Самый странный человек

Хриплое дыхание разрезало собой тишину. Рой сквозь щель смотрел на мирно спящего дядю, перебирая в голове возможные действия. Пойти спать? Слишком просто и глупо. Он столько времени ждал момента, когда сможет изведать все тайны особняка, и вот он прямо перед ним лежит на тарелочке! Янтарные глаза блеснули в лунном свете, последний раз смотря на дядю. Рой развернулся и стал медленно спускаться по лестнице, делая дыхание тише, как только под ногой начинали скрипеть ступени. Он ощущал тревогу, азарт, даже некоторое чувство дежавю. История повторялась. Казалось, что сейчас он повернёт за угол и вновь встретит дядю, смотрящего на разодранный портрет. Шаг. За ним следующий. Ещё один. Поворот. Никого. Рой выдохнул и чуть-чуть ускорился, приближаясь к картине. Порванное полотно свисало, как изуродованные ленты кровоточащей кожи. Он протянул дрожащие руки к нему, облизывая сухие губы. Зло блеснули хищные голубые глаза. Мужчина смотрел на него с картины. Смоляная грива волос с едва заметной проседью, такого же цвета усы и борода, дорогая одежда, расшитая золотыми нитями, блестящие в несуществующем свете люстры, под которой кропотливый художник вырисовывал чужие лица. Рой поспешно отдернул руку, и лицо отца Рона скрылось под полотном. Он вспомнил слова дяди, сказанные в тот день: «Тебе очень повезло, что ты не застал его при жизни». Если Роя пугал только взгляд его чересчур живых глаз, тогда что бы он почувствовал, если бы этот мужчина предстал перед ним во плоти? Он потянулся к следующему лоскуту. Мать Рона. Тоскливый, тяжёлый взгляд. Потухший и плоский. Лёгкая полуулыбка, не искренняя в своей сути, пыталась солгать, что всё в порядке. Будь воля художника, он бы добавил на её лицо мешки под глазами, убрал бы улыбку и скривил её лицо в болезненной гримасе. Рою стало трудно дышать. Он так же быстро убрал руку, опуская взгляд. Глаза. Мальчик вздрогнул и отшатнулся, сдержав желание вскрикнуть. Глаза. Ему вдруг показалось, что подросток с чёрными волосами и квадратными очками зло на него взглянул. С презрением, с ненавистью. Но это был лишь портрет. Рой на секунду почувствовал чужое дыхание и касание об его руку другой руки. Он тряхнул головой, попытавшись избавиться от странного наваждения и вновь отводя взгляд. Второй подросток на картине приподнял брови, вопросительно взглянув на Роя. Тот замер, не сводя глаз с лица его отца. Оба брата смотрели на него в ответ, он мог поклясться в этом! Он начал терять самообладание. Коридор наполнился стуками быстрых шагов. Рой завернул за угол, не смотря куда забежал, лишь бы не ощущать пристальные взгляды двух неживых глаз. Он остановился, переводя дыхание, и оглянулся, не желая видеть кого-то сзади себя. Но за ним никто не шёл. Минуты через две Рой, пересилив свой страх, выглянул из-за угла. Он увидел.. Просто портрет. Подростки на нём слепо смотрели в никуда. Обычный набор красок. Обычные кляксы гуаши, масла или чем там нарисована эта бездарная картина. Рой облегченно выдохнул. Это была игра его воображения. Ему просто показалось. Похоже, кому-то нужно лучше спать.. Он продолжил углубляться в левое крыло, но к своему разочарованию не нашёл там ничего интересного. Только пыль, влажные пятна на потолке, даже дыры в полу и паутину в углах. Будто за этими сырыми помещениями не ухаживали долгие годы. На глаза попадались невзрачные картины, старые фотографии, статуэтки из фарфора, причём достаточно красиво расписанные и изящно сделанные, но пылящиеся в темноте и забвении. Одна особенно приглянулась Рою. Маленький воробей в клетке, дверцы которой были открыты, готовый вылететь