Вина (рут Миши и продолжение плохой концовки Шизуне)

Трек: Cold Iron На следующий день, после школы, я навестил Мишу в больнице. Снова. Это был короткий и не самый приятный визит, я уже волновался о больнице раньше, но сейчас, чувство знакомства с ее окружением начало преследовать меня совершенно новым, крайне ужасающим образом. Во всех смыслах она стала мной, а я стал Иванако. Все то же самое происходило снова и снова: мы едва обмениваемся горсткой тривиальных предложений, большую часть времени проводя в тишине, и, когда я больше уже не могу ее выносить, просто встаю, и, прощаясь, ухожу. Как Иванако тогда. Но что я должен был говорить? Что Шизуне убежала от всех и всего, и шансы на их воссоединение стали ничтожными? Стоит ли мне упомянуть, что больше не намерен терпеть ее идиотизм? Это было бы бесполезно. Миша сама по себе выглядела подавленной, будто что-то надломилось в ней, когда я вышел из ее палаты в тот воскресный вечер. Ее угрюмое настроение было таким неожиданным и таким же невозможным для моего понимания, как ее предыдущее упорство вернуть Шизуне, неважно как. Казалось, молчание было единственным вариантом. Мне преследовало гнетущее чувство, когда я возвращался в общежитие. Домашка может подождать: будет бессмысленно даже пытаться начать что-то делать, учитывая то, как все обстоит. Я мало спал прошлой ночью, вынужденный лежать в постоянных раздумьях. Теперь у меня есть план, который, вероятно, сработает, даже если он несомненно рискован. Тем не менее, я чувствую, что сейчас более чем готов рискнуть. Даже если вся школа… Я замираю, когда сворачиваю в небольшой коридор, ответвляющийся от прихожей, который ведет в мою комнату и комнату Кенджи. Кто-то стоит перед моей дверью, и это не мой сосед. Это Лилли. Я, кажется, понимаю, почему она здесь, и я не готов об этом говорить с ней. Может я все еще могу уйти и вернуться позже? Возможно, она меня пока не слышала… — Хисао, это ты? Ну да, конечно, она услышала. — Да, Лилли. Чем могу услужить? Я не лучший в том, чтобы попросить людей уйти, и при этом не прозвучать грубо. Тем не менее, она самый воспитанный человек из моих сверстников, а, возможно, и во всей школе, так что, надеюсь, я смогу донести это только своим искренне уставшим тоном. — Мне очень жаль, если я не вовремя. Честно говоря, я искала тебя вчера весь день. — всего двумя маленькими предложениями Лилли пояснила, что понимает мои чувства, но также ясно дала понять, что просто так она не уйдет. Эта не та битва, где я могу победить, — Я спросила у твоих одноклассников, где находится твоя комната. Надеюсь, ты не возражаешь. И что бы изменило мое возражение? — Все нормально. Как только мои слова замирают в воздухе, на нас опускается отягощающая тишина. — Я… — Лилли начинает говорить, но, кажется, не понимает, как продолжить. В таком случае, я помогу ей. — Насчет Шизуне, верно? Она медленно наклоняет голову. — Да. Трудно сказать, обрадовалась ли она тому, что я помог ей продвинуться вперед, или раздражена тем, что я прервал ее мыслительный процесс. Ну, это не имеет значения, так как мой ответ в любом случае не изменится. — Мне нечего тебе об этом сказать. — Я… понимаю. Так она сказала, но все еще стоит перед моей дверью, не желая двигаться. О, я понял. Поскольку мне нечего сказать, следует поговорить о том, что конкретно означает это «нечего»? Ладно, неважно. — Я не разговаривал с Шизуне уже несколько недель, если ты это хотела услышать. Она выкинула и меня, и Мишу из студенческого совета. — констатирую сухим тоном, — Если ты хочешь знать, почему она уходит, почему бы тебе не спросить ее самой? Мне сказали, что вы двое можете поговорить друг с другом, если действительно этого хотите. Глаза Лилли раскрылись в шоке, — Шизуне выгнала вас из совета? — повторяет