О секретах

      Уважаемый профессор Шарп!              Как и обещала, высылаю вам отчёт о своих действиях во время летних каникул. Постараюсь делать их как можно более короткими и интересными, чтобы вы не умерли от скуки, пока читаете их. Итак, за последние три дня я имею: пять мёртвых топлероек, семь новых синяков, два новых пореза (один из них до сих пор саднит, зараза), одно вымоченное до нитки пальто, одну испорченную пару ботинок, одного спасённого жмыра (который в итоге оказался обычным котом, но не буду же я об этом рассказывать заказчице), одну счастливую в своём неведении заказчицу и семь галеонов, три из которых я уже потратила на восполнение затраченных ресурсов, починку одежды и прочие прелести жизни типа еды и места для сна. Нам определённо стоит учредить в Хогвартсе какой-нибудь факультатив кройки и шитья. Не принимайте на свой счёт, но, клянусь, эти занятия я бы не пропускала даже за деньги!              Искренне ваша,              Женевьева Лоусон.              –              Уважаемая Мисс Лоусон,              Я обязательно поговорю с профессором Уизли на счёт вашего предложения, если это увеличит шансы вытащить вас из леса и усадить наконец за учёбу. Также высылаю несколько рецептов мазей и противоядий, которых вы, возможно, не знаете, и показания к их применению.              Возьму на себя ответственность напомнить вам о том, что при любых недомоганиях, которые беспокоят вас дольше или сильнее обычного, вам немедленно стоит обратиться к местному лекарю и сиюсекундно отправить мне сову с вашим местоположением.              Искренне ваш,              Профессор Эзоп Шарп.              Впервые получив письмо от Шарпа, Женевьева нервно хихикнула и тут же, не совсем отдавая отчёта в своих действиях, обернула письмо в пепел, сохранив лишь любезно предоставленные зельеваром рецепты. Одно дело думать, что он действительно воспринял её всерьёз и решил сохранить её тайну, а другое дело получить тому доказательство. Она и не думала, что он будет писать ей в ответ.              Сжечь письмо было хоть немного и параноидальным, но всё же верным решением. Не хватало ещё чтобы кто-нибудь узнал, что профессор Хогвартса способствует подверганию жизни студентки постоянной опасности. Опять. Всё-таки было у Шарпа с Фигом что-то общее. Хотя это решение Шарпу далось далеко не так же легко, как тому же Фигу. Женевьеве пришлось привести кучу доводов и даже уронить несколько непрошенных слезинок, чтобы профессор зелий, на которого она случайно наткнулась летом в таверне местного захолустья, пообещал никому о ней не рассказывать. При этом он ругнулся себе под нос так, как точно не принято выражаться при студентах, и даже позволил себе закурить трубку.              Ну что она виновата была в том, что постоянно соваться туда, где тебя в лучшем случае могут заколдовать в помидор, – это единственный реальный шанс заработать себе на жизнь после окончания школы? Ей и сейчас-то идти было некуда. Но лучше она будет спать в шалаше речного тролля, чем отправится в детский дом. Это железно.              Услышав об этом, Шарп долго молчал и думал. Взгляд у него как обычно был практически нечитаемый, но в этот раз она, кажется, сумела разглядеть в нём намёк на грусть и даже… жалость? Её чуть не стошнило.       В итоге, взъерошив волосы и как будто бы едва смутившись, Шарп предложил ей пожить у него:              – Я понимаю тебя. И всё же я не смогу нормально спать, зная, что ты, возможно, ночуешь в «шалаше у тролля». Ни один нормальный человек бы не смог. У меня в Лондоне есть квартира. Небольшая, но сойдёт. Сам я перееду к друзьям, чтобы ты…              Жен не стала дослушивать этот немного милый, но всё же бред.              – Да бросьте вы, мне уже через пару месяцев стукнет семнадцать. Профессор, я правда очень ценю вашу помощь и поддержку, но как я смогу защищать себя после школы, если уже сейчас буду полагаться на кого-то? Если вы и правда хотите помочь, то… просто оставьте всё как есть. Пожалуйста. Я справлюсь. Обещаю.              Именно в этот момент зельевар закурил.              – Лоусон, почему всё, вокруг чего ты вьёшься, должно обязательно стать таким сложным?! – в сердцах повысил голос Шарп, но тут же успокоился. Жен не винила его, ей изредка самой хотелось кричать, – Ну хорошо. Я обещаю никому не говорить о твоих похождениях только в том случае, если ты будешь каждые три дня отправлять мне сову. А вообще лучше каждый день. Для надёжности. Никто не должен полагаться только на себя всю жизнь, и дело тут вовсе не в возрасте.       С тех пор Жен исправно строчила Шарпу отчёты о своих действиях почти до конца лета. На каждый из них он отвечал.              Уважаемый профессор Шарп!              На днях встретила ещё одного искателя приключений. Мы долго не могли решить, кому достанется заказ на местную стаю тёмных дворняг, и в итоге условились работать вместе. Но, когда мы выследили их, оказалось, что их возглавляет настоящий оборотень. Я обернулась, чтобы обсудить с ним наши дальнейшие действия, а того уже и след простыл! Слюнявый сквиб. С оборотнем разобралась, мне даже доплатили за него. Хорошая деревня, наверное, задержусь здесь ненадолго. Надеюсь, ваше лето проходит не менее благополучно.              Искренне ваша,              Женевьева Лоусон.              –              Дорогая Мисс Лоусон,              В следующий раз, если у вас возникнут подозрения в вашем напарнике, подсуньте ему в карман приманку, а сами, предварительно замаскировав собственный запах, используйте дезиллюминационные чары. Сбежать паршивец, может, и сбежит, но ему, в отличие от вас, это не поможет.              Рад, что с вами всё в порядке,              Профессор Эзоп Шарп.              –              Уважаемый профессор Шарп!              Собрала сегодня все нужные ингредиенты для одного из ваших зелий, но оно почему-то не перестаёт дымиться. И ещё оно вроде как проело мне дырку в котле. Цвет нормальный, пропорции соблюдала. Я не понимаю, что не так!              Помогите!              Женевьева Лоусон.              –              Многоуважаемая Мисс Лоусон,              Я бы посоветовал вам потыкать пальцем ваши прыгающие поганки. Вероятно, некоторые из них окажутся обычными.              С пожеланиями всевозможных успехов,              Профессор Эзоп Шарп.              На самом деле с зельем всё было нормально, просто дни выдались ужасно скучными, а писать что-то надо было.              К концу лета Жен удалось собрать довольно увесистый кулёк золота, которым она дорожила как зеницей ока. Она даже спала с ним, ведь это то, ради чего она рисковала своей жизнью, и то, ради чего профессор Шарп рисковал местом работы. На дом, конечно, ещё не хватало, но в целом это лето она посчитала довольно продуктивным. Может быть, ей даже можно будет реже ускользать из Хогвартса в предстоящем последнем учебном году. А может, ей даже удастся разок вместе со всеми посмотреть или даже поиграть в квиддич.              Поэтому перед последним своим заказом она чувствовала себя в приподнятом настроении – ей не терпелось поскорее покончить со всем этим и вернуться в Хогвартс.              Уважаемый профессор Шарп!              Спешу сообщить радостную новость – я взяла последний заказ на это лето. Дело плёвое – всего-то доставить какому-то там торговцу товары. Не вижу причин для беспокойства, но всё же как обычно написала с обратной стороны координаты. Уже послезавтра планирую отправиться на Косую аллею за покупками для учёбы. Не знаю, собирались ли вы туда отправляться, но, может, мы сможем там где-нибудь пересечься? Покажу вам кучу всякой всячины, которую собрала за это время. Да и ингредиентами для зелий поделюсь, некоторые из них довольно редкие.              Жду вашего ответа!              Женевьева Лоусон.              Жен тщательно формулировала письмо так, чтобы казалось, будто она не придаёт ему слишком большого значения. На самом же деле ей пришлось несколько раз вытягивать из бумаги чернила, чтобы переписать ту или иную строчку. Она не знала, насколько её предложение может показаться мастеру зелий неприемлемым. С другой стороны, они буквально переписывались всё лето почти что каждый день. Даже её лучшей подруге Поппи Добринг Жен писала всего три раза, при том, что та понятия не имеет, чем её подруга всё это время занималась. Если так судить, то теперь её лучшим другом стал профессор Шарп. Жен нервно хихикнула и чуть не уронила баночку чернил на ещё не отправленное письмо.              