Самый странный человек

7 лет спустя. Мягкую траву безжалостно сминали тяжёлые каблуки лакированных туфель. Мужчина выдыхал клубы сизого дыма и, щурясь, смотрел на возвышающийся на холме старый особняк. Поправив ворот идеально выглаженной рубашки, Рейнальд вздохнул, опустив голову. Много дней прошло с дня смерти его дяди. Сегодня должен быть седьмой год, как Рон навсегда умолк и ушёл. Он плохо помнил свою жизнь после того страшного дня. Школа, институт, так и не оконченный, момент, день, когда компания отца перешла в его собственность: всё смешалось в одну серую кашу. В тоскливой череде дней были только иногда яркие пятна. Вкрапления жёлтого цвета, что означали поддержку друзей. Единственных оставшихся в живых людей, которые понимали Роя. Крупная чёрная клякса, которая всё сильнее и сильнее впитывалась в ткань памяти — это смерть отца. Ричард быстро сгорел, не перенеся смерти старшего брата. Только вспоминался его тихий плач в рабочем кабинете и бутылки, появляющиеся за его порогом. Во время похорон отца мальчик понял, что на его плечи ложится ужасный груз. Только он остался у своей матери. Он обязан поддерживать её, что делал и по сей день. Несколько лет назад полицейские закрыли дело по убийству дяди. Было найдено новое пристанище культа. Большую половину перестреляли, как тупой скот. Остальные попали либо в тюрьму, либо психиатрическую больницу. Аттикус, предводитель культистов, загремел в отделение для особо буйных. Его в слезах уводили с места бойни, пока он вырывался и орал что-то вроде: «Звëзды меня предали!», «Революция должна была свершиться, должна, должна!!». Рейнальд с каким-то мрачным наслаждением посетил этого безумца. Аттикус не узнал его и всё шептал непонятный бред на чужом языке под нос. Жалкое зрелище. Мужчина тогда плюнул в лицо этому кретину и ушёл, не сказав и слова. С того дня Рейнальд всё чаще и чаще вспоминал про слова дяди, про ключ, про особняк. Сегодня он наконец решился прийти в старый дом, желая повидаться и проститься с прошлым. Тяжёлые дубовые двери, как в первый день знакомства, предстали перед ним. Рейнальд любовно провёл ладонью по ним и, прислонившись лбом, тихо произнёс: —Здравствуй. Давно не виделись с тобой. Мужчина улыбнулся и уже был готов потянуться к старым ключам, но двери сами чуть приоткрылись, впуская его. Он удивлённо вскинул брови и вошёл. Скрипучие половицы лениво отвечали шагам нового хозяина, всё ещё вспоминая бодрую быструю походку Рона. Сквозь дыры в потолке проходили слабые холодные лучи солнца, что спряталось за седыми хмурыми тучами. У Роя сжалось сердце. Детские воспоминания как никогда ярко горели в его голове. Будто Рой и не уходил из него никогда и продолжал быть всё тем же маленьким мальчиком, гостившим у своего дяди. Глаза с теплом и светлой грустью осмотрели главный зал, уже много лет как тлеющий в одиночестве. Тяжёлые шторы, упавшие на пол из-за того, что железки не выдержали их веса. Лестницы с потемневшими ступенями. Гобелены с семейной символикой, с сухими ветвями вместо цветов всё ещё висели в главном зале. Рейнальд устремился к коридору. Вскоре он нашёл кухню. Старый неработающий холодильник. Пыльный сервиз в деревянном шкафчике. Рейнальд хмыкнул. Не зря взял с собой рюкзак. Он аккуратно вынул две чашки и две тарелки, упаковывая их в бумагу и пряча. Это был любимый набор его дяди. Даже странно, что за столько лет ничего не разворовали. Особняк будто охранял себя от чужаков, предпочитая доживать свой век в одиночестве. Рейнальд тихо вздохнул, осматривая комнатку. Перед его глазами стояло давнее, начинающее стираться временем воспоминание: дядя и племянник сидят за столом, тыкая вилками в подгоревшую яичницу. Рой