Дурные сны

      Он не больно ударил рукой по ее ногам, заставляя ее спустить их со стола на пол.       – Что за привычка! Ты приличная гномка, принцесса, в конце концов, и должна…       – Приличная гномка! Должна! Должна! Должна! – Кили поднялась на ноги. – Торин, прошу тебя, хоть ты мне это не говори! Я слышу об этом круглые сутки, от отца, от матушки, от брата и от всех кому не лень. Да и кому лень тоже считают долгом меня ткнуть в то, что я гномка. Я что виновата в том, что родилась девочкой?! Я должна была родиться мальчиком!       – Но не родилась.       – Торин, это ведь…       – Потише, пожалуйста,– Торин опустился на стул за столом и сжал руками голову, очевидно, чтобы не допустить ее раскола на мелкие кусочки – так сильно она болела.       Кили тут же бросилась к камину. Только сейчас он заметил, что огонь горел, и даже какой-то котелок грелся, дымился. До Торина долетел смутно знакомый аромат. Кили сняла котелок с огня и налила в две чашки.       – Держи, это поможет тебе.       – А тебе?       – Мне нет, но это просто вкусно. Осторожно, горячее.       Торин сделал пару глотