Ex calling

«Я не думала, что женщины бывают такими» Тэён сворачивает к обочине, резко давит на тормоза. «Нет, конечно, как у всякой другой порядочной женщины, в моей жизни были те ещё 'под-руж-ки', были сплетницы и стервы, Барби без мозгов и настоящие принцессы, которыми только восхищаться» — Сука, — Тэён закусывает фалангу указательного пальца и переводит ожидающий взгляд на сидящую рядом девушку. Вместо ответа она срывает телефон с подставки и выскакивает из салона. «В общем, всяких людей полно. Но никогда я не встречала таких отбитых, настолько конченных, как бывшая Тэёна» — Не надо, — успевает шепнуть парень перед тем, как его телефон разбивается вдребезги, как каблук шпильки продавливает экран. «Мы с Тэёном 'вместе' уже около двух лет, дело идёт к браку. И у нас всё замечательно, восхитительно настолько, что розовые пони блюют радугой. Кроме тех дней и двух последующих, когда ему звонит его бывшая. Если бы это была какая-то очередная девушка, одна из сотни других… Ладно, лишканула — одна из пяти — то всё было бы хорошо. Наверняка было бы лучше. Чем если бы его бывшая была по совместительству его же первой. Не просто первой, а вообще первой. Первая школьная любовь, первые поцелуи на колесе обозрения, первый секс в общежитии. И первые манипуляции с её стороны» Девушка тяжело дышит, когда поднимает голову и театрально закидывает прядь каштановых волос себе за спину. Она оправляет рубашку и чуть ниже тянет юбку: — Я куплю тебе новый телефон. — Ты…? — у Тэёна начинают дрожать руки. «С Тэёном мы познакомились, когда он пребывал в очередной подвешенной фазе их отношений: это когда эмоциональные качели не взлетают в 'да' и не тянутся по инерции в решительное 'нет'. Молодой человек с цветными прядями привлекает внимание, на него хочется смотреть, как на попугайчика в бетонных джунглях. А вот его большие сияющие глаза, тонкие длинные пальцы, ниточки на запястьях и обнаженные плечи — это всё заставляет задуматься о нём в несколько ином плане. И совсем не хочется отпускать. У меня был достаточно свободный день, и парень в кафе не выглядел занятым, так что знакомство казалось отличным вариантом: — Здравствуйте, — в ту пору мои волосы были короче, и удобнее было закалывать их, хотя уже тогда некоторые пряди спадали с плеч, — Обычно таких парней рисуют в два-дэ, как приятно увидеть кого-то в объеме, — а ещё у меня напрочь отсутствовали тормоза и навыки флирта. — Простите? — он тогда смотрел на меня маленьким кроликом, и сложно было не рычать тигрицей. — Вы очень красивый, и я решила познакомиться. Если Вы не против, — и одевалась тоже не особо скромно — статус 'активный поиск' накладывает отпечаток на стиль человека. Тэён выглядел тем, кто пребывает в поиске. И в поиске себя в том числе. — Ах, ох, — он стал суетиться, додумался отодвинуть стул, приподнялся, отводил взгляд от коленей — и плюсы сыпались один за другим в его персональную копилку, — Я — Ли Тэён. — Ким Дасоль» Парень оборачивается к машине и цепляется пальцами за крышу, опускается лбом на ладони. «Стоит отдать должное Тэёну: уже на второй встрече он объяснил ситуацию со своей девушкой: они в который раз расстались, но она у него есть. — Тогда передай ей, чтобы лучше присматривала за своим парнем, — я была в крайней степени возмущена, — Иначе уведу. — Да кому я нужен, — Тэён скромно прикрыл щеку ладонью, опустив взгляд. — Мне. Молодой некурящий парень с низкой сопротивляемостью к алкоголю — где я найду такой прекрасный экземпляр? — я только что не развела руками в стороны, обозначая количество парней, подверженных обратно названным недостаткам. — Такие низкие