Часть 1
17 октября 2020 г. в 23:59
Этим утром на подушке у Шайло остаётся ещё больше волос.
Она не плачет уже, когда отец входит в комнату; только дрожит всем тельцем в тонкой ночной рубашке. Их с Марни старая постель для нее велика, и Шайло кажется совсем крохой — младше даже своих пяти с половиной.
Она не плачет — но жмется лицом к плечу Нэйтана, как только он присаживается рядом.
— Как розы, — бормочет Шайло, уткнувшись носом ему в халат. — Когда мы ходили к маме.
Он чудом достал тогда этот чахлый букет — вот только ушлый продавец обманул, и цветы продержались меньше половины суток: при каждом движении лепесток-другой срывался и планировал вниз. Шайло не размыкала пальчиков — он сам крепко держал ее ладошку поверх, — и на всем пути до склепа осталась дорожка красно-розовых пятен: как будто кто-то упрямо полз, истекая кровью.
(Но он убедился, Марни похоронили мертвой, она не вернётся к ним никогда).
Нэйтан вздрагивает. Сжимает Шайло в объятиях — как продолжением судороги, поглаживает по спине.
— Держись, маленькая, — шепчет он.
Ему самому — выспаться бы, вчера пришлось брать работу на дом (эта должница, Уайтспот Кэтрин, до последнего отказывалась сотрудничать: он всю брюшную полость разворошил, пока добрался до фирменного штрихкода, и кишечник был от товарного вида — дальше не придумаешь…)
Но ради Шайло он готов потерпеть.
Ради Шайло он вообще на все готов.
— Я скоро умру? Как мама? — спрашивает Шайло.
— Нет, что ты, нет. Я не позволю. — Он прижимает ее к себе ещё крепче. — Мы ведь лечимся, помнишь? Тебя я сберегу, Шайло. Клянусь.
Нэйтан баюкает дочку без слов, без даже какого-то подобия колыбельной, прежде чем мягко отодвинуть от себя, сжав теплые — даже под руками в медицинских перчатках — плечи.
— Папа слегка поменял лекарство, чтобы оно лучше действовало. Давай попробуем?
Она берет пилюли прямо с его протянутой руки: точно птенчик или щенок. Приступ мгновенной паники накрывает Нэйтана — но нет, он всегда тщательно дезинфицирует всё от клиентуры.
Бледно-малокровное личико Шайло морщится, когда она сглатывает: пилюли несладкие, но ей ведь нельзя сладостей, пока Нэйтан не убедится, что сахар не повредит. Пока не поймет пределы совместимости одного вещества с другим. Он все же не химик; хирург. Ему пришлось учиться ради Марни, а потом ради Шайло, и здесь недопустима никакая еще ошибка.
Шайло слишком резко, неловко утыкается губами в стакан с водой, и ещё одна прядь волос падает на пол. Действительно, как те розовые лепестки.
— Мы пойдем на этой неделе навестить маму? — Шайло глядит на пол, не на отца. Стакан чуть не валится из пальцев у Нэйтана, но он овладевает собой. Качает головой.
— Прости, маленькая. Но тебе нужно оставаться в постели. Никаких нагрузок, даже ходить сейчас вредно, ты понимаешь, Шайло?
Уголки ее губ опускаются, но она не спорит.
Шайло уже вскоре не вспомнит, каково бегать по лестницам вверх и вниз, каково подпрыгивать и кричать.
Не вспомнит, когда в последний раз видела румянец на своем отражении в тусклых, занавешенных зеркалах.
Только шум в ушах, колотьба в груди, голова кругом — «Папа, мне страшно». А папа всегда будет рядом.
Шайло ёрзает на постели. Поджимает под себя исхудавшие ноги.
(Но зачем ходить, если Нэйтан всегда готов носить ее на руках?..)
— Тогда… Ты почитаешь мне вслух? Ту книжку про живую природу?
— Конечно. — Нэйтан улыбается. — Только надо будет взять у тебя пробы крови. Ты ведь понимаешь, зачем?
— Чтобы проверить прогресс, — послушно повторяет Шайло за ним.
Нэйтан улыбается дочери. Надевает очки (Шайло расслабляется лучше, когда он в них: это напоминает ей про игру, с которой всё начиналось) и открывает медицинский чемодан (не тот, с которым ходит на работу: у них даже разные маркировки, и перепутать нельзя).
— Тогда протяни руку, маленькая.
…После процедуры Шайло засыпает опять. Нэйтан не может оторвать от нее взгляда; нежность трепещет в груди, пульсирует, как рваная рана. Если бы можно было так и оставить ее. Но искусственная кома — это слишком рискованно, и тело Шайло ещё растет. Нет, пилюль будет вполне достаточно — ещё хотя бы лет на пять-семь.
А пока что…
Пока Шайло будет на постельном режиме, он спустится в склеп один. Марни не обидится на него, он уверен. Разве она сама не поделилась бы с дочерью, чем может, будь она жива?
Нэйтан всё верно рассчитал с новой дозой.
К тому времени, как Шайло облысеет совсем, он как раз успеет закончить парик.