.       Парень достал свёртки, развернул их, Милора дважды пересчитала количество ингредиентов, развязала мешочек с золотом, ногтем отсчитала десяток монет и отдала их ему.       — Спасибо, успехов тебе в твоём нелёгком деле, а я пойду в таверну.       — Береги себя.       Сонмар поприветствовал своего знакомого — Гловера Меллори, тот являлся кузнецом, они частенько общались, хотя у Гловера дел невпроворот, и редко он мог уделить время. В целом, у парня со всеми были хорошие отношения, и это хорошо: многое узнавал о людях, легко было в дальнейших знакомствах, а кто-то, как Милора, шли навстречу и помогали работой или чем-то ещё.       Норд прошёл в таверну «Пьяный нетч», она по большей части состояла из подвального помещения, и все столики, бар и комнаты находились именно там. На первом этаже можно было разве что посидеть. Заправлял этим местом Гелдис Садри — тёмный эльф, один из тех эльфов, населявших Воронью Скалу.       Был поздний день, и народу было немного. Внизу он заметил Пильщика, это телохранитель Моргула — местного ростовщика, обычно он расхаживает у прилавков местных торговцев, но раз уж Пильщик внизу, значит, орк тоже где-то рядом. Лучше Пильщика не трогать, как и его хозяина, и дел с ними не иметь, Моргулу тут в поселении почти все деньги должны, и он ходит и угрожает тем, кто не особо стремится погашать долги.       — О, приятель, вот и ты, Гелдис тебя ждал, — встретил гостя повар таверны Дровас Релви.       — Дровас, рад видеть, Моргул не стянул с тебя шкуру?       — Денег на новую у меня не хватило бы, а значит, я всё ещё в своей, — пошутил данмер.       — Хе, что ж, не рано ли я прибыл?       — Нет, что ты, в самый раз, Садри приходил ненадолго, сейчас он где-то ходит, вернётся позже, сказал накормить тебя и показать комнату. Думаю, я как раз успею послушать твои стихи, прежде чем хозяин меня заменит.       — Что-то после того, как я зашёл сюда, я начал сомневаться насчёт скукоты в таверне.       Он ещё раз окинул взглядом зал. Зал был достаточно большой и просторный, в воздухе летал запах чего-то приятного и спиртного, люди в нём были. Хотя их количество было невелико, всё же в помещении было шумно. И шумели все из-за одной популярной игры, в которую играли в основном корабельщики, пьяницы и вообще люди, которым по жизни делать особо нечего было, и они тренировались в бросании монеток. Сонмар не особо понимал, почему другим она приносит столько радости, но знал правила игры, они были очень простыми.       На столе рисовалось поле для игры, и как подпортила мебель эта игра хозяевам в более богатых заведениях, где все столы были сделаны из дорогой и качественной древесины, кто бы, кроме самих владельцев, знал. Поле представляло линию из клеточек размером чуть больше септима. И таких клеточек было от пяти до десяти штук, в зависимости от длительности игры, бывали фанаты, которые и длиннее рисовали. У каждого игрока была такая линия, размер клеток чаще всего становился причиной скандалов, ведь кто-то да непременно посчитает чью-то клетку слишком большой или свою слишком маленькой, компромисс или решение этой проблемы, как правило, не находили. На пивную кружку ставили какой-то плоский и длинный предмет для удобства или вовсе не ставили, клали монету на обратную сторону ладони, фиксировали руку над кружкой или над этим самым предметом и резко убирали руку, пытаясь уронить монету так, чтобы она остановилась прямо в квадрате, не касаясь границ. Если же кто-то опускал руку ниже, то ему били её этой самой кружкой, ну или любым другим предметом в руках. Квадраты нужно было заполнять монетами по порядку, кто первый заполнял — тот становился победителем и забирал всё золото с поля.       Ещё была особенность: когда противник на две монеты опережал, он мог бросить монету через одну клетку игрока, которого опережал, и этим типа заблокировать проход, тогда приходилось кидать одну монету в свободную клетку и отдавать септимы со своего поля в призовой фонд этого игрока, можно было это делать, только когда игровые поля находятся рядом.       Почти никто не знал, как называется эта игра, все её называли «Монетки». Многие ценители вовсе придумывали свои правила игры, как, например, Моргул, он сам устраивал игры с пятью соперниками, да ещё и с тройными ставками, хотя многие боялись играть таким большим составом — часто проигрывали. Моргул устроил целый тотализатор на этой игре, а Пильщик никогда с ним не играл, ведь знал, что орк силён.       — Прошу прощения, но в твоей комнате грязно, не беспокойся, я всё уберу, ничего серьезного. Ох… Как же много посетителей, наверное, я не успею пока что там прибраться, поэтому, если хочешь, можешь снять с себя верхнюю одежду в подсобке.       Парень подумал и решил, что всё же стоит, в таверне хорошо отапливалось всё, к тому же этот данмер постоянно не успевал следить за огнём, и ему приходилось бросать чересчур много дров в камин. Туда-сюда он ходил по таверне, тому флин, тому суджамму.       — Нет-нет-нет, Зольного мёда сейчас нет у нас.       — Как это нет? — спросил какой-то норд пьяным голосом.       — Вот нет, и всё. Его делают в зале Тирска, там уже какое время риклинги сидят, а они, знаешь ли, мёд не делают и даже не привозят, а на складах сейчас фиг найдёшь.       — И чё мне делать теперь?       — Вот пойдёшь, выбьешь их оттуда и возьмешь сколько унесёшь.       — Ну уж нет, — сказал норд напоследок уходящему эльфу.       Сонмар стоял в своей повседневной одежде и ждал, что скажет ему временных хозяин.       — Сейчас накрою, — сказал ему проходящий мимо Дровас.       — Может, лучше потом?       Но эльф его не слышал.       — О, ты уже здесь, — сказал зашедший Гелдис Садри.       — Привет, Гелдис, у вас тут активно всё.       — Я бы не сказал. А ты уже стоишь, ждёшь своего звёздного часа?       — Скорее, больше стою и волнуюсь.       — Не переживай. Сейчас я гляну, всё ли здесь в порядке, и можно начинать. Азура его побери! Тут грязь…       Трактирщик подсуетился, что-то сказал Дровасу, затем, спустя пять минут, всё стало на свои места, как по щелчку пальца. Данмер вышел, вздохнул, почесал лоб и подошёл за барную стойку.       — Друзья, прошу внимания, этот норд сегодня прибыл, чтобы прочитать вам свои стихотворения, давайте послушаем же его, — в голос обратился к посетителям Садри.       Кто-то повернул головы, а кто-то даже не услышал слов данмера. Моргул поднял свой лоб из-за голов соперников, посмотрев, что вообще происходит. Парень достал два листа, сложенных вдвое, кашлянул и начал читать стих.       Первый стих был о шахтёре, который работал очень много и содержал жену с сыном почти двенадцать лет, но его постигла крайне печальная и несправедливая судьба: он заболел тяжелой болезнью и случайно заразил семью, все погибли из-за непростых условий жизни, не смогли пережить болезнь.       Ещё в стихе рассказывается о ленивом и глупом помещике, вся абсурдность его бесполезной и плохой для его работников жизни заканчивается тем, что он погибает из-за пожара в своём собственном доме, он был жаден и глуп, и из-за этого погиб. Простой и популярный смысл, но изложенный в стихотворной форме.       Похоже, интересно было лишь данмерке, сидящей в углу таверны, та смотрела на норда всё время, но это была не Милора, а какая-то другая женщина. Интересно было Садри, тот расправился со всеми делами и стоял с деловым видом за стойкой, слушая писателя. Дровас ушёл, видимо, готовить комнату для норда, а ещё один слушатель в хитиновой броне — данмер-наёмник Телдрин Серо, раньше он сидел на верхнем ярусе трактира, но решил спуститься вниз.       Стих закончился, Садри что-то сказал насчёт этого стиха, но парень не расслышал. Пришлось самому немного высказаться по поводу произведения, ибо начинать читать второй стих сразу было как-то не очень презентабельно. Высказав слова о первом стихотворении, он сказал пару слов о втором.       Следующий стих был своего рода басней наоборот, то есть в нём был образ человека, желающего зла, власти и людских утех, но потом, как оказалось, это был гоблин. Тем самым впечатление об образе складываются куда хуже, чем предполагалось изначально, мол, человек равняется гоблину.       Под конец даже Дровас освободился и успел понять суть произведения. Данмерка улыбнулась, когда норд закончил читать стих, любители азартных игр всё так же сидели и наслаждались игровым процессом, иногда создавая шум. По самим впечатлениям, второй стих куда лучше и интереснее первого. Как только парень перешёл к последнему стихотворению, буквально прочитал шесть строк, начались какие-то разборки.       — Эй, ты считаешь, что я жулик, волшебник какой-то? Я, по-твоему, похож на дешёвого грабителя? — произнёс грубый голос орка.       — А что это ты тогда с этим столбом ходишь? — ответил ему данмер.       — Да чтоб такие хамы языком своим, как киркой, не размахивали.       Пильщик поднялся с соседнего столика и подошёл ближе к своему нанимателю.       — Ты со мной так не разговаривай, не считай, что я какой-то дурак, ты не мог просто две игры подряд идеально кинуть все монеты, — продолжал шахтёр.       — А что я сейчас, по-твоему, сделал, дурень?       — Мне не нравятся твои фокусы, ты явно не по правилам играешь, орочье дерьмо.       У Моргула нервы начали закипать, все уже обратили внимание на шахтера в полотняной рубашке и орка в зелёной богатой одежде, утеплённой мехом на воротничке. Было очевидно что драки не избежать; бедный тёмный эльф, ему придётся биться с мужчиной в броне, и, если удастся его уложить, то и с самим орком. Соигроки попытались успокоить данмера, орку же никто особо ничего не мог сказать, побаивались потому что.       Садри знал, что нужно было делать в таких ситуациях, он не хотел потом собирать кишки по стенам, поэтому быстро шагал к столику. Стоило только сказать: «Штраф за погром высчитывается в двойном размере от стоимости ущерба», как сразу же все успокаивались. Сонмар стоял и ждал, чем же это всё закончится, видя, что Гелдис сейчас рискует нарваться под горячую руку, он сам уж подумал вступиться за Садри, однако ему пришла мысль позвать стражу. Внезапно для всех прогремел Голос:       — Fus Ro Dah!       Все миски, вилки, фляги полетели мгновенно в стену, что располагалась за сидящими, монеты, которые орк ещё не успел припрятать, начали отскакивать от стены и пола, стол перевернулся кувырком, стулья вскочили, замедлившись летящими игроками, те с силой отлетели в стену и приземлились кубарем, волна силы, то ли сжатого воздуха, то ли чего-то ещё, ударила в стену твёрдым гулом, создавая эхо, Пильщика она задела лишь краем, поэтому тот лишь потерял равновесие и упал, опрокинув стол, за которым сидел.       Постояльцы обомлели от случившегося, никто поначалу не понимал, что случилось, все лишь вскочили и убедились, что после произошедшего все целы и невредимы, кроме тех, кто попал под крик. Люди начали перешёптываться. Вниз спустилась нордка с мечом и щитом в руках.       — Всё хорошо, Лидия, убери оружие, — попросил крикун.       — Да, мой тан.       Девушка послушно убрала меч в ножны и поставила щит к стене.       — Шоровы кости, он владеет ту’умом! А что, если он Довакин? Мне дедушка рассказывал о таких, они способны использовать ту’ум без подготовки, — с кем-то переговаривал постоялец из числа нордов.       — Может быть, его появление могло быть связано с возвращением Пожирателя миров, — ответила шёпотом женщина.       — Довакин? Ты ли это? Чем мы можем тебе помочь?       — Ведите себя спокойно, все мы тут отдыхаем, уважайте покой других, — ответил на вопрос норд с русыми волосами.       Хорошо, что никто из посетителей не пострадал особо, под раздачу попали и простые игроки, которые явно не заслужили, чтобы их кости или черепа были сломаны, даже орк не пострадал, только схватился за лоб от того, что подскочило давление.       В таверну забежали редоранские стражники.       — Что тут произошло? Мы слышали какой-то непонятный звук, — спросил один из них.       — Всё хорошо, капитан Велет. Это суджамма случайно взорвалась.       Уму непостижимо, как она могла взорваться, да ещё и так громко. Велет недоверчиво окинул взглядом таверну, все уже сидели на своих местах и подуспокоились. Раз уж всё спокойно, он не стал лишний раз совать свой нос и поэтому просто покинул таверну вместе с остальными.       — Вы ничего не заказывали, как только зашли. Могу ли я что-то Вам предложить? У нас есть томатная похлёбка, если подождёте, могу ещё предложить мясной стейк, — спросил Садри у норда в железном шлеме.       — Да, давайте и то и другое.       Его спутница что-то сказала ему и он тогда дополнил:       — Лидии тоже, пожалуйста.       Мужчина поднял стол, за которым сидел Пильщик, пододвинул стул и присел. Напротив села его спутница. Дровас расставлял всё на место.       — Ах да, чуть не забыл, — обратился норд к хозяину таверны. — Вот вам компенсация за погром.       Он протянул мешочек с септимами, причем весьма увесистый.       — Если сто пятьдесят золотых вам мало, я доплачу, не проблема.       — Что вы, Вы слишком любезны, не нужно.       