Лучшее Рождество.

Не поднимаясь с матраса, Раст Коул нашарил сигаретную пачку на полу. Она была из плотного картона и в сумерках уходящего дня, когда нельзя приглядеться внимательней, походила на настоящую. Раст вырвал лист из блокнота, что лежал по другую сторону, сложил вдвое и вытащил через бумагу сигарету, стараясь не задеть её голыми пальцами. Запахло горьким шоколадом и специями, мокрым железом, отдающим металлическим привкусом на языке, а ещё луговыми травами, распаренными под солнцем в знойный день. Их мягкий аромат заполнял комнату и вытеснял меланхолию, коконом обросшую вокруг Раста ещё с техасских времён. За последние годы он привык к ней достаточно, чтобы не замечать, но в праздничные дни боль утрат становилась сильнее, чем он мог выдерживать. И тогда не спасали ни работа, ни отчуждённость. И лишь отчасти алкогольно-наркотический омут как крайняя мера. Как последний рубеж, стоящий между ним и призраками из прошлого. Коул повертел в руках извлечённую сигаретку. Интересно, можно ли приучить себя к ней и потом возвращаться в тот магазинчик снова и снова за пополнением сигаретных запасов, или такое берут только ради подначек? Ну, или по незнанию, как получилось у Марти? Раст поднёс сигарету ко рту и осторожно скользнул по ней зубами. Что сам Марти, что эти несуразные сигареты сбивали с толку. Раст видел, как напарник пробует приручить его, будто дикого зверя, и, что самое страшное, чувствовал, как медленно уступает по миллиметру, невзирая на собственное намерение никого к себе не подпускать. А недавно его и вовсе пригласили на Рождественский ужин. При обстоятельствах столь же сумбурных, как, пожалуй, и всё происходившее в Луизиане. Раст обхватил сигарету за самый кончик, едва касаясь губами её поверхности, и закрыл глаза, позволяя воспоминаниям всплывать в голове под нарастающий эффект ужаса.

***

— Одри хочет завести настоящего аллигатора, представляешь? — бросил Марти два дня назад во время рабочей поездки. — Увидела по телику и теперь грезит ими. — И что будешь делать? — Ума не приложу. Но Мэгги вряд ли обрадуется такому питомцу. Они свернули с главной дороги и упёрлись в магазин бельгийского шоколада, где им предстояло взять показания у владельца, проходившего свидетелем по расследуемому делу. Хозяин встретил их дружелюбно и был достаточно мил, чтобы Марти захотелось остаться и прикупить что-нибудь для Мэгги и девочек. К тому же магазинчик располагался недалеко от дома, и завезти покупки не составляло труда. Раст предпочёл подождать снаружи и сделать записи. Он углубился в бухгалтерскую книгу, ставшую нарицательной в их полицейском отделе, а когда поднял взгляд, увидел, как Марти выходит с двумя доверху заполненными пакетами. — Заедать стресс? — спросил он. — Твоё присутствие, — ответил Марти, устраивая покупки на заднем сиденье. Огромная коробка конфет, перевязанная пышной лентой, была для Мэгги и занимала половину свободного места. Прозрачные кульки сладостей в виде зайчиков, овечек, рыбок и черепах захватили оставшееся пространство. — Думал найти Одри шоколадного аллигатора, — пояснил Марти, — но у них были только рыбки и черепахи. Кстати, я нашёл кое-что и тебе, — Марти бросил Расту сигаретную пачку. — Чтобы было не так тоскливо сидеть среди белых стен со снимками трупов. — Так из нас двоих хоть кто-то работает, — ответил Раст и, пока Марти заводил машину, машинально вскрыл пачку с шоколадными сигаретами… Сипя и задыхаясь, Марти и Раст ввалились в дом и затравленно заметались по прихожей из стороны в сторону. — Что с вами?! — вскрикнула Мэгги, выбежавшая на шум. Марти, всклокоченный и красный, то что-то хрипел, то отрывисто хватал ртом воздух, сопровождая тираду лихорадочными жестами. По его волосам и лбу струился пот, а развязанный галстук болтался из стороны в сторону. Раст был посдержанней, но и по его слезившимся красным глазам, вылезающим из орбит в беззвучной мольбе, было ясно, что держится он из самых последних сил, которые грозятся его покинуть. Как и Марти, он отчаянно озирался и жестом показывал что им нужно… выпить? Но не успела Мэгги сделать и шагу, как Марти, совладав с собой, махнул Расту в сторону кухни, и оба они ринулись вглубь, то и дело налетая на стены или друг друга. Там Мэгги застала их возле открытых дверей холодильника. Дрожа в нетерпении, они стояли в обнимку с бутылкой молока и глотали по очереди вожделенный напиток, расплёскивая по полу белые брызги. Позже, когда к обоим вернулся дар речи, они рассказали, что стали жертвой кондитерского