на свободу. Интересно, как она оказалась в особняке? Надо будет спросить у дяди.. Запрет. Нет. Не надо спрашивать у дяди. Рой вдруг вспомнил, что находиться в глубине левого крыла ему нельзя. Он с опаской оглянулся назад, где за переплетениями стен находился старый портрет. Он вновь взглянул на статуэтку. Никто же.. Никто же не заметит пропажи, верно? Пальцы аккуратно сжали её и подняли с низкого шкафчика. На пыльном дереве остался тёмный круг, указывающий место, где раньше стояла статуэтка. Рой медленно зашагал в сторону своей комнаты, намереваясь оставить её там и направиться ещё кое-куда.. Проходя мимо портрета, он посмотрел на него и вдруг нахмурился. Как такая глупость могла его напугать? Взглянув в глаза черноволосому подростку, Рой зло прошептал: —И не надо так на меня смотреть. Тебе она всё равно не нужна. В следующую секунду мальчик задрожал. Подросток состроил гадкую гримасу и показал язык. А Рой начал вновь удирать в свою комнату, тихо шепча: —Мне надо лучше спать, завтра я так хорошо посплю, ох, как же я хорошо посплю.. Минут через пять или десять Рой уже тихонечко крался по главной лестнице. Перед этим он проведал дядю, и тот спокойно похрапывал в постели, лишь сменив позу. Теперь глаза Роя сверлили дверь, ведущую в правое крыло. Всё то время, что он был знаком с дядей, его мысли мучила эта злосчастная дверь. Что скрывалось за ней? Последний скрип прозвучал в зале и стих. Стало невыносимо тихо. Рой мог поклясться, что где-то в этой давящей тишине стучит его тревожно бьющееся сердце. Дрожащая ладонь прикоснулась к холодной ручке. Металл заставил кожу покрыться мурашками. Рой сглотнул. Потянул на себя дверь, и.. Ничего не произошло. Он не понял и попробовал ещё раз. И ещё. Заперто! Опустив взгляд, который уже начинал наполняться разочарованием и даже какой-то обидой, Рой увидел клочок бумаги, белеющий под дверью. Он опустился на колени, рискуя поставить занозы, и потянул на его себя. Лист бумаги был с одной стороны исписан кривым почерком: «Уж не знаю, как ты сюда добрался, но самое время повернуть назад! Тебе сюда нельзя, понял? >:(» —Ой, да ну тебя, - с досадой прошипел Рой. Он мог бы прислушаться к посланию на бумажке, но, черт возьми, не для этого он вылезал из тёплой постели, чтобы вновь в неё вернуться и так и не узнать тайны, скрывающиеся за этой трижды проклятой дверью! Рой встал и начал прощупывать стены. За то время, что он провёл в особняке, он догадался, что за многими на первый взгляд обычными досками встречаются потайные ходы. Однако, сколько бы он не давил на стены, ни одна не поддалась и не открыла путь в правое крыло. Начиная тихо ругаться себе под нос, Рой медленно подошёл к лестнице и стал спускаться по ней, продолжая поиски. В конце концов, под лестницей он действительно нашёл ещё одну потайную дверь. Очень похожую на ту, что ведёт в левое крыло. Вот только и она была заперта. «Неа. Даже не надейся» - гласила надпись на листке, приколотым к самой двери. Даже когда дядя спал, он умудрялся обыгрывать племянника. Рой еле удержался от того, чтобы топнуть ногой. Вместо этого он вышел на середину зала, поглядывая на окна. На небе сияли маленькие звёздочки, и сквозь тучи призраком белела луна. Он около полутора часов шатался по особняку. «Лёг» спать он примерно в двенадцать. Сейчас час ночи с половиной. Довольно мало, это сыграет на руку, ведь времени навалом до подъёма дяди. Рой точно не знал, когда Рон просыпается, но если учитывать, что летом он спал на каникулах до девяти, а мужчина уже тогда успевал одеться и приготовить завтрак, то он просыпается где-то в семь. Довольно рано, если учитывать, что