Дурные сны

      Время не шло. Оно летело, с такой катастрофической скоростью, что иной раз хотелось даже закричать, схватить молот и как следует ударить по нему, чтобы оно хоть немного притормозило. Но это было невозможно. Оставалось только смиряться, готовиться, верить.       В первый месяц весны, пока снег еще не стаял, но стало уже совсем тепло, Торин совсем перестал работать в кузнице. Он проверил все ли готово к походу и полностью посвятил время своей семье. Сестра, Кили, Фили, дочь и, конечно же, его любимая Илэйн. Времени было мало, а столько всего нужно было успеть.       В их деревне прошел слух, что Торин собирается вернуть Эребор. Слух естественно дошел до ушей правителя, и он отчего-то испугался, что у Торина это получится. Ему почему-то стало важно попробовать сохранить добрые отношения с гномами. Словно если бы они все разом собрались и покинули его, жизнь бы их в Синих горах изменилась к худшему, словно не об этом он лично – страстно ненавидя гномов – мечтал. Но как ни крути, гномы умели работать лучше людей. В шахтах они были незаменимы, в кузницах им не было равных. Так что, преследуя свои цели, правитель заключил новое перемирие с Торином, и Торину пришлось забыть их прошлые разногласия. У него не было выбора. Чтобы правитель не причинил вреда его семье, пока его не будет, он должен был это сделать. Это было не самое сложное. Самое сложное было решить, кто останется дома, чтобы приглядывать за его семьей и за семьями его брата и друзей тоже.       Естественно, все его близкие друзья как один, хотели ехать с ним. Сомнительная честь остаться в деревне и смотреть за женским царством не прельщала никого. Все рвались на войну – мирная жизнь вдали от дома тяготела их всех. Вот если бы они жили в Эреборе – тогда, пожалуй, но здесь… когда все остальные идут домой… как остаться?       Судьба Фили и Кили не обсуждалась. Они оставались в Синих горах по строжайшему приказу короля. Двалин наоборот шел с Торином, и это не подвергалось сомнениям и спорам. Кроме них – Фрерин, Балин, Бофур, Оин и еще несколько самых верных. Всего выходило десять гномов. В Шире к ним должны были присоединиться Гэндальф и его взломщик. Итого – дюжина.       Нашелся, наконец, и тот, кто остался. Не старый еще гном, попавший в прошлом году под обвал в шахте. Его звали Грор и он был давним другом Двалина. Он тоже хотел идти, но когда ты хромаешь на обе ноги и едва только начал обходиться без костылей – выбирать не приходится. Кроме него и другие нашлись, которых не взяли в поход, и они обещали приглядеть за теми, кто остается.       Торин даже удивился, как много у него оказалось друзей. Он думал, что будет один в этот день. Ну нет, конечно, он знал, что с ним будут Двалин и Балин. После Фрерин. Но чтобы желающих было так много, что им даже можно было бы выбирать – он и представить не мог. Но Гэндальф ясно дал понять, что отряд должен быть небольшим. Они должны незаметно подойти к Горе. Не привлекая никакого лишнего внимания.       Время летело. И вот уже совсем сошел снег, и весенняя беспутица осталась позади. Был назначен день – по всем приметам теплый и хороший. И до него оставалось четыре дня, три, два и, наконец, один…              Илэйн заклинала себя быть сильной. И без того понятно, как тяжело Торину покидать ее и Тиану. Поэтому она дала себе зарок, что все слезы выплачет после. Что же еще ей делать, когда его не будет рядом? Поэтому она держалась, улыбалась, даже шутила. Наготавливала провизии в дорогу и даже заставила себя при этом что-то петь, когда рядом был Торин.       