изделия, в состав которого был «щедро добавлен каролинский жнец для пикантности», как гласил состав на обратной стороне упаковки. На лицевой её стороне всё это время был он же, но так мелко нарезанный, что по незнанию мужчины приняли его за что-то достаточно безобидное, что можно найти в шоколаде. Не заметили они и полупрозрачную маркировку 18+ с припиской: «только для настоящих джентльменов» с нарисованными крошечными усами вместо точки. Раст машинально провёл рукой по верхней губе. Мельком взглянул на Марти… «Вот оно что» — пронеслось у него в голове, но Мэгги не дала погрузиться в странную мысль. — Надо проверить все этикетки, прежде чем давать девочкам что-то из сладостей, — сказала она. И пока Марти носил жене покупки на экспертизу, Раст оставался один в чужой гостиной. Недавний опыт ещё имел металлический привкус, но среди этого уже проступал аромат луговых цветов. Аромат тёплого, обжитого дома с двумя маленькими детьми и очаровательной женщиной, приглядывающей за всем этим. Поначалу Расту было сложно даже переступать их порог, но со временем — миллиметр за миллиметром — он приблизился к жизни Хартов достаточно, чтобы вот так запросто сидеть у них на диване и приходить в себя после нелепого случая, случившегося благодаря им же. А потом Раст заметил пару внимательных глазок, наблюдающих за ним из-за двери, и насколько был в силах, изобразил улыбку. Одри хихикнула и подошла ближе. — А знаете, что я попросила у Санта-Клауса? — спросила она. Раст догадывался. Но по тому, как Одри переступала с ноги на ногу в предвкушении с ним поделиться, понял, что обязан уточнить информацию. — И что же ты попросила? — Аллигатора! — закричала она тем детским шёпотом, который слышно за милю, и развела руки в стороны. — Вооо-от такого. Я назову его Спайком и он будет жить у нас в ванной, а я буду кормить его анчоусами. И куклами Мейси! А ещё знаете, что? — Одри прищурилась и повернула голову на бок. — Что же? — Я научу его, как съесть всех преступников. И тогда папа будет всегда оставаться дома, и они с мамой перестанут ругаться. Вот. Девочка сунула Расту рисунок и убежала. На листочке был Спайк на фоне рождественской ёлки. Он отгрызал головы куче людей, обезглавленные тела которых валялись в лужах собственной крови. Посреди всего этого Одри изобразила свою семью, но без младшей сестрёнки: улыбающиеся Марти, Мэгги и сама Одри держались за руки и были весьма довольны происходящим. — А я... А я хочу матрёшку, — подслушав их разговор, пискнула Мейси то ли Расту, то ли родителям, которые как раз возвращались в гостиную. — Мейси всё время просит что-нибудь из русских магазинов, — сказал Марти, погладив пробегающего мимо ребёнка по голове. — В ближайшем из них нас наверняка считают семьей русских эмигрантов. Сейчас под ёлкой большая часть её подарков как раз оттуда. — Особенно она любит кокошники, — подтвердила Мэгги, опуская поднос с тремя безалкогольными коктейлями на кофейный столик. — Так, кажется, это называется? Что-то вроде короны с бусинами и ленточками по бокам. Но Одри постоянно их отбирает. Они ещё немного поговорили втроём о разных мелочах и планах на праздники, которых, конечно, у Раста было немного. По крайней мере, из тех, в которые стоило посвящать Мэгги. — Раст, приходи к нам на Рождество, — сказала она, взглянув на мужа. — Я приготовлю индейку и картофельный пирог. Будет, правда, ещё несколько человек. — Вот и хорошо, — поддержал её Марти, — Расту полезно общаться с людьми вне допросов. — С этим ты справляешься за нас двоих, — парировал Раст. — Но мне действительно нужно закончить работу. — В Рождество? — Марти смерил напарника пристальным взглядом. — Мы пригласим Келли и познакомим вас, — сказала Мэгги. — Она пока тоже не в отношениях. Теплота диких цветов на лугу сменилась запахом протухшей рыбы. Раст повертел в руках полупустой бокал и понял, что пора уходить. Марти вызвался проводить его. — Одри дала мне рисунок, — сказал Раст возле входной двери и показал его Марти. — Аллигатор отгрызает плохим парням головы. Марти скользнул по нему глазами и спрятал в карман. Он надеялся, что это нормально, но ни Мэйси, ни Мэгги в детстве, ни даже он сам, когда был ребёнком, подобного не рисовали, и это начинало его беспокоить. — Она хочет проводить с тобой больше времени, — сказал Раст, и Марти как будто бы уловил участие в его голосе. — Раст, серьёзно, заходи на Рождество, — предложил он. — Никуда твои трупы не денутся. И мутить с Келли необязательно, если не хочешь. Но Коул не ответил.