он ложится спать даже позже Роя. Однако его сейчас беспокоило не качество сна его дяди. Чёртова дверь. Нет, даже так: чëртовы двери! Как пробраться в правое крыло? Рой беспокойно ходил кругами по залу и был готов сдаться, как вдруг на глаза попалось окно. Первый раз, смотря на небо, Рой не заметил окно правого крыла. Он поспешно подбежал к подоконнику и залез на него. Он убрал щеколды, держащие окно главного зала и открыл его. С опаской Рой опустился на влажную траву. —Твою ж! Почему-то Рой никогда не обращал внимания на умирающие кусты шиповника рядом с особняком. Он всеми силами пытался обойти их, втискивась в стены дома, но вместе с капельками росы на его ногах оставались кровоточащие царапины. Тихо ругаясь, он подполз к окну и быстро залез на ещё один подоконник, перед этим подвинув мёртвые цветы в старых горшках и благополучно посеяв свой тапочек. Ему пришлось слезть обратно, но не успел он надеть несчастный тапок, как один из цветов со смачным хрустом грохнулся на землю. —Блять.. Рой уже потерял терпение и запрыгнул на подоконник вновь, встретившись с новым препятствием. Окно было закрыто изнутри. Осмотрев щеколды, он понял, что одна убрана, а другая держится на соплях. Рой выдохнул и приготовился. Он отклонился от окна и тут же ударил плечом. Вновь отклонился и вновь ударил. Частые глухие удары смешались с тихим звоном железной детали и руганью с уговорами. —Ну давай же.. Ну.. Чтоб тебя.. Когда же ты сломаешься.. Ещё немного.. Громкий хруст оконной рамы и стук разломанной щеколды о деревянный паркет. Скользнув на пол и прикрыв за собой сломанное окно, Рой прошептал: —Вот же я вандал.. Но лёгкий стыд перед щеколдой, окном, цветочным горшком и, собственно, дядей затмило осознание того, что он наконец-то оказался в правом крыле. Рой вновь увидел пустынные тёмные коридоры. Вот только пахло в них по особенному. Какой-то странный коктейль из разнообразных благовоний, аромата жжёной бумаги, затхлого тепла и ещё одного запаха, довольно неприятного и резкого. Он вдохнул глубже, пытаясь понять этот едва уловимый запах, но его внимание привлекло другое. Полы были устланы мягкими, но уже затертыми коврами со странным рисунком. Он показался ему знакомым, будто давным-давно где-то его видел. Рой отвёл взгляд, на миг блеснувший тревогой. Почти вся поверхность шкафов, подоконников, ниш и прочего была уставлена оплавленными свечами. В бледном лунном свете он даже смог увидеть отпечатки пальцев на верхушке свечи рядом с фитилем. Будто кто-то затушил огонёк голыми пальцами. Обладателю оплавленной кожи было бы больно.. Роя аж передёрнуло от таких мыслей. Он продолжил путь, с каждой секундой напрягаясь всё больше и больше. Куча гобеленов, полотен, ковров с одним и тем же рисунком. Забытые кем-то фолианты с жёлтыми ветхими страницами и потрескавшимися обложками. Чьи-то вещи на вешалках, причём их было такое количество, что казалось, будто в этом крыле живёт огромное количество людей, но сейчас они куда-то ушли, испарились, давая Рою ходить по коридорам, вдыхать запах благовоний и видеть глазами с расширенными зрачками атрибуты их жизни, их общего дела, их смысла существования. Он чувствовал нарастающую панику. С каждым шагом он будто углублялся в темноту, будто заводил себя в ловушку, поставленную кем-то хитрым и неизвестным ему. Последней каплей стал амулет, блеснувший в потёмках. Бирюзовый камень ромбовидной формы будто светился изнутри, оставаясь холодными бликами на золоте, обрамляющем его. В голове у Роя крутилась только одна догадка, чем это всё может быть. Начиналась она на «К» и заканчивалась на «ульт». Он больше не хотел