Очако – маленькая ведьма

      С каждой минутой, проведённой в ожидании Изуку, план действий сыпался, как песочный замок на ветру. Да, и вообще, какой к чёрту план? Ну, покажет ей кот на карте, где будет шабаш, и что дальше? Как поступить? Бежать туда самой, чтобы развеять собственные подозрения, или всё-таки пробовать сейчас же пробиться к мисс Полночь?       Всё было так сложно.       Будто не хватало ей до этого проблем. Не хватало презрения и отчуждённости, которыми щедро одаривали её сверстники. Не хватало неудач в колдовстве. И пусть за последние полгода она и добилась неплохих успехов — палочка её слушалась, а зелья не превращались в зловонную жижу — этого всё равно было мало, чтобы гордиться собой. Вот если бы её дар проснулся чуть раньше, не тянул до шестнадцатилетия, а был с ней, пока бабуля была жива. Если бы всё сложилось так, то Очако достигла бы уже таких высот, которые даже и не снились Момо или Мине.       Но всё сложилось совсем иначе.       Её раздирали внутренние противоречия, которые не давали сосредоточиться, не давали остановиться на чём-то одном. Из-за этого Очако мысленно металась от одного плана к другому, в то время как подсознание яростно атаковало её острым желанием помочь Изуку стать обратно человеком.       И вот она снова вернулась к тому, с чего начала.       В бессилии Очако облокотилась спиной о стену здания Архива и побилась об неё затылком. Умных мыслей от этого не прибавилось, но противная ноющая боль хоть немного, но всё же отвлекла от душевных страданий.       «И где его носит?» — с тревогой подумала Очако.       Прошло уже так много времени, а Изуку так до сих пор и не вышел. Быть может, он попал в какую-то ловушку? Или ведьмы заперли его в клетке? А, может, он просто не мог найти выход?       А ведь, и правда. Как кот откроет дверь, если у него лапки? С форточкой то он справился бы точно, но раз его до сих пор не было, значит, мисс Полночь что-то сделала с окнами.       Очако глянула на входную дверь — та была всё так же закрыта — и решила пойти ва-банк. Твёрдыми уверенными шагами она направилась к входу, чтобы дать Изуку шанс сбежать. И пускай, её, скорее всего, исключат за это из ковена, но друга она не бросит. Тем более в беду он попал исключительно из-за неё. Так что теперь её долг — сделать всё возможное, чтобы его спасти. Хотя, вероятно, никакая опасность ему на самом-то деле и не угрожала.       И будто в подтверждение этому, дверь отворилась, и на улицу вышел Изуку в человеческом обличье. Он неловко кутался в длинный чёрный плащ, который ведьмы ковена обычно использовали для ритуалов, и неуверенно ступал по дорожке в ярко-розовых кроссовках мисс Рюкью.       Очако потеряла дар речи. В горле пересохло, а язык прилип к нёбу. Внезапно все мысли улетучились из головы, оставив там лишь прекрасное лицо кота-друга-неудачливого колдуна Изуку.       — Изуку? — дрожащим голосом всё же позвала она.       Он резко повернулся к ней и, склонив голову чуть набок, нахмурился.       — Кто такой Изуку?       — Ты, — с тревогой в сердце ответила она.       — А кто ты?       Очако замерла. Подозрения моментально закрались в её разум: наверняка внутри Архива произошло что-то непредвиденное. Иначе, почему Изуку вновь растерял все воспоминания?       — Я — Очако. Ты помнишь меня?       Он покачал головой.       — Нет.       «Они стёрли ему память! — в ужасе подумала она. — Или она стёрлась сама из-за превращения. Что же делать?».       Мысли беспорядочно заметались в голове, одна хуже другой, и поверить в происходящее было попросту невозможно, ведь, вот, всего несколько минут назад всё шло хорошо, а сейчас — земля из-под ног уходит. И обратиться за помощью не к кому. А если ведьмы увидят их вместе? Боже! Они ведь так точно поймут, что они сообщники, и за это наверняка исключат её из ковена!       