Справедливость

Отряд Инквизитора разбивал лагерь на ночь в нескольких километрах от храма Думата. Все молчали. В густом лесу, в котором они остановились, тишина ощущалась так плотно, что её можно было нарезать ножом. Джина быстро поставила палатку магией и села у костра, скрутила самокрутку и закурила. За последний месяц она опять начала курить, хоть и старалась делать это так, чтобы не видела Эмма, но перед Калленом скрываться не собиралась. Только не после того, что случилось. Потеря ребёнка заставила её задуматься о том, чего же леди Инквизитор хочет в этой жизни. В тринадцать лет ей казалось, что у её ног лежит весь мир: её обручили с красивым молодым человеком, она, по весьма юному возрасту, хотела поскорее повзрослеть и выйти замуж за своего прекрасного принца. В четырнадцать её мир усмехнулся и перевернулся с ног на голову. Пробуждение магии, вынужденный разрыв помолвки и Круг. Она помнила, как страшно и одиноко было девочке из любящей семьи оказаться одной в незнакомой башне. Ей хотелось, чтобы весь этот кошмарный сон, которым обернулась жизнь, поскорее закончился. В двадцать лет она была горда, чуть высокомерна и совершенствовалась в магических знаниях, проводя ночи без сна в библиотеке или в личной комнате, запоем читая книги. В двадцать четыре рухнул и ставший привычным уклад Круга Магов. Если бы она не помогла Патрику, рыцарю-капитану Круга Магов, доказыв, что не имеет враждебных взглядов в отношении столетиями заведённого порядка, вероятнее всего, её бы просто убили, как поступили друг с другом внезапно озверевшие вечно противоборствующие стороны - маги и храмовники. Затем последовала долгая поездка в Ферелден, сквозь Недремлющее море. С ней отправилась пара храмовников и пара магов; в их Круге осталось много тех, кого Вивьен называла "лояльными". Взрыв на Конклаве и пленение. Встреча с Калленом. Джина помнила его уверенность в бою и откровенное недоверие к ней - человек, который мог закрывать разрывы, оказался магом. Она помнила и первую встречу уже с руководством воссозданной Инквизицией. Тогда Жозефина аккуратно поинтересовалась, кто был её храмовником. - Рыцарь-капитан, лорд Патрик Эмерик, - бесстрастно ответила Тревельян. - Рыцарь-командор Эмерик, - поправила её Жозефина, сообщая таким образом о смерти пожилого рыцаря-командора Тревиса, который руководил храмовниками после того, как рыцарь-командор Тревельян вышел на пенсию. - Патрик будет хорошим рыцарем-командором, - сказал тогда Каллен. - Он и его люди очень помогли нам в Киркволле. Храмовники Оствика были не такими, каким был Каллен. Но, на удивление, он даже поддержал её флирт во время их первого разговора наедине. В его карих глазах мелькнул интерес и смущение. Блэкволл тоже проявил к ней сразу же особый интерес, и намного сильнее, чем Каллен, особенно когда узнал, что магесса немного училась обращаться с оружием, предложил совместную тренировку. И Джина согласилась. Ей казалось, что это позволит прояснить, стоит ли сходить с ума по командиру. А он, несмотря на её внешнюю холодность и сдержанность, с первой встречи не покидал её мысли. Да, Вирджиния владела, пусть и не очень хорошо, мечом и щитом. Этому её научил Патрик, повторявший, что это необходимый навык защиты даже для мага. Она надела солдатский шлем и воинский доспех Инквизиции, дабы не быть узнанной, и легко отбивала удары тренировочного меча Блэкволла. Тренировочная площадка Убежища была слишком мала, и, разумеется, командир, обожающий контроль, заметил, что Серый Страж Блэкволл тренирует какого-то новобранца, который смутно показался командиру знакомым, но понять кто это он не мог. Он подошёл и долго наблюдал за ними, а потом влез с комментариями: - Ты щадишь её. Блэкволл с лёгким недоумением уставился на него. - Она - не воин, - выдохнул он с непонятным Каллену раздражением так, что его усы забавно встрепенулись. - Не стоит жалеть новобранцев, Блэкволл, - Каллен воспользовался паузой и обнажил меч со щитом. - Ты