Любовь, что не должна случиться

—Джоли, я так рад, что ты пришла ко мне. Я безумно скучал по тебе всё это время!       Светловолосая девушка вместо приветствия впилась мне в губы. Её поцелуи всегда делали мне чуть лучше. Черная полоса всегда близилась к концу с ее приходами. Она была лучшей в моей жизни. Ее присутствие сводило меня с ума, но и оно же меня держало на краю этой самой пропасти. — Брант, боже, что ты сделал со своей прической? —Ах, ну, я опалил немного волосы. Выгляжу горячим, но рядом с тобой мой огонек потухает.       Девушка рассмеялась и ловким движением руки маникюрными ножницами отсекла тот опаленный кусок. Всегда удивляюсь тому, как она просто найдет эти ножницы. — Солнышко, почему эти ножницы всегда под рукой? — Возможно, потому, что я телекинетик, — Джоли пожала плечами. Это всегда было причиной, по которой никто не одобрял нас с ней. Я любил ее, она любила меня, я продолжал в глазах Совета быть эльфом без способностей, но, а в ее глазах я был целой вселенной. — Насчет этого, Джоли… — я мялся перед тем, как озвучить. — Почему ты отказалась от задания Незримых? Они сулили тебе многое, и там наша жизнь, все эти амуры не были бы, м-м-м, грязными. — Ты назвал нашу любовь грязной? — ее это обидело, пусть она и пыталась не показывать виду. — Брант, я гору сверну ради тебя, пойду против Совета. Но я не могла идти вразрез с моими мыслями. — Мыслями о чем, позволь спросить. Тебе должно быть абсолютно все равно на этих людей. Они притесняли нас столетиями и нам пришлось уйти в Забытые города. — Но это же были обычные люди, мирное население, не желающее никому зла. Неужели у тебя, например, поднимется рука умертвить беременную женщину? А ребенка? Что они плохого сделали? — Они люди, Джоли. Кто они тебе такие, чтобы ты их защищала? — я не понимал ее логики. — Хорошо, предположим, что мне все равно на них. Мне сложно дышать в Запретных городах. Все эти запахи вынуждают меня искать в аптеке тёти, ну, или, скорее, просто Кеслера средство от тошноты, но и оно не поможет. — Что ж, полгода назад ты спокойно сбегала со мной в мир людей и была счастлива. Сейчас ты выдумываешь какие-то непонятные отговорки.       Джоли не понимала того, что я пытаюсь выбить из нее. Она не выполнила задание из-за своих каких-то убеждений, но я сделаю свое сегодня.       Я схватил ее за запястья и сдавил их из-за всех сил. Благодаря моей способности там останутся ожоги. — Брант, пожалуйста, зачем ты все это затеваешь? — на глаза девушки наворачивались слезы. — Что я сделала не так, чтобы ты причинял мне боль? Пока ты здесь сидел, я на кухне оставила прекрасную записку с сюрпризом. Все это время ждала, когда ты сходишь. И ты платишь мне криками и убитыми нервами за всю любовь, что я дарю тебе? — О, милая, наши небольшие размолвки остаются в стенах этого дома. И ты ведь не скажешь своему отцу, верно? — я сжал запястья еще сильнее. По щекам Джоли уже вовсю катились слезы. — Извини, котенок, у меня иногда бывают такие всплески ярости. Перестань пока что плакать, а я сейчас узнаю, что за подарок ты там оставила.       Я прильнул к ее губам, не давая высказаться, после чего оставил ее в моей спальне затирать ожоги. Дверь я подпер немного, задание всё-таки было ответственное.       На кухне лежала сложенная записка, которую я сунул в карман, а на столе была пачка маллоумелта. Жаль, но сейчас я его не хочу.       Джоли так и продолжала сидеть в моей комнате, поэтому я поднялся наверх для свершения необходимого. Услышав мои шаги на лестнице, она бросилась к двери, но открыть ей не удавалось. — Брант, открой, пожалуйста, ее тут немного заклинило, — била она по двери. — Извини, солнышко, выполняй ты поручения Незримых, я бы выполнил твое.       Я призвал пламя. Пусть и не Вечное, но теперь первым загорелся стул. Огонь перекинулся на дверь. Я услышал, как от нее в ужасе отпрянула Джоли. — БРАНТ, ПОЖАЛУЙСТА, ПОМОГИ МНЕ, ОТКРОЙ, УМОЛЯЮ, ТЫ УБИВАЕШЬ МЕНЯ ЭТИМ, — в ее голосе слышалась надежда на меня, но уже через десять секунд моего бездействия я слышал лишь рыдания. Хлопнув, пару раз закрылись все окна на этом этаже. Что ж, спущусь на первый и выйду оттуда зареванным пареньком, потерявшим невесту.       Для пущей убедительности я оставил ожоги самому себе на лице, а из одежды опалил лишь накидку.       Крики Джоли уже замолкали, и я не чувствовал ничего. Ни вины, ни радости, ни сочувствия. Просто пусто на душе. Я достал ту самую записку, о которой она говорила.       «Я была у Элвина, Брант. У нас будет Кэтрин. Маленькая Кэти. Ты представляешь, насколько она будет прекрасной эльфийкой?»        Я вспомнил ее слова: «Неужели у тебя, например, поднимется рука умертвить беременную женщину?»        Она обманула всех, сказав, что не взрывала станцию из-за жалости. Бумажка выпала у меня из рук. Я бросился обратно наверх, но все там было охвачено огнем. Несколько раз выкрикнув имя Джоли, я забарабанил в ее дверь. Я был в шоковом состоянии и не замечал боли, которую мне мог принести огонь. От двери вскоре ничего не осталось, лишь пепел.       Я бросился к той, что заставляла меня жить. К той, кому я не дал жить. Тело, изуродованное ожогами, лежало на моих руках. На лице девушки осталось спокойствие. В ней была тишина полного мира. Лоб был гладок, веки сомкнуты, и даже ангелы не могли быть прекраснее ее. Даже когда все было в ожогах. В последние секунды она пыталась как-то свернуться и защитить ее. Кэти. — Дай тебе Боже проснуться в мучениях, — прошептал я ей. — Ты умерла обманщицей. Где ты? Не там — не на небе… и не погибла — так где же? О, мои страдания после твоей смерти для тебя ничего значат? У меня лишь одна молитва, я беспрестанно твержу ее, пока не окостенеет язык: Джоли Руэн, не находи покоя, доколе я жив! Ты сказала, что я тебя убил, так преследуй же меня! Убитые, я верю, преследуют убийц. Будь всегда со мной… прими какой угодно образ… Сведи меня с ума, только не оставляй меня в этой бездне, где я не могу тебя найти! О Боже! Этому нет слов! Я не могу жить без жизни моей! Не могу жить без моей души!