Будто в тумане, Очако подхватила Изуку под локоть и потащила его подальше от здания Архива. Не хватало ещё, чтобы следом за ним вышел весь совет ведьм в полном составе. Ведь как перед ними объясняться, она совершенно себе не представляла. Никаких оправданий она пока придумать не могла, а последствиях даже думать было страшно.       А вдруг они заберут у неё Изуку?       Самому же Изуку, видимо, было всё равно на происходящее: он совсем не сопротивлялся. Покорно следовал за ней и неустанно крутил головой, будто видел всё впервые. Тревога ещё сильнее сжала сердце Очако. Всё вмиг стало таким подозрительным и невероятно сложным, что она готова была прямо здесь, посреди дороги, упасть и больше никогда не вставать.       Заскочив в ближайший переулок, откуда не было видно здание Архива, Очако остановилась и повернулась к Изуку. Его огромные зелёные глаза смотрели на неё с нескрываемым интересом, а губы то и дело шевелились, будто он хотел что-то сказать, но никак не решался.       — Изуку, — осторожно позвала она его.       Он нахмурился и перестал шевелить губами.       — Да, кто такой этот Изуку?       — Ты. Это ты — Изуку, — начала твердить ему Очако, в надежде, что это поможет. — Вспомни, кто ты. Вспомни хоть что-нибудь!       — Не могу, — расстроенно пробормотал он и опустил голову.       Сомнений не осталось. Ему наверняка стёрли память. Ведь будь это побочный эффект от перевоплощения из кота в человека, то он бы уже развеялся, пока они бежали сюда. Так было в тот раз, и должно было быть сейчас. Разве нет?       Жгучие слёзы подобрались к уголкам глаз, и Очако сморгнула. Нет. Она не поддастся панике! Ведьма она или кто? Она обязательно придумает, как вернуть все воспоминания другу. Нужно только заглянуть в бабулину записную книжку.       Не теряя больше ни секунды, она отпустила локоть Изуку и полезла в сумку за подсказкой. И хоть она и знала все эти записи наизусть, но надежда и глупая наивность подталкивали её в очередной раз пролистать всё от и до.       Пальцы дрожали от волнения, а сердце колотилось в груди так, будто хотело вырваться наружу. Паника охватывала Очако всё больше и больше, и она уже совсем не понимала, что ей делать. Ответов не нашлось, а уверенность в том, что она справится сама, моментально улетучилась, не оставив и следа после себя.       — Что с тобой? — взволнованно спросил Изуку и коснулся её запястья.       Она вскинула голову и посмотрела ему прямо в глаза. В них плескалось столько заботы и тревоги одновременно, что ноги Очако невольно подогнулись, а сама она забыла, как дышать.       — Я могу как-то помочь? — продолжал он задавать вопросы.       А она смотрела на него и не могла остановиться. Будто в омут попала. В том месте, где пальцы Изуку касались её запястья, кожа горела, и от этого сердце билось ещё чаще. Вмиг Очако стало так хорошо и стыдно одновременно, что она крепко зажмурилась и тряхнула головой, прогоняя наваждение. Некогда было поддаваться чувствам, на повестке стоял куда более важный вопрос.       В голове щёлкнуло.       Поддаваться чувствам?       Щеки моментально загорелись, и Очако тут же схватилась за них ладонями, чтобы прикрыть.       «Что же я делаю? — мысленно корила она себя. — Я же должна сосредоточиться на заклинании для Изуку. А сама только и делаю, что краснею, и думаю, какой он красивый. Ну, вот, опять. И почему нельзя просто навести на Изуку палочку и очень сильно пожелать, чтобы память вернулась к нему? С поиском предметов это ведь работает. Так почему нельзя сделать так же сейчас?».       