позволишь? Блэкволл молча отошел, смерив Каллена не совсем довольным взглядом, а Джине стало страшновато: и Блэкволл, и Патрик тренировали её мягко, скорее просто в качестве совместного препровождения, но бывший рыцарь-командор Киркволла об этом не знал, а просить пощады, тем более у него, ей бы ни за что не позволила гордость. Но пара ударов и командир без лишних усилий завалил её на спину. Сквозь шлем она посмотрела на голубое небо, на бегущие облака, пытаясь сдержать жгучее желание заморозить командира. - Ты ранил её! - прошипел Блэкволл, заметив порез на боку Вестницы. - Ты всех новобранцев так тренируешь? - Им нужно привыкать к реалиям, - категорично ответил Каллен. - Поднимайся и продолжай сражаться, - он обратился к Джине. Блэкволл попытался ей помочь, но она злобно прошипела "не надо" и поднялась самостоятельно. Она решила, что ни за что не позволит Каллену, крайне "храмовничьим" образом относящемуся к магам, увидеть её слабость. Тем не менее, ноги еле держали. Каллен с лёгким удивлением смотрел на солдата. - Откуда ты? - Вольная Марка, - глухо ответила Джина, не желая быть узнанной. - Кто тебя обучал? Ты держишь щит как храмовник. Она молчала. - Продолжим? - Каллен встал на изготовку, но терпение Блэкволла подошло к концу. - Я не позволю использовать Вирджинию как грушу для битья. - Кого? - Каллен растерялся. Джина почувствовала, что приходит в состояние бешенства, и глубоко задышала, пытаясь успокоиться. - Будем знакомы, командир, - она сняла шлем и злобно посмотрела на ошеломлённого Каллена. - Вирджиния Тревельян из Круга Магов Оствика. Каллен ощутил, как сердце стыдливо сбежало на уровень ног, в пятки. Вестница была очень хороша собой и подкупала своим справедливым взглядом на происходящее. Ему с первого взгляда понравилась красивая магесса с хитрыми огромными глазами. Понравилась так, что мысли о ней не покидали его перед тем, как заснуть, но Каллен упорно боролся с собой: они были на войне. Ну почему её называют либо Вестница, либо Тревельян?! - Вирджиния, я... - Не стоит, командир, - отрезала она. - Всё, что бы вы не сказали, меня не интересует. Спасибо за тренировку, Блэкволл. В своём доме она разделась, достала бинты и мазь, обработала рану и завалилась в кровать с книгой об истории Ферелдена. Она твёрдо решила больше не думать о Каллене. Конечно, всего лишь Вестница, маг, аристократка Тревельян. Ей было очень неприятно. Строчки прыгали перед глазами, не давая сосредоточиться, а мысли возвращались к тому моменту, когда она сняла шлем и увидела его выражение лица. - Чёртов храмовник, - прошипела она сквозь зубы, плотнее укутываясь в одеяло: камин потух, но сонливость не давала встать. Раздался решительный стук в дверь. Вирджиния открыла глаза. Метка вспыхнула, освещая помещение, а глаза нашли часы - десять вечера. Она проспала остаток дня. Стук повторился. Джина выругалась сквозь зубы и встала, откидывая в сторону пуховое одеяло. Бок саднило от боли. В доме стоял страшный холод, и она кашлянула. Подойдя к двери, она резко её распахнула. Горный морозный воздух ворвался в комнату. Каллен смущенно осмотрел Тревельян, на которой была длинная мужская рубашка на пуговицах, которую она носила дома. Внезапно до неё дошло, что у неё распущены волосы, и она быстро собрала их на одну сторону. - В чем дело, командир? - Как порез? - спросил он, в его голосе слышалось неприкрытое волнение. - Заживёт, - хмуро ответила она. - Что-то ещё? - Тебя не было на ужине. - И? - Я...Прости меня, - выдохнул командир; из его рта вырвалось облачко пара. - Я не хотел тебя ранить. - Ерунда, - Джина поёжилась. - Я знаю, на какую силу способны храмовники, так что понимаю, что ты не хотел ничего такого. - Откуда ты знаешь? - Каллен нахмурился. Неожиданно Тревельян звонко рассмеялась. - Я была в Круге во время восстания. На меня, на лучшую ученицу Круга, нападали без разбора: маги, храмовники. Так что я знаю, командир, не беспокойтесь. - Я принёс тебе пирог, - смущённо сказал Каллен, опуская взгляд в промёрзлую землю. - Пирог? - настроение Тревельян становилось всё лучше от его смущения. - Проходите тогда, командир, поставлю чайник. - А ты...