Дурные сны

      Весна пришла неожиданно. И очень рано. Снег таял быстро, не оставляя после себя и следа.       Торин смотрел на природу и даже не верил, что пришла Весна. Это было странно. Он так ждал эту весну, но теперь это не имело значения. Жизнь его обрела новый смысл. И хотя он не мог понять его до конца и спустя все это время, он все же чувствовал это перерождение, обновление… изменение.       У него была дочь.       Он часто думал, что та ночь с Ингрид была ошибкой. Он не понимал вообще, как это могло случиться… он ведь не был пьян. Но Ингрид сама этого хотела, и тогда он решил, что хотя бы раз…       Теперь, он не думал, что это было ошибкой. За ошибки не посылают детей. Это благословение… и почему-то, каким-то образом, все, что случилось, было правильно.       За всю его никчемную жизнь… теперь у него была дочь. Он видел, как нелегко это приняли домашние. Впрочем, не все. Двалин даже потребовал с Торина выпивки – ведь это была его идея. Дис смотрела на Торина с некоторым осуждением – все же не самый лучший поступок… впрочем, это был выбор Ингрид – ничего не говорить, и не согласиться стать его женой, хотя он ее и звал. Так что уже дня через два и Дис смирилась.       Тяжелее всего было Кили. Она старалась как могла не показывать виду. Но она ревновала дядю. В одночасье она перестала быть его любимой гномкой… теперь у него была родная дочь. А она отодвинулась на второй план…       Торин гулял по лесу, снег почти совсем стаял здесь, и он подумывал было поохотиться. Но день был слишком хорош, погода такая благодатная, и совсем уже почти по-летнему тепло… Торин не хотел никуда спешить, нигде прятаться, таиться, выжидать, стрелять…       Не сегодня.       Он просто ходил по лесу, вдыхая запах неотвратимой весны и новой жизни.       Он зажмурил глаза, подставляя лицо под порывы мелко набегающего ветерка. Как вдруг он услышал карканье ворона.       Он открыл глаза, на ветке дерева сидела большая королевская птица. Он протянул руку, и ворон тут же сел на его запястье.       – Что ты хочешь? Ты принес послание?       Ворот качнул головой и опустил ее. Только тут Торин увидел крошечную записку, что была привязана к ноге ворона.       Вороны были королевскими птицами. Они были способны не просто понимать речь гномов, но и передавать ее на расстояние. Не многие умели читать их язык – только гномы королевской семьи. Но необходимости в подобных записках не было. Записки могли быть перехвачены или утеряны. Да и зачем – если можно было передать словами.       Торин аккуратно отвязал веревочку, и птица благодарно встряхнула крыльями, коротко каркнула и улетела.        «Торин Дубощит! У меня есть сведения о твоем отце и Эреборе. Я знаю, что Траина больше нет в живых. Пришло время нам поговорить. Встретимся в первые дни лета в городе Эдорас. Гэндальф Серый».       По всему выходило, что дело серьезное. Не стал бы Гэндальф вызывать его так далеко по пустякам.       До Эдораса было полтора – два месяца пути.       Торин, впрочем, долго не думал. Он уже давно хотел куда-нибудь поехать. Такое долгое пребывание в доме его сестры его тяготило. И хотя сейчас у него была Тиана, и в том, чтобы быть дома был другой смысл, все же ему было тяжело. И он подумывал о том, чтобы записаться охранять какой-нибудь торговый караван.       Он решил теперь ехать налегке. Возьмет с собой Двалина, и может быть, Фили. Поедут на пони. А уже обратно, можно будет и наняться охранять караван. Мало что ли их?..       Впрочем, Тиану тоже пришлось взять с собой. Хотя она и сама хотела отправиться с ними – она все же не упрашивала и не умоляла, только преданно смотрела на него. Зато он замечал, что в последнее время как-то странно стал на них коситься Правитель. Нет, от греха подальше Тиану нужно было взять с собой.       