Слёзы ангела

Мать и дочь просто стояли и смотрели на друг друга. Шайни боялась заговорить, ей очень не хотелось сейчас много спорить и ругаться, она просто пришла забрать Сансу и уйти. Алили тоже боялась заговорить, дочка была для неё сейчас как мираж, подойдёшь слишком близко или сделаешь любое неверное движение и всё, она пропадёт. Тишина могла бы длиться ещё долго, если бы Санса не укусила за руку девочку ещё сильнее. — Ай! Блин! — Шайни поняла, что проиграла эту игру. Придётся говорить. Алили тоже была очень рада такому повороту, поэтому отмерла и подняла сигарету с пола. — Привет, эм… мам… давно ты не курила, — с заметной язвительностью начала говорить Шайни. — Слушай, я понимаю, как это странно выглядит, но оправдываться не собираюсь. Я ухожу. Вместе с Сансой. И ты меня не остановишь. — Девочка тормозила перед каждым словом, нервы брали вверх. Она думала, что при таком стечении обстоятельств точно сможет держать себя в руках и быть уверенной. Шайни ошиблась. — Уходишь? Как это? Шайни, милая, послушай. Я так волновалась за тебя! Я знаю про случай с Линой, не бойся, я не буду ругать тебя за то, что ты пошла в лес. Я понимаю, как тебе было страшно и одиноко в том лесу, ты потерялась, но самое главное, что сейчас ты дома, любимая моя! Так что давай мы спустимся вниз, я сделаю тебе горячую ванну, а потом мы попьем чай и вместе посмотрим твой любимый фильм, — Алили старалась говорить очень мягко, она боялась. Сигарета просто тлела у неё в руке, женщине было стыдно затягиваться при дочери, хотя так хотелось. Шайни вдруг задумалась о том, как же легко всё это звучит. А ведь правда она может сейчас всё это бросить, наконец-то смыть с себя грязь и снова зажить как и раньше. Эта мысль прорастала в ней словно сорняк так стремительно; желание лечь в свою кровать, отпустить всё и жить спокойно без приключений. Девочка замялась. Алили прекрасно видела это, она знала свою дочку досконально и легко было манипулировать её желаниями. Наконец-то она может прекратить свои поиски и ощутить ту любовь, за которой так гналась. Но что-то очень сильно настораживало, как будто перед ней уже не тот беззаботный ребёнок. Что же? — Я… я не знаю, мам. Мне бы очень хотелось, но я не могу! — Шайни пыталась убедить сама себя. Одновременно с диалогом в этой комнате у неё происходил и диалог в голове со своей внутренней личностью. «Я не могу оставить своё дело, я должна добиться справедливости, и я понимаю, что мама мне в этом не поможет. Но как же хочется лечь в горячую ванну и ни о чём не думать», — девочка пыталась сопротивляться своим желаниям. — Как это не можешь? Ты же уже здесь, тебе нужно всего лишь сделать один шаг ко мне. Доченька, тебя никто не обидит, ты дома рядом со мной! Сигарета уже начала обжигать пальцы, но Алили этого не замечала, она была настолько растеряна от слов дочери. — Никто не обидит? Юте ты тоже так говорила? — Вот тут Шайни начала чувствовать уверенность. Нет, её не заманить теплом и уютом. Она знает слишком много, и мама будет играть по её правилам. Алили открыла рот, чтобы что-то сказать, но не смогла. Вот теперь она по-настоящему испугалась. И более того смогла понять, что её смущает в дочери. Взгляд. Это были глаза не ребёнка. Что случилось с её дочерью, кто это сделал? И откуда она знает? — Нечего сказать? Правильно, ведь ты всё прекрасно понимаешь. Я знаю, что тогда произошло, и знаю, что ты ничего с этим не сделала. Жила себе спокойно и обнимала меня перед сном. Как я могу тебе доверять, когда мою лучшую подругу, моего ангела убили и ты была одной из них! — Шайни… это ложь, я не знаю, кто тебе это рассказал, но он определённо хотел отобрать тебя у меня, я клянусь тебе, что ничего не делала, милая… — Ты врёшь! Я всё видела! И я не вещь что бы меня отбирать, вы используете детей как игрушки, делаете с нами что захотите, а никогда не думали, что мы хотим жить нормально, без бредней о вере и не жертвуя собой ради того, чтобы какие-то идиоты в робах ещё больше молились и убивали детей. Девочка отпустила из рук кошку и начала яростно махать указательным пальцем в сторону Алили. Та была абсолютно в шоке от слов дочери. Откуда она так много знает. И вдруг женщина осознала. Одежда. Это одежда, которую Кайли сшила для Юты. Почему в ней её дочка… юбка. В юбке дырка. Слова вылетели изо рта моментально. — Ты была там. Значит, всё таки ты была в общине. Боже мой, Шайни, что же с тобой произошло! Не говори, главное — ты не ранена? Тебя никто не обидел? Так, я не буду тебя ругать за это, только давай пожалуйста мы… — Ругать? Ты меня не будешь ругать? Да, я была там и я всё видела, Кано мне показал, что случилось тогда, а потом и Кайли рассказала