Уверена? - Да, только дайте мне минуту одеться. - Почему ты мне "выкаешь"? - спросил Каллен, когда действительно спустя минуту она впустила его, надев тёплые шерстяные штаны. Джина с недоумением обернулась от камина, в котором безуспешно пыталась разжечь огонь. - Ну мы же беседовали с тобой недавно, помнишь? Ты расспрашивала про храмовников и...И ты обращалась ко мне на "ты". Он услышал ругательство на неваррском: спички были не сильной стороной Тревельян. - Создатель, - усмехнулся командир, сел рядом с ней и мягко забрал у неё спички. - Я же видел, что ты куришь на противоположной стороне озера, как ты обычно зажигаешь огонь? - Рукой, - тихо ответила она, глядя как он быстро разжигает пламя в камине. - А сейчас тебе помешало зажечь моё присутствие? - он растерялся. - Возможно, - она слегка улыбнулась. - А может, пришёл момент научиться пользоваться спичками в двадцать пять лет. - Камин долго будет прогреваться, минимум час, - Каллен выпрямился и поправил волосы сзади. - Если бывший рыцарь-командор отвернётся, я усилю пламя. Каллен смерил её взглядом. - Ты что-то слышала про меня? - Самую малость, от Патрика. Очень хорошо о вас отзывался. - На "ты", Вестница, хорошо? - Тогда Вирджиния хотя бы, - большие глаза Тревельян хитро блеснули. - Может, пора выучить как меня зовут? - Уже выучил, - кратко ответил командир. - Прости, неловко получилось. Она усмехнулась и направила руки на огонь: тот взвился выше, наполняя собой камин и усиливая жар. Каллен слегка обеспокоенно посмотрел на пламя. Джина выпрямилась и поставила на камин чайник. - Минут через десять можно будет пить чай. - Как ты тут вообще не замёрзла? - спросил Каллен, озираясь вокруг. - У тебя очень холодно. - Я люблю холод, - призналась она. - В Оствике очень жарко, зимы практически нет, только дождливая осень. Я свой первый снег увидела в Морозных горах перед Конклавом. - Точно, - Каллен кивнул и нахмурился. - У тебя кровь на рубашке. Джина опустила голову, рассматривая пятно от пореза, закатила глаза. - Дай мне минуту. Она достала чистый свитер из сундука и вышла в крохотную ванную. Когда она вернулась, Каллен спросил: - Почему ты не пошла к Адану? - Я сама целитель, - ответила она. - Нанесла все мази, единственное, не перебинтовалась. Не получилось. - Почему ты никого не попросила помочь? - Я привыкла рассчитывать только на себя, - упрямо ответила она. - Кого я попрошу? - Блэкволла? - вопрос прозвучал невинно, но Джина победно улыбнулась. - Точно, как же мне в голову не пришло! Каллен побагровел, отчего Джина громко рассмеялась. Командир смутился ещё больше. - Ну я просто... - Какой чай ты любишь? - перебила она, широко улыбаясь. - Чёрный. Она кивнула и занялась заваркой, давая командиру возможность прийти в себя. Каллен покачал головой, рассматривая магессу. Во время советов в ставке командования она казалась абсолютно другой: сдержанная, строгая, ни тени улыбки на серьезном красивом лице. Она могла позволить себе улыбнуться только, чтобы подколоть кого-то. Сейчас же она была абсолютно другой. Внезапно она провела рукой по длинным, до пояса, белым волосам и замерла. Один из двух тоненьких браслетов на руке трансформировался в резинку и она быстро собрала волосы. - Не слышал, что в Вольной Марке у девушек считается плохим тоном носить распущенные волосы. - Не плохим тоном, а...Неуместным, скорее. И не в Вольной Марке, а в моей семье. Мама так приучила, - Джина принесла на столик две чашки с блюдцами и поставила небольшую, только что раскрытую коробку конфет. - Твоя мама из Ферелдена? - удивился командир. - В Ферелдене девушки не носят волосы распущенными перед мужчинами. - Марчанка, - пожала плечами Джина и поморщилась от боли в боку. - Послушай, давай я тебя перебинтую, - выпалил Каллен и тотчас покраснел. Она с интересом посмотрела на него, улыбнулась и покачала головой. - Тебе нужна перевязка и ты должна это понимать. Я не буду смотреть. - Не нужно. - Тебе ехать в Редклиф, нужно быть в форме. Ты сама знаешь, что так порез заживёт быстрее. А я...