Она, конечно, будет их тормозить. Да и не Кили она – за себя едва ли сможет постоять. И все же, так будет спокойнее.       С боем удалось уговорить Кили остаться. Это было тяжело. Она высказала матери и Двалину все, что она о них думает – виданное ли дело запирать уже совершеннолетнюю дочь в клетке своего дома. Скандал был потрясающий. И утихомирить ее смог только Торин. Он вернулся домой в разгар их ссоры и криков.       И одно только его появление и разъяренный взгляд, каким он смерил Кили, заставил ее замолчать, притихнуть, а потом и вовсе расплакаться… она выбежала из кухни на улицу.       Торин пошел за ней. Он нашел ее в дровнике. Она сидела на горе свежепорубленных дров.       – Я знаю все, что ты хочешь мне сказать, дядя. Не утруждай себя. Я не права, что ругалась с матерью. Я чуть позже попрошу у нее прощения.       – Кили…       – С тобой я не ругалась. Не делай это обиженное и сердитое выражение лица. Это ты не берешь меня с собой! А не я! Это мне обижаться, а не тебе…       – Ты ревнуешь, Кили.       – Конечно, я ревную. До того, как она появилась… все было хорошо!       – Я не понимаю,– Торин присел напротив нее,– ты сама желала мне найти жену. Я нашел дочь. В чем смысл твоей ревности?       – Жена – не дочь. Племянница – не дочь. Жена бы не заняла мое место в твоем сердце. А Тиана заняла. До того, как она появилась, у тебя была одна дочь – я.       – Но жена могла родить мне еще дочь…       – Так сколько было бы до того лет… и к маленьким меньше ревнуют… а так – она такая же как я. И это слишком быстро произошло, чтобы я смирилась. Нужно время… а ты берешь ее с собой, и не берешь меня… скажи, чем она тебе поможет в пути?       – Я не могу оставить ее здесь. После того, что было. Правитель может попытаться снова… находясь рядом со мной, она избавит меня от тревог…       – Конечно, за меня ты тревожиться не будешь,– фыркнула Кили.       – Ты можешь за себя постоять, Кили, дочь Двалина. Оставляя тебя здесь – я оставляю тебя заботиться о моей сестре, твоей матери.       – Я понимаю. Прости… и ревность мою прости. Глупая я.       – Ты всегда будешь моей Кили. Гномкой, что я научил обращаться с мечом и луком. С которой разделил лучшие охоты. Ты всегда будешь моей любимой Кили,– Торин протянул ей руку, и Кили поспешно пересела ближе к Торину, укладывая голову ему на плечо.       – Прости…– прошептала она снова. – Ты прав во всем… и они правы… я гномка, а не гном. Не воин… просто гномка. Но, Торин…       – Да?       – Никто не сможет остановить меня в _тот_ день. В день, когда ты пойдешь в Эребор. Ни мать, ни отец, ни ты сам. Я пойду с тобой, что бы это ни значило для меня. Какую бы судьбу не несло. Я пойду с тобой!       – Кили!       – Можешь ничего не говорить мне. Просто знай. Это моя клятва, и это моя жизнь! И я решила ее для себя так! Вместе с тобой! К славе или смерти! Ты не сможешь запереть меня! Даже если запрешь, закуешь в цепи… я их зубами разгрызу, но пойду за тобой! А теперь, миримся! Я помогу Тиане собрать вещи… много бы она понимала в дальней дороге… наверняка ведь насобирала того, чего не нужно, а что нужно не взяла.       – Спасибо, Кили.       Они тепло обнялись, Торин поцеловал ее в висок. И Кили убежала.       Он посидел еще немного, задумавшись. В _тот_ день… что ж, если того дня не будет, то и нечего бояться…       Дальнейшие приготовления не отняли много сил и времени. Впрочем, они еще подождали несколько недель, пока погода установится – снег совсем растает и потеплеет. Торин раздобыл хороших пони. Собрал походные вещи. Некоторую провизию и всякое такое – необходимое в дальней дороге.       И вскоре, одним ранним утром, они покинули город. Отправились вчетвером, с одним лишним пони, на которого сгрузили почти всю поклажу.