стандарты, — усмехнулся. — Это то, что я вижу после наших двух встреч» — Тэён? — девушка нерешительно делает шаг в сторону машины, а её парень крупно вздрагивает. «На третьей встрече Тэён познакомил меня со своими друзьями. Несколько неловко было сидеть в компании одних только мужчин, но ни один из взглядов не нёс даже толики опасности: каждый смотрел на меня с надеждой. Когда Тэёна развезло, и желание спать пересилило все прочие, помогать мне с доставкой пьяного тела вызвался Ким Донен. Он сам сел за руль и настоял, чтобы я села рядом. Донен же первым рассказал о бывшей девушке Тэёна. А я самоуверенно посмеялась» — Тэён, милый? — девушка обходит автомобильную дверь и опускает ладонь на плечо парня, чуть сжимает, — Из-за чего ты переживаешь больше? — Из-за… — заикается на слезах. «Впервые Со Ына влетела в наш мир спустя три месяца едва устаканившихся отношений. Эта девушка буквально ворвалась в мою квартиру с криками: — Где он?! Где любовь всей моей жизни?! — а потом упала на пол в коридоре, заливаясь горькими слезами. Миниатюрная, худосочная — высушенная под ноль постоянными нервными переживаниями, как оказалось на деле — внешне Ына была идеалом большинства мужчин. Не только фигура, но и приятный разрез глаз, выпрямленные волосы средней длины и инфантильная челка. А в тот день она ревела на полу, билась в истерике и уверяла, что вся предана Тэёну, что её ошибки и неспособность выразить сожаления снова и снова создают трещины в их отношениях. И в тот день я совершила первую ошибку в отношениях — следуя женской солидарности, поверила Ыне. Тэён ушёл от меня в тот же вечер» — Тэён-а, — Дасоль не решается прижаться к его спине, привычно соблюдает дистанцию, — Это было импульсивно, но я больше не могу смотреть, как ты страдаешь. Я не хочу больше страдать сама. «Всего через две недели мне позвонили из полиции и объяснили, где, за что и как сидит Ли Тэён. Это было странно: чтобы он пьяным пошёл дебоширить на улице и разбил витрину магазина. Уже сидя в участке и заполняя документы, то и дело бросая на него взгляд, я подумала, что он несчастен. И не имеет своей воли уйти из прошлых отношений, не имеет сил и наглости сказать 'нет' кому бы то ни было. Насколько это плюс в манипулятивных отношениях, настолько же и минус для всей его личности и карьеры. В двадцать первом веке мужчина всё ещё завоёвывает женщину, но только мы забываем, что легко пришедшее также легко утекает сквозь пальцы. Если я хочу, чтобы очаровательный Тэён остался со мной, то я не должна его отпускать, и не давать ему больше поводов сомневаться в своем намерении. Для сомнений у него есть Со Ына» — Я так устал, Дасол-и, — парень резко разворачивается, обнимая девушку за талию, мокро вжимаясь носом в её плечо, — Я так устал от неё. — Её больше не будет в нашей жизни, — уверенно заявляет Дасоль, — Если мы вместе выберем новую квартиру, если у тебя будет новый телефон, новая работа. Если ты захочешь начать с нуля. «Глупо читать, что 'всем парням нужно только одно', и при этом верить в преодоление демографического кризиса. Если я хочу парня, если он хочет меня — то мы можем заниматься сексом. И будем. А по тому, как вёл себя Тэён в наш первый раз, сразу видно этот вид голода: его трясущиеся пальцы, горящие глаза, резкие движения и 'Прости, малышка, сейчас я позабочусь о тебе'. В сексе он оказался гораздо лучше, чем я себе представляла. А то, как он проявил свою заботу утром: завтрак в постель, долгая, сладкая прелюдия со вкусом сгущённого молока из круассана… Довольный неоднозначными отношениями мужчина не ведёт себя подобным образом — только тот, кто мало получает отдачи, кто редко получает удовольствие. Интимная близость — это отличная возможность привязать к себе человека. Но я и не думала, что Ына ступит на эту опасную звериную тропинку, чтобы только не дать Тэёну навсегда покинуть её.        