Расскажи мне

      Дождь. Дождливые дни в Сейретее весной были довольно редкими и довольно холодными. Крупные капли воды падали с хмурых небес, моментально заставляя намокнуть все то, на что они попадут. Обычно после ливня поднимался густой туман, покрывая собой все пространство, где буйствовала природа.       Единственное, чего так хотелось в такую погоду, так это оказаться в теплом, сухом помещении и желательно с кружкой горячего чая или же кофе. Что в принципе и сделало большинство шинигами, не считая тех, кто заступил в караул и не может покинуть свой пост.       Однако среди высотных зданий можно было увидеть хрупкую фигуру, сидевшую на крыше пятого отряда. Девушка, притянув колени к груди, всматривалась в хмурые небеса, будто пытаясь рассмотреть что-то сквозь тучи. Распущенные длинные волосы шоколадного цвета промокли и прилипли к лицу и спине, а выглядывающие из-под кимоно бинты, недавно туго обхватывающие не только грудную клетку, но и шею, из-за влаги стали более свободными. Белое кимоно промокло до нитки из-за нещадно хлеставшего дождя, а пробирающий до костей ветер, заставил тело девушки трястись.       Но даже это не смогло убедить ее скрыться в помещении, где она смогла бы хоть немного согреться. Взгляд девушки упрямо прожигал горизонт, в то время как мыслями она была очень далека от этого места. Возможно именно поэтому она не заметила человека, стремительно приближавшегося к ней.       Его некогда белоснежные волосы из-за дождя упали на лицо парня и приобрели серый оттенок. Правая рука капитана то и дело убирала непослушную челку со лба, что явно нервировало молодого человека. Хмурое выражение лица юноши не говорило о чем-то хорошем – он был почти в ярости. На лбу пролегла морщинка, а губы были плотно сжаты до такой степени, что приобрели бледный оттенок. Его капитанское хаори развевал холодный ветер, однако казалось, что парень не обращал внимания на прихоти погоды. Единственный кто приковывал сейчас его внимание была хрупкая фигура девушки, которая неподвижно продолжала сидеть, будто ожидая чего-то. И лишь когда на ее худые и озябшие плечи опускается белая ткань, она вздрагивает и почти подпрыгивает, резко поднимая голову вверх. Побелевшие и трясущиеся от холода губы девушки смогли лишь прошептать имя:       -Широ-чан…       -Для тебя капитан Хицугая, Хинамори. – Почти шипя произносит парень, скрещивая руки на груди, продолжая при этом прожигать в своей собеседнице дыру. – Ты чего здесь расселась? – Пускай сейчас его голос и слова звучали грубо и резко, но Момо давно научилась видеть за всем этим истинные чувства юноши. Конечно своеобразно, но так он проявлял заботу и беспокойство о ней, пытаясь скрыть за стеной мнимого безразличия.       -Просто захотела свежим воздухом подышать. – Бесцветный голос девушки выражал явное нежелание вести в данный момент какие-то разговоры. Такая интонация стала в последнее время постоянной в речи, Хинамори вообще больше не болтает без умолку, мешая Тоширо делать отчеты. Теперь она сторонится своих знакомых и друзей предпочитая проводить время в одиночестве, прожигая пространство перед собой колючим взглядом. В такие моменты капитан начинает боятся тех мыслей, которые роятся в ее голове, вдруг она удумает сделать что-нибудь непоправимое.       -Идиотка, ты до сих пор «сидишь» на таблетках после…- Голос парня обрывается, не давая закончить начатую фразу, а его глаза скользят по тем бинтам, которые обвивали стройную шею Момо и уходили вниз под больничное кимоно. Сердце юноши начинает болезненно ныть, будто швы на немного затянувшейся ране, начали расходится. Но вдохнув побольше воздуха он все же собирается с силами и заканчивает свою мысль. – После того ранения. Тебе нужно больше отдыхать, а не таскаться по крышам своего отряда в такой-то ливень.       На эту фразу капитана, Хинамори лишь хмурится и отводит глаза, возвращаясь к созерцанию дождя. Капли падающие с серых небес заставляют ее успокаиваться, в них она видит суть жизни. Ведь если так подумать, то капля «жива» лишь, то короткое мгновенье пока она падает, но стоит ей столкнуться с какой-либо поверхностью и ее жизнь буквально разбивается. Наверно это все ее глупые заморочки, но почему-то именно такой вывод у нее напрашивался сам собой, когда она наблюдала за ливнем.       