Под крылом у дяди Фукудзавы

Рампо в задумчивости перелистывал папку об одном недавнем деле, которое поставило полицию в тупик, рассматривая фотографии окровавленного тела, помещения и прочего с преувеличенным вниманием, по несколько раз перечитывая показания свидетелей и выводы судмедэкспертов. Он сидел за столом, закинув ноги на него поверх стопки каких-то совершенно неинтересных подростку бумаг, а его очки лежали рядом, терпеливо дожидаясь, пока хозяин соизволит их надеть. Но юный детектив был совсем не заинтересован в быстром раскрытии преступления - он специально одергивал себя, когда разум тянулся к разгадке, автоматически сопоставляя факты и улики в целую картину. Дело в том, что на столе кроме очков так же лежали тетради с угнетающей пустотой вместо домашней работы на разлинованных листах, напрягающие лишь одним своим присутствием. Рампо к школе и заданиям, которые в ней давали, относился крайне отрицательно и даже несколько раз закатывал что-то наподобие истерик Фукудзаве - серьёзно, зачем самому великому детективу в мире ходить в учебное заведение, в котором глупые людишки вообразили себя выше его по статусу и ещё смеют заявлять, что нельзя есть конфеты на уроке - однако Юкичи оставался непреклонен и непоколебим, терпеливо выслушивая поток жалоб своего подопечного. Он не ругался, не кричал, когда его вызывали к директору, который уже узнавал мастера боевых искусств в лицо, лишь терпеливо объяснял Эдогаве, что нельзя прямо на уроке объявлять, чем занимались ночью учителя физики и физкультуры, что приносить в школу Кренделя было не самым разумным решением, что снисходительно хлопать по голове преподавателей является плохим тоном и что стоит быть более ответственным и не забывать фотографии со вскрытия в своих тетрадях, ведь педагога может хватить удар. Иногда после тяжелого вздоха Фукудзавы и его разочарованного взгляда внутри Рампо просыпалось что-то наподобие совести и он прекращал свои выходки на несколько дней, однако потом эта самая совесть понимала, что, видимо, перепутала человека, и оставляла подростка наедине с его блестящими идеями и нескончаемым запасом энергии. Юный детектив вздохнул, переведя взгляд с раскрытой папки в своих руках на стопку тетрадей и сверля её недружелюбно и подозрительно. Он смог на некоторое время отдалить выполнение домашнего задания, заявив Юкичи, что занят разгадкой дела о серийном убийце и что от его работы зависят жизни людей. Вообще, он даже не соврал. Почти. Разве что не упомянул, что докапываться до сути преступления, которое он мог бы с помощью своей суперлогики раскрыть в одну минуту, он намерен долго, вплоть до самого вечера, а там уже не до домашней работы и Фукудзава погонит его спать. Железное оправдание также обеспечило бы ему защиту и в школе - если учитель засомневается в том, что Эдогава действительно занимался серийными убийствами, ученик с радостью ему покажет фотографии трупов в качестве доказательства. Главное, чтобы педагог не рухнул в обморок, но это уже далеко не проблемы Рампо. Единственный минус всей этой стратегии был в том, что Эдогаве было ужасно скучно просто сидеть на одном месте, не берясь за домашнюю работу из личных принципов и не раскрывая дело из-за своего блестящего оправдания. Иначе он потеряет рычаг давления на Юкичи, сидящего в соседней комнате - больше нельзя будет ставить альтернативу "жизни людей или задание из какого-то вшивого никому не нужного учебного заведения". Рампо сдавленно вздохнул, отчаянно ища решение. Оно пришло само - причём в прямом смысле. В комнату вошёл Крендель, растерянно оглядевшись, словно забыв, зачем явился. Затем посмотрел на Эдогаву неуверенным взглядом зелёных глаз и раскрыл пасть в вопросительном "мяу?". Рампо сразу понял, что у кота кончилась еда - за несколько дней наблюдения за пушистым идиотом он начал отлично распознавать его повадки - вскочил с места и радостно юркнул прочь из своей комнаты, оставив на столе тетради и папку об убийствах и направившись ко входной двери. Фукудзава посмотрел на него вопросительно и проговорил: — Рампо-кун, ты куда? Уже раскрыл то дело? Эдогава, не оборачиваясь, весело заявил: — То, которое о серийном убийце, оставляющем около жертв бумажные самолётики? Нет пока, оно трудное. Я иду за кормом для Кренделя, он голодный. Юкичи распознал очевидную ложь, понимая, что