Гелдис подбрасывал мешочек с золотыми и был явно доволен. Из посуды пострадала лишь одна деревянная тарелка, разбились пара фляг суджаммы и фляжка с флином. Флин — это виски, рецепт которого был завезён из Сиродила в Морровинд и очень полюбился данмерам.       — Мать честная, а ведь Гелдис мне не позволяет пить на работе, а тут такое происходит… — возразил Дровас, поражаясь случившейся ситуации в заведении.       Все окончательно пришли в себя: вновь пили, играли, о чем-то разговаривали. Сонмар призадумался насчёт всего случившегося, Гелдис окликнул его и спросил, что хочет на ужин норд, он ответил, что пока не прочитает последний стих, с его позволения, не станет отвлекаться на всякие дела. Садри вспомнил, что тот зачитывал стих до начала сыр-бора, тогда он вновь предоставил внимание постояльцев.       Третий стих был не таким, как первый и второй, он был лишён какого-либо смысла в тексте. Вся его задача была направлена на поднятие настроения. В стихе описывалась жизнь веселого барда, никакого развития событий не происходило, однако лишь позиция того барда передавала позитивное отношение к жизни, вдохновляла на фантазию и придавала сил, ну, это, как по мнению самого автора, в целом, стих был хорош.       На сей раз парень заметил, что так называемый Довакин (жители не знали был ли это в действительности Драконорожденный, или всё же это просто человек, потративший десятилетия на обучение отдельным крикам. Да и в целом они слишком невежественны и могли судить о таких вещах лишь по легендам и слухам), и его спутница, которые ожидали своего заказа, тоже уделяют внимание его поэзии. Телдрин Серо, который обтирался около бара, начал было беседовать с Садри, но вскоре осознал, что своей болтовней он мешает чтецу, и умолк. Данмерка, которая сидела в углу, пересела ближе в центр зала и уже не слушала юношу, вместо этого о чём-то раздумывая.       В конце концов стих закончился, Сонмар сказал несколько слов насчёт них и поблагодарил за внимание. Садри поддержал его и тоже сказал пару слов, сказал, что норд может и впредь радовать своим визитом и стихами, слушатели одобрительно кивнули.       — Хорошие стихи, мой юный друг, — сказал Гелдис.       — Спасибо тебе.       — Не стоит благодарностей, я вот никогда ничего хорошего придумать не мог, всегда в голову лезли несуразные рифмы по типу пчела-метла.       Юноша улыбнулся.       — Зато у тебя вон какая таверна, и работники есть.       — Кстати, спасибо что напомнил. Дровас, сходи за хлебом, но сначала покажи гостю комнату.       — Ах, да, я накрыл тебе стол, но ты не пришёл, поэтому я отдал другому посетителю.       — Ничего страшного.       Они прошли через весь зал к комнатам таверны.       — Ну, вот и твоя комната, когда пойдешь домой скажи мне или Гелдису.       — Я уйду уже завтра.       — Ты же знаешь, мы не против, оставайся хоть до конца недели.       Сонмар и Дровас пошли обратно к барной стойке, во время того, как данмер проходил возле столика орка, тот внезапно схватил его за рукав.       — Когда мои деньги будут у меня, а, Дровас? Ты мне дольше всех деньги не возвращал.       — Зачем тогда ты мне их давал если не можешь ждать?       Орк проигнорировал вопрос.       — Ты же не хочешь чтобы я раскошеливался на головорезов, правда? — проговорил грубым голосом Моргул.       Данмер занервничал, орк держал его за рукав, он подумал было оттолкнуть его, но рядом был Пильщик, не хотелось ввязываться в какие-то неприятности, но и денег у него не было.       — Короче, если завтра не будет хотя бы половины суммы, я…       Но тут с другой стороны подошёл тот самый норд и взял Дроваса за другой рукав. Моргул увидел это и злобно хмыкнул, взялся за расшибленный лоб и прищурил глаза, смотря на неприятную ему личность.       — Тебя ведь Дровас зовут, так? Не хочешь ли поработать управляющим в Тель-Митрине?       — …Эээ… Ты имеешь в виду покинуть Воронью Скалу? Насовсем? Чтобы работать на сумасшедшего волшебника Телванни?.. Конечно! Дай мне только вещи собрать!       — Ну уж нет! Куда собрался, а кто мне долг отдаст? Пятьсот септимов завтра.       Мужчина ушёл, затем вернулся с кошелём монет.       — Чт… Что? — удивился данмер.              Сонмар стоял с таким же выражением лица, как и у орка, похоже, этот норд действительно не так прост.       