узнавать тайны этого дома. Больше не хотел ходить по тёмным коридорам и ловить себя на мысли, что за тобой кто-то наблюдает. Будь то неживой портрет или чьи-то настоящие глаза, внимательные, острые и злые. Сердце на миг замерло, когда где-то в глубине раздался едва слышный скрип. Рой прекратил дышать, вслушиваясь в звуки ночного дома. Но только возникшее сердцебиение стучало в грудной клетке. Воздух начал давить на Роя. Сдавливать его лёгкие, толкать прочь от тьмы обратно в левое крыло, где было безопасно. Где был его дядя. Рой сорвался с места, не заботясь о шуме, что производят его часто стучащие по паркету ноги. Он лишь хотел убраться отсюда прочь. Казалось, что вот-вот его кто-то схватит, утянет в нутро дома и сожрëт, не оставит и напоминания о нём. Он ускорил бег, даже когда бок начала кусать острая колющая боль. Но вот знакомый коридор, щеколда на полу, сломанное окно, кусты шиповника, главный зал. Рой остановился только у лестницы в левое крыло и упал на колени, пытаясь отдышаться. Слезы начали стекать по щекам и капать на футболку. Его всего трясло, он никак не мог успокоиться, как бы глубоко он не дышал и как бы крепко не обнимал себя руками. Спустя минут пять, казавшихся целой вечностью, он начал медленно успокаиваться. Казалось, ещё чуть-чуть, и он пойдет на ватных ногах в свою комнату, чтобы до утра беспокойно ворочаться в постели, но он услышал шаги. ОН. УСЛЫШАЛ. ШАГИ! Ужас резко оплел всё его тело, Рою показалось, что частые стучащие шаги доносятся из правой части дома, но слух обманул его. Когда кто-то приблизился к двери из левого крыла, Рой успел юркнуть к потайной двери, но перед этим больно стукнулся об неё. Особняк пытался помешать ему. Рой закрыл рот руками, выглянув из-за угла. На лестнице стоял его дядя. В этом чëртовом пиджаке. В этой чёртовой рубашке с этим чёртовым галстуком. В этих чёртовых брюках, чёртовых разноцветных носках и чёртовых лакированных туфлях. Он напряжённо хмурился и оглядывался, будто ища кого-то. Рой прикусил язык, чуть согнувшись и наблюдая за действиями Рона. Он подошёл к двери в правое крыло. И опустил глаза на белый лист под его ногами. Блять. Блять! Рой забыл убрать записку обратно! Он так и оставил лежать её на полу, не просунув под дверь. Рон поднял листок и оглянулся. —Рой? Он спрятался за углом и зажмурил глаза, вновь чувствуя катящиеся по лицу слезы. Отвечать было бы самоубийством. Раздались шаги над головой мальчика. Дядя спустился по лестнице и направился к потайной двери в правое крыло. Вторая записка так же лежала на полу. Рой идиот. Он такой идиот. Пожалуй, в эти секунды он правда готов был умереть. В тишине раздался тяжёлый и даже тревожный вздох. Рон начал приближаться к Рою. Еще чуть-чуть. Ещё немного. Два-три шага и дядя окажется рядом с ним, но он вдруг замер. Рон выругался и побежал прочь, в правое крыло. Рой не мог поверить в своё счастье. Ещё минуту он молча стоял, слушая далёкий топот, стихший где-то в глубине дома. Вот его шанс. Он как можно более тихо взобрался по лестнице и побежал в свою комнату. Примчавшись туда, он прикрыл дверь и, ложась на кровать, накрылся с головой одеялом, сжавшись, когда под ним заскрипел матрас. Всё, чего он хотел — это поскорее уснуть, чтобы хотя бы на секунду забыть то, что он пережил. Господи, во что же он ввязался? А во что ввязался его дядя? Чьи это вещи? Что за странные символы, свечи, фолианты и этот забытый кем-то амулет? Слезы продолжали течь из глаз, но уже от усталости и тревоги, а не страха. Мысли давили на голову, причиняя боль и не давая уснуть. Рой тихо захныкал в подушку. Эта ночь так просто не закончится.