Там, где зеленеет солнце

      Ночь полностью вступила в свои права. Бледный диск луны одиноко нависал над городом, и Амарсана думала о многочисленных звёздах, которых ей сейчас почему-то не хватало. Губы нещадно горели, отчаянно желая продолжения, она была смущена до предела, поэтому отвернулась к окну, любуясь небом.       Они снова не говорили — в такси громко играла музыка, что было весьма кстати. Им с Кириллом не нужны были слова, чтобы понимать друг друга. Он крепко держал её за руку, будто боялся потерять, и это только дразнило её желание быть ближе. Но где-то там, на подпорках сознания, всё же царапалась противная мысль, что она поступает слишком эгоистично с Кириллом.       Для начала нужно было поговорить.       Квартира их встретила уютным полусумраком, и Амарсана не стала включать свет, приглашая Кирилла в свою комнату.       И снова поцелуй. Уже более страстный и раскрепощённый, чем до этого. Кто из них поддался первым — неизвестно, оба, как по щелчку, бросились друг к другу в объятья, падая с грохотом на кровать. Дикое, необузданное стремление отдаться вырывалось из глубины души, будто это был последний день в её жизни.       Но отстранился первым, как ни странно, Кирилл, нависая над ней сверху, а затем просто сел, снимая очки и кладя их на тумбочку. За ним села и Амарсана, ощущая, как меняется настроение, но спрашивать не стала: он и сам всё расскажет.       Перед тем как сделать этот отчаянный, но такой желанный шаг, они должны быть честными друг с другом до конца. Шестое чувство подсказывало, что вряд ли всё будет так легко. И даже такое простое желание, как любить, дастся ей с трудом.       — Амарсана, — он тихо позвал её, а затем притянул к себе за талию.       — М?       — Ещё никогда я не чувствовал себя настолько полноценным, как сейчас, — начал говорить он, и Амарсана задержала дыхание. — Я хочу быть с тобой, я хочу защищать тебя и оберегать, вызывать улыбку на твоём лице, хочу сделать тебя счастливой. — Кирилл ласково погладил её по щеке. — Если ты мне дашь немного времени, я приеду и…       — Ты уезжаешь? — встрепенулась Амарсана и повернулась к нему.       — Да. Я не знаю, как скоро я приеду. Случилось так, что мой дедушка ушёл на Небо и я, как его приемник, должен взять на себя обязанности Рода. Мне нужно пройти посвящение, учиться, развивать свой дар, чтобы в полной мере охранять свою семью.       Она чувствовала, как Кирилл напрягся, но он старался говорить отстранённо, без эмоций, словно в происходящем не было ничего особенного: люди умирали каждый день и каждый час, и изменить что-либо уже нельзя, но всё же… такая безэмоциональная собранность пугала.       — Моя мама тоже ушла на Небо. В ту ночь. Значит… это не просто совпадение, верно?       Они переглянулись — и в глазах друг друга каждый видел отражение себя. Внезапно стало холодно, всего лишь на секунду, но этого было достаточно, чтобы покрыться мурашками. Амарсана вспомнила образ своей матери, пытаясь представить что-то хорошее, но в голову лезли все плохие моменты, и она недовольно дёрнула левым плечом, словно пыталась сбросить чью-то невидимую руку.       — Именно так, — кивнул Кирилл и снова погладил по волосам. — Небо просто сделало выбор в пользу нас, взяв плату за наши ошибки.       Так вот оно что. Плата. Горькая действительность заставила Амарсану всё же снять розовые очки. Снова. Но она была готова к этому.       — Если Небо так решило, значит, так тому и быть. Я еду домой. Ты сам говорил, что это не моё место, и ты был прав. Мне пора искать новый путь. — И этот путь она должна пройти самостоятельно. Без Кирилла.       Их дороги расходились по разные стороны, и оба понимали, что, возможно, они больше никогда не пересекутся. Конечно, можно было бы пойти на перекор Судьбе снова, наступить на горло желаниям Неба, но расплата в следующий раз могла быть ещё более ужасающей.       