А, собственно, что в этом такого? С профессором Фигом они чуть ли не каждый вечер чаёвничали (в случае, если оба не были заняты, разумеется). Чем Шарп от него отличается? В худшем случае он просто откажется. Ну и не велика беда. Покажет потом свои находки Поппи. Придётся, правда, выдумывать что-нибудь о том, откуда она их взяла. А иногда так хочется хоть раз просто поделиться чем-нибудь без всякой утайки. Шарпу как раз бы не пришлось ничего врать.              Ничего. Даже если он не согласиться, Жен не станет расстраиваться. Во всяком случае, слишком сильно. Она пожалеет только в том случае, если не рискнёт и не спросит его вообще. С этими мыслями она привязала письмо к сове и отправила её в полёт.              А вдруг он согласится?              Жен вдруг резко захотелось отправить за совой всполохи Остолбеней. Нет, птицу жалко. А себя ещё жальче.              Дурь какая-то. С чего ей волноваться? Нет, надо срочно выбросить Шарпа из головы и заняться делом.              ***              Эзоп уже третий раз перечитал письмо Лоусон и в итоге уставился на него так, будто сам по себе концепт письма для него был сейчас вновинку. Может, это шутка?              Он был убеждён, что девчонка ненавидела его за то, что он подрядил её отчитываться о каждом своём чихе. За то, что от него теперь косвенно зависела её судьба. Ну, может, не прямо уж ненавидела, но при возможности бы точно пожелала бы избежать встречи с ним. Он был даже уверен, что в предстоящем году она бросит зелья. В этом он рад был ошибиться.              Признаться, он немного привязался к ней. Сложно не привязаться к человеку, который каждые три дня высылает тебе свой не самый тривиальный распорядок дня. А ещё ему было до безумия обидно, что кому-то столь юному приходилось делать и думать такие циничные вещи. Жен ещё не перешла на седьмой курс, а уже не только была свидетелем многих смертей, но и постоянно причиняла их. Профессор ещё в прошлом году беспокоился за моральное состояние его студентки, но, видимо, она уже свыклась с такой жизнью.              После их последней встречи в начале лета Эзоп окончательно перестал видеть в Жен ребёнка. Он даже не был уверен, была ли она им вообще когда-нибудь. Она, конечно, могла сморозить или сделать какую-нибудь глупость, но это было скорее по недостатку знаний или просто уже как часть характера.              Поэтому вряд ли бы она предлагала встречу только для того, чтобы поиздеваться. Они оба погрязли во всём этом в ту секунду, в которую Эзоп согласился покрывать её. Он решился писать ей не только для того, чтобы разбрасываться мудрыми советами, но в первую очередь для того, чтобы и у неё были вещественные доказательства его соучастия. Чтобы она знала, что он на её стороне. Никто не заслуживал проходить через такое в одиночку.              И как только Фиг выносил это? Понимание того, что он добровольно отправляет неподготовленного человека, – ребёнка! – рисковать своей жизнью. Жаль, что старичок не дожил до их разговора, Эзопу страсть как хотелось задать ему парочку конкретных вопросов. С другой стороны, если бы не это, то Жен не была бы сейчас достаточно подготовлена для того, чтобы самостоятельно жить и зарабатывать, побираясь по миру. Но, опять же, хорошо, что она вообще такими темпами дожила до этого момента.              Все эти противоречия сводили Эзопа с ума, поэтому он взял перо и наскрёб максимально лаконичный ответ:              Мисс Лоусон,              Жду в Дырявом котле в 15:00.              Профессор Эзоп Шарп.              На следующий день он ждал её в пабе в условленное время, надеясь, что письмо дошло вовремя. За то время, что он сидел за столом с кружкой тыквенного сока, он успел заметить много знакомых лиц среди студентов, которые, как правило, завидев строгого зельевара, пищали «Добрдень, профессор!» и улепётывали как можно дальше от него. Эзопа это забавляло. Хотя всё же, наверное, он выбрал не самое удачное место для встречи.              