Внезапная догадка поразила Очако, да так, что та моментально побледнела и, широко распахнув глаза, уставилась на своего друга. А вдруг, и правда, сработает? Вдруг магия поддастся её мольбам, как тот сундук, и поможет вернуть утерянную память? Тем более в Хэллоуин магические силы ведьм всегда усиливаются в разы, а, значит, чудо возможно.       Очако огляделась: вокруг не было ни души, кроме них с Изуку. Кирпичные заборы, увитые плющом и диким виноградом, скрывали одноэтажные дома и их жителей, а с главной улицы не доносились голоса людей. Лишь шум проезжающих автомобилей нарушал тишину проулка.       — Я всё исправлю, — уверенно произнесла она и кивнула.       Затем она достала из сумки волшебную палочку и направила её на голову Изуку. Перехватив её обеими руками, она крепко зажмурилась и представила, как магия медленно перетекает в разум друга и собирает по кусочкам разрушенные воспоминания, формируя целостную картину. Всей душой она желала этого, ни на секунду не позволяя себе отвлечься и подумать о чём-то другом. Сейчас в мире не осталось ничего важнее, чем помочь Изуку вернуть память.       Кожей она ощущала, как магия со стремительной скоростью покидает её тело через древесину. Очако казалось, будто вся сила вот-вот вытечет из неё до последней капли, но несмотря на это она уже не могла остановиться. Да и не хотела. Она ведь твердо решила довести дело до конца, чтобы Изуку всё вспомнил. Особенно её.       Внутри всё кипело, разрывалось, отдавая магию заклинанию и принося дикую боль. Тело перестало слушаться, и Очако поняла, что сейчас упадёт без сил. Она пошатнулась, руки опустились, а под веками заплясали пятна света.       — Осторожно! — воскликнул Изуку, и Очако распахнула глаза.       Всё произошло так быстро, что она и понять не успела, как оказалась в объятьях Изуку, прижатая к его груди. Он крепко держал её обеими руками за спину и, казалось, совсем не собирался отпускать.       — Что это было? — взволнованно протараторил он. — Я столько всего видел. Перед глазами будто вся жизнь пронеслась. Так странно. Это из-за той странной штуки, которую ты на меня направила? Да? Расскажи о ней? Ой! Ты же чуть не упала в обморок. Как ты? Я могу помочь? Скажи что-нибудь.       С каждым словом он прижимал её к себе всё сильнее и сильнее, да так, что Очако начало казаться, что она вот-вот задохнётся.       — Я… — прохрипела она, — в порядке. Отпу…отпусти.       Изуку ойкнул и тут же разжал объятья. Его щёки залил румянец.       — П-прости. Я так разволновался! Ты бледнее снега!       — Всё в порядке, — отдышавшись, ответила она. — Ты что-нибудь вспомнил?       Он отрицательно покачал головой и поджал губы.       Что ж, она сделала всё, что смогла. Видимо, плохая из неё выходит ведьма, раз даже в Хэллоуин не удалось сотворить сильное и безумно важное заклинание. Быть может, ведьмы Совета и правы в том, что не обучали её чему-то серьёзному? Ведь зачем тратить силы на такую бездарность?       — Лес… — еле слышно пробормотал Изуку, а затем повторил громче: — Лес на краю города.       Очако посмотрела на друга, недоумевая, о чём он говорит.       — Что?       — Они говорили про лес.       — Кто они?       Он задумчиво постучал по подбородку, а потом сказал:       — Не помню.       Очако вздохнула. Мимолётная надежда испарилась так же быстро, как и появилась.       — Пойдём домой. Я так устала.       — А где я живу?       На его лице отражалась такая растерянность, что Очако стало его безумно жалко. Она даже не представляла, каково это — потерять память и не знать даже своего собственного имени.       — У меня дома, — ответила она и взяла его под локоть.       — Как странно, — удивился он, но руку отнимать не стал.       