Моргул вертел слова в голове, пытаясь подобрать нужные слова для выражения эмоций, одолевавших его, и, немного помолчав, он сказал:       — Ну уж нет, не думайте меня обмануть, я получу свои денежки, даже если этот кошель мне придётся отдать зарплатой головорезам.       Да что в голове у этого орка? Похоже, он просто любит одалживать деньги и потом требовать их. Дровас — хитрый жук, уже подумал, что его заработанные деньги пригодятся в Тель-Митрине.       — Разберемся с тобой потом.       — Я помню о своих деньгах, так что учтите.       — Во имя Азуры, спасибо! Я верну Вам деньги, как только заработаю.       Если честно, норд на это не особо рассчитывал. Сонмар стоял рядом в это время и поражался. Должно быть, для такого героя вовсе не проблема отдать пятьсот септимов за какого-то незнакомца. Возможно, интересы его действительно в том, чтобы помогать людям, возможно, даже он и есть тот, кто служит противовесом злу.       — А ты чего тут стоишь один? Ты ведь тот поэт? Садись-ка рядом с нами.       Счастливый Дровас уловил суть просьбы героя и пошёл накрывать стол для третьего гостя. Трое нордов сидели за одним столом, и Сонмар чувствовал себя как-то неловко себя в этом обществе.       — Это мой хускарл Лидия, а меня зовут Борнор, но все кличут меня Довакином.       Он не мог поверить, что такое возможно, но, однако, перед ним стоял тот, кто внушал доверие, и ему действительно возможно можно было верить, а это значит, слухи о драконах — чистая правда, и Мироед действительно вернулся, а Драконорожденному суждено одолеть его. Перед Сонмаром сидел русый норд лет тридцати в клепаном доспехе, стальных сапогах, перчатках, на столе лежал железный шлем, рядом со щитом Лидии стоял прочный щит из железа, принадлежавший Довакину. Девушка же спокойно сидела рядом и молча ждала заказа. Для хускарла не пристало много разговаривать. Она была одета в тяжёлую броню, трудно было представить, на что способны нордские женщины, — они способны подобно мужчинам носить тяжёлую броню и держать натиск врага с щитом наперевес. Черты её лица были достаточно выражены, но всё же милы, плечи у неё были широкими, будто она повторяла стойку мужчин.       — Меня зовут Сонмар.       — Что же завело тебя в эти края, сородич?       — Я родился в Скайриме, но родители отправили меня расти на Солстхейм к одному старику, он, должно быть, жив до сих пор. Я вырос и поселился в деревне скаалов, это хорошее место.       — Почему же тебя сюда отправили?       — Видимо родители хотели передать мне мудрость и обычаи скаалов. Меня воспитывал брат Сторна Горного Странника.       — Знаю его. Не хотел бы я накликать беду, но сегодня я направляюсь с одним делом в вашу деревню, мне нужно будет поговорить со Сторном, я молю Талоса, чтобы всё прошло гладко и удачно.       — Он мудрый шаман.       — Скаалы замечательный народ; приверженность традициям, жизнь в унисон с природой, общение с духами. Должно быть ты и сам можешь мне что-то рассказать.       — Да, я почитаю Всесоздателя, но, пожалуй, сегодня я не очень хочу о нём говорить. Ты владеешь ту’умом, многие мне рассказывали о нём. Какова твоя история?       — Да, видишь ли, не подумай, что я какой-то преступник, но, будто по велению судьбы, я попался Имперскому легиону вместе с Братьями Бури, и, похоже, те решили, что я один из мятежников. Меня обвинили в незаконном пересечении границы и причастности к битве между Имперским легионом и Братьями Бури, в общем, не повезло мне. Схватили нас и повезли на казнь в Хелген — это среднее по размеру, но хорошо укреплённое поселение, расположенное в пределах владения Фолкрит недалеко от границы с Сиродилом. И тут начались чудеса. Сначала где-то вдалеке послышался рёв, люди обратили внимание на него. Одному парню отрубили голову, меня следом положили на плаху, лежу я и вижу, как палач замахивается топором, ну, понятное дело, я уже прочитал молитву, но внезапно прилетел огромный дракон и сел на башню, прямо за палачом. Тот настолько огромный, что палач от приземления дракона потерял равновесие и упал.       Сонмар увлеченно слушал, должно быть, если бы ему рассказывал Дровас или Гелдис, он бы не поверил, подумал бы, что это какие-то сплетни или выдумки, но Борнору он почему-то верил.       — Знал бы ты, что там произошло дальше, — продолжал говорить Довакин, не отвлекаясь на еду. — Палач от драконьего крика умер на месте, меня же оглушило, должно быть, я выстоял из-за своего происхождения. Дракон что-то крикнул, и облака на небе начали кружить, создавая воронку, а из этой воронки начали падать раскаленные камни размером с туловище человека. Я едва ли всё это разглядел, когда укрывался в башне, люди попрятались в дома, а дракон просто поливал всё огнём, ничего не уцелело, солдаты попытались что-то сделать, но, видимо, их стрелы даже не пробивали чешую. Мне удалось вместе с Ралофом пробраться в крепость Хелгена, там мы много имперской крови пролили, даже когда дракон угрожал людским жизням, мы всё равно умудрились сцепиться между собой. В крепости тоже было небезопасно, едва на нас не упали обломки потолка крепости. Мы выбрались через пещеру, соединенную с крепостью, когда мы вышли наружу, дракон уже улетал, он полетел в сторону Вайтрана.       Довакин кашлянул и сделал пару глотков из пивной кружки.       — Ралоф хороший товарищ, голова у него на месте, оба сообразили, что нужно делать, рванули, едва переведя дух, в Ривервуд. Там жила его сестра, она помогла мне с провизией. В деревне многие увидели пролетающего дракона, жители не могли поверить своим глазам. Едва переговорив обо всём, я вновь отправился в путь, нужно было рассказать всё ярлу Вайтрана, ибо в сторону его города полетел дракон. Немедля я побежал в Драконий Предел, ярл уже был наслышан о драконе, я лишь доложил ему подробности. Он попросил помощи, нужно было разузнать об этих существах, я согласился помочь, и он отправил меня к придворному магу. Маг Фаренгар сказал, что в одном нордском кургане находится скрижаль с интересующими нас письменами и что заполучить её будет непросто, но тем не менее я решился на поход.       Тут к ним подошёл Дровас и оставил заказ для Лидии, заодно подслушал часть истории и довольный пошёл работать дальше.       — К путешествию я хорошо подготовился, с Хелгена я скопил немного денег, нашёл зелья, смог продать вещи имперских солдат и на эти деньги купить себе оружие и доспехи. Путь лежал на гору возле Ривервуда, в кургане обитало много неупокоенных древних нордов — драугров.       — Я слыхал легенды о них. По легенде, давным-давно члены культа драконов предали своих хозяев, за что были обречены на долгое существование в мёртвом, гниющем теле. Драугры — это ожившие трупы нордов, совершивших в жизни ужасные преступления. Они абсолютно безмозглы и желают только уничтожать всех, кто вторгся в места их упокоения.       — Да, похоже, так и есть. Но, к счастью, они достаточно медлительны и неуклюжи, не могу сказать, что битва с ними была проста, вовсе наоборот. Но благодаря мечу и щиту я и смог справиться с ними. На верхнем уровне я встретил бандитов, похоже, те пытались укрыться в руинах. Навыки битвы с солдатами Имперского легиона мне пригодились очень кстати, одолел я бандитов. Перед входом в нижние комнаты меня ждал огромный паук, в длину и ширину с лошадь, видимо, откормился на злокрысах и бандитах, он был настолько большой, что не мог пролезть в проход, и из-за этого я убил его из лука. Дальше я встретился с драуграми, я понял, что некоторые из них не очень уж крепко спят, и поэтому в последующих сражениях мне пришлось их убивать, пока они вставали. Мне попалась ловушка, хорошо, что я её заметил, это была решётка с металлическими кольями, я понимал, что она работает от нажимной плиты на полу, а вот мертвецы — нет, поэтому я мог провоцировать их, наступать на плиту и активировать ловушку, от которой они же и умирали. Спустившись ниже, мне пришлось самому сражаться с ними, мне встретилась ещё одна ловушка — из стены вылезали огромные топоры, уж она заставила меня понервничать больше всего, но я пробегал через каждый топор поочерёдно и смог её преодолеть. Перед самой последней комнатой была стена с головоломкой, я обнаружил, что в ней отверстия, как под найденный мною золотой коготь, возле отверстий было три кольца, на которых были изображены животные, осмотрев коготь, я понял, что на нём тоже изображены животные, приложив силу, я смог вращать кольца, осталось лишь сопоставить изображения животных с порядком, что на когте, после этого следовало лишь приложить коготь к отверстиям. Стена ушла под пол гробницы. Передо мной показалось огромное помещение, в его конце стояла огромная стена с надписями, перед стеной был лежащий саркофаг. Приближаясь ближе к стене, я начал слышать голоса, чем ближе я приближался, тем отчётливей и громче они