для юного детектива сложных дел не существует, но лишь тихо вздохнул и заметил: — Не думаю, что это существо умирает от голода, — а, затем, поняв, что остановить подростка не удастся, добавил. — Шапку не забудь. Холодно. Рампо усмехнулся заботе Фукудзавы, к которой он только начал привыкать, но послушался, чтобы не вызывать лишних споров, и зашагал из дома прочь, оставив Юкичи наедине с Кренделем, который все так же растерянно стоял посреди комнаты, пытаясь найти в своём кошачьем сознании, зачем он пришёл туда. На улице было действительно прохладно, дул пронизывающий, порывистый ветер, гонящий по асфальту всякий мусор и пыль. Редкие прохожие стремились закутаться получше в несколько слоев одежды, завязывая шарфы до легкого удушья. Рампо шёл по улице, гордо вздернув подбородок и прищурив глаза, оглядывая людей, проходящих мимо, с лёгким пренебрежением, как и всегда. Путь до магазина был не такой уж и большой, однако подросток все никак не мог запомнить его, путаясь среди бесконечных углов зданий, высоких стен и фонарных столбов. Было слишком много отвлекающих факторов, которые так и бросались в глаза, так что правильность дороги стояла в списке приоритетов детектива на самом последнем месте. Вот мимо промчался ярко-алый автомобиль, явно превышающий ограничение по скорости. Пьян ли его водитель? Вихляет ли машина? Вот какой-то усталый собачник с лабрадором на поводке прошагал по тротуару. Кривая осанка, пустой взгляд, волосы взъерошены, а из кармана выглядывает кусочек рекламной брошюры надгробных памятников. Вот, бегло оглядевшись по сторонам, мужчина в тёмном пальто юркнул в тесный, тёмный переулок. Судя по неровной походке, хромой, однако трость не носит - значит, или не желает признавать свою слабость, или же боль психосоматическая. В руках газета - между прочим, месячной давности, как заметил Рампо - для чего она? В голове Эдогава уже успел построить несколько теорий, однако именно в этот момент мужчина скрылся из вида. Но Великий детектив так легко не отступит - если человек показался ему подозрительным, он обязан проверить свою догадку, иначе будет считать это профессиональным провалом. Быстро нацепив свои очки и уверенно усмехнувшись, Рампо последовал за мужчиной. Крендель может и подождать немного. Вот это было гораздо интереснее домашнего задания или скучного разбора преступления по фотографиям и сухому тексту, не наблюдая картины своими глазами. Если Эдогаве действительно повезёт - это окажется убийца. Грабежи и прочие нарушения закона интересовали подростка не так сильно, не было тех рисков и лёгкого прилива адреналина, когда понимаешь, что отнявший у жертвы жизнь человек может быть совсем рядом. Тогда сердце начинало колотиться быстрее, а в груди все замирало от восторга и азарта, так что даже дышать было сложнее, чем обычно, словно воздух вокруг заменили на веселящий газ. Правда, Фукудзаве наверняка не понравится самоуправство Рампо, но это дело поправимо - если незнакомец не является преступником, то детектив соврет и скажет, что заблудился, как всегда, поэтому и пришёл позднее, а если все-таки связан с криминалом, то после успешного раскрытия дела подростка будет грех не похвалить. А похвала Юкичи - пусть даже маленькая, незаметная, такая как одобрительный взгляд или легкий кивок - была для Эдогавы превыше всего. В такие моменты он замирал от счастья и гордости - сколько бы другие люди не продолжали вслух и шумно восхищаться его детективными способностями, лишь Фукудзава мог заставить Рампо улыбаться, словно малого ребёнка, от такого простого и незамысловатого слова: "Молодец". Или же, что ещё лучше: "Хорошая работа". Отчасти именно поэтому Эдогава без сомнений ринулся за подозрительным мужчиной, свернув в тот же узкий и тёмный переулок. Впереди маячила фигура в пальто - подросток замедлил шаг, чтобы не выдать себя, и продолжил изучать человека, основываясь на его внешности. По виду лет сорок, сорок пять, не меньше. Осанка прямая, дело привычки. Рука мужчины периодически что-то трогала в кармане пальто, словно проверяя наличие там чего-то важного - с такого расстояния детектив не мог увидеть очертаний предмета, насколько бы жадно он не всматривался. Переулок был не из благополучных мест - он располагался между двумя домами, одним - заброшенным с забитыми досками окнами и яркими надписями на