Жест доброй воли

Он вовсе не шпионит за ней, нет. Он просто идёт по небольшому и узкому коридору, да, возможно, слишком медленно и, проходя мимо приоткрытой двери её комнаты, мельком видит её внутри. Кэрол медленно поднимает руки к голове, но морщится и опускает их вниз, шепча «чёрт!» куда-то себе под нос. Он не может уйти, никогда не мог. Так почему этот момент должен быть исключением? — В порядке? — говорит он, распахивая дверь и входя в комнату. Кэрол оборачивается, но не выглядит удивлённой, увидев его. Она устало улыбается, на мгновение встречаясь с ним взглядом, а затем кивает, отворачиваясь. — Да, плечо просто затекло. Похоже, я не совсем правильно его вправила. — Могла бы попросить меня помочь, — словно бросая вызов, говорит Дэрил, делая ещё один шаг и бессмысленно размахивая руками. Всё так же не поднимая глаз, Кэрол поджимает губы и кивает. — Похоже, у меня всё идёт по шаблону, да? Она снова встречается с ним взглядом, и он задаётся вопросом, когда произошли эти изменения: теперь он пристально смотрит на Кэрол, она же словно стесняется, не в состоянии удерживать взгляд. Дэрил пришёл сюда не для того, чтобы ругать её за то, за что, как он знает, она и так уже изводит себя. Чёрт возьми, он пришёл совершенно без какой-либо цели. Рядом с ней им овладело ощущение спокойствия. Никакой неминуемой опасности снаружи. Просто здесь, просто живы, — это то, чего ему не хватало больше, чем он мог представить. И он поворачивается к ней, не дав возможности зациклиться на последних сказанных ею словах. — Что ты пыталась сделать? — О, хотела просто распустить волосы. Не важно. Она лениво отмахивается одной рукой, но потом роняет её, и внезапно они оба затихают, начав заметно нервничать, и боже, он действительно не знает, что делать в этой ситуации. — Ты что-то хотел? — спрашивает Кэрол, и его отрицательный ответ звучит слишком быстро, что никак не помогает снять напряжение. Через мгновение она садится на край кровати, и Дэрил видит, какой усталой она выглядит на самом деле. Её взгляд скользит по комнате, голова наклонена, губы подрагивают. Она снова заговаривает, теребя край рукава: — Я знаю, что нам ещё о многом нужно поговорить. Мне нужно рассказать тебе многое. И я хочу, правда, — её голос начинает дрожать, дыхание сбивается. — Я просто не знаю, с чего начать. Дэрил сильно кусает губы, привычка, которая для него так же естественна, как для неё волнение в этот момент. Он тоже не знает, с чего начать, не может найти подсказку, которая вдруг заставила бы её открыть ему то, что она скрывала всё это время, то, что, как он подозревает, она скрывала в течение многих лет, с тех пор как они нашли друг друга после тюрьмы, чуть больше сломленные, чем раньше. Если даже она изо всех сил пытается найти нужные слова, то он практически безнадёжен. Поэтому он просто делает то, что может. Шагает вперёд, медленно садится рядом с ней на кровать, сложив руки на бёдрах, и оценивает её реакцию. Кэрол всё так же сосредоточенно буравит взглядом свой рукав. Дэрил немного отодвигается назад и поднимает руки вверх. Колеблется лишь мгновение и тянется к её волосам. Одна рука осторожно ложится на её затылок, а другая распускает собранные в пучок волосы. Кэрол резко, но при этом очень тихо вдыхает, — годы необходимости соблюдать тишину в дороге научили их всех реагировать на окружающий мир молча, но от него ничего не скроешь. В панике он спрашивает себя, вдруг он не заметил какую-то травму и нечаянно задел её сейчас, но она не делает никаких попыток остановить его. Ещё несколько быстрых движений его пальцев, и волосы Кэрол рассыпаются по плечам. — Не обязательно начинать сегодня, — бормочет он, проводя пальцами по её волосам ровно настолько, чтобы собрать выбившиеся пряди. Он так нервничает, что не уверен, чувствует ли она хоть что-то, настолько осторожны его движения. Он отстраняется, смотрит на результаты своих трудов, теребя резинку, которую снял с её волос, и добавляет: — У нас есть время. Никуда это не денется. Кэрол шмыгает носом, и Дэрил немного подвигается вперёд, чтобы лучше видеть её лицо. Она смотрит на него полными слёз глазами, слишком взволнованная, чтобы дать какой-либо ответ, поэтому лишь кивает с искренней улыбкой облегчения. Она снова опускает взгляд, но на этот раз не на свои, а на его руки и усмехается. — Что? — спрашивает Дэрил, и уголки его губ приподнимаются при этом звуке. — Я же говорила, что твой будет чёрным. Он хмурится, пытаясь понять смысл её слов, затем прослеживает за направлением её взгляда и останавливается на резинке для волос, которая теперь красуется на его запястье. И пока он пытается понять, что она имеет в виду, Кэрол кладёт свою руку рядом с рукой Дэрила, легонько толкая его. И только сейчас он понимает, что она играла не с рукавом рубашки. На её запястье болтается браслет, который он подарил ей несколько недель назад. — Он всё ещё у тебя? — Конечно. — Так значит, я могу оставить себе этот? — Он поворачивает своё запястье, указывая на резинку, и их руки снова сталкиваются. — Если хочешь. В её голосе звучит надежда, и когда Дэрил смотрит на их поднятые запястья, из его груди вырывается облегчённый вздох, который мог бы быть смехом, если бы не внезапное ощущение подступающих слёз. Дэрил касается своим мизинцем её мизинца — возможно, это смелый шаг лишь для десятилетнего ребёнка, но этого всё равно достаточно, чтобы его уши покраснели. Но словно в награду следует ответный жест, и они оба заворожённо наблюдают, как их руки поворачиваются и сплетаются между собой. Кэрол слегка откидывается назад, ровно настолько, чтобы опереться на его плечо. Волна облегчения окатывает его, и он склоняет голову к её голове. — У нас есть время, — эхом отзывается она. И Дэрил верит ей.