Он рассказал сам. Долго мялся на кухне, а потом рассказал. И об их первой встрече, и первых свиданиях; о том, как сильно её любит, и что вряд ли покинет её. И что возвращается к ней теперь за краткими минутами удовольствия. — Она безумно сильно любит меня, — он зарылся пальцами в свои волосы, сдерживая рыдания, хотя слёзы уже текли по его щекам. — А что ты думаешь обо мне? Я значу для тебя хоть что-то, Тэён?» Машины проносятся мимо, и ветер обдает скользящей болью по обнаженным икрам и шее Дасоль, но она обнимает своего любимого, пережидая ради него. «Он тогда не ответил. Собрал вещи и ушёл. Я была зла, ненавидела его всеми фибрами своей души. Ревела на плече подруги, обрывала телефон матери, чтобы спросить совета, писала кузену — никто не мог дать мне ответа, никто не понимал ситуации до конца. А потом со мной связался Ким Донен. Мы периодически и до этого переписывались, но в этот раз он назначил встречу, на которую пришёл ещё один друг Тэёна. Мы зашли в недорогой бар, и я даже подумала о них иначе, но потом Донен стал объяснять, припомнил мой легкомысленный смех в машине. — Короче, — второй друг, японец Накамото Юта, говорил короче и по делу: не был бы женат, был бы запасным, — Не слушай эту дуру. Мы ещё поговорим с Тэёном. Но ты его не отпускай больше. И да, — перевёл взгляд на Донена и дёрнул уголком губ, — Как только вы с ним уравновеситесь, то требуй знакомства с его семьёй. Думаю, что они поддержат тебя. И он будет реже сбегать. — Хотите сказать, что все на моей стороне? — я уже подняла коктейль и ещё раз осмотрела своих соратников на этой непростой войне за чужое сердце, за чужую душу. — Честно? — Юта соударил свою рюмашку с моим бокалом и усмехнулся, — Все просто против Ыны. Любая бы подошла, и таких было уже несколько, — подносит стекло к губам, но вдруг мрачнеет, — Но ты любишь его. Как любят кошки. Большие кошки. Три напитка были выпиты в вечер среды в баре. В пятницу я и Тэён пили вино на моей кухне, закусывая оливками и шоколадными конфетами» — Сол-и, — отстраняется парень, пропуская сквозь пальцы её волнистые пряди, — Мы можем сменить страну, но она всё равно догонит меня. Я так устал от неё бегать. — Тогда прими решение, — девушка нервно поджимает губы, боясь расплакаться от досады и бессилия, — Я не хотела ставить вопрос ребром, не после всего, что мы пережили. Но, Тэён-а: или я, или она. «Когда дети делят игрушку, то вопрос не в её стоимости, и порой даже не в том, кто и как с ней играет, как заботится — вопрос в самоутверждении, в желании доказать свою правду. Это не жадность, это ущемленность — поэтому желание отстоять хотя бы ненужную игрушку превалирует над всеми другими. Если бы все дети были одинаковыми, то делились бы игрушками, давали на время поиграть любимыми куклами и никому никогда не показывали плюшевых медведей, которых обнимают во сне. Но люди разные. И даже если прежде мне не встречались психически неуравновешенные, то Со Ына — первая. И надеюсь, что последняя.        Как только Тэён окончательно переехал ко мне, мы прошли родителей. Сначала моих, чтобы он чувствовал себя обязанным, а мама хоть немного прониклась моими страданиями об этом мужчине. А потом я переступила порог дома семьи Ли. Улыбчивая мама, молчаливый отец, старшая сестра со складкой меж бровей в свои тридцать с чем-то. Вкусная еда, безобидные шутки и постоянно смущённо смеющийся Тэён — это был прекрасный вечер, и его семья — они все замечательные люди. Каждый из которых улучил минутку, чтобы спросить на ухо: — Ты знаешь Ыну? И каждый желал удачи, крепко сжимая мою ладонь.        