про то, что я какая-то там избранная и бла-бла. Вы все виновны, но хотя бы они уже поплатились, — Шайни произнесла последние слова с гордостью, и только через мгновение поняла, что гордиться нечем. Она проговорилась и теперь это может быть уже не её поле. Как бы удрать по-быстрому да ещё и с Сансой… Алили медленно и тяжело осознавала то, что сказала ей дочка. Поплатились. Кано показал ей то видео. Кайли рассказала про «план б». Они оба сейчас мертвы. Очень глупый поджог, кровь в ванной, рвота в туалете и вещи раскиданные в комнате Кайли. Вся одежда Шайни была в крови, хоть и не так ярко, но если приглядеться, можно было точно увидеть следы крови. Волосы в некоторых местах тоже, по-началу Алили этого будто не замечала, но сейчас всё сошлось. Убийцу и преступника так и не нашли. Причина разницы во взгляде Шайни стал для женщины теперь полностью очевиден. Сейчас это был взгляд ярости и злобы. — Что ты сделала, Шайни? — с горечью выдавила из себя Алили. Сигарета уже лежала на полу, но следы от ожога на пальцах женщины останутся ещё надолго. — Я их наказала. — Ты убила Кано и Кайли?! — Не совсем… но это и не важно. — Не важно?! Ты убила людей?! Моя дочь… убила… — Они не были людьми! И знаешь что, ты такая же! Ради своих богов собиралась продать меня этим психам на растерзание! Смотрела мне в глаза, зная, что ты такая же ненормальная, сектанты чёртовы! — Шайни давила на неё всей силой своей правды. И Алили это чувствовала, она не знала, что ей теперь делать. — Шайни… о господи… милая, я знаю что делала ошибки, но, пожалуйста, пойми, я никогда бы не отдала тебя им, ты моё сокровище. Пожалуйста, я прошу тебя, давай успокоимся и просто закончим это, я обещаю, что никому не расскажу и не отдам тебя, только останься! — Женщина уже не знала что делать, вся эта информация и осознание преступления дочери выбили её из колеи, она не хотела верить в это, хотела просто обнять дочку. — Не отдала бы меня им? Но Юту-то отдала! — Да мне всё равно на Юту! О боже, как же вы все меня достали с этой девчонкой! Юта, Юта, Юта, да плевать мне было на неё, я думала о тебе и о том как спасти нас, у неё были свои родители, которые не смогли уберечь семью. Я не вмешивалась в ритуал, потому что хотела его результат, я ждала, когда Юта пройдёт его, чтобы нас с тобой оставили в покое! Ты у меня единственное, что важно, так что… — Алили говорила всё это, не смотря на дочку, но когда подняла глаза увидела перед собой… демона. Эти глаза готовы были прожечь в ней дыру, а руки разорвать её в клочья. Вот и всё. Слёзы пошли сами собой. — Я тебя ненавижу. Если тебе было всё равно на Юту и ты ждала её… смерти… то знай. Мне всё равно на тебя и я жду твоей. На этих словах Санса внезапно навострила уши и её взгляд устремился куда-то в окно. Глаза стали широкими, и она с лёгкостью и грациозностью выпрыгнула на карниз, а потом и на улицу, стремительно побежав по земле в неизвестном направлении. Шайни смотрела на это, и ей стало очень грустно, но теперь уже это не так важно, главное, что она не с этими тварями. Алили упала на колени и начала рыдать. Она никогда так сильно не плакала при дочери. Девочка посмотрела на это, закинула портфель на плечо и начала вылазить на карниз вслед за кошкой. — Нет! Доченька, стой! Не бросай меня! Я не смогу без твоей любви! — с этими словами Алили кинулась к окну и схватила Шайни за руку, да с такой силой, что девочка вскрикнула. — Мне больно! Отпусти! — Шайни укусила её со всей ненавистью, и женщина с воплем отцепилась, упав на пол комнаты. Шайни очень быстро спрыгнула с карниза и из-за спешки плохо упала. Она поняла это по боли в позвоночнике, но даже так девочка смогла быстро побежать куда глаза глядят. Алили лежала на полу и кричала от боли. Не в месте укуса, а на сердце. Она начала бить пол со всей силы, встала и принялась опрокидывать всё, что попадалось ей под руку. — Не-ет! Твари! Суки! Это всё из-за сраной веры! Из-за сраного Тензо! Ненавижу! А-а! — Так продолжалось ещё несколько минут, пока она не упала вновь на колени. Смотря в окно на тучи, она поняла что её муж был прав. «Потеряв свой смысл жизни, ты окажешься в аду». Это было хуже чем ад. Она такое ничтожество. Если «Raison d'etre» исчез, то и ей нет больше места в этом мире. Посмотрев на укус дочери она его поцеловала. Это было только начало её конца. Как и сигарета, она тлела, всё это время с начала поисков Шайни; она тлела в чьих-то пальцах, а сейчас обожгла и упала на землю, остаётся ждать, пока нога не раздавит и не затушит её до конца. В пачке осталось три сигареты, а на полке в ванной лежит лезвие от бритвы. Три сигареты и всего одно лезвие. Это всё, что осталось в жизни женщины.