Амарсана, возможно, смогла бы рискнуть: у неё всё равно ничего нет за душой. Возможно, она и осталась бы, что-нибудь придумала, боролась за отношения изо всех сил, если бы Кирилл этого захотел. Попросил бы остаться, плюнуть на все правила, и пусть это звучало слишком глупо, но Амарсана отчаянно желала услышать это. Но Кирилл сказал совсем другое:       — Я уверен, что у тебя всё получится.       Оставалось только принимать такой исход событий. У них ничего и не было, чтобы расстраиваться, правда? Две души, которые однажды соприкоснулись, и это всё обернулось огромной ошибкой.       — Я тоже уверена, что ты со всем справишься. — Руки Кирилла на её талии показались тяжёлыми, инородными, и она поспешила отстраниться.       В комнате стало ещё темнее — бледноликая луна спряталась за высокими зданиями, и фонари, что освещали город, внезапно померкли. Амарсана оглядела свою комнату, будто видела её впервые, а затем снова взглянула на Кирилла, который всё это время наблюдал за ней. Длинная чёлка спадала на лицо, пухлые губы были слегка приоткрыты, что захотелось снова к ним прильнуть.       Что Амарсана и сделала.       Пусть у них не было будущего, зато у них в распоряжении была целая ночь, которую у них уже никто не отнимет. Она уселась сверху, зарываясь пальцами в тёмные волосы, и просто утопала в омуте безысходности, целуя и кусая губы Кирилла, будто наказывала их за свою боль. Кирилл же отвечал с большей отдачей — это была борьба, жестокая и яростная. Раздался приглушённый стон, и во рту растёкся металлический вкус крови — настолько они сошли с ума, что вовсе не ощущали границ.       Амарсана даже и не подозревала, что может быть такой: развратной и наглой, безудержной и страстной. Это не поведение приличной девушки, но ей было плевать, когда она впивалась злым укусом в шею. А Кирилл позволял ей это, раздразнивая ещё больше, сжимая её тонкую талию до боли, выводя на все эмоции, на которые она была способна.       Воздух нагревался с каждой секундой, и одежда, о, эта чёртова одежда, сковывала движения, мешала, что пришлось от неё полностью избавиться без капли стеснения. Единственное, что осталось на ней, — цепочка с тяжёлым ключом, но её Амарсана не стала снимать, чувствуя так себя более защищённой, как и чёрные трусики, которые были последней преградой между ними. Кирилл не стал отставать, одним движением стянул с себя рубашку и брюки, а затем подхватил Амарсану на руки и аккуратно положил её на кровать, нависая сверху.       Его помутневший взгляд, который прошёлся по Амарсане, показался ей диким, животным, будто это и не Кирилл, а кто-то другой, более могущественный, чем обычный человек. И этот взгляд заставил её покорно застыть, немного остужая боевой пыл, — роли сменились.       Кирилл осторожно прильнул к её губам, а затем опустился вниз по скуле и до шеи. Амарсана вздрагивала от каждого прикосновения к её телу: слишком нежно, слишком трепетно, слишком… слишком. Честно признаться, она много раз себе представляла, каким будет первый её секс, но эти мысли были далёкими, нереальными и ни в какое сравнение не шли с тем, что происходило сейчас. Была ли она готова?       Да.       Крепкие, сильные руки накрыли грудь, слегка массируя, а затем Кирилл дотронулся горячим влажным языком до соска, который тут же затвердел. Мир будто окунулся в сизый туман — ничего не видно, одни голые эмоции. Она выгнулась дугой, желая ощутить своим телом больше ласки, а пальцы вонзились в спину, слегка царапая. Сдавленный стон, который вырвался из её груди, будто подстегнул Кирилла быть смелее, активнее, поэтому он стал опускаться всё ниже и ниже, пока не достиг лобка. Он медленно раздвинул её ноги в сторону, стягивая последний ненужный элемент одежды, обнажая полностью, а затем слегка дотронулся языком до влажного горячего влагалища, пробуя на вкус.       