стенах, не всегда культурными, и другим - с грустным, наклоненным вбок обшарпанным фасадом. Тут и там валялись разбитые бутылки, переполненные мешки с мусором - у Рампо были подозрения, что их выбрасывали прямо из окон - и прочая грязь с отходами, которую приходилось обходить. Подозрения Эдогавы только укрепились - незнакомец был одет не бедно, а, судя по часам на его руке, в свете солнца сверкнувших золотом, был и вовсе из зажиточного слоя населения, так что было крайне странно видеть его в таком месте. Мысли о магазине и о Фукудзаве ушли на самый дальний край сознания, оставляя лишь едва заметный укол совести, которая перевернулась в гробу, в котором её уже давно похоронил Рампо. Вдруг подозрительный мужчина огляделся по сторонам, и, кажется, не заметив в юном детективе ничего странного или угрожающего, прошмыгнул в открытую дверь заброшенного дома, почти снятую с петель и изрядно побитую жизнью. Подросток слегка ускорился, чтобы не упустить незнакомца из вида, решил рискнуть и следом за типом в пальто заглянул в здание, когда пришёл к выводу, что за дверью уже не слышно шагов. Внутри открывалась не самая приятная картина - обшарпанные, в пятнах грязи стены, когда-то покрытые нежно-бежевой краской, бетонный пол с бегущими по нему, уже давно не работающими проводами и трубами, вздувшийся и потрескавшийся в некоторых местах потолок и пыль, пляшущая в лучах солнечного света, льющегося из открытой двери и щелей в забитых досками окнах. Рампо едва сдержался, чтобы не чихнуть, потёр тыльной стороной ладони нос, с интересом оглядываясь и прикидывая в уме, куда мог пойти потенциальный преступник. Он уже составил несколько теорий пути незнакомца, основываясь на расположении окон снаружи, но вскоре его сомнения разрешились - послышался тихий скрип лестницы, чьи ступеньки прогибались даже под лёгким весом. Юный детектив вскинул голову на звук - он раздавался из соседней комнаты - словно охотничья собака, напавшая на след. Затем, когда скрип прекратился, Рампо, тихо ступая с носка на пятку и сгорая от нетерпения получить больше информации, пересек помещение. Следующая комната была такой же, как предыдущая, только слегка побольше и переходящая в лестничный тамбур. Сами ступеньки были из древесины - видимо, дизайнер решил выделиться и создать что-то необычное, но по итогу сделал все хуже, ведь без должного ухода материалы быстро начали сгнивать. Эдогава задумался, как поступить - если он поднимется по лестнице, то незнакомец может услышать его шаги, а если останется на месте, то потенциальный преступник и крайне интересный объект для наблюдения имеет возможность уйти по другому пути. Но пока он погряз в дилемме, незнакомец успел вернуться - на ступеньки упала его тень, длинная и искаженная углами. Рампо юркнул в каморку под лестницей - он заранее присмотрел её открытую дверь, просчитав шансы на такой исход, так что был готов. Он замер, с омерзением ощущая, что к нему липнет столетней давности паутина. Детективу вообще не нравилось прятаться - он предпочёл бы выскочить и прямо заявить незнакомцу, насколько он подозрительный, но, как только появлялись мысли об этом, их отгонял настойчивый внутренний голос, звучащий, почему-то, как Фукудзава, призывающий к благоразумию. Поэтому, стиснув зубы от досады и еле сдерживаясь, чтобы не начать притоптывать ногой, Эдогава не шевелился, пока не прошло несколько минут с того момента, как затихли шаги незнакомца, и лишь потом выскочил из своего укрытия, поправив пончо и отряхиваясь. Любопытство узнать, что же делал хромой мужчина на втором этаже, победило остатки осторожности и Рампо быстро взбежал вверх по скрипящим ступеням, жадно оглядываясь. Комната от остальных отличалась лишь газетой, лежащей на полу, и небольшим свёртком в крафтовой бумаге рядом. В голове детектива сразу пронеслось несколько теорий, составленных моментально. В порыве выяснить, какая из них верна - о наркоторговле, поставке оружия или шантаже посредством информации - Эдогава схватил свёрток и развернул его, изучая бумагу. Та была качественной, новой, пахла сыростью, в некоторых местах была слегка влажной, из чего следовал вывод, что раньше она хранилась в подвальном помещении. Не было ни подписи, ни записки на ней - ни одной буквы в пояснение. Внутри, завернутая в несколько слоев бумаги, была обыкновенная флешка, выполненная