Тоширо понимая, что девушка явно не намерена как-то еще реагировать на его замечание лишь обреченно вздохнул и опустился рядом с ней и также, как и лейтенант начинает всматриваться в пейзаж перед ним. Он знает, как никто другой как она уже порядком устала от больничного режима, постоянного приема таблеток из-за которых потом у нее не бывает аппетита, капельниц, оставляющих на ее руках столько синяков, будто ее били неделями, и постоянных перевязок. Пускай уже и прошло около трех месяцев, но ходить без бинтов Унохана ей категорично запретила. Но еще больше Момо устала от жалости окружающих в свою сторону. Тоширо видел, как девушку буквально выворачивало наизнанку в такие моменты, Хинамори переставала вести себя дружелюбно, взгляд становился колючим и отчужденным, а уголки губ опускались, слегка подрагивая от сдерживаемого внутри гнева.       -Надоело… - Голос Момо режет опустившуюся между ними тишину, прерываемую только звуком падающих капель.       Капитан недоуменно смотрит на девушку и лишь вопросительно выгибает бровь. Сейчас он не может предугадать ход ее мыслей, хотя раньше читал как открытую книгу и знал почти все действия подруги наперед.       -Надоело быть такой. – Не в силах выразить все свои накипевшие чувства и роящиеся в голове мысли в одном слове, Хинамори берет в руки кусочек отколовшегося от крыши шифера и замахиваясь со всей силы швыряя несчастный камень куда-то вдаль.       Парень лишь следит как стремительно падает предмет, на котором была вымещена злость лейтенанта.       -Какой именно быть надоело, Хинамори? – Интонация его голоса больше не была мягкой, она приобрела стальные ноты раздражения. Он терпеть не мог, когда ему не могли нормально объяснить ту или иную ситуацию, особенно когда это касалось непосредственно Момо.       -Такой слабой, такой плаксой, такой отвратительной, такой невыносимой даже для самой себя. – Глаза девушки буквально выжигали все, что попадало в поле ее зрения, а руки лихорадочно скользили по поверхности крыши, пытаясь найти что-то еще, что можно было бы швырнуть. – Такой дурой, такой наивной, такой…такой… - Когда в голове лейтенанта уже закончились все те, слова которыми она могла себя назвать Хинамори запускает уже ободранные ладони в свои мокрые, прилипшие к лицу волосы, взлохмачивая их.       -Высказалась? – Голос парня звучит словно кнут, рассекающий воздух, а его бирюзовые глаза безжалостно впиваются в подругу, которая вздрагивает от такого его тона.       –Полегчало теперь или тебе еще найдется, что ляпнуть? – От сказанных им слов, Момо пребывавшая в шоке, могла лишь отрицательно покачать головой.       -Отлично, а теперь послушай меня, во-первых, прекрати выдергивать свои волосы – это меня раздражает, складывается впечатление, что ты душевнобольная. – Руки капитана тянутся к покрытым мелкими царапинами ладоням лейтенанта и очень мягко отстраняет их от головы девушки, в то время как сама Хинамори лишь ошеломленно наблюдает за его действиями. Никто из них уже не обращал внимания на падающие с неба холодные капли дождя. – Во-вторых, я полностью согласен со всеми выше тобой перечисленными словами: ты наивная дура, которая поддалась своим эмоциям, когда должна была сохранять хладнокровие и стойкость духа. – Услышав эти слова от своего лучшего друга, первое, что хотела сделать Момо, так это вырвать свои руки из его, однако стоило ей только потянуть свои ладони на себя, как хватка парня лишь усилилась и скорее всего потом на тонких запястьях «расцветут» фиолетовые пятна. – Я еще не закончил, поэтому сиди спокойно и слушай. Так вот и наконец в-третьих – ты никудышный лейтенант. Ты оставила своих подчиненных в самый тяжелый для твоего отряда период времени и поставила свои чувства и эмоции превыше их.       Хинамори сейчас казалось, что ей отвесили три нехилые пощечины, но как бы обидно и больно не было слышать такое, она все же понимала, что Тоширо был абсолютно прав. Она действительно поддалась своим слабостям, позволила эмоциям взять над собой верх и подставила под удар стольких людей. От бессилия девушка лишь яростно прикусывает нижнюю губу до крови, всеми силами избегая взгляда капитана.       -Успокоилась? – Уже мягче спрашивает Хицугая, понимая, что немного перегнул палку, видя, как Момо только кротко кивает и старается смотреть на все кроме самого капитана. Но с ней нельзя в таких случаях идти путем «пряника», это только усугубит ситуацию. Ее хандру можно лечить только «кнутом», чтобы мысли встали на место, а не продолжали завиваться в вихре самобичевания. – Прости, я наверно переборщил.       -Нет, ты все сказал правильно. – Голос девушки на удивление звучит ровно и твердо. –Я слишком долго занималась самокопанием и не заметила, как утонула в этом. – Холодные руки девушки, скользят по рукам парня, переплетая их пальцы между собой.       Ледяные капли все также бьют по их телам и лишь сейчас они начали замечать, как сильно замерзли.       -Знаешь, я очень благодарна тебе, Широ-чан.       Глаза Хицугаи только ошарашенно смотрят на нее, а рот слегка приоткрылся в немом удивлении. Но все же решает уточнить, чисто для себя:       -За то, что я только, что назвал тебя дурой?       -Ну и за это тоже. – Слабая улыбка трогает губы Момо, впервые за долгое время, а Тоширо чувствует, как волна эйфории и облегчения пронизывает тело. Его Хинамори наконец-то снова вернулась. – Когда я была в коме, передо мной была только темнота, мне оставалось только смиренно плыть по ней. Но в какой-то момент я услышала голоса, которые говорили мне о грядущей битве с Айзеном. – Девушка не применила к имени предателя слово «капитан», что несомненно радовало парня. – И тут во мне взыграла жажда мести. Я буквально захлебнулась в ней. Меня разрывало: в одно мгновенье я хотела оправдать человека, ставшего мне почти отцом, а в следующий момент душу распирало от желания отомстить ему. – Когда девушка произносила эти слова, ее глаза были плотно закрыты, а пальцы остервенело впивались в ладонь лучшего друга. Однако он не подает виду и лишь внимательно слушает ее. Он наконец может понять, что так сильно гнетет его подругу, убивая изнутри ее душу. Капитан впитывает все эмоции на ее лице, улавливает дрожь в голосе вызванную отнюдь не холодом дождя.       -Но все же было еще кое-что, что не давало мне умереть. – Ее глаза перестают пылать той злобой, теперь они наполнены печалью и толикой нежности. – Я очень хотела извиниться перед тобой. Мне было очень важно попросить у тебя прощение. Правда вышло не очень, мягко говоря. – Губы Хинамори изгибаются в горькой ухмылке, но она все также смотрит в его глаза.       -Ты все еще страдаешь этой фигней?! Я уже тысячу раз говорил тебе, чтобы ты перестала себя накручивать из-за этого.       -Да, я помню о твоих словах. Но знаешь, мне кажется, что, все то, что со мной произошло позволило мне открыть глаза на многие вещи. – Момо не вдается в подробности, ведь она понимает, что ее друг и так все знает.       -Я тоже ловил себя на этой мысли. Но этот ублюдок заслужил то наказание, которое ему дал совет сорока шести. – Взгляд Тоширо метнулся к бинтам, которые выглядывали из-под кимоно девушки. – Он моими руками чуть не совершил непоправимое. Ты могла умереть. В который уже раз.       -Эй, Широ-чан, не говори глупостей. – Хинамори аккуратно высвобождает одну руку из хватки парня и нежно прислоняет ее к щеке капитана, который удивленно смотрел на нее. – Ты же сам говорил не забивать голову такими мыслями, так, что хватит винить себя за мои ошибки, хорошо? – Ее голос снова звучит мягко, совсем как до предательства Айзена, когда на душе лейтенанта не лежало такого груза. И Тоширо понимает весна все же наступает.       -Да, ты права. – Губы парня трогает легкая улыбка, которую он не стесняется показать только ей. Аккуратно расцепив их пальцы, Хицугая закидывает свою руку на плечо Момо и притягивает еще ближе к себе зарываясь носом в шоколадные локоны, вдыхая запах дождя. Хинамори доверчиво льнет к его груди прижимаясь к нему еще теснее.       -Широ-чан, смотри, дождь закончился. – Шепотом произносит девушка, будто боясь разрушить этот момент.       -Да, закончился. –Даже не открывая глаз соглашается парень. Им не нужны лишние слова или пафосные обещания. Их счастье любит тишину, а чувства доказываются поступками.