становились. На стене было огнём выделено одно слово, эти слова были написаны на древнем языке. Я попытался запомнить и понять это слово, оно отпечаталось в моём сознании, и я запомнил его, как только это произошло, мне даже показалось, что глаза мои начали мутнеть. Голоса прекратились, и я услышал, как крышка саркофага вылетела с треском наружу, и оттуда вылез драугр с секирой. Это был необыкновенный драугр, он обладал некоей силой, он крикнул, и моё тело с силой пошатнуло, будто сильная волна ветра обрушилась против меня. Он был силён, я едва мог сдержать его удары щитом, битва с ним мне далась труднее всего, но я смог ранить его и нанести добивающий удар. У него была та самая скрижаль, что называлась драконьим камнем, я не стал медлить и сразу же пошёл к Фаренгару. Как только я сдал камень, меня позвали. К ярлу явился караульный и сказал, что на сторожевую башню напал дракон. Ярл велел немедля собрать стражу и отправиться на защиту башни, была вероятность того, что дракон сожжёт башню и направится прямо в город. Попросили и меня помочь, и хоть я был очень уставшим, но всё же согласился им помочь. Командовала Айрилет — хускарл ярла Балгруфа Старшего. Мы тут же выдвинулись за городские стены и пошли к башне. Дракона рядом не оказалось, но спустя минуту он вернулся и дал нам бой. Дракона звали Мирмулнир, на удивление простых людей, драконы способны разговаривать, понимают языки и являются разумными существами.       Сонмар кивнул, он читал книги и слышал множество рассказов, поэтому немного знал о природе драконов.       — Многие мужчины в тот день не вернулись домой к своим семьям, но нам удалось убить дракона. Те, кто шли к нему в ближний бой, погибали либо от зубов, либо от его пламени, я же понял, что проколоть его чешую стрелой возможно, поэтому стоял в полуразваленной башне и стрелял через образованную драконом дыру. Айрилет создавала молнии, мы засыпали стрелами и рубили мечами дракона. Во время боя он называл нас смертными и перед смертью сказал своё имя. Когда же он пал, радости не было предела, все были счастливы, ведь понимали, что сохранили множество жизней. Те, кто сражались, могли называть себя героями, победа досталась стараниями каждого воина.       — Воистину героическая победа.       — Когда я приблизился к трупу дракона, начались странные вещи: его тело загорелось огнём, кусочки чешуи начали отшелушиваться, выгорая, часть кожи прогорела, а часть отвалилась, отсоединившись от скелета. От него начала исходить оранжево-синяя энергия, она извивалась и собиралась в единые потоки, затем уходила в меня. Я почувствовал, как вновь меня наполняют силы, я больше не уставший, даже больше, во мне горела энергия, и сил стало больше, чем прежде, непередаваемое чувство. Энергия перестала литься, вместо туши дракона остался лишь его скелет, стража была удивлена, ровно как и я, кто-то заговорил насчёт Пророчества, вспомнились древние легенды о Драконорождённом, один стражник сказал, что я поглотил душу дракона, кто-то попросил использовать ту’ум, и я сразу вспомнил то слово из «Ветренного Пика», но на сей раз я освоил и понял его значение, я смог перевести его, ощутил силу этого слова, и тогда вместе с этой силой выкрикнул: «ФУС». И тогда мой крик стал больше, чем громко произнесённое слово, он приобрёл силу, и с этой силой вырвался наружу, рассекая ветер и поднимая пыль. Сегодня ты слышал этот крик, но только из трёх слов, меня обучили ещё двум словам мастера Голоса, когда я смог доказать, что являюсь истинным Драконорождённым. Крики состоят из трёх слов, только тогда они обретают истинную силу.       Когда Мирмулнир погиб, он произнес: «Довакин! Нет!» Я не придал этому значения и был слишком отвлечён мыслью об убитом драконе. Когда я шёл к Балгруфу, где-то вдалеке раздался громогласный крик «До-ва-ки-и-ин!!!»       Парень удивлённо поднял брови.       — Ярл выслушал рассказ, в знак признательности и благодарности за великую помощь, он наградил меня титулом тана Вайтрана и назначил хускарла, — Борнор кивнул в сторону Лидии, та увлечённо ела стейк и лишь кивнула в ответ. — Ещё он мне поведал о Довакинах, объяснил, что тот громогласный крик был призывом Седобородых и посоветовал отправиться к ним на Высокий Хротгар. Так начался мой путь Драконорожденного.       — Должно быть тебе суждено одолеть того, кого мы называем Тартаагом.       — Думаешь таково моё предназначение?       — Возможно.       — Знаешь, я и сам так считаю, если мне не суждено было лишиться головы, значит, есть какая-то важная миссия в этом мире. Седобородые считают, что если миру суждено умереть, то так тому и быть.       — Это во многом схоже с позицией скаалов. Должно быть, что-то привело тебя на Солстхейм. Чем я могу помочь?       — Боюсь, ничем ты мне помочь не сможешь, это длинная история. Знаешь, ты мне нравишься, я ещё обязательно тебе расскажу о своём деле на Солстхейме. Я и не думал, что наш разговор затянется так надолго, но мне бы хотелось узнать, откуда ты берешь идеи для своих стихов. Я пришёл в таверну, когда ты читал стих про гоблина, мне очень понравилось, я и не думал, что можно догадаться до такой идеи.       Молодой норд улыбнулся.       — Мне очень приятно что стих тебе понравился.       — Мне тоже понравился, — добавила закончившая трапезу Лидия.       Лидия не привыкла влезать в разговоры, но тут она почему-то всё же решила высказаться.       — Второй стих тоже был хорош, вот бы всем так радоваться, как тому барду, — сказал Довакин.       — Это был третий стих, а стих про гоблина был вторым.       — Так значит есть ещё и первый? А у них есть названия?       — Нет, названия им ни к чему, и да, есть и первый, если хотите могу прочесть, — сказал Сонмар и отпил глоток суджаммы из фляжки.       — Ну если тебе не в тягость. Я как раз съем остывшую похлёбку.       Сонмар достал все свои листки со стихами и нашёл нужные. Он начал негромко читать, а так, чтобы Борнор и Лидия хорошо слышали, и при этом не настолько громко, как когда он читал для всей таверны. Довакин быстро выхлебал томатную похлёбку и начал есть стейк. Еда почти закончилась, как норд закончил чтение.       — Очень хороший стих, я прочувствовал досаду за того шахтёра, судьба порой бывает несправедлива, и я вот иногда задаюсь вопросом: несправедлива ли она, или же мы просто не заслужили иных событий, — сказал до конца не прожевавший еду Борнор.       Лидия задумалась, наклонив голову.       — Больше стихов на тему безжалостной и несправедливой судьбы стихотворения у меня нет.       — А сколько всех их у тебя?       — Дома около двенадцати.       — Много, не каждому дано писать хоть какие-то стихи, а у тебя ещё и такие хорошие.       — Не каждому дано владеть ту’умом.       — Ту’уму можно научиться, — сказал Довакин, отодвинув пустую тарелку.       — Написанию стихов гораздо проще научиться.       — Довакином стать не каждому дано, а вот ту’уму научиться можно, да только сложнее чем магии раза так в три.       — А ты владеешь магией?       Довакин посмотрел серьёзным взглядом на норда.       — Только элементарными заклинаниями, не более. Вот кольцо от огня, а это ожерелье от молний, да и вон в рюкзаке полный набор зелий от стихий и магии.       Мужчина ткнул пальцем в сторону двух рюкзаков — своего и Лидии.       — Сказать по правде, мало кто владеет сильной магией, иногда даже щитом можно закрыть огромную льдину размером с моё туловище, но сейчас мы готовы по полной программе. Мы, кстати, направляемся в твою деревню с одним делом, как закончим — всё расскажем. Прям сейчас направимся туда.       — Идти ночью опасно.       — Ты не переживай, мы вдвоём в силах противостоять пепельным отродьям и местным разбойникам, мы и не из таких передряг выходили невредимыми. Я ведь не один — со мной Лидия.       Мужчина взял и обнял одной рукой девушку, та не смогла сдержать улыбку.       — Ладно, нам нужно идти в путь, обязательно тебя найдём, возможно, даже сразу после дела. Тогда-то мы уж точно выпьем вдоволь мёда.       — Заходите в любой момент, всегда буду рад вашему визиту, — отзывчиво ответил парень. — Счастливого пути.       Лидия встала и забрала сумки, Борнор пододвинул стулья под стол, взглядом окинул сидевшего напротив Моргула, тот недовольно отвел взгляд, достал из кармана мешочек септимов и, поблагодарив за вкусный ужин, расплатился с Садри.       Сонмар сидел на своём месте и провожал взглядом Борнора, поражаясь необыкновенной встрече и истории, которую он ему поведал. У него сложились очень хорошие впечатления о Довакине. Он и не думал, что судьбой были посланы в Нирн такие добродушные и в то же время сильные герои. Он допил свою суджамму и оставил флягу на барной стойке. Затем он пошёл спать в свою комнату и почти моментально уснул.