Мне будет приятно знать, что я хоть что-то сделал, чтобы загладить вину. - Ладно, - вздохнула она. - Не будешь смотреть куда не следует? - Не буду. Джина встала, взяла с рабочего стола бинты и протянула Каллену. Командир выглядел решительно и, видимо, действительно жаждал загладить свою вину. Джина отвернулась от него и стянула с себя свитер. Каллен покраснел: даже со спины она была невероятна. Её кожа была ровной, чуть выше поясницы были две соблазнительные ямочки. На ней был чёрный кружевной бюстгалтер, насколько он мог разглядеть в полумрачном помещении. - Ну? Мне долго так стоять? - чуть капризный вопрос вернул его к жизни. Каллен встал, опуская доспех так, чтобы она не поняла, какое впечатление успела произвести, и подошёл к ней сбоку, разглядывая порез. - Встанешь на свет? - попросил он. При освещении её кожа словно сияла и от этого командир смутился ещё сильнее. Она держала руки скрещенными на груди чтобы даже невзначай он не мог ничего увидеть, и смотрела в противоположную от него сторону. Каллен осторожно коснулся пореза и услышал, как резко она вздохнула. - Больно? Прости. - Держи мазь, - она протянула ему руку. На секунду их взгляды встретились, Джина почувствовала, как её лицо стремительно покрывает краска. Каллен смущённо улыбнулся и принялся аккуратно наносить мазь. - Мне очень стыдно, - тихо заметил он. - Прекрасно, - фыркнула она. - Ты держишь щит как храмовник. Кто тебя обучал? - Патрик. - Вы были близки, - сказал Каллен, и это не было вопросом. - Мы были друзьями, - уточнила Джина. - Никто бы из нас двоих не нарушил запрет. - Маг и храмовник? Друзья? - Да, - твёрдо сказала она. - И ничего больше? Она повернула голову, встретившись с ним взглядом. Каллен смотрел одновременно нерешительно, и в то же время твёрдо. Джина вздохнула. - У меня никогда не было к нему никаких чувств. Как, впрочем, к кому бы то ни было. - Ни разу не была влюблена? - Ни разу, - с вызовом ответила она. - А ты? - Мимолётные увлечения, - он опустил взгляд на порез. - Ничего серьёзного. - Странно, ты же сам образец серьёзности, - поддела Джина. Он хмыкнул. - Мазь нанесена, - отчитался он. - Сейчас буду бинтовать. Я зафиксирую на плечах, чтобы за ночь повязка не сползла. - Хорошо. Каллен бережно приложил кусочек марли к ране, легко оторвал остальную часть бинта и начал осторожно перекручивать бинт вокруг её талии. Когда его руки случайно касались её тела, Джина терпела, старательно концентрируясь на дыхании, чтобы не думать ни о чём таком. Но когда командир выпрямился, держа в руках бинт, и попросил развести руки в стороны для фиксации повязки на плечах, она почувствовала, что краска смущения возвращается на лицо. - Я не буду смотреть, - заверил он. Она кивнула, не смотря на его лицо, и сделала то, о чём он просит. Каллен сглотнул, собираясь с духом, и встал напротив, протягивая повязку вдоль тела и фиксируя её на плече Тревельян. Когда его руки мягко коснулись плеча, она закусила губу, смотря в пол. Каллен бросил быстрый взгляд на её лицо и с удивлением отметил степень её смущения. Чуть улыбнувшись этому факту, он допустил роковую ошибку, ведя бинт вниз: он посмотрел на её большую, привлекательную грудь в роскошном бюстгалтере. На секунду он закрыл глаза, стараясь выкинуть столь интересное зрелище из собственной головы, что, естественно, не укрылось от Тревельян. Когда через миг он открыл глаза, она с лёгкой тенью страха смотрела на него. - Прости, - сказал он, покачав головой. - Я не смотрю. Пока он заканчивал перебинтовывание, она чувствовала каждое осторожное прикосновение к себе, ощущала быстрые взгляды, за которые команидр потом себя корил недовольным выражением лица и лёгким потряхиванием головы. Она чувствовала, что её тело горит, а