она, удобно игнорируя мое последнее предложение. — Никогда бы не подумала… Я могла заметить, что ваши отношения охладились, но… В конце концов, ей удалось выбить из меня кое-что, не так ли? Выражение ее лица болезненное, даже грустное, она слегка кланяется в мою сторону, — Прости меня, Хисао, я была бестактна. Я не должна была выпытывать это из тебя. — потянувшись вперед с тростью, она отходит от двери. — Я больше не буду доставлять тебе неудобства. Лилли собирается уйти, но ей преграждаю путь я, стоящий в коридоре… и на этот раз мне трудно просто отойти в сторону. — Слушай… правда в том, что я… — Я начинаю заикаться. Что, черт возьми, я делаю…? — Миша… она… Меня блокирует дверь позади нас, чуть ли не срывающаяся с петель. Трек: Out the Loop — Что тут происходит?! Это засада? — Несколько испуганный Кенджи выпрыгивает из своей комнаты, держа палочку для еды в одной руке и какой-то лист бумаги в другой. Он указывает на нас палочкой так, будто это какой-то магический инструмент, которым он может обрушить шквал проклятий на приближающегося врага. Ну, за исключением того, что врага нет, есть только мы. — Добрый день, Кенджи. — Лилли изо всех сил старается не дать ему понять, насколько не вовремя он вышел. — Ты ужасно не вовремя. — Я менее тактичен. Однако он не обращает на меня никакого внимания. В тот момент, когда он услышал голос Лилли, выражение его лица начало трансформироваться в нечто поистине немыслимое. Кенджи выглядит дружелюбно. Нет, не просто дружелюбно, а скорее радостно. Будто все феминистки резко исчезли с лица Земли ровно две секунды назад. Ой, прости, я услышал женский голос и подумал… неважно, — он улыбается ей. Повторю еще раз: Кенджи улыбается ей. Старосте, не иначе. — Привет, Хисао. Это хорошо, что ты здесь, я бы хотел, чтобы ты взглянул на это. Он подходит к нам и протягивает мне лист бумаги. Написанный от руки текст едва читаем, но я могу, по крайней мере, расшифровать название. ДЕКЛАРАЦИЯ НЕЗАВИСИМОСТИ ДЛЯ ВСЕХ МУЖЧИН Я думаю, что не должен быть удивлен. Но все-таки. — Что это, блин, такое. — Моя политическая программа. Я иду в комнату совета прямо сейчас, чтобы представить ее вместе с моей регистрацией, как кандидата. Круто, а? Я не думаю, что кому-то интересно видеть твои бредни в письменной форме, и изволь убрать это от моего лица как можно скорее. — Означает ли, что собираешься участвовать в выборах? — Лилли гораздо лучше меня скрывает свое удивление, но оно все равно есть. Веселый вид Кенджи немного блекнет, когда он осторожно поворачивает голову в ее сторону. — Да, я буду баллотироваться на пост президента. Это была идея Хисао… Так что, э-э, да. — Понятно. До выпускного еще есть время, не так ли?.. — Я уверен, что Лилли не знает, но ее задумчивый тон, вероятно, звучит как смертельная опасность для моего ближайшего соседа, если судить по его все более напряженному выражению лица. Ты не возражаетшь, если я буду сопровождать вас? Может показаться немного неожиданным, но я сама рассматриваю возможность стать кандидатом. Что, простите? — К-конечно, меня это устраивает. — Поспешный ответ Кенджи приходит до того, как я успеваю спросить, о чем, черт возьми, она говорит. Меня удерживает от шокированного возгласа, испуганный шепот, который он посылает в мою сторону. — Ты уверен, что публичность дает защиту? Думаешь, Лилли этого не слышала? Ну, по крайней мере, она делает вид, что не… — Уверен. Кажется, у меня получилось немного успокоить Кенджи, поскольку ему удалось вернуть часть своего фальшивого радушия. — Тогда нам пора идти. До встречи, чувак! Выглядя жаждущей остаться и одновременно с сильным желанием уйти, Лилли кланяется еще раз, — Спокойной ночи, Хисао. Прости за мою бестактность. Я устало вздыхаю, — Спокойной ночи. Через несколько секунд, они уходят.