спокойно выслушивает Рона и кивает, доедая свою порцию. Потом мальчик первый раз увидит тот самый портрет, на следующий день он и дядя пойдут гулять с друзьями мальчика.. Сладкие, важные воспоминания. Тогда Рой был обычным мальчиком со своими обычными подростковыми проблемами. Теперь он стал Рейнальдом - серьёзным мужчиной, у которого каждая секунда дня расписана и приносит пользу.. Серьёзным.. К чему всё это притворство? Рой набрал полную грудь холодного влажного воздуха и грустно улыбнулся. Здесь был его настоящий дом. В этом месте он мог вести себя так, как ему хочется. Тут не нужно делать из себя вид скучного взрослого. Рой вновь стал собой, тихо засмеявшись. Сигарета во рту вдруг стала горчить. Мужчина поморщился и вынул её из рта, затушив о подошву туфель и после спрятав бычок, намереваясь потом его выкинуть. Курить совсем перехотелось. Проведя пальцами по пыльному столу, Рой подмигнул сам не зная кому и вышел из кухни, намереваясь пойти в левое крыло. Там его встретила приветливая тишина. Ненавязчиво пел ветер за окном. В голове вспыхивали старые воспоминания. Здесь он играл с дядей в прятки, тут читал скучные книги, там втихаря ел конфеты, не желая делиться с Роном, который, по закону подлости всё равно его находил. В одной комнате он засыпал у дяди на груди, утомлённый особо бурным днём, в другой ругался на одноклассников и учителей, выслушивая согласные угуканья Рона. Пройдя дальше в коридорам, Рой решил сначала посмотреть на старый портрет. Как он там? Не отсырел ли за эти годы? Мужчина вспомнил как в детстве он крался по этим коридорам, в страхе, что его заметят. А вот и он. Нарисованные подростки смотрели прямо и пусто перед собой. Рой силился увидеть в их глазах живой блеск, намёк на то, что они до сих пор помнят того перепуганного мальчишку, который сжимался под их взглядами. Но ничего. Мужчина провёл рукой по неровной поверхности портрета и произнёс: —Простите.. Так странно было ощущать, что эти нескладные мальчишки уже давно выросли и теперь мертвы. Ричард больше никогда не поправит свои очки и не бросит усталый, но тёплый взгляд на сына. Рон больше никогда не ухмыльнется и не потреплет племянника по кудрявым волосам. Но теперь ничто не сможет разлучить братьев, ведь они спят вечным сном на одном кладбище, бок о бок. Возможно, это именно то, чего они хотели. И теперь где-то там, в недосягаемом далеко Ричард и Рон ходят по бескрайним полям цветов, наконец найдя покой и счастье. Рой быстро пошёл прочь от портрета. Ему сложно было выносить их неживой взгляд. В комнату дяди он так же не осмелился заходить. Он вообще там никогда не был. Сначала Рон не пускал его туда, желая сохранить личное пространство, а сейчас Рой не захотел тревожить эту комнату. Может, из-за уважения к усопшему. А может, потому что сам дом не хотел, чтобы мужчина там оказался: лестница обвалилась, и на третий этаж можно было попасть через другую, которая находилась достаточно далеко. Рой скользнул взглядом по двери в комнату дяди и продолжил путь, направляясь в свою. Мужчина уже стоял на пороге и неловко улыбался. Воспоминания всё же такая странная вещь. А в паре с ностальгией — очень приятная и вместе с этим до боли печальная. Рой почувствовал, как в его груди защемило от тоски. На маленькой тумбочке около сырой кровати стояла статуэтка с воробьем, которую он забыл впопыхах, когда уходил из дома дяди. Рой взял её в руки, и его улыбка стала тоскливей. Птичка так и не смогла вырваться из клетки.. В детстве Рой желал вместе с друзьями открыть бар в этом маленьком городишке. Теперь же каждый заперся в своей жизни и в своей голове: Роберт ударился в арт-хаус и теперь рисует на заказ психоделические