Тэён плавно и неизбежно увязал в наших отношениях. Он жил со мной, жил мной. Спал в моей кровати, готовил на моей кухне и дарил мне всё своё внимание, получая в ответ столько, что не сразу смог принять. Ему было дико получать ласковые поцелуи утром, невероятно жутко брать в руки собранный на работу ланч-бокс и при каждом удобном случае слышать в свой адрес тихое 'мой любимый'. Мы стали настоящим 'мы'.        Но полуночная трель входящего сообщения донесла пулю, которая врезалась в наш идеальный мир, заставив тот треснуть. Со Ына написала: «Мой любимый, я тоскую». Тэён заблокировал экран и лёг обратно. Чтобы через минуту подскочить на кровати, закусить кожу на указательном пальце и прочитать вслух: — «Ён-и, если ты не придёшь, то я покончу с собой». Критическая ситуация. Как бы я не ненавидела эту ненормальную, нести ответственность за её жизнь, за её смерть — это явно не то, с чем кто-нибудь из нас справится. — Тэён, иди к ней, — я уже застёгивала пуговицу на его джинсах, выталкивая в коридор, пока он вызывал такси, — Не дай ей покончить с собой. И вернись ко мне. Тэён. Тэён поднял взгляд от экрана телефона и сожалеюще поджал губы. — Сегодня ты можешь сделать всё, что угодно. Только не дай этой суке сдохнуть, — это решение далось тяжело, но спросонья нельзя было придумать чего-то ещё. — Сол-и, я обязан туда идти? — в его голосе была надежда, и всё происходящее казалось мне самой абсурдным. Но маленькая девочка плачет из-за отнятой, уже давно ненужной игрушки. И пока я не подарю новую, пока не придумаю этой девочке нового занятия, могу только поделиться. Даже если моя 'игрушка' против и умоляет влажными глазами. — Прости, любимый, — поцеловала его в лоб, позволяя и благословляя, — Но лучше сегодня сделаешь глупость ты, а не она. Я прошу тебя. Мы оба не простим себе, если она всё же… Это было ошибкой. Второй глупой ошибкой, которая дала откат в наших отношениях» — Конечно же ты, Дасол-и, — слабо улыбнулся Тэён, снова прижимая девушку к своей груди, — Только ты. Но как же избавиться от неё? Что ещё мы можем сделать? «Манипуляции суицидом стали нормой, повседневностью. И Тэён начал умалчивать о новых сообщениях, оставаясь рядом и отключая телефон на ночь: я не знала до тех пор, пока не приняла входящий от матери Со Ыны. Рыдая и проклиная меня самыми страшными словами, угрожая судом людским и высшем — эта женщина рассказала, как её дочь страдает без любимого, и что этой ночью 'де-воч-ка' выпила таблеток, сейчас лежит в реанимации. — Если она умрёт, я… — госпожа Со задыхалась от ненависти ко мне, — Я протащу вас двоих по судам! Я отравлю вашу жизнь! Да я вас обоих в могилу сведу! Где стояла, там и упала — я была в шоке, не могла работать. Начальница обещала вычесть из зарплаты, угрожала чем-то, но когда я молча вышла из офиса, то оказалось, что все ее слова ничего не несли за собой. Лучше бы и слова госпожи Со были всего лишь словами пожилой женщины, которая переживает за единственную дочурку.        В палату могла входить только мать. Тэён был вынужден сидеть рядом и проходить обработку семьи Со, чувствуя себя виноватым. Когда я пришла, он уже был никаким, и заступаться было бессмысленно: один мой вид вызывал у них бешенство. Пока отец Ыны кричал о моей распутности, её мать отзывалась о моей внешности. Ладонь Тэёна дрожала, когда я выводила его из больницы. Он разбился вдребезги на улице: никакие слова не доходили до его ушей, и только брат-санитар помог мне напоить его успокоительным.        