Общая прощальная трапеза прошла вчера, и этот последний день перед походом все гномы проводили со своими семьями. Днем Торин гулял с Тианой и Кили. Вечером Торин вернулся к ним с Илэйн. Она ждала его с горячим ужином. На ней было новое платье – она закончила его шить только несколько дней назад и только теперь решилась надеть. Красивое темно-синие платье – добавь к нему кружев и украшений и получится свадебное. Но у этого был не свадебный фасон, да и ткань попроще. Но синий ей удивительно шел. Хотя в нем ее светлая кожа и была бледнее обычного.       Торин молча прошел на кухню и сел на стул. Илэйн бросила на него быстрый взгляд, не отрываясь от кастрюли, и так же ничего не сказала. Еще несколько минут и она налила ему супу и подала тарелку.       Он съел несколько ложек совсем без аппетиту. Илэйн сидела напротив него и вовсе не ела. Все ее обещания, что она дала себе, не имели никакого значения. Сейчас он здесь – а завтра его уже не будет. И долгие месяцы ожидания, долгие месяцы переживания… нет, он вернется. Вернется в любом случае. Но как мучительна разлука, как невыносима сама мысль о разлуке.       – Мы выезжаем завтра с рассветом. Я не буду тебя будить.       Илэйн кивнула. Наверное, так будет лучше всего. По крайней мере, так казалось лучше всего. Не так тяжело.       – Что за платье на тебе надето?       – Вчера дошила. Тебе не нравится?       – Оно красивое. Слишком красивое. Не носи его, пока меня нет.       – Как скажешь.       – Я рассказал Дис о твоей болезни, как мы и условились. Она будет приглядывать за тобой. На время пока меня не будет, ты естественно переезжаешь к ней.       Илэйн не спорила. Хотя она и знала, что этого не будет. В доме Дис жила Тиана, единственная остающаяся у нее родня, он хотела остаться жить одна. Но она понимала, что нечего об этом говорить Торину.       – Как скажешь, Торин,– она поднялась, чтобы налить ему чаю. Он притянул ее к себе и уронил себе на колени.       – Оставь это. Ничего не хочу, кроме тебя... – он прижал ее к себе. – Мне говорили, что любовь слабость. Всю мою жизнь мне говорили, что мне нельзя любить. Я сам себе это говорил так часто, что сам поверил. Но я не смог отречься от тебя... я не смог.       – Торин...       – Не говори ничего. Все уже сотни раз сказано. Я не должен был жениться. Мне суждено было быть одному. Тиана – это просто подарок Махала. И все. Как я могу оставить тебя?       – Ради меня ты выживешь,– очень тихо проговорила Илэйн. Торин отстранился от нее и посмотрел в ее глаза. – Раньше ты не знал зачем. А теперь ты выживешь. И ты вернешься. Вот и все. А расставание - это лишь время. Оно лишь мгновение в наших жизнях. Год самое большее. Ты вернешься и мы снова будем вместе.       Илэйн взяла со стола нож и, пропустив сквозь пальцы свои волосы, отрезала прядь.       – Так я всегда буду с тобой.       Легко вспорхнув с его колен, она достала из шкафа небольшой холщевый мешочек и положила туда эту прядь. Протянула Торину. Он привязал мешочек к шнурку, который висел у него на шее - вместе с кольцом, доставшимся от отца.       – Со мной ничего не случится, пока ты со мной,– сказал Торин и голос его звучал уверенно и сухо.       Он снова усадил ее к себе на колени. Смотря ей в глаза, он расстегнул пуговицы платья. Под ним неожиданно не оказалось нижней рубашки. Илэйн почти виновато улыбнулась. Времени оставалось слишком мало, чтобы тратить его на одежду.       Торин подхватил ее на руки и отнес в спальню...       Утро было тихое и пасмурное. Серое и безжизненное. Пустое. Десять гномов встретились на выезде из деревушки и, не говоря ни слова, забрались в свои седла на пони и поехали по дороге, ведущей на восток. Никто не вышел их проводить - так было условлено. Они все простились со своими еще вчера. И ушли до того, как рассвело. Так было проще. Или казалось, что проще. Позади четверо из них оставляли свои семьи. Но впереди их ждал их Дом. Можно ли было сравнивать? Они не сравнивали. Они просто делали то, что должны.       И да поможем им Махал.