Северус Снейп, умиротворяющий бальзам и компромиссы

Не бечено! _____________ Свою комнату в общежитии Гарри очень любил. Ее выкрашенные обычной краской стены — наполовину синие, наполовину — желтые, желтый же потолок, зеленые деревянные жалюзи, которые так хорошо укрывали от яркого итальянского солнца, но давали возможность легкому ветерку беспрепятственно попадать внутрь, большой встроенный шкаф с дверцами, похожими на те самые оконные жалюзи. Но больше всего он обожал широкий балкон, удобные деревянные кресла, куда запросто можно было залезть с ногами, закутаться в плед, поставить на столик большую кружку горячего чая с травами, накинуть на нее согревающие чары и прихлебывать ароматный напиток маленькими глотками в перерывах между страницами очередного трактата. И смотреть вдаль, где за парой-тройкой горных вершин виднелась то яркая лазурная полоса, то туманно-свинцовый мазок — море жило своей жизнью и прихотливо менялось час от часа. Гарри перевернул последнюю страницу, отложил томик маггловской физики, уперся затылком в спинку кресла и задумался: вот как так получается, что чем больше узнаешь, тем сильнее запутываешься?! Стук в дверь отвлек от размышлений. Идти открывать было лень, поэтому он громко крикнул, чтобы входили — на самом деле мало кто мог наведаться в гости вечером. — Гарри, ты не пришел на ужин, — синьор Филипетти стремительно прошел на балкон. — Мне это не нравится. — Я забыл, простите, — Гарри попытался выпутаться из пледа, он действительно потерял счет времени и совершенно не вспомнил про еду. — На этой неделе это уже какой раз? — Синьор Филипетти решительно сел во второе кресло и Гарри вздохнул — выволочки не миновать. — Сиди уже! Я велел подать ужин сюда. — Вы тоже, — Гарри запнулся, боясь сорваться на фамильярность, но насмешливая улыбка учителя все же позволила договорить: — Забыли поесть? — Не успел, — отмахнулся синьор Филипетти. — Что тебя так мучает, ребенок? Гарри вздохнул, набрал побольше воздуха и вывалил на бедного учителя свои… Все в общем, вывалил. И заткнуться никак не мог, даже понимая, что перебарщивает, что вот это все не стоит говорить, особенно про синьору Забини, дурацкий квест с ковром, энциклопедию юной ведьмы и прочее, что стоило бы оставить при себе. Синьора Филипетти явно интересовало другое — вот хотя бы маггловская химия, физика — столько всего можно обсудить, а тут! — Вот, — буркнул Гарри под конец своего путаного спича. — Что теперь скажете? — ему хотелось от стыда замотаться в плед с головой, но проклятое упрямство и Мерлин знает откуда взявшаяся вредность требовала защищаться: пусть не прав, но все же! — Экспрессивно, — спокойно заметил учитель. — Попробуй буридду, сегодня она дивно хороша. Гарри вздохнул, отломил кусок свежайшего хлеба с розмарином, накапал сверху оливкового масла под одобрительное хмыканье учителя. Откусил. Зажмурился от удовольствия: пища богов! — Суп, Гарри. Голос учителя был удивительно мягок. — Вы не сердитесь, синьор Филипетти? — Да, помилуй, на что же? — Ну-у, я, кажется, был недостаточно сдержан. Простите. — Даже самым смиренным из нас порой нужно выговориться. На тебя просто много всего свалилось, а мы, взрослые, порой бываем так толстокожи, забывая свои детские терзания, страхи и неуверенность. — Спасибо, — Гарри испытывал ничем несравнимую благодарность за эти слова. Он доел суп, посмотрел на дно пустой тарелки и вздохнул еще раз — хотелось добавки или чего-то сладкого. — Рад, что сумел поддержать моего любимого ученика, — улыбаясь, произнес синьор Филипетти и в этот миг кроваво-красный луч закатного солнца достиг мантии учителя и окрасил ее в почти нестерпимый алый цвет. Гарри моргнул, что-то в облике синьора показалось очень знакомым, он нахмурился, пытаясь мучительно вспомнить. Узнавание никак не давалось, казалось, еще миг и… Солнце также коварно снова скрылось за не вовремя набежавшим облаком. — Гарри, что случилось? — разрушил наваждение синьор Филипетти. — Случилось? А, нет… Ничего не случилось, просто задумался. — О чем же? Гарри невольно улыбнулся в ответ на подбадривающую улыбку учителя. — Ну вот как так получается, что чем больше узнаешь, тем меньше понимаешь? — Есть теория, Гарри, что количество знаний не всегда переходят в качество, а только достигая некоторой критической массы. — Это как?! — Ну, допустим, тебя что-то интересует. Ты прочел один трактат, другой и либо понял, что любопытство удовлетворено и на этом