fallimento

В девичьих руках пляшет девятихвостая плеть, оставляя на чужом теле болезненные, сочащиеся кровью отметины. — Итак, Эклипс… Горный хрусталь сменяется сапфировой, тёмной яростью, сжигающей неугодивших и неугодных. — …Что ты можешь сказать в своё оправдание? Принцесса не злится, нет — она просто недовольна и неосознанно давит на провинившегося идиота не скованной на этот раз ничем силой, кажется что вот-вот раздавит где-то наверху вдребезги бьются зеркала. Бывший (рабская натура, дзынь-дзынь-дзынь, такие как он не бывают бывшими) раб упрямо молчит, не встречаясь с темнеющей бездной глазами. Атанасия устало вздыхает, отряхивая плеть, и присаживается рядом с валяющимся на земле телом на корточки. — И стоило оно того, уличная псинка? — принцесса вздёргивает голову и смотрит в пустые стеклянные глаза мертвеца, обращаясь словно бы и не к Эклипсу. — Заговор не удался, проигравшая сторона уничтожена, твоя хозяйка без колебаний отреклась от «не знающей о верности шавки» и передала тебя в руки мне и моим палачам… Странная надежда отобрать у меня моего рыцаря стоила того? Под аккуратными каблучками дорогих туфелек хрустит разбивающееся на осколки сердце. Госпожа… Отказалась от него? — Это не..! — Истинная правда, пёсик, — девушка ангельски улыбается. — И если ты выживешь — я попрошу Йаниллу зайти и лично сказать тебе об этом. Эклипс вздрагивает — крупно, всем телом, словно модные в последнее время мелкие собачки под дождём. Принцесса не лжёт ни единым словом, и он чувствует это, отчаянно не желая, впрочем, верить. — Интересной ночи, щеночек, — налюбовавшись, радостно желает Её пока ещё Высочество Атанасия, отряхивая платья и выплывая из дверей камеры.

И впуская кошмар с золотыми глазами и окровавленными инструментами в руках.