С губ невольно сорвался стон, что был намного громче предыдущих. Амарсане казалось, что она сейчас задохнётся, и вцепилась в простынь, как в спасительную соломинку. Дышать. Определённо нужно было дышать! Но как, если голова кружилась от переполняющих эмоций, а сердце, казалось, и вовсе готовилось пробить грудную клетку своим безумным ритмом? Как вообще можно было вспомнить о такой банальной вещи, как дыхание, когда всё остальное плавилось в сладкой истоме?       Больше. Больше! БОЛЬШЕ!       Язык прошёлся вверх и вниз, а затем очертил круг, распаляя Амарсану до чёрных мушек перед глазами, до дрожи в коленях — вот оно настоящее, необузданное возбуждение, которое не знало слова «стоп».       — Пожалуйста, — простонала она жалобно, сама не понимая, что именно просила.       Кирилл отстранился только лишь для того, чтобы стянуть с себя трусы. Амарсана приподнялась на локтях, впервые рассматривая мужское достоинство так близко, а затем уселась на колени, протягивая руку к члену. Любопытство, перемешанное с лёгким сумасшествием, подстегнуло её на весьма откровенный шаг: слизать с головки каплю прозрачной вязкой предсеменной жидкости. Кирилл зашипел и зарылся пальцами в её волосы, а член дёрнулся, подзывая на следующие действия. Во рту растёкся незнакомый, солоноватый привкус, и она провела языком по кругу головки, чтобы распробовать получше. Член был таким большим, с выступающими синеватыми венками, жутко твёрдым, что немного потешило её самолюбие: это она его довела до такого состояния. И только она может сейчас с ним справиться. Поэтому резко обхватила член губами и качнула головой вперёд.       — Чёрт, — ругнулся Кирилл, собирая волосы Амарсаны в импровизированный хвост.       Хотелось раздразнить его всё больше и больше, поэтому с каждой секундой Амарсана ускоряла темп, и пусть у неё почти сразу онемел рот, и пусть слюна начала стекать по подбородку, и пусть, что пару раз чуть не случился рвотный позыв, — сама виновата, толкнулась слишком глубоко, — но это действительно стоило. Она подняла глаза наверх и нарочито медленно провела языком по всей длине члена, вызывая полустон-полувздох.       — Иди сюда, — приказал Кирилл, утягивая её к себе, и прижался требовательным поцелуем, врываясь в рот языком, а потом отстранился, заправляя её запутавшуюся прядь за ухо. — Моя хорошая.       И она готова была просто умереть от этих слов. Амарсана жадно вглядывалась в его лицо, запоминая каждую чёрточку. Его глаза были совсем тёмными — чёрный зрачок заполнил собой всю синеву; волосы торчали в разные стороны; губы опухли и казались невероятно пошлыми, что Амарсана не сдержалась и прильнула к ним, целуя отрывисто, напористо, заставляя его перейти на следующий уровень.       — Я сейчас, — шепнул он и спрыгнул с кровати, разыскивая что-то на полу, затуманенным разумом Амарсана еле поняла, что именно: защита прежде всего.       И даже такая мелочь казалась крайне важной: всё должно быть на высшем уровне, пусть она и не готовилась к нему специально. Кирилл достал презерватив и зубами оторвал упаковку, а затем надел его на член одним ловким движением. В голове пронеслась ревнивая мысль: неужели у него кто-то был ещё до неё? Да, всё возможно, и плевать на это.       Он снова вернулся к ней, укладывая на кровать, затем раздвинул ноги, приставляя к влагалищу набухший член.       — Ты точно готова? — Кирилл кинул на неё обеспокоенный взгляд.       — Ты издеваешься? — усмехнулась она одним уголком губ. — Готова.       Абсолютно.       Одно медленное движение, и Амарсана запрокинула голову назад, вскидываясь телом вперёд и закусывая губу от острой боли, что пронзила её насквозь. Можно ли чувствовать боль и возбуждение в одном флаконе? Это было странно, но это было именно тем, что она сейчас испытывала. Кирилл остановился, успокаивающе поглаживая её бёдра, чтобы дать ей привыкнуть к новым ощущениям.       — Ты бы знала, насколько ты сейчас прекрасна, — проговорил он мягким полушёпотом. — Мне так трудно сдерживаться.       — Так не сдерживайся, — слабо улыбнулась она, едва останавливая непослушные слёзы. — Пожалуйста, не сдерживайся.       Больно, больно, больно до невозможности, и нет, не от проникновения — сердце разрывалось от понимая, что она больше никогда не сможет никого так полюбить, как Кирилла. Были ли это громкие слова, она не знала, но эмоции просто переливались за грани возможно — второго раза такого точно не будет.       Кирилл двинулся ещё и ещё, пока не вошёл полностью, прижался к ней, обвивая её тело руками, а она обхватила своими ногами его спину, чтобы быть настолько близко, насколько это возможно, чтобы стать одним целым и не только телами, но своими душами, что неистово тянулись друг к другу. В какой-то момент Амарсане даже показалось, что она взлетела и они находились не в квартире, а где-то там, во снах, где всё, даже самое необъяснимое, имело смысл.       Темп нарастал, их стоны превратились в какофонию из звуков, а Амарсана уже не помнила себя, продолжая хвататься за спину Кирилла, оставляя следы от ногтей.       — Ещё, — просила она, вгрызаясь зубами в мужское крепкое плечо. — Ещё!       — Моё солнце, — повторял Кирилл ей на ушко, обдавая горячим дыханием. — Моё маленькое солнце.       Последний толчок, и тонкая струна, что всё время была натянута внизу живота, внезапно лопнула, оставляя после себя только бешеную пульсацию, что заполнила собой всю комнату. Нет, не так. Они и были этой самой пульсацией.       Ленивый поцелуй, и Кирилл перекатился на спину, слезая с Амарсаны. Приятная слабость обволакивала её, а веки были невероятно тяжёлыми, что разлепить их было верхом глупости, поэтому она лишь перевернулась на бок, утыкаясь носом в стену, моментально засыпая. Кровать качнулась — Кирилл вроде бы встал, а потом он снова лёг, обнимая её со спины и оставляя на плече еле заметные поцелуи.       Незаметно наступило утро.

***

      Он долго не мог заставить себя отстраниться, любуясь спящей Амарсаной, уговаривая самого себя, что от пяти минут ничего не случится. Но пять минут превращались в десять, а эти десять — уже и в целый час. Он очнулся, когда солнце полностью взошло, а в квартире раздался громкий хлопок входной двери.       Кирилл выскользнул из постели, поспешно одеваясь, а затем быстро выбежал из комнаты, пока не пропала вся решительность. Лора, которая не ожидала увидеть его в своей квартире, чуть не закричала, но Кирилл успел кинуться к ней, прикладывая палец к своим губам, призывая к тишине.       — Закрой за мной дверь, ладно? — попросил он одними губами, и Лора деревянно кивнула, складывая в уме все факторы.       — Вы! — запищала она, указывая на него пальцем, и он снова зашикал, и Ло перешла на судорожный шёпот: — Это случилось, боже мой. Но почему ты уходишь? Амарсана спит? Ты даже не попрощаешься? Она тебе рассказала, что собирается уезжать? Ты её остановишь, да? Скажи мне, что ты её остановишь.       — Нет, Ло, — покачал головой он и шумно выдохнул через нос. — И ни о чём не расспрашивай, ладно?       — Ты… сбегаешь? Что? С ума сошёл? — Она вцепилась в его руку, готовая закатить истерику. — Если ты сейчас уйдёшь, я тебя так возненавижу, что… что… Ты не имеешь права так с ней поступать!       — Лора, береги её. — Он ласково потрепал её по плечу, а затем ушёл, отрезая всё на корню.       Так будет правильно. Так будет лучше. Так и должно быть. И ни к чему долгие прощания, которые терзали бы их ещё больше.       Лишь оказавшись на улице, Кирилл перевёл дух и вскинул голову, всматриваясь в безоблачное голубое небо, а затем долго смотрел на солнце до боли в глазах, внутренне жалея о том, что оно не зелёное.       Зелёного солнца он так больше и не увидит.