все. Возможен другой вариант — ты прочел эти два трактата, но стройной картины в голове не получил. Прочел еще пять, объездил все известные книгохранилища, пообщался со специалистами. В голове как разобранный паззл сложены фрагменты знаний, а стройной картины нет. Приходится искать либо недостающие элементы, чтобы паззл сложился, либо выдвигать гипотезы почему это невозможно, или наоборот выстроить новую стройную теорию. Вот так и рождаются открытия. Иногда накопленная информация выстраивается в логичную цепочку во сне, или приходит озарение, например, на концерте. — Круто! — Ни один гений не сделал открытие на пустом месте, обычно этому предшествует большая работа, Гарри. И только ты решаешь, каких знаний не хватает для открытия. — Вы считаете, что я сделаю открытие, синьор Филипетти? — Гарри подался вперед, окрыленный такими перспективами. Синьор Филипетти развел руками: — Все зависит от тебя. Я могу лишь помочь на пути, иногда подсказать более короткую дорогу. Поддержать. — Спасибо! — с чувством сказал Гарри. — Так чего тебе не хватает для движения вперед? — Не знаю. Я не понимаю… Леди Малфой дала мне книгу про ведьм, они же совсем другие. Там и лунные циклы и Мерлин знает еще что, волшебники устроены гораздо проще. — Да-да? — подбодрил его синьор Филипетти в своей мягкой и ненавязчивой манере. — А зелья же для всех одинаковые, — выпалил Гарри. — Количество зелья на прием устанавливается эмпирическим путем. Доза устанавливается такая, чтобы помочь и чтобы не нанести вред. — Это неправильно! — Это выработанный веками подход. Для ведьм есть и свои специфические зелья, которые принимаются во время беременности, например, или после нее для восстановления после родов. Есть антиликантропное зелье для оборотней, завязанное на фазы луны. — Это не то. — Согласен. — А зачем же тогда вы, — начал Гарри, но увидел хитрую улыбку на губах учителя, догадался: — Вы меня проверяли? — Скорее уточнял направление твоего научного поиска. — Научного поиска. — пробормотал Гарри себе под нос. — Хм. — А почему нет? Если это не мимолетный интерес ради удовлетворения праздного любопытства. Не ради него перерывают всю школьную библиотеку и даже выписывают маггловские издания. — Ну да, вы же сказали прочесть учебник, а он сложный. Чтобы разобраться пришлось вот… Ах, вы специально, — вдруг понял Гарри. — Прости, как бы иначе я убедился есть ли в тебе задатки настоящего ученого, — повинился синьор Филипетти. — Но надеюсь, ты не возгордишься и глаза не перестанут гореть жаждой новых знаний. — Нет, — помотал головой Гарри. — Только я уже и правда всю библиотеку школьную по этой теме одолел. Там не так и много было нужного. — Хорошо, в выходные отправимся во Флоренцию, там одна из самых больших магических библиотек. Думаю, подберешь что-то еще интересное. — Здорово! — Ладно. Солнце уже село, пора с балкона уходить — прохладно. — Синьор Филипетти встал, сделал шаг к балконной двери. — И, Гарри, пожалуйста пока не делись ни с кем своими мыслями и наработками. Надеюсь, ты понимаешь почему? — Догадываюсь, — вздохнул Гарри. — Синьор Филипетти, а синьора Забини, она не отравит отца? Все же я беспокоюсь. — Эдера не зельевар ни разу, — обернулся синьор Филипетти. — Один волшебник из боковой ветви Медичи женился на торговке с ребенком, вот этот ребенок и есть твоя синьора Забини. Она вроде и из семьи Медичи, но кровного родства не имеет. — Но сколько мужей у нее уже того, померли! — Уверяю тебя, Гарри, померли как ты говоришь, они от собственной глупости. Ни одного молодого волшебника среди них не было, а Эдера дама темпераментная. — Э-э, она что их темпераментом, того?! — Ох, ребенок, не те разговоры мы с тобой ведем. Они повышали свои силы и выносливость зельями, а в зельях главное что? — Что? — Не превышать дозировку, установленную эмпирическим путем, — синьор Филипетти неожиданно легонько щелкнул Гарри по носу. — Понятно? — Понятно. — А вот им было не очень, зато теперь аптечные склянки обогатились предупреждениями что будет, если глотать это зелье как воду. Так что смерть этих глупцов не была напрасной, обогатив науку. — И кто обогатил? — неожиданно заинтересовался Гарри. — Медичи, конечно. Спокойной ночи. — Спокойной ночи, — ответил Гарри уже спине учителя и пошел в комнату, на балконе и правда стало довольно холодно. Укладываясь в постель, он еще раз порадовался, что у него есть такой замечательный учитель, с которым можно поговорить обо всем.