Ками: рожденный страдать.

*** — Даичи, я не желаю говорить с тобой. — Как видишь, я даже не взял меча. Пожалуйста, выслушай меня, после чего я сам сдамся. Мы не виделись пять лет. Неужели тебе не хочется поговорить со мной? — Ты сбежал, бросил меня, молодого и неопытного, править в одиночку. — Я не мог смириться с твоими методами. И хотя я прошу у тебя прощения, я не чувствую вины за тот поступок. Я не могу мириться с неоправданной жестокостью — таковы мои убеждения. Не мне говорить тебе о цене принципов. За свои ты готов как истребить половину населения, так и погибнуть сам, так что отлично понимаешь, что я не просто так не мог остаться. Даики кивнул: — Ты прав. Я не знаю, зачем ты пришел, так что я выслушаю тебя. После твоего объяснения я прозрел. Все эти годы я был зол на тебя, но для этого не имелось причин. Если мой брат поступил по совести, хотя ему пришлось заплатить такую цену, мне остается только гордиться им. Тебе не нужно сдаваться, после разговора ты можешь уйти, но прошу тебя — больше не исчезай из моей жизни. Ты дорог мне и я не хочу потерять тебя еще раз. Пять лет расставания. Пять лет молчания, позволившие этим людям разобраться друг в друге и принять такими, какие они есть. Даичи произнес: — Ты вновь разочаруешься во мне, но правда в том, что я пришел для того, чтобы осудить твое правление. Я хочу донести до тебя, что ты зазря проливаешь людскую кровь. В стремлении обеспечить сохранность трона, ты утонул в ней. — Мне больно от твоих слов, мой брат. Я делаю все это ради королевства. Как ты придерживаешься своих убеждений, так же и я придерживаюсь своих. Я не откажусь от них. — Тогда я должен тебя убить. — Что ты говоришь, брат мой? Это преступление против власти. Оно карается смертью. Откажись от своих намерений и тогда останешься жив. — Прости, Даики, я не могу. Если ты не убьешь меня, настанет день и я приду за тобой, чтобы забрать жизнь. Ты можешь заточить меня в тюрьму, можешь переломать руки и ноги так, что я никогда в жизни не смогу двигаться, я все равно найду способ убить тебя, пусть даже чужими руками. Таков мой путь. — Я горд тем, что у меня такой брат, Даичи. Это не оправдание, но мне хочется, чтобы ты знал. Я действую жестко, потому что у королевства сейчас тяжелые времена. Внешние враги угрожают нам и только и ждут, чтобы внутри случился раскол — тогда они нападут. Именно поэтому я должен держать людей в страхе. Любое восстание, сколь бы малое они ни было, может перерасти в более крупное. — Прости, я скажу тебе тоже самое, что и до этого. Даики кивнул и сказал, громко, чтобы услышали те, кто находился за дверью: — Стража. — Прощай, брат. Даичи был счастлив — он добился своей цели: «Мой брат, искренне оскорбленный недоверием к его правлению, ради своих принципов казнит меня. Но я очень дорог ему и через какое-то время он раскается в совершенном. Терзаемый потерей, он смягчится и больше не сможет вести столь кровавую политику. Каждый раз, задумываясь о том, чтобы казнить кого-то, он будет вспоминать меня. Количество казней сократится. Ради этого можно отдать свою жизнь». В комнату вошли три человека в доспехах. Даики распорядился: — Увести… Даичи перебил его: — На казнь! Даики сжал кулаки: — Молчи, когда я говорю. — Кто?! Ты? Твое слово не стоит ничего. А я хочу быть сожжен в огне Очищения. Древний вид казни, некогда используемый для уничтожения магов, потому что другие способы не обеспечивали убийства. Отличается от обычного костра тем, что дыма нет и огонь священный, называемый Очищающий. Даичи выбрал этот вид казни, и брат исполнил его желание. Сожжение в огне Очищения. Даичи не просто так выбрал его. Все дело в том, что это тоже часть плана. Такая казнь весьма символична — люди знают ее как нечто священное, как высший способ очищения, способный избавить душу человека от всех злодеяний, что он совершил за свою жизнь. На следующий день, как и было назначено, приступили к исполнению казни. Даичи был привязан к вертикально стоящему бревну, под его ногами расположились дрова, пропитанные зельем, приготовленным по древнему рецепту. Именно оно и делало огонь бездымным. Вообще, это аналог магии, но никто не говорит о нем в таком ключе, называют просто «зелье». «Осталась последняя часть плана, — думал Даичи. — Мое последнее дело в этом мире. Финальный штрих. Последняя прихоть. Я не боюсь умереть. Я готов умереть. Но сказать по правде, пожить я бы тоже не прочь». На казнь собралось много людей, в основном знать, что хорошо, потому что именно в их среде обычно зарождается сопротивление. Палач стоял с факелом в руке. Даичи, по старой традиции на последнее слово тех, кто сгорает в огне Очищения, заговорил: — Вслушайтесь люди. Я, знатный человек, но не смеющий назвать имя, дабы не позорить род своими злодеяниями, говорю вам: эта казнь проходит по моей просьбе. Я глупо полагал, что наш великий король не достоин правления. Как же я заблуждался. Все, что он делает, направлено на благо королевства и его жителей. И теперь, в знак своего раскаяния, я принимаю смерть от огня Очищения — дабы мои слова стали непогрешимой истиной, а слова мои таковы: наш король — великий человек и он отдаст все, что потребуется, всего себя, чтобы люди этиз земель жили в мире и благополучии. Помните это. Палач медленно опускает факел. Даичи смотрит на брата, находящегося на балконе своего замка и видит, что глаза Даики блестят в лучах солнца. — Прощай, — одними губами произносит Даичи. Пламя, появившись, мгновенно поднялось выше головы Даичи, окутав его. Он, улыбаясь, подумал, что вот она — смерть.