***
Султан смотрел на Лале с нескрываемым интересом. А девушке явно не комфортно в костюме для танцев. Ей хотелось прикрыться, скрыть оголенные участки тела от этого взгляда, пожирающего все и вся. Девушки гарема наклонились в поклоне, когда Мехмед вышел из своего укрытия. Лишь его кузина осталась стоять, замерев, словно какая-то статуя, привезенная из далека. Но довольно быстро хатун пришла в себя и вспомнила, что перед ней султан, поклонилась. Мехмед подошел к ней, на его губах — улыбка, ему нравилась покорность. Да и зачем дерзить ему? Если только не хочешь оказаться без руки или даже без головы. Султан достал свой платок, украшенной интересной вышивкой, и бросил его к ногам Лале. Ей самой стало неприятно от той мысли, что Шахи-хатун могла специально послать ее на этот праздник, да еще и станцевать. Она уже давно мечтала о том, чтобы Лале провела ночь у султана, а не бегала к Аслану и Владу. Она знала, что в это время, пока не решалась наклоняться и подбирать платок, Мехмед ухмылялся. И взмолилась Аллаху, чтобы такое предательство она стерпела лишь единожды. Я его кузина! Как он вообще посмел пойти на такое?! — вертелось у нее в мыслях. Он позвал ее пройти по золотому пути в его покои, как какую-то наложницу из гарема! Хатун не смела возражать султану, особенно на людях. Но пообещала себе, что сделает всё возможное, чтобы этой ночи не было. Девушка медленно наклонилась, чтобы подобрать платок, случайно подняла взгляд на Мехмед и заметила, как самодовольно тот улыбается. — Вы уронили. Это ваше, — с этими словами Лале протягивает платок своему кузену с легкой улыбкой на устах. Я никогда в жизни не зайду в его покои, никогда в жизни больше не буду танцевать, пока не удостоверюсь, что нет наблюдателей. Никогда в жизни не пройду по этому злосчастному золотому пути, усыпанному лепестками роз. Никогда не соглашусь стать его фавориткой! Кажется, Мехмед не был готов к такому повороту событий, и, кажется, очень даже сильно разозлился. Даже в цвете лица поменялся. Лале сдержала свой смешок, не став комментировать подобное, все-таки перед ней султан Османской Империи — можно и языка лишиться, если тому вздумается. Но, кажется, Мехмед решил сменить злость на милость. Слишком много ненужных зрителей. Её наказанием он предпочтет заняться уже в своих покоях, где никто не остановит. — Лале-хатун, вы явитесь в мои покои этой ночью! Это приказ! Лале же не изъявила никакого желания быть с ним в одном помещении, а уж тем более рядом. Поэтому была весьма рада тому, что Мехмед развернулся и ушел, а Шахи-хатун быстро подскочила к своей воспитаннице и накинула на ее плечи накидку. Только этого ей не хватало, Мехмед ушел, а теперь ею займется Шахи-хатун... — А ну быстро вернулись к веселью! Кому сказал! — ага быстро вернул девиц в веселое расположение духа и танцы возобновились. Но не для Лале. Хатун вывела ее подальше, туда где не слышна была музыка и смех девушек. Кажется, Шахи-хатун слишком долго сдерживала свое ворчание по поводу обращения к султану и попыткой отвертеться Лале-хатун от приглашения. Но наконец-то, когда никто их не услышит, позволила себе выговориться. — Да почему же вы так себя ведете, Лале-хатун? Как вы так можете отвергать приглашение? Он выбрал