Ровно в три часа он стал оглядываться по сторонам более активно. Может, просто опаздывает? Скорее всего. Это вполне в её стиле. Эзоп не помнил, приходила ли Лоусон на его уроки хоть раз вовремя. Однажды в учительской, когда речь зашла о посещаемости студентов, он обмолвился об этом, чем ненароком вызвал целый тайфун согласия. Одна профессор Гекат, выслушав бурные жалобы на опоздания Лоусон, сказала: «Это очевидно, что у девушки проблемы с расписанием, однако хочу отметить, что на моём предмете она остаётся лучшей ученицей на своём курсе. Если не за всю историю моего преподавания Защиты от Тёмных Искусств». Эзоп был склонен верить этому. Ели уж Дина сказала, что Лоусон лучшая, значит, вероятнее всего, так и есть. Однако со всеми остальными предметами у ученицы дела обстояли не так радужно. Историю магии, например, она сдала только после непосредственного вмешательства профессора Уизли. «На кой мне знать про гоблинские восстания полувековой давности, когда у меня собственное было на носу?» – фыркнула как-то Жен во время одной из их бесед. Эзоп хотел было пуститься в объяснения фразы «ключ к будущему лежит в прошлом», но вовремя заметил её ухмылку. «Если бы вы вмешивались в события исторической важности чуть в меньшей степени, чем обычно, то, возможно, смогли бы сами ответить на этот вопрос», – вместо этого ответил он, возвращая ухмылку.              В четыре часа Эзоп стал нервно постукивать пальцами по столу. В пять часов у него заныла больная нога. Он бы мог предположить, что это не к добру, но она ныла у него довольно часто, по поводу и без, поэтому здесь ничего удивительного не было. В шесть часов он уже встал, чтобы начать мерить шагами помещение, однако вовремя вспомнил, что это для него непозволительная роскошь, и с проклятьем на устах сел обратно. Ненадолго. Через десять минут он не выдержал, арендовал у хозяина сову, так как его всё ещё не вернулась, доковылял обратно до своей комнаты и написал:              Мисс Лоусон, если вы не объявитесь до наступления ночи, то все собранные вами деньги я спущу вам на самые дорогие карманные часы, которые вы сможете только себе позволить. Эзоп Шарп.              Эзоп чуть ли не выкинул сову в окно, мотивируя её тем самым махать крыльями активнее. Затем он достал последнее письмо Лоусон, перевернул его и нашёл на карте те места, в котором она последний раз остановилась и в которое она после него направлялась. Стоит ли действовать прямо сейчас или можно ещё подождать? В конце концов, в её работе постоянно что-то шло не так, но она всегда выпутывалась из всех проблем сама. Может, оно и к лучшему? Может, её логика о том, что если никогда не обретёшь, то и ничего не потеряешь, имела смысл? Или это была его логика? Да и какой прок молодой, энергичной и проворной ведьме на полевых заданиях от калеки? Ему действительно разве что советы раздавать, сидя за письменным столом.              Эзоп с размаху ударил кулаком по этому самому письменному столу. Баночка чернил перевернулась и наверняка разлилась бы, если бы не была всегда плотно закупорена. Какая же глупость! Не разминает же он, в самом деле, ногу, пока студентке, возможно, где-то там грозит опасность?!              Бывший мракоборец достал трость, которой почти никогда не пользовался, но которую всегда брал с собой при переездах, собрал несколько заранее приготовленных зелий, мазей и припарок, воспользовался ближайшим камином, чтобы потом трансгрессировать неподалёку от деревни, название которой он никогда раньше не слышал.              Самым лестным описанием места, в которое он прибыл спустя полчаса, было «неблагополучное». Покосившие дома, заросшие тропинки, едва освещённая местность – всему этому наступающая ночь не придавала более благородного вида. Не теряя времени, Эзоп стал осматриваться в поисках намёков на местоположение наверняка единственного торговца в этом Мерлином забытом месте. «Химера тебя раздери, Лоусон, как тебя сюда вообще занесло?» – именно этот вопрос крутился у него на языке, пока мозг лихорадочно отмечал в округе все густые кусты и канавы.              Наконец ему на глаза попалась раздвижная тележка, за которой хлопотал какой-то тучный мужичок. Товаров в ней было не густо, что уже являлось плохим знаком, ведь именно их Лоусон и вызвалась доставить, и вряд ли за такой короткий промежуток времени их могли раскупить.              Эзоп покрепче ухватился за свою трость и пошёл ему навстречу настолько естественно, насколько позволяла ему нога. Только сейчас он осознал, что трость вполне может сойти за не самое захудалое оружие ближнего боя.              – Ну, как улов? – окликнул торговца Эзоп на подходе.              