Под крылом у дяди Фукудзавы

Фукудзава искренне не понимал, как докатился до того, что шил носки для пушистого мурлыкающего существа с куцым хвостом и драными ушами, лежащего на Рампо, который, в свою очередь, положил голову с разметавшимися по весьма довольному лицу тёмными волосами на колени к мастеру боевых искусств. Юкичи, конечно, в целом мог проследить последовательность событий, которые привели его к этому, однако прямо сейчас находился в некоторой растерянности относительно своей адекватности - как можно было согласиться на уговоры юного детектива заняться рукоделием, и не просто так, а ради кошки? Ничего против мяукающих и полосатых Фукудзава не имел, но не проникся к ним настолько, чтобы из сердобольности шить им носки. Всё началось около трех дней назад - тогда Рампо притащил к ним домой с улицы грязного, ободранного, взлохмаченного чёрного кота, который был больше похож на чертёнка, выбравшегося прямо из глубин ада, чтобы забрать людские души, чем на что-то из этого мира, и заявил, что Крендель будет жить с ними. Юкичи и сам не знал, кто удивился больше - он или кот, который растеряно мяукал, выпучив слезящиеся зелёные глаза и вздыбив шерсть вдоль хребта. Этому созданию явно не подходила кличка Крендель - Фукудзава скорее склонялся к тому, что было бы правильнее окрестить его Бес или Дьявол, но когда он начал говорить на эту тему, Рампо состроил такое обиженное выражение лица, словно посчитал его замечание личным оскорблением.  Юкичи вообще сомневался, зачем ему такое счастье на голову, учитывая, что с недавнего времени он ещё и заботился о гениальном подростке с завышенным самомнением, но все его нотации об ответственности юнец пропустил мимо ушей, поедая сладости, так что "существо", как его называл мастер боевых искусств, пришлось оставить, отмыть и накормить. Крендель был довольно странным котом - туп, как пробка, в полную противоположность своему хозяину, с интересом часами смотрел в одну точку на стене, будто пытаясь найти в ней смысл всего сущего, с любопытством и упорством преданного своему делу физика опрокидывал вещи со столов. Из чистого интереса Фукудзава посыпал порог своей спальни солью, и потом наблюдал, как "существо" оторопело смотрело на преграду, не пересекая её, и, тронув лапой, умчалось прочь. Он даже не удивился. Тем временем значительно ухудшилась погода - похолодало, дул сильный, пронизывающий ветер, хотелось закутаться в несколько слоев одежды, укрыться пледом и смотреть на улицу не иначе, как из окна. И Рампо составил чуть ли не целый доклад о том, как хождение по холодному полу плохо сказывается на нежных кошачьих лапках, и что Кренделю жизненно необходимы носки. А когда Юкичи смерил его строгим скептическим взглядом и заявил, что отказывается в этом участвовать, юный детектив распахнул свои вечно прищуренные зелёные глаза, слегка склонил голову вбок и так жалобно протянул "пожалуйста, дядь" что Фукудзава сдался. Он сам не понимал, в какой момент стал таким чувствительным к уговорам Рампо, но что-то внутри сжималось при виде огорченного мальчугана от желания защитить его и вернуть в обычное весёлое состояние. Грустный Эдогава - это противоестественно самим законам природы и заставляет нервничать, беспокоиться. Грустный Эдогава - это та самая грубая и глупая ошибка в идеально написанном тексте, кричащая о своей неправильности и приковывающая взгляд больше красивых речевых оборотов. Грустный Эдогава - это то, что нужно исправить как можно скорее. И теперь Юкичи, расплачиваясь за свою слабость к такому жалобному и детскому выражению лица детектива, шил коту носки, ткань для которых принёс полицейский. Зная Рампо, можно было с уверенностью предположить, что по телефону он заверил служителей порядка, будто материя нужна ему в срочном порядке для раскрытия запутанного убийства, или же убедительно наплел другую чушь, чтобы получить желаемое. Эдогава наблюдал снизу-вверх за тем, как в руках мастера боевых искусств иголка с ниткой проходила через ткань, затягивала стежки, скрепляла кусочки ткани. Глаза его стали медленно закрываться - он моргал все чаще, расслабленный и зачарованный плавными движениями пальцев Фукудзавы, а затем заснул, не убирая голову с колен Юкичи. Тот старался не шевелиться - он с удивлением подметил, что его действительно умиляет спящий вид подростка, который в бодрствующем состоянии превращается в сгусток самодовольной энергии, и не хочет нарушать его покой. Крендель, свернувшийся клубком на юном детективе, дёрнул наполовину оторванным ухом и посмотрел на Фукудзаву, тихонько промурлыкав что-то. Юкичи не в первый раз за эти несколько дней задавался вопросом, зачем Рампо вообще притащил этого страшного и ущербного кота в их дом и не мог ли он подобрать кого-то покрасивее, но теперь наконец-то нашёл ответ. Подросток вообще любил собирать вокруг себя всех ненормальных и неполноценных - сам Фукудзава до встречи с ним глубоко погряз в сожалениях о прошлом, ощущении собственной беспомощности и одиночестве, так что был, в чем-то, похож на чёрного грязного кота с улицы. Но теперь Крендель мурлычет - пусть хрипло и надтреснуто - а Юкичи наконец нашёл в себе силы двигаться дальше, во тьме собственных воспоминаний увидев яркий лучик света, ведущий в настоящее. И пусть Рампо капризный, путь самодовольный, пусть неидеальный, Фукудзава все равно будет рядом с ним, готовый защитить от опасностей и направить на правильный путь. Юкичи не подходит на роль отцовской фигуры и не разбирается в людях, но он будет стараться. Очень стараться. Делая ещё один стежок на носках для кота, Фукудзава едва заметно - уголками губ, не более - улыбнулся.