Мы не знали, что делать теперь. И не могли пойти против возрастных людей. Расстаться мы уже тоже не могли: четыре месяца непрерывного счастья, за которые научились понимать друг друга без слов, поддерживать на расстоянии и физическим присутствием, познакомились с родителями, и друзья стали общими. Нам нельзя было расставаться. И Тэён попробовал кое-что» — Я думала о заявлении в полицию. Но после того, что ты делал прежде, она легко обвинит тебя, — рассуждает Дасоль, выпутываясь из его объятий. — Она — единственная дочь своих родителей! — возмущается Тэён, — Нужно придумать что-то ещё. — Что? Что мы можем ещё придумать?! — вскипает девушка, обходя машину и усаживаясь на переднее пассажирское, — Садись, давай думать. Что мы ещё не пробовали? «Тэён делал это молча. И делал он это всё на протяжении месяца. Как я узнала? Он сломался в очередной раз. Вбежал в дом, выхватил из холодильника бутылку вина и стал пить из горла. Жадно пил и терял капли ниже по горлу… На котором я заметила царапины. — Тэён, что это такое? — я была искренне взволнована и даже не догадывалась. — Я приковал её к батарее, — кидая пустую бутылку в урну и залезая в ящик с чем покрепче. — Кого? — Ыну, — Тэён скрутил 'чеку' и опустил взгляд. Я молчала, пребывая в шоке. Тэён пил, стремительно пьянел, краснел и ощущал муки совести. Кое-как устроившись на кухонном гарнитуре, спустя полбутылки признался: — Я… Бью её, — открыл кран и подставил ладонь под холодную воду, — Сначала я ругал её еду, одежду, внешность. Я надеялся, что она будет злиться. Как ты. Ты же злишься, когда тебя кто-то отчитывает. Но она… — Тэён-а, все люди разные, — ничего умнее в голову не пришло. — Я знаю, знаю, но, — впервые, как пришел, поднял на меня взгляд, — Я думал, что это сработает. А потом… Не знаю, как это случилось, но я оттолкнул её, и Ына упала. Она разбила колени и локти, но, — прячется под ладонями, но я не могу его поддержать, потому что эта идея — ублюдская, — Её ничто не останавливало, не беспокоило. И я приковал её наручниками к батарее. — И ушёл? — И ушёл.        Мне пришлось идти и освобождать эту дуру. Мне пришлось приводить её в чувства и вызывать скорую, снова слушать нелицеприятное мнение в свой адрес от стариков Со. Тэён не должен был быть рядом. Ни в один из этих моментов. Ни когда я отвечала врачу на вопросы о синяках, ни когда я жмурилась от летящей в лицо слюны матери Ыны, ни когда та самая Ына с сумасшедшей улыбкой отмахивалась от предложения о начале расследования, объясняя: — Это мой конфликт с женихом.        Однажды я подумала, что пока она лежит в больнице, подключённая к аппаратам, то мы можем поговорить. По-женски. — Ына, ты же знаешь, что Тэён больше не любит тебя? Ты же знаешь, что он давно живёт со мной? — Он любит меня. Потому что я люблю его, — как заезженная пластинка. — Ына, разве ты ни разу не засматривалась на других парней? — Нет, — она рассмеялась, — И Ён-и ещё вернётся ко мне, вот увидишь. О чём тут было разговаривать?» Сев за руль, Тэён наскоро закрывает дверь и судорожно оборачивается к своей девушке. Смотрит на её почерневшее лицо и недобро улыбается: — Я слышал, что у матери Ыны отец живёт в деревне близ Северной Кореи. Он очень строгий и жестокий человек. Дасоль поджимает губы и сильнее хмурится. — Если старик ещё в добром здравии, то мы можем попытаться поговорить с ним. Да хоть в эти выходные. — Ты думаешь, позабытый старик решит эту проблему? — девушка стучит маникюром по приборной панели, сомневаясь в идее. — Мы должны попробовать.