дыхание стремительно учащалось. В голову строгой леди лезли такие картины, от которых лицо продолжало краснеть с невероятной скоростью. Она поняла, что проиграла. Ей действительно нравится командир войск Инквизиции, бывший храмовник, для которого она в первую очередь маг. Она чувствовала злость на себя, ведь именно с ним она спорила до хрипоты о том, к кому Инквизиции стоит обратиться за помощью - магам или храмовникам. Он доводил её до бешенства в такие моменты, но в эту минуту ей хотелось... Джина выругалась, со злостью смотря в сторону. - Что такое? Слишком туго перевязал? - Нет, - процедила она. - Всё в порядке. - Я закончил, - сообщил он спустя пару минут. - Благодарю. - Я, пожалуй, пойду, - робко сказал Каллен, смотря, как она надевает на себя свитер. - Прости меня ещё раз. До него, кажется, дошло, что стало причиной её ругани; сам он тоже был под большим впечатлением. - Хватит, я давно простила, - резко ответила она. - О чём ты думаешь? - Каллен сел рядом и вопросительно посмотрел на неё. - Да так, ни о чём, - она очнулась от воспоминаний. - Прогуляемся? - Да, конечно, - кивнула она, поднимаясь. Отряд разошёлся по палаткам: сил на ужин не было ни у кого. Они отошли от лагеря шагов на пятьдесят, и Джина опустилась на огромный валун. Каллен, державший факел, установил его в землю и положил руки ей на колени, притягивая к себе. - Почему ты мне не сказала? - глухо спросил он. - Я не хочу, чтобы ты думала, что я виню тебя, но я хотел бы знать. - Я чувствую себя виноватой, - тихо ответила она. - Мне сложно говорить о том, что я чувствую. Я не хотела, чтобы ты узнал об этом так. - И что ты чувствуешь? Джина почувствовала, как к горлу подступают слёзы. - Боль. Тоску. Чувство вины. Страх за наши отношения. Непередаваемое чувство потери. Словно моя жизнь закончилась вместе...Вместе с нашим ребёнком. - Создатель, Джина, - голос Каллена был тихим, он притянул её к себе ещё крепче, прижимаясь головой к животу. Командир слегка дрожал, но спустя минуту нашёл в себе силы отстраниться и посмотрел ей в глаза. Джина заметила, что в его глазах стоят слёзы. - Мне так жаль, родная, - сказал Каллен. - Я не могу передать тебе, насколько сильно. Он взял её руки и поцеловал. Джина расплакалась. Каллен поднялся и крепко обнял её, прижимая к себе, проживая вместе их общее горе. - Мы справимся, слышишь меня? - шепнул командир ей на ухо. - Я с тобой. Я люблю тебя и я рядом. - Спасибо, Каллен. И мне тоже очень жаль. Ты был бы замечательным отцом. Вечером следующего дня, в Ставке командования Джина выслушала новости от советников и спокойно доложила о результатах поездки в Храм Думата. - С Самсоном будет покончено, - подытожил рассказ Каллен. - Прекрасно, - кивнула Лелиана. - Выступаем в Арборскую глушь на следующей неделе? - Войска готовы, - отрапортовал Каллен. - Инквизитор? - Да, - согласилась она. - Завтра встретимся и наметим план. - Хорошо, - Лелиана кивнула и молча вышла из помещения. - Жозефина, - обратилась к послу Инквизитор. - Мне нужно подписать бумаги. - Конечно, миледи, - посол улыбнулась в знак поддержки. - Пройдёмте. Тревельян не без удовольствия вывела своё имя под именем Каллена на прошении об удочерении Эммы. Каллен, стоящий за ней, радостно улыбнулся. - Сию же минуту отправлю в Халамширал, миледи, - сказала Жозефина. Над Скайхолдом сгущались сумерки. Эмма Моро сидела на пеньке, смотря на оставшихся играющих детей. Последнюю неделю она спала вместе с теми, чьи родители были на заданиях по поручениям Инквизиции. Ей было грустно, в больших светло-карих глазах девочки застыли слёзы. - Эмма, - послышался мягкий голос. Самый желанный для ребёнка голос. - Джина! - закричала она и бросилась обнимать Инквизитора. Каллен ласково погладил малышку по голове; высвободившись из объятий Тревельян, девочка крепко обняла и командира. - Я так по вам скучала, - призналась девочка. - Пойдём домой, - Каллен посадил девочку на шею, и троица неспешно двинулась в сторону замка.