вас среди всех девиц! А вы... я так сильно старалась, чтобы это случилось, столько сил приложила для обеспечения вам хорошего будущего, а вы втаптываете все мои труды в грязь! Как змея, которую пригрели! Лале молчала, хотя ей было что ответить на эти слова. Девушка понимала, что хатун действительно заботилась о ней с раннего детства и мечтала увидеть детишек Лале от Султана. Но сама же Лале этого не хотела. Возможно, с другим кузеном, но не с Мехмедом — это точно. Самое для нее обидное то, что ей не удалось отказаться от этого зова в покои. И сейчас Лале понимает, что ее ведут в баню — мыться и приводить себя в порядок для ночи с Мехмедом. Но, Аллах, я не хочу этого... сейчас я даже согласна выйти замуж за какого-нибудь старого пашу! Пусть меня отправят даже во Дворец Слез! — Я не хочу идти к нему, — это уже были не капризы маленькой девочки, Лале буквально умоляла Шахи-хатун помочь ей избежать такой судьбы. Но та наоборот слишком сильно хотела, чтобы это произошло. — Я не хочу носить под сердцем его ребенка. — Ты не должна этого хотеть, ты должна желать этого всем сердцем! — был таков ей ответ. Одинокая слеза скатилась по ее щеке вниз. Не такого будущего для себя она желала. Теперь еще и девушки в гареме будут завидовать ей, что Лале досталась первая ночь Мехмеда. Но чему тут завидовать? Она не желает этого. — Шахи-хатун, дорогая моя, любимая, — Лале повернулась к ней лицом, потянув за руку, чтобы та остановилась, — я не хочу становиться его наложницей, фавориткой или еще кем-то. Пожалуйста, помоги мне... скажи, что я больна. Я простудилась! И что я очень заразна! Прошу тебя... если ты любишь меня, если любила мою маму, то пожалуйста... скажи, что я больна... простудилась... Женщина перед ней не хотела причинять той боль, все-таки хатун любила свою маленькую госпожу. Ведя ее кто-нибудь другой, такая просьбы бы не сработала, но с Шахи-хатун, которая хотела для девушки только лучшего... — О, Аллах... что же с тобой делать... ни одна девушка еще от такого не отказывалась... только не говори мне, что все это из-за тех двух мальчишек! Я давно говорила, что эта система вашей школы, где учатся и девочки вместе с мальчиками до добра не доведет! И вот вам — результат! Моя юная госпожа отказывается от прекрасной жизни в гареме! — Прости меня, Шахи-хатун... — слова про Влада и Аслана Лале решила тактично пропустить мимо ушей, мол — пускай думает, что хочет. — Да чего уж теперь прощения простить. Я скажу, что ты разнервничалась и упала в обморок. Тебя лучше оставить в покое. Но ты больно нравишься Мехмеду, в следующий раз он снова позовет тебя — будь уверена. К великому облегчению Лале, ночь она провела в своих покоях и ее никто не беспокоил. Наутро девушка проснулась с улыбкой, встречая лучи солнца, которые Шахи-хатун так любезно впустила в ее комнату. Женщина принесла ей поднос с едой и записку, как хатун сказала от очень настойчивого плененного молодого человека. — От Аслана или от Влада? — уточнила Лале, не спеша прикасаться к скрученному в трубочку пергамента. — А вот сама угадай от какого. Поборов неуверенность и почему-то понадеявшись, что записка от Влада, девушка развязала веревочку и выпрямила лист.Я хочу встретиться в полночь на нашем месте. В.