Памятуя о ведьмах Совета, которые могли их случайно заметить, Очако повела Изуку обходными путями. Самыми безлюдными и пустынными улочками, избегая больших дорог и парков, они добрались домой, когда уже совсем стемнело. За весь путь они так и не перекинулись даже парой слов, уйдя каждый в свои размышления. Очако винила себя, а Изуку, видимо, пытался уложить хоть что-то в своей голове.       У подъездной дорожки Изуку вдруг остановился и, посмотрев сначала на дом, а потом на неё, сказал:       — Я помню тебя, Очако.       Сердце замерло. Она забыла, как дышать, и глупо хватала ртом воздух, то ли радуясь, то ли ужасаясь происходящему. Ей не верилось, что Изуку сказал сейчас то, что сказал. Неужели её колдовство сработало? Неужели она, и правда, что-то может?       — Что ты сказал? — тут же переспросила она.       — Я помню тебя. И этот дом помню. А ещё твоих родителей и подвал.       — А что ещё ты помнишь? — допытывалась она.       — Только это, — разочарованно покачав головой, ответил он.       Что ж, это тоже было уже большим успехом. Может, заклинанию просто нужно было время, чтобы полностью раскрыться? Если так, то проверить это будет лучше всего дома, в тепле и уюте подвала.       Но как же тот жуткий колдун с фотографии?       Очако тряхнула головой. О нём она подумает позже. Изуку был намного важнее.       — Жаль, — сказала она и потянула его к дому.       С газона по бокам дорожки на них смотрели тыквы, скелеты, а под козырьком их встречали свисающие разноцветные гирлянды, похожие на паутину, которые разложили и развесили родители Очако. На мгновение ей стало немного совестно и обидно, что в этом году она им не помогала, но эти чувства тут же отошли на второй план, стоило ей вспомнить про все сегодняшние события.       На входе их встретила мама. В руках она держала корзинку со сладостями и что-то высматривала в окне.       — Не хочешь познакомить меня со своим другом? — спросила она, стоило им переступить порог.       — Мам, это же Изуку, — на автомате ответила ей Очако, а потом поняла, как сильно облажалась.       Брови матери взлетели вверх, да так, что Очако испугалась. Божечки, и кто её тянул за язык?       — Изуку? — переспросила она, внимательно рассматривая изумрудно-зелёные волосы гостя. Затем её взгляд переместился на накидку, а после на ярко-розовые кроссовки.       — Да, мэм, — вместо Очако ответил Изуку и широко улыбнулся.       На лице мамы отразилось столько эмоций, что Очако внутренне сжалась, ожидая огромный, почти бесконечный разговор о магии, мальчиках и о чём там ещё могут говорить рассерженные родители со своими детьми. Ей было бы куда проще, если бы подобные ситуации с ней случались и раньше — так она хотя бы понимала бы, как себя вести, — но ничего такого не происходило, отчего было ещё страшнее.       — Дверь оставьте открытой, — в итоге сказала мама и, оставив конфеты на подоконнике, ушла вглубь дома.       Очако потеряла дар речи. Щеки нещадно пылали, и от стыда даже шевелиться не хотелось. И что это было? Почему мама так отреагировала? Что она поняла и что подумала?       — Идём, — подтолкнул её Изуку.       — Куда? — едва шевеля губами, спросила она.       — В подвал. Мне кажется, там есть что-то важное.       — Ты что-то ещё вспомнил? — тут же оживилась Очако.       Он пожал плечами и пошёл к знакомой двери, ведущей в подвал-лабораторию. Очако последовала за ним. В голове вертелся миллион мыслей, и ухватиться хоть за какую-то было попросту невозможно — всё так перемешалось, что, казалось, голова вот-вот взорвётся.       