картины, параллельно употребляя наркотики и медленно сгнивая в своей квартирке, Росс всё время проводит в морге, работая патологоанатомом и зарабатывая отвратительный чёрный юмор, а Рой.. Рой оказался в ловушке собственного прошлого, владея ненавистной компанией по производству сигарет и собственным психиатром. Чего стоит эта золотая безвкусная обёртка из дорогого кристально белого костюма на нём и кучи денег, которая всё равно не даст Рою быть счастливым? Зелёные бумажки помогут сделать путь к жизни мечты интересней и ярче только здоровому человеку, но никак не этому мужчине без родни и дома. Мать была, да.. Но она отдельный человек с отдельными проблемами и не ей помогать Рою справляться с его трудностями. А дом.. Пожалуй, он прямо перед ним. Мужчина расстегнул рюкзак, убирая в него фигурку. Он повернулся к двери и потянулся к чему-то в кармане. Грубые пальцы вытащили маленький ключик с заглавной буквой «Э» на головке. Осталось ещё одно незавершённое дело. Маленькая комнатка на четвёртом этаже. На блеклой ручке висела пожелтевшая записка с кое-где потëкшими буквами. Рой прищурил глаза, рассматривая смазанную надпись, написанную кривым неровным почерком: «Здравствуй, Рой! Вообще без понятия, когда ты сюда придёшь, но знай, что тебе здесь рады. Тут я с твоим отцом проводил долгие часы в детстве, и, надеюсь, что эта маленькая комнатушка поможет узнать тебе ответы на все вопросы! С любовью, дядя Рон. P. S. Я честно пытался писать разборчиво. Видел бы ты мои школьные тетради, хаха.. Бедные учителя.» Странное послание вызвало новую улыбку. Рой вновь перевёл взгляд на ключ и осторожно вставил его в проржавевшую замочную скважину. Он минуты две возился с неподатливой дверью, недовольно бормоча себе что-то под нос. Наконец, с тихим скрипом она отворилась. В полумраке Рой смог разглядеть старые вешалки с не менее старыми пиджаками, два шкафа, набитые тлеющими вещами и большой потёртый чемодан коричневого цвета. На нём лежала очередная записка «Рою». Мужчина бережно взял этот листок и положил его в карман штанов. Там же лежала предыдущая записка, которую он снял с дверной ручки. После Рой откинул крышку чемодана, чихнув от поднявшегося облака пыли. Как только глаза перестали слезиться, он смог разглядеть кипу фотографий и дневник в темном кожаном переплёте. Там же лежала небольшая стопочка с какими-то набросками. Мужчина сел на колени, не боясь испачкать брюки, и стал аккуратно доставать содержимое чемодана. Фотографии и наброски оказались в его руках, а дневник опустился на деревянный пол. Очередная записка выпала из скопления бумаг: «Я не успею показать тебе эти фотографии и рисунки. Прости. Рисунки я хотел подарить тебе на день рождения, но уже не судьба. Как думаешь, в следующей жизни мы сможем с тобой встретиться?» Рой тихо вздохнул. Дядя тогда сказал Ричарду, что они могут прийти и посмотреть фото, но он явно врал. Не Аттикус ли вынудил его солгать? Мужчина начал рассматривать фотографии. Изображение класса. Множество неизвестных Рою подростков натянуто улыбалось в камеру. Почти все лица были пронумерованы чёрным маркером, не щадящим изображение. На обратной стороне фото были цифры и короткие надписи: «уехала в другой город.. », «утопился», «СДОХ, СДОХ, СДОХ!..», «работает в этом городе», «повесилась» и так далее. Если сравнивать надписи, то легко можно различить отношение к людям на фотографии. Особо сильно Рон не любил четырёх мальчиков, три из который имели довольно нахальный вид, другой выглядел, как обычная неразговорчивая вафля, и одну девочку, похоже, имеющую статус.. Звезды в этом классе? Чуть выпяченные губы, много косметики на ещё детском лице. В каждом классе были подобные