***

К моменту, когда Раст, наконец, открыл глаза, тьма полностью завладела комнатой. Закашлявшись, он поднялся с матраса и постарался игнорировать адское пламя, выжигающее плоть изнутри. Он думал, что Железным Крестоносцам не стоило заморачиваться с инструментами и комнатами для пыток. Достаточно было купить такие вот трубочки, а потом засунуть их жертве, допустим, в рот… Для начала. Раст даже решил, что ввернёт что-нибудь этакое, если Марти снова припомнит ту свою историю про общагу и палец. Молоко завелось в доме Раста одновременно со сладостями, до предела напичканными жнецом, и слегка притупило физические страдания. По-хорошему, эти продукты стоило бы продавать в паре, сразу набором. Позже в ванной он пристально рассматривал себя в зеркале. Пожалуй, с такой рожей ему даже барбитураты в притоне не продадут. Скажут, что на сегодня с него достаточно. Зато, если снова придётся ходить под прикрытием, можно изображать наркоманский угар, не прибегая к наркотикам. На часах было около четырёх после полуночи, когда Раст понял, что зря тратит время, уставившись в потолок на своей импровизированной постели. Хотя, возможно, он всё-таки подремал, поскольку слышал странные глухие движенья вблизи матраса, будто утопленники с закреплённых вдоль стены фотографий всплывали в чёрной воде окружившей мир темноты. Раст попытался спастись от них на заднем дворе, вглядываясь в беззвёздное луизианское небо обжитого города, в сигаретном дыме незыблемых «Синих Кемел» — на этот раз настоящих и привычных на вкус — даже в бутылке с алкоголем, припрятанной на дне чемодана, на которую он долго смотрел, а потом, не открывая, убрал обратно. Ближе к рассвету Раст принял душ. А потом ещё раз внимательно осмотрел снимки трупов, присутствие которых чувствовал ночью. Многие из них имели знакомый привкус пепла и алюминия. В участке его не ждали, но он всё равно заехал поработать в архиве. Единственном месте после обезьянника, которое не стали украшать к Рождеству. Но даже там время тянулось чересчур медленно. Лишь в пабе «У Тома и Берни», куда они с Марти повадились захаживать после работы, Расту удалось немного расслабиться. Он сыграл в дартс под песни из музыкального автомата, съел ланч и даже перебросился парой фраз с Берни, который сегодня сам решил постоять за барной стойкой. А потом вдруг увидел Его. Большой плюшевый аллигатор среди прочих трофеев смотрел из глубины тира большими и грустными пластмассовыми глазами и улыбался застенчивой улыбкой, изображенной в уголках пасти, словно боялся, что может не понравиться. Да и в целом, не смотря на свою аллигаторскую натуру, был мил, добродушен и симпатичен. — Марти, как думаешь, ты сможешь попасть в десять мелких мишеней подряд с расстояния около девяти метров? — спросил Раст, зажимая телефонную трубку стационарного казённого телефона. — Раст, ты уверен, что хочешь спросить меня именно это? Двадцать четвёртого-то декабря? — Уверен, Марти! Так можешь или нет? — Думаю, да, — отозвался Марти, — Что у тебя происходит, Раст? Где ты? — Я у «Тома и Берни». Приезжай сюда. — Сейчас?! — Да, сейчас. Приедешь — покажу кое-что интересное. Тебе понравится, — Коул повесил трубку. Уже поздним вечером Марти и Раст в обнимку с двумя игрушками, крадучись, протиснулись в приоткрытую дверь прихожей. — Прости, — прошептал Марти одними губами, когда Мэгги в фартуке с приставшим к рукам тестом вышла их встретить. В первую секунду она казалась рассерженной, но стоило ей увидеть плюшевого аллигатора, как Мэгги начала улыбаться. — Это