За время их отсутствия в подвале ничего не изменилось: повсюду валялись книги, на столе стоял грязный котёл, а заговорённые веточки рассыпались по полу, придавая помещению ещё более неряшливый вид. Хотя, казалось бы, куда ещё?       — Тут прохладно, — заметил Изуку и закутался плотнее в накидку.       И тут Очако внезапно осознала, что всё это время Изуку был одет совсем не по погоде, да ещё и в женские вещи. Наверняка, ему было жутко неудобно и неловко в них. И как она раньше не придала этому значения? Хорошо хоть домой они шли проулками и не встретили ни души. Избежать вопросов точно не удалось бы, ведь даже для Хэллоуина наряд Изуку был более чем странным.       — Я сейчас, — смущённо выпалила она и побежала наверх, чтобы найти другу подходящую одежду.       А там её уже поджидала мама. В руках она держала корзинку для белья со стопкой вещей и старыми кедами отца, упакованными в прозрачный обувной мешочек.       — Это для Изуку, — сказала она и протянула корзину.       Очако стало так неловко. Да, ещё и лицо мамы не выражало никаких эмоций. От этого было так страшно, что она не выдержала и жалобно сказала:       — Мам, я…       — Хочешь мне всё объяснить?       Очако закивала.       — А ты уверена, что сможешь?       — Не совсем, — пробормотала в ответ она. — Я сама ещё не во всём разобралась…       — Значит, иди и помоги сначала бедному мальчику. Замёрз там уже, наверное.       Забрав корзину из рук мамы, Очако посмотрела той в глаза и, постаравшись вложить всю свою благодарность всего в два слова, сказала:       — Спасибо, мам.       Мама мягко улыбнулась ей в ответ.       — Иди уже, маленькая ведьма.       Очако кивнула и бросилась вниз по лестнице, но на последней ступеньке она замерла, не зная, что делать. Тело оцепенело и отказывалось слушаться, а глаза так и застыли на одном месте.       Посреди комнаты спиной к ней стоял Изуку и, подняв накидку до пояса, рассматривал свои ягодицы, облачённые в розовые мини-шорты мисс Рюкью.       — Хвост… — бормотал Изуку. — Где мой хвост? Я же помню, что у меня был хвост.       — Изуку? — неуверенно позвала его Очако.       От её голоса он тут же подскочил на месте. Накидка выпала из его рук и скрыла ярко-розовый кусок ткани. Изуку стал краснее самого спелого помидора, хотя вряд ли краснее неё самой.       — Я принесла тебе одежду, — зажмурившись, выпалила она и протянула корзинку с вещами. — В этом тебе будет удобней.       — М-м-м… — невнятно протянул он. — Спасибо.       Следом он забрал у неё вещи и отошёл.       — Я… это… выйду пока, — сказала она и рванула наверх.       Переведя дыхание и подождав минут пять, Очако вернулась в подвал, предварительно окликнув Изуку.       — Я спускаюсь, — крикнула она.       — Хорошо.       Когда она вновь оказалась в подвале, то увидела не менее интересную картину, чем несколькими минутами ранее. Правда, теперь Изуку, одетый в старые папины джинсы и рубашку, осматривал пустой котёл и книгу заклинаний.       — Я помню, как пил это зелье.       У Очако от сердца отлегло. Такие новости значили лишь одно — к нему действительно возвращались воспоминания. А, значит, скоро она узнает, что произошло в здании Совета и что за злой колдун превратил её друга в кота.       — А помнишь, как тебя зовут?       — Изуку. Ты же так меня назвала.       — Вообще-то, ты сам выбрал себе это имя, — поправила она его, когда подошла ближе. — Разве не помнишь? Ты тогда ещё испортил мне рабочую тетрадь по японскому.       Он отрицательно покачал головой.       — Этого не помню. Но я точно уверен, что так меня и зовут. Изуку… Изуку Мидория.       Очако ахнула. Мидория? Кажется, она уже где-то видела или слышала эту фамилию. Но где?..       — Точно! — радостно воскликнул он. — Изуку Мидория! Я всё вспомнил! Я вспомнил кто я! Я — колдун!