Слёзы ангела

Шайни проснулась от постоянных звонков в дверь. Кто может ломиться в столь раннее утро? Медленно встав с кровати, — Шайни училась на своих ошибках, — она пошла навстречу этим назойливым звукам. Санса уже сидела напротив двери. «Как всегда быстрее всех», — открывая дверной замок подумала девочка. Щелчок. Второй. На пороге стояла она. Тётя Кайли. — Здравствуй, дорогая Шайни, как поживаешь? Как самочувствие? Ничего не болит? Как спалось? Ела что? Температуры нет? — сходу начала тараторить женщина. Она была очень строго одета: чёрный пиджак, белая блузка, чёрная юбка, обязательно ниже колена. «Вылитая монашка, ужас», — Шайни думала про неё так в детстве, думает и сейчас. — Здравствуйте, вы так рано, —девочка сдерживала свой зевок всеми мышцами лица. — Вера требует строгого распорядка дня. Тебе этого не понять. «Помоги мне, Санса». Далее следовала распаковка вещей, «благоустройство» дома и остальная бытовуха. Шайни старалась не попадаться на глаза женщине, это стало своего рода игрой. Прятки и салочки, однако уже не с использованием зрения и осязания, а в основном слуха. Она хотела слышать шаги, дыхание, звуки деятельности, и благодаря услышанному составлять маршрут по дому. У неё прекрасно получалось, и это дико радовало Шайни. Однако Санса была против таких игр. Как будто специально она перевернула деревянную игрушку прямо у ног хозяйки. Кейли, как надзиратель, примчалась сию секунду. — Такс-такс. Что же ты делаешь дома, если чувствуешь себя настолько хорошо, что можешь баловаться? Я только убрала весь дом. Знаешь, говорят, что люди, в которых сидят бесы, не могут усидеть на месте и минуты. Может тебя излечить? — она взяла в руки ту самую игрушку и начала методично гладить по её тупому дну ладонью. — Родители сказали, что вы приедете последить за мной, а не угрожать, — Шайни начала медленно отходить в сторону своей комнаты. — О, милочка! Я же забочусь о тебе! А ты так грубишь. Твои родители совершенно не понимают, как нужно воспитывать ребёнка. А ведь вера учит нас наказывать грешников и приучать их к праведности. Любыми способами. — С чего вы взяли, что я грешница? С самого детства вы втираете мне эту дичь с умным, всезнающим лицом. — Уже почти у двери, ещё чуть-чуть и она сможет проскочить в свой «бункер». — Заткнись, тварь! Как ты смеешь?! Иди сюда и я покажу тебе что значит «дичь»! — Кайли слишком поздно поняла, что цель девочки была не в споре, а в побеге. Однако она успела бросить игрушку в захлопнувшуюся дверь. Так прошёл весь день. Шайни пыталась отвлечь себя разными пустяками. Но главным развлечением всё равно оставалась игра со звуками. «Ага, она открыла дверцу шкафчика на кухне, значит ищет себе что-то поесть. К сожалению, у нас нет крысиной отравы, наверное, это любимое блюдо таких ведьм. О, нашла конфеты, слышу как шуршат фантики. ВЕРА ЗАПРЕЩАЕТ ЕСТЬ СЛАДКОЕ, ТОЛЬКО КРОВЬ МЛАДЕНЦЕВ» — Шайни сдерживала свой смех как могла. Она поняла, что может заниматься этим вечность. Темнело. «Ого, и правда вечность. Прислушиваться так весело. Почему я не замечала этого раньше?» Звуки в доме утихли. Идеальный шанс для вылазки за едой. Очень тихо, на цыпочках, Шайни спустилась на кухню и нашла на столе остатки конфет, и салат. «Ведьмы что, не едят? Как она питается?». Поедая конфеты одну за другой, девочка вдруг заметила, что дома не абсолютно тихо. Она слышала шёпот. Очень странный. Он доносился из ванной комнаты. Кошка сидела у двери сама не своя; её хвост был поднят, а взгляд возбуждён. Подойдя к двери, Шайни прислушалась. — Да будут ваши голоса властны только надо мной, — это была Кейли. «Какого… чьи голоса?» — сердце начало биться всё чаще. Шайни очень хотела увидеть, что там происходит, благо в ванной было маленькое окошко, которое выходило на улицу. Спорное решение архитектора, но проветривать было удобно. Это окошко находилось достаточно высоко, но если встать на какой-то твёрдый предмет можно разглядеть хоть что-то. Выйдя на улицу и пошарив в саду Шайни нашла старое ведро. «Главное, чтобы оно выдержало. И чтобы соседи не увидели. Фух, зато как интересно я живу, видели бы меня подружки», – сердце билось настолько громко, что было сравнимо с мурчанием Сансы. Девочка забралась на своё сооружение и посмотрела в окно. Биение сердца чуть не остановилось. В ванной был приглушён свет, однако тело Кайли было видно очень чётко. Она была полностью голой. Шайни впервые видела настолько худого человека. Её ребра, казалось, были паучьими лапками, схватившими тело. Ноги и руки, словно веточки, можно было обломать одним касанием. Заметен шрам под животом, если это можно было назвать так. Очень большой. Женщина сидела на коленях, её руки были сложены на груди, а голова поднята вверх. Глаза были завязаны. Губы двигались, но невозможно было разобрать, что она говорит. Шайни было очень страшно. Она хотела скорее убежать домой, пока её не заметили. Вдруг Кайли встала, и на ощупь взяла что то в руки, сложно было разобрать, ибо мешала нехватка света. Но девочка чётко увидела, как её тётя засовывает это в уши. Звук проезжающей машины. Шайни уже у себя в комнате. Она сидит тихо-тихо, боясь даже дышать. Слушает. Сначала был звук душа, потом Кайли вышла из ванной и зашла к себе в комнату. Тишина. — Что это было? Вот чёрт. Я всегда задумывалась над тем, про какую веру говорит мне эта сумасшедшая. Это не было похоже на христианские молитвы. Да ни на какие молитвы. Кто «они»? Она точно засунула в уши затычки. То есть она всё время ходит с ними? И даже купается? Но зачем… Она просто сумасшедшая. Мне нельзя тут оставаться. Я не знаю, когда приедут родители, и не могу жить в одном доме с НЕЙ. Завтра придумаю, что делать, а пока нужно стараться заснуть. — Шайни говорила с подушкой. Хоть Санса и спала рядом, но говорить ей такие страшные вещи она не хотела. «Да будут ваши голоса властны только надо мной… что за чушь», — проговорила Шайни про себя. Или не про себя. Она уже не понимала.