самый милый из всех аллигаторов, что я видела, — сказала она, подойдя ближе, чтобы получше рассмотреть обе игрушки. — Как хорошо, что у вас получилось его найти. Они хотели спрятать подарки под ёлку, но Одри опередила их, застукав с поличным. — Ой! — Закричала она, замерев в дверях, и закрыла рот ладошкой. Плюшевая рептилия была почти с неё ростом, но совсем не злобная, даже наоборот. И эта дружелюбность казалась почти неуместной, когда в миссии значились поверженные преступники. Как будто самое заветное желание вдруг взяли и выполнили, но каким-то неправильным образом. — Какой мягонький, — сказала она, поглаживая зелёную спинку. — Но как он поможет папе на работе? Никто же не станет его бояться. Марти присел рядом с Одри на корточки. — Я понимаю, милая, что этот аллигатор вряд ли захочет откусывать преступникам головы, — сказал он. — Но он так хотел с тобой подружиться. Раст, мой напарник, заметил его за обедом, и аллигатор сказал ему, что хочет поздравить с Рождеством одну маленькую девочку, Одри Харт, — Марти коснулся указательным пальцем детского носика. Одри засмеялась и спряталась за игрушку. — Так что мне пришлось съездить за ним и забрать его к нам домой, — продолжал Марти. — Увидишь, он очень храбрый. Он будет защищать тебя от ночных чудищ и обнимать, если тебе станет грустно. Дай ему шанс тебе понравиться, ладно? Раст смотрел, как Одри обнимает игрушку и сообщает, что назовёт её не Спайком, а Лорном, и чувствовал, как ком подбирается к горлу. Как все звуки вокруг становятся ватными и тяжёлыми, будто звучат через толщу воды, и в воздухе пахнет сырой землёй вперемежку с кровью. Ровно из-за таких моментов он не хотел приближаться к Хартам с их семейным гнездом. Знал, что рано или поздно его накроет. Он расстегнул верхние пуговицы рубашки и попытался загнать образ собственной дочери обратно в глубины сердца, но это не помогало. Ему нестерпимо хотелось выпить. Бутылка, запрятанная на дне чемодана, маячила перед глазами как спасательный круг. — Раст, сможешь помочь мне на кухне? — спросила Мэгги, выдёргивая Коула из персонального ада. — Противень с индейкой тяжёлый и обычно его носит Марти, но сейчас не хочу его отвлекать. Она кивнула в сторону мужа, который возился с детьми. Оказывается, он уже успел подарить и Мэйси выигранного для неё в тире большого мягкого ёжика, и теперь она бегала с ним вокруг ёлки. На кухне, вдали от девочек, Раст смог собраться. Демоны выскользнули в приоткрытое окно и притаились по другую сторону, обещая встретить на улице, когда он выйдет. Мэгги тем временем предложила воды с лимоном, и они немного поболтали. Противень действительно оказался тяжёлым, но к моменту, когда Раст поставил его на стол, в дом уже пришли остальные гости. — С Рождеством, напарник! — Марти протянул Расту пачку Синих Кэмел и рассмеялся. — Не волнуйся, в этот раз без жнеца, обещаю. — Марти, мне надо идти. — Отметим, и пойдёшь, — кивнул Марти, увлекая Раста в сторону праздничного стола. — А если задержишься, то у нас есть комната для гостей. Только обещай не увешивать её за ночь фотками трупов. Мэгги же сказала тебе, что Келли к нам не заглянет? Так что покушение на твой целибат отменяется, можешь расслабиться. Запахи свежей еды вперемешку со смехом, детскими визгами и гомоном голосов разлетались по комнате, точно блики зеркального шара. Кто-то из гостей зажёг бенгальские огни и раздал всем по одному. И, хотя Раст не смог найти в себе сил для улыбки, за последние несколько лет это было его лучшее Рождество. Конец.