личности, даже Рой в своем ныне несуществующем школьном коллективе имел такую девочку и тройку хулиганов. На самом деле, этими хулиганами как раз и были Рой, Росс и Роберт. Но делал пакости первый, а остальные мальчики либо пытались отговорить друга от сомнительной авантюры, либо же пытались сгладить углы в уже совершенном «преступлении». Рой начал вспоминать школьные годы. Не самый приятный период в жизни, но, по крайней мере, там были друзья. Мужчина перевернул фото на лицевую часть. Единственный человек лицо которого не было замазано чёрным маркером — это дядя. Рой вспомнил слова отца, что сын «никогда не видел Рона с волосами, и поэтому ему кажется, что он в молодости, и он в настоящее время не такие уж и разные». И теперь, сравнивая повзрослевшего дядю и его на фото, мужчина понимал, что разница действительно есть. Чёрные спутанные волосы, еле заметная родинка под губой, прямоугольные очки и очень хмурый взгляд, направленный в объектив. Ставя рядом Рона до и после, с уверенностью можно сказать, что это разные люди, всё же имеющие общие черты. Рой отложил фотографию, беря другую. Селфи. Рон, похоже, всё того же возраста поставил рожки улыбающемуся Ричарду. Мужчина присмотрелся к своему отцу. На вид ему лет десять. С годами младший брат не особо менялся. Разве что появились морщины и безудержное желание курить. Рой хмыкнул и убрал фото. Следующие фотографии не особо отличались по содержанию. Может, Рон и не смог самолично показать племяннику себя в молодости, но, по крайней мере, перед смертью собрал в одну кипу фотографии. Забота. Мужчина вновь почувствовал, как в сердце что-то кольнуло. Рон старался быть хорошим взрослым и заботливым дядей. А что сделал Рой, чтобы быть благодарным племянником? Нарушал запреты и бродил по ночному особняку? Как знать, может, из-за того, что мальчик отправился в ту ночь в правое крыло, дядя оказался убит? Рой вздрогнул только от одной мысли и тряхнул головой, чтобы прогнать её. Он отложил фотографии и взял маленькую стопочку рисунков. Его глаза расширились, когда мужчина пригляделся. Странные, кривоватые наброски, где везде был только Рой. На обороте первого рисунка была надпись: «Я не бог весть какой художник, но вот несколько набросков. Я бы хотел подарить их тебе на день рождения вместе с другими подарками, но не смогу, увы. P. S. Чисто из интереса, у особняка крыша там не обвалилась? Я ж не знаю, когда ты придёшь, ха-ха.» —Пока что нет, - Рой печально усмехнулся. Это были обычные наброски Роя, что вёл повседневную жизнь, будь то завтрак, чтение книги, примерка нового свитера, сон, прогулка по лесу. На одном листе Рон сделал портрет племянника по грудь. Серая штриховка обозначала румянец, насупленные брови и поджатые губки показывали возмущение ребёнка. Мужчина засмеялся, смотря на это чудо, и пробурчал: —А уши у меня не такие лопоухие. Лжец. Рисунки кончились, и Рой перешёл наконец к дневнику. На обложке было написано то ли белым маркером, то ли гуашью: «Принадлежит Рону. Просто Рону. Без этих ваших фамилий и полных форм имени.» Рой вновь тихо усмехнулся, открывая дневник. «Я начал его писать за день до того, как познакомился с тобой. Я думал рассказать о прошлом тебе лично, но потом решил, что ты слишком мал для такой правды. Сейчас мне пора прощаться. Я надеюсь, что в этом месте ты почувствуешь себя лучше после моего ухода и сможешь хотя бы немного отдохнуть от внешнего мира. Просто знай, что твоей вины ни в чем нет. Если ты сделал что-то не так, то я тебя прощаю, потому что никогда не держал на тебя зла.» —Спасибо, - совсем неслышно прошептал Рой. Он перевернул на следующую страницу и углубился в чтение, слыша убаюкивающие звуки дома.