— Что там написано? — женщина подошла ближе, стараясь подсмотреть, но Лале лишь загадочно улыбнулась, скрывая от добрых взгляд хатун содержимое письма, — ну как хочешь, не хочешь делиться — не надо! Я не настаиваю. Шахи-хатун бы ей не позволила пойти ночью куда-либо, но разумеется, исключением было покои повелителя. Поэтому от нее записку надо держать в тайне. — От Мехмеда были вести? — и почему ее вдруг это заинтересовало? Женщина встряхнула руками и улыбнулась девушке, все еще надеется, что Лале передумает, раз ее так интересуется поутру Мехмед. — Ты про вчерашнее? — уточнила она, все еще с интересом заглядываясь на пергамент. — И про вчерашнее тоже, расскажи мне! — Он не поверил, что ты приболела, но настаивать не стал и выбрал другую девушку. Рыжая такая... не помню, как ее зовут, но помню, как хорошо танцевала... Но ты танцевала лучше! А сегодня он собрался на Охоту, твои мальчики тоже будут в отряде. Вернутся только вечером, так что не думай даже бегать к их корпусу. — Я и не думала о таком... — невинная улыбка Лале заставила Шахи-хатун рассмеяться. — Ох, девочка моя, неужели ты влюблена в кого-то из них? Откровенничать с Шахи-хатун опасно, но она и так все прекрасно понимает по глазам, да еще и этот лист бумаги, который вызвал на губах у ее подопечной улыбку... Женщина просто сложила два плюс два. — Я не знаю. Просто мне хорошо от мысли, что они мои друзья... Они очень хорошие и верные, и добрые, и заботливые... — Главное, чтобы не забывались. А ты, чтобы не влюблялась. Придет день, когда их вернут на родину, и что тогда ты будешь делать? Сердце Мехмеда-то может быть уже занято... — Просто забавно, я всегда думала, что выйду замуж за какого-нибудь пашу, который состоит в Совете и тем самым мой муж приблизится ближе к падишаху... — А через несколько лет стать вдовой? И зачем тебе такая судьба... — Свою судьбу не изменить, что предначертано — то и произойдет, Шахи-хатун, разве не ты так мне всегда говорила?***
Я очнулась в своем номере, что уже хорошо, ближе к обеденному времени. Нашла руками телефон, кнопочка об уведомлениях мигала. Пришло новое сообщение, странно. Не пытаясь больше бороться с любопытством — зашла во входящие и увидела сообщение, отправленное с неизвестного номера.Ресторан отеля через час. Заревирзировано на твое имя. Буду ждать.
В глубине сердца, я надеялась, что это Влад. Почему? Трудно объяснить... Возможно, из-за того что я неравнодушна к его персоне. Вся его загадочность... да я бы даже простила его за то, как он выгнал меня. Насколько же я себя не уважаю, что побежала поправлять прическу. Сообщение было отправлено полчаса назад, а значит — не так уж и много у меня времени. Это обязан быть Влад... А если это все-таки не он? Может быть, это Лео? Хотя нет, Лео сейчас с Милли и выбирает новый модный костюмчик для своего кота. Сандра? Она бы просто позвонила и предложила куда-нибудь поехать... остается только Влад. Но откуда он узнал мой номер? Кто еще мог знать, где я нахожусь? И в каком отеле? Ноэ?.. Нет, мистер Локид, думаю, не станет вновь испытывать свою удачу. Да и зачем ему со мной обедать? А с чего я вообще решила, что это приглашение отобедать вместе?.. Я закончила все приготовления, оделась по-приличнее, в деловом стиле, и направилась к лифту. Спустилась на первый этаж, нервно кусая нижнюю губу — дурацкая привычка, знаю, но избавиться от нее слишком сложно. Когда менеджеру я назвала свое имя, тот с улыбкой провел меня за столик на двоих персон. И одно место уже было занято. Сердце ушло в пятки, когда он повернулся, чтобы посмотреть на меня. И почему я так разнервничалась? Наверное, потому что очень сильно боялась, что это действительно он и только что до меня это чувство дошло. Уголки моих губ сами поползли вверх, я перестала контролировать мимику на своем лице. Черт! Я веду себя как Милли перед Лео! И то она справляется с волнением лучше меня. — Лайя... — произнес он с какой-то грустью или болью, как будто мое имя причиняло ему боль. — Влад? — отвечаю тем же, только наконец заметив, что мы не одни в зале и на нас некоторые смотрят. Влад тоже это заметил и решил поухаживать за дамой, за мной то есть. Отодвинул для меня стул, подозвал официанта. Как будто мы на свидании... только букета цветов не хватает для идеальности. — И зачем же ты позвал меня сюда? — справедливый вопрос, я так думаю. — Мне греческий салат, пожалуйста, — обратилась я к официанту, тот быстро записал в свой блокнот. — Стейк средней прожарки и красное вино, будьте добры, — даже не глядя на официанта, зато не отводя взгляд от меня, сделал свой заказ Влад. Я отвечала ему тем же, таким же взглядом, только без грусти. Он не спешил отвечать на мой вопрос, и, видимо, даже и не собирался... Официант закончил записывать и удалился, оставив нас наедине. Мне никогда еще не было настолько неловко, и никогда еще с таким трудом я не искала слов, чтобы начать разговор с кем-либо.