Торговец подскочил на месте и разбросал все свои немногочисленные луковицы.              – Н-Не понял? – промямлил он. Эзоп не стал церемониться и описал ему внешность Женевьевы, на что тот нервно хохотнул – Хах, молодая и красивая? Нет, сэр, вы явно ошиблись местом. У нас тут таких не бывает.              – А ты хорошенько подумай, – с этими словами Эзоп вытащил из внутреннего кармана свой старый значок мракоборца и протянул его мужчине, – Буквально сегодня здесь такая должна была мимо проходить.              «И, желательно, не останавливаясь», – про себя добавил он.              Торговец напялил на себя очки и хотел было взять жетон в руки, но Эзоп ему не позволил, поэтому пришлось ему сильно наклоняться. Обычно мракоборцы не светят своими значками, но Эзопу больно нравилось, как всегда менялись выражения лиц преступников, ещё не подозревавших, что с ними уже покончено. В конце концов, человек может позволить себе шалость.              Но этого не произошло. Мужчина продолжил пялиться на значок в недоумении, будто ждал, что рано или поздно он разглядит в нём что-то новое.              Понятно. Маггл. Ну, значит, придётся действовать старыми проверенными способами.              Пока внимание торговца было приковано к значку, Эзоп принял стойку покрепче и со всей силы толкнул тростью полупустую тележку. Все оставшиеся продукты в ней высыпались, а сам торговец упал скорее от неожиданности. Эзоп, не теряя времени, наставил трость к его горлу больше для того, чтобы помешать ему встать, но интерпретировать данный жест можно было по-разному.              – Вы что же..! О-о-о… Г-господин, сэр, я клянусь! Клянусь, я её пальцем не трогал! Даже не смотрел толком! Это всё они!              – «Они»?              – Они сказали, что она одна всегда и никто её не хватится, что она никому не нужна…              – Ошиблись, выходит. Бывает, – холодно произнёс Эзоп и чуть сильнее надавил тростью на кадык, – А теперь по делу. Кто «они» и куда эти «они» забрали девушку?              – Она им вроде как палки в колёса вставляла. Ай, да чёрт её знает, зачем им она понадобилась, клянусь, мне просто заплатили, чтобы я её задержал и какую-то штуку у неё стащил! Вот эту.              Торговец выудил что-то из кармана и протянул это Эзопу.              Проклятье. Эзоп забрал из рук маггла волшебную палочку Жен.              – И они её тебе так просто оставили? – спросил он, пряча палочку подальше.              – Сказали, что будет смешно, – шмыгнул носом торговец, – Только я не понял, почему.              – Идиоты. Куда они пошли?              «Не могли же они трансгрессировать при маггле и остаться незамеченными Министерством?».              Торговец вытянул руку и указал пальцем направление. Эзоп, не уделив ему больше ни секунды, тут же направился в ту сторону.              Пробираться через лес оказалось труднее, чем ковылять по мощёным тропинкам, и Эзоп никак не мог подавить разъедающее изнутри беспокойство. Это был его первый выход на оперативное задание с тех самых пор, как он получил травму и потерял напарника. Если не считать того раза, когда гоблины напали на школу. Но тогда он не был один – весь профессорский состав был на его стороне, да и сама Лоусон помогла ему разделаться с троллем. Сейчас же он был один против неизвестного врага, без права на ошибку. Эзоп вытащил из кармана склянку и выпил её содержимое. Через несколько секунд боль в ноге утихла, чтобы завтра вернуться с двойной силой.              Идти куда глаза глядят пришлось не слишком долго – достаточно скоро он услышал крики и взрывы и просто пошёл на них, прибавив скорости, насколько это было возможно. Может, сейчас он и не был проворен и быстр, но он всё ещё был опытным мракоборцем и легко мог не только дать отпор, но и оказать содействие в наступлении. Звуки битвы прибавили ему уверенности.              Однако всё же недостаток в скорости подвёл его – к тому моменту, как охваченный пламенем бандитский лагерь оказался в поле его зрения, крики уже затихли и до него доносились только звуки пожара. Странно. Он не чувствовал запаха гари. Будто пламя было лишь иллюзорным. Волшебным.              