Под сапфировой луной

      Догорает летний день. Солнце, царствующее на небосклоне, медленно приближалось к линии горизонта. Оно уже не такое обжигающе и слепящее, как было днём, а мягко пригревало своими вечерними лучами.       Едва лучи становились красным, небосклон начинал багроветь, и всюду разливалось особая предвечерняя милость. Небо приобретало желто-оранжевые оттенки, создавая плавный перелив, что завораживало своей красотой.       В закатный час, плывущие над морем облака, окрашивались в невероятные цвета заходящего солнца, чарующе отражаясь в воде. Лёгкая рябь умиротворённого моря, придавали им необычные, причудливые формы. Водная гладь, слегка колеблясь, поблескивала, когда ярко-оранжевый диск солнца, словно "погружался" в объятиях тихого моря.       Агата и Александр сидели на песке, наслаждаясь шумом прибоя, а пенистая вода, бьющаяся о берег, слегка касалась пальцев ног. Девушка, положив свою голову на плечо Алекса, лёгкими движениями проводила ладонью по песку, ощущая под пальцами рыхлую смесь зёрен. Нильсен приобнял её за талию, крепко, но ласково, прижимая к себе.       Воздух раскалён от летнего дождя.       На лбу парня выступила капля пота, то ли от жара минувшего дня, то ли от тепла, исходящего от очаровательной девушки, что нежилась в его объятиях. Это было такое чувство, не поддающееся объяснению, но которое обволакивало душу, блаженно согревая изнутри.       — Как же прекрасно, – прошептала Харрис, с восторгом наблюдая, как солнце касается верхним краем кромки горизонта.       Последние лучи солнца приятно ласкали их лица, будто прощаясь, но так неохотно. Золотистые локоны Агаты, спадающие на плечи, блестели под светом игривых солнечных лучей.       — Ты ещё прекраснее, лилла каттен, – в голосе Александра слышалась нежность, смешанная с приятной хрипотцой. Он, не отрывая взгляда от девушки, заправил за ушко прядь её волос.       От его пристального взгляда не ускользнуло смущение Агаты, чьи щёки предательски покрылись румянцем. Она попыталась скрыть нахлынувшие эмоции, уткнувшись лицом в шею парня, глупо улыбаясь. Горячее дыхание девушки обожгло его кожу. Нильсен осторожно поцеловал её в макушку, поглаживая по спине.       Наступили вечерние сумерки. Облака, рассекающие темнеющее небесное лоно, были расцвеченные всевозможными красками заката — от ярко–желтого до приглушённо фиолетового.       Природа замерла, почти не слышны гул машин и гомон людских голосов. Становилось все тише и тише. В считанные минуты на небе засверкали мириады звёзд, а где-то на горизонте появлялось чёткое очертание луны, стремительно поднимающееся ввысь.       От мягкого приглушённого света серебристой луны создавалась такая уютная и романтическая атмосфера.       Внезапно Александр встал и, развернувшись к Агате, протянул ей руку. В его глазах загорелся огонёк, а языки пламени пылали от той мысли, что молниеносно пронеслась в голове, будучи одурманенный атмосферой вечернего пляжа, погрузившийся в царство непроглядной ночной тьмы.       — Соизволите подарить мне танец, сеньорита?       — Что? – С изумлением переспросила Харрис, бросив беглый взгляд на его ладонь, затем на лицо парня, который лучезарно улыбался.       — Дай мне свою руку, Агата, – произнёс Александр в ожидании.       Девушка долю секунды пребывала в недоумении и полной растерянности от ситуации. Порой от подобных действий со стороны парня, Агате хотелось убежать прочь, но он всегда заставлял её возвращаться обратно.       К нему.       В глазах Нильсена промелькнула надежда, а его рука была твердой и не подрагивала, что внушало доверие и уверенность. Девушка не смогла устоять перед ним: такой самоуверенный и обаятельный, вызывающий феерию чувств и эмоций, каких не удавалось ощутить прежде.       Агата решительно вложила свою ладонь в его руку. Александр одним рывком потянул на себя девушку, угождая прямиком в его тёплые и родные объятья.       Руки парня скользнули вниз по её телу, сомкнув их вокруг талии, прижимая ближе к себе. Харрис обвила шею Алекса, не отводя взгляда от его голубых, выразительных глаз в которых отражался лунный свет. Постоянный блеск покрывал их поверхность, а в глубине ходили лёгкие тени, и, казалось, в них не было никакого дна.       