в виде брелка. Аккуратно, чтобы не стереть возможные отпечатки пальцев, которые могли пригодиться в следствии, Рампо положил свёрток в карман и принялся исследовать газету месячной давности. Та была непопулярной, составлена по бессмертной классике - вездесущие репортёры, как всегда, писали о том, кто из знаменитостей с кем спит, кто кому изменяет, а у кого родился ребёнок. Эдогава испытывал отвращение и презрение к таким статьям и всегда проявлял больший интерес к некрологам, чем к этому чтиву, от тупости которого у него дергался глаз. Он уже давно смирился с глупостью людей, но решительно не понимал, кто додумался печатать сплетни и слухи, которым следует оставаться только на языках дураков, не имеющих своей жизни и ищущих утешения в обсуждении жизней других. Презрительно сморщив нос, детектив пролистал газету, поправив одной рукой очки. Затем ухмыльнулся, словно найдя в ней что-то интересное, кивнул сам себе и расстроенно вздохнул, когда понял, что рядом с ним нет никого, кому он мог бы похвастаться своими открытиями и выводами и кто бы принял на себя роль генератора комплиментов. И, желательно, изобразил бы восхищенно-удивленное лицо при этом всем. Отвлекшись на изучение газеты, Рампо слишком поздно услышал за своей спиной чужие шаги и скрип лестницы, обернувшись лишь тогда, когда за его спиной возвысился хромой силуэт того самого незнакомца. Путем нетрудных выводов - рука мужчины в кармане, что-то держит, походка уверенная, на лице лёгкое раздражение - детектив понял, что предполагаемый преступник забыл что-то оставить тут или что-то сделать и вернулся, совершенно не ожидая встретить тут кого-то другого. Эдогава, улыбнувшись и махнув рукой - Фукудзава говорил, что всегда нужно здороваться, хотя сейчас, пожалуй, это было не очень уместно - подросток весело и беззаботно сказал: — Добрый вечер! Как поживаете? Как ваши собаки? Хромой нахмурился, пытаясь понять, кем является незнакомый парень и откуда он знает о его псах. — О, все очень просто! У вас на брюках шерстинки - белые, кудрявые и чёрные, короткие и жёсткие. Значит, что у вас есть собаки и их двое или больше, — охотно пояснил Рампо, увидев замешательство незнакомца. Тот кивнул, дав знак, что понял, и проговорил - голос у него был свой немного хриплым, низким: — Да... Добрый вечер. Не ожидал, что вы придёте так рано. Встреча же была запланирована на час позже? Эдогава еле сдержал смешок, поняв, что преступник принял его за кого-то другого. Возможно, это и не так плохо, что все люди вокруг - абсолютные и беспросветные глупцы. — Я освободился пораньше и решил прийти скорее. Нет проблем? — ответил детектив, стараясь выглядеть как можно более естественно. Он достал из кармана карамельку и принялся её рассасывать. — Проблем нет. Не ожидал, что вы такой... Юный, — несколько подозрительно хмыкнул незнакомец. Одна из его рук легла на пистолет, что не скрылось от Рампо. — Какое кодовое слово? — спросил хромой, оглядывая подростка скептически. Эдогава поправил прядь непослушных волос, забившихся под стекла очков, перекатывая карамельку из одной щеки в другую. Затем, с едва сдерживаемым триумфом от осознания собственной гениальности, решительно и не терзаясь ни малейшими сомнениями произнёс название лежащей рядом газеты. Конечно, кодовое слово могло быть любым, и тогда бы Рампо с наибольшим шансом промахнулся бы, но люди любят символику, как детектив понял за время своей работы - большинство убийц были пойманы как раз из-за того, что не смогли сдержаться и оставить что-то памятное, указательное на себя и вычурное, инородное, привлекающее внимание, знаковое. Глупая закономерность и пагубная привычка преступников, играющая на руку детективам. Незнакомец убрал руку от оружия, кивнув удовлетворенно. — Отлично. Пошли тогда. Чем быстрее начнём, тем быстрее закончим, — проговорил он, поворачиваясь к лестнице. Затем обернулся через плечо, достал из кармана пачку денег и кинул их Эдогаве, который ловко их поймал, и добавил: — Вот твоя предоплата. Остальное получишь по окончанию работы. — Разумеется, — кивнул Рампо, блестящим взглядом оглядывая купюры и прикидывая, сколько на них можно купить еды. Жаль только, что в конце деньги, скорее всего, придётся отдать полиции, если, конечно, детектив вообще доживёт до конца этого дня, в, чем он уже начал немного сомневаться.