Наконец Эзоп зашёл на территорию лагеря и впервые остановился, чтобы оценить масштабы ущерба. Первое, что бросалось в глаза, это, конечно, поле, усеянное трупами тёмных волшебников. На их фоне догорали несколько палаток, которые внутри наверняка были гораздо просторнее, чем казались снаружи. Несколько заурядных волшебных существ билось в своих клетках, тщетно пытаясь убраться от пламени как можно дальше.              И среди этих следов побоища над одним из трупов нагнулась девушка, тщательно хлопая того по карманам. Затем, по всей видимости, не найдя того, что искала, она гневно пнула безжизненное тело и немного странной походкой направилась к следующему.              – Жен! – окликнул её Эзоп и, не дождавшись реакции, направился к ней.              Лоусон продолжала методично обыскивать тела, не обращая никакого внимания на Шарпа. Он боялся, что девушка была не в себе и ей потребуется дополнительная медицинская помощь. В момент, когда он коснулся её плеча, случилось что-то странное. Жен явно не ожидала, что кто-то в округе ещё остался в живых, а если бы и остался, то не было никакого шанса, что он не был её врагом. Она резко развернулась и с криком «Отвали!» ударила профессора наотмашь. Его ослепила вспышка яркого света. Эзоп почувствовал, будто тысяча морозных игл пронзило его тело, будто то место, в которое ударила его Лоусон, готово было разорваться, оставив после себя лишь сквозную дыру. Какая-то ужасная сила сбила его с ног, и он повалился как раз на больную ногу, что заставило его кричать ещё сильнее.              Жен, не обращая внимания на пульсацию в висках, молниеносно вскочила на ноги и уже готова была нанести последний удар, когда сквозь голубоватую пелену, застившую ей глаза, она вдруг заметила, что мужчина не был похож на тёмного волшебника. Он был похож на…              – Шарп?.. – не своим голосом выдохнула она, – Какого..? О, Господи! Простите! Я не хотела…              Волшебница тут же упала на колени перед кряхтящим профессором и приложила руки к месту удара. Вытягивать только что выпущенную из рук древнюю магию было, разумеется, гораздо сложнее, чем давать ей волю, но уже через несколько мгновений тело Шарпа вновь засветилось и будто бы немного расслабилось.              – Не думал, что когда-нибудь смогу ощутить на себе всю ярость атаки гром-птицы, – зажмурившись от боли, просипел Шарп, – Незабываемые впечатления, Лоусон, спасибо.              – Простите, сэр, я и подумать не могла, что это вы, – Жен помогла профессору сесть, – Честно говоря, мне вообще сейчас сложно думать…              Шарп, конечно же, этого не видел, но руки её всё ещё светились. Всё в разрушенном бандитском лагере сейчас светилось голубым цветом древней магии, но только ей дано было видеть это. В глазах и в висках всё ещё болезненно пульсировало и Жен знала, что срочно должна была взять себя в руки, пока она не аннигилировала здесь всё до основания. Если ещё минуту назад ей было плевать, если тут останется лишь выжженная земля, то сейчас она чуть не прикончила человека, которому вовсе не желала зла. Даже наоборот. Но до сих пор она ни разу не видела или не чувствовала, чтобы эта синяя пакость, никак не желавшая оставить её в покое, причиняла что-то кроме разрушений.              Жен отодвинулась от понемногу приходящего в себя Шарпа, чтобы ненароком не причинить ему больше вреда.              – Потрудишься объяснить, какого чёрта это было? – беззлобно спросил Шарп, пытаясь восстановить дыхание. Жен отвела взгляд и это не ускользнуло от него. Опять секреты. Прекрасно, – Не знал, что ты владеешь невербальной магией.              – Не владею, – тут же выпалила Жен и закатила глаза, поняв, что он её подловил.              Шарп только сейчас с ужасом отметил, что белки её глаз были почти беспросветно налиты кровью.              – Как ты себя чувствуешь? – осторожно спросил он.              – Не знаю. Будто меня переполняет магия и я готова в любую секунду ею взорваться, – Жен инстинктивно обхватила себя руками и ещё дальше отодвинулась от профессора, – И это не фигура речи, я правда не знаю, что ещё могу выкинуть. Мне надо как-то взять её под контроль.              – В первую очередь тебе надо успокоиться. У меня есть с собой Зелье успокоения, – Шарп вытащил из кармана склянку и протянул её Жен, – Ты вся дрожишь.              