Голубые глаза — Египетская синева.       При свете сапфировой луны, под шум лёгких волн, едва ощутимо покалывающие своей прохладой босые ноги, они плавно и воздушно двигались, раскачиваясь влево и вправо.       Они часами танцевали на песке.       Их медленный танец был таким легким, парящим и чувственным, а её тело идеально подходило его рукам. Едва ли можно было оторваться друг от друга.       — Сеньорита, Вы выглядите обворожительно этой ночью, – галантно подметил Александр, взглядом изучая очертания лица своей партнёрши, затем продолжил, — А я ведь даже не знаю Вашего имени.       — Предпочту оставаться незнакомкой, – кокетливо рассмеялась Агата, подыгрывая парню.       Нильсен был зачарован каждым её движением, каждым словом. Прикоснувшись своим лбом ко лбу девушки, Александр слегка подался вперёд, коснувшись её алых, разомкнутых губ.       По телу девушки разлилось тепло, проникая в каждую клеточку, а дрожь удовольствия пронеслась верх и вниз по позвоночнику.       Харрис примкнула к его мягким, пухлым губам, продолжив прерванный поцелуй: такой нежный и головокружительный, но полной страсти и жадности. Она была зависима от его языка.       — Ох, сеньорита, твой поцелуй смертельный, – ехидно улыбнулся Александр уголками губ.       — Мне нравится, когда ты называешь меня "сеньорита", — томно сказала Агата, запустив пятерню в его каштановые волосы.       Он говорил, что они просто друзья.       Александр не проявлял никаких чувств по отношению к девушке, либо он профессионально скрывал их под серьёзным и проницательным взглядом, а саркастические высказывания выступали в роли защитного механизма, не позволяющий выдавать чувства. Его слова — пули, а рот — оружие, которым он так искусно владел, но не ранил. А, быть может, наоборот, это и было способом проявления своих истинных чувств, зарытые в глубине души?       Но друзья не знают, какой ты на вкус.       Так зачем же прятаться? Притворяться, что не нужны друг другу? Нет смысла больше обманывать себя.       — Прикоснись ко мне, – шепнула Агата ему в губы, вжимаясь всем телом в трепетном ожидании.       Его рука легла на ягодицы девушки, сжимая их, а второй — убрал волосы с плеч и, нарочито помедлив, поцеловал шею, иногда прикусывая кожу. Из горла Харрис вырвался жалостный стон от нарастающего желания.       Он знал, что ей это нравилось.       Пальчиками пробираясь под футболку Алекса, она нежными движениями рисовала узоры на его рельефном теле.       — Ты сводишь меня с ума, мин кэра.       Дуновение прохладного ночного ветра едва колыхало подол платья Агаты, а её кожа, пылающая от прикосновений Александра, покрылась мурашками.        "Не останавливайся. Раздень меня." — Пронеслось в голове девушки, мечтательно прикусив нижнюю губу.       Словно прочитав мысли девушки, Нильсен изящно развернул её спиной к себе. Она прижалась к выступающему бугорку в его штанах и, плавно покачивая бедрами, как бы потёрлась в нетерпении.       Александр приспустил бретельки платья, покусывая плечо, в то время как руками мял и ласкал её грудь. Харрис требовательно застонала, а ноги подкашивались от судорог удовольствия, когда его ладонь бесцеремонно коснулась самой чувствительной зоны.       — Александр, – соблазнительно выдохнула девушка. Его имя — единственный язык, на котором она могла говорить.       Его пальцы продолжали поглаживать и ласкать её между ног, от чего Агата, извиваясь, едва держалась на ногах. Девушке это явно было мало, она жаждала ощутить его полностью. Прямо здесь. Прямо сейчас.       Нильсен бережно уложил Агату на песок, наваливаясь сверху. Лёгкое платье девушки и рубашка парня было небрежно разбросаны по сторонам. Оголённые и разгоряченные тела слились в гармонии, словно они всегда искали друг друга. Их движения были чувственными и нежными, а с каждой секундой перерастали в жадные и властные. Они смотрели друг на друга с безумными, наполненными вожделением глазами.       Блаженство.       Приятная усталость и спокойствие накатило волной. Никаких забот, лишь умиротворение и спокойствие, тепло и уют, исходящие от объятьях Александра, а его пальцы лениво перебирали пряди волос девушки.       Летняя ночь, безлюдный дикий пляж, — прекрасный уединённый уголок для двух влюблённых людей.