На секунду она задумалась, не станет ли от него хуже. Вдруг её магия всё так же будет литься через край, только ей самой под действием успокоительного будет уже всё равно? Быстро выбросив этот бред из головы, Жен благодарно приняла зелье и выпила его до дна.              Почти сразу она почувствовала, будто её окатил лёгкий прилив, вызывая мурашки по всему телу. Голубой свет, льющийся из её рук, стал постепенно тускнеть и вскоре совсем погас. Она почти полностью расслабилась, когда вдруг вспомнила про всё ещё не утихший пожар позади них.              – Надо потушить огонь, – уставшим, но спокойным голосом декларировала Жен и стала подниматься.              – Я сам. Приди в себя сначала, – отмахнулся Шарп, с горем пополам встав на ноги.              – Не думаю, что у вас получится, профессор.              – Не так уж ты сильно меня приложила, Лоусон, – фыркнул он и стал плавно водить палочкой из стороны в сторону, вызывая над языками пламени небольшие тучки. Несмотря на то, что чары были успешными, огонь никак не хотел затухать под каплями дождевой воды, – Что ещё за чертовщина? – взмахи его палочки стали более усердными и небольшой дождик постепенно превращался в настоящий ливень. Через какое-то время пожар стал затухать, пока не погас насовсем, – Ну, что я говорил? Лоусон? Эй-эй-эй, не спать!              Шарп еле успел подхватить оседающую на землю Жен.              – Нет, я не могу сейчас вырубиться, – будто бы сама себя наставляла она, – Эти уроды забрали мои вещи, мне надо их найти.              – Акцио не пробовала? – спросил профессор со снисхождением.              – Нет, – Жен вернула ему снисходительный взгляд, – Потому что я наложила на них защитное заклинание, предотвращающее действие Акцио. Чтобы из рук никто не вырвал.              – Это очень предусмотрительно с твоей стороны, Лоусон, – устало улыбнулся ей Шарп и, наконец, отпустил, убедившись, что она держится на ногах.              – Сама иногда завидую своей гениальности, – без тени улыбки ответила ему Жен и продолжила обыскивать тела мёртвых бандитов.              Глядя на эту невесёлую картину, Эзоп тяжело вздохнул. Ну, делать было нечего. Он наклонился к ближайшему телу и стал неаккуратно осматривать его, потом другое.              – Сэр, вы же не собираетесь серьёзно помогать мне обыскивать трупы? – через какое-то время донёсся до него удивлённый голос Жен.              Шарп выпрямился, посмотрел на неё и сказал:              – Только в школе никому не рассказывай.              Даже под действием успокоительного Жен рассмеялась. Это был хороший смех. Без истерики. Эзоп надеялся, что она сумеет сохранить его после всего, что с ней произошло, и, не приведи Мерлин, ещё произойдёт.              – Но у меня есть условие, – продолжил он и Жен вдруг перестала улыбаться, – Ты расскажешь мне об этой своей… – Эзоп демонстративно потёр больное место и бросил взгляд на сгоревшие палатки, – магии. Чтобы мы могли во всём этом разобраться. Вместе.              Конечно же это не было условием, и он бы помог ей в любом случае, но ему казалось, что это хорошая сделка, благодаря которой Жен не будет чувствовать себя обязанной ему. Но, к его удивлению, она колебалась.              – Я обещала профессору Фигу никому не рассказывать об этом. А он ещё и умер сразу после этого, так что, получается, я как будто бы нарушу его последнее желание.              – В пекло Фига, – произнёс Шарп резче, чем планировал, – Если бы он ещё тогда рассказал нам про всё, то, может, и не слёг бы в могилу. А позволять ребёнку в одиночку вмешиваться в такого рода события – непростительная глупость.              «И я буквально след в след иду по этой дорожке», – про себя усмехнулся он.              Жен не нравилось, как Шарп отзывался о Фиге, но крыть ей было нечем. Ей нравился профессор Фиг и иногда она скучала по их беседам. Старичок был, конечно, с придурью (нет, ну кто в здравом уме будет хранить заготовку Оборотного зелья «просто на всякий случай»?), но зла он никому точно не желал. Да и Шарп вроде как тоже.              – Я расскажу, – немного помявшись, всё же пообещала Жен, – Но это будет наша очередная тайна, которую придётся унести в могилу.              – Многовато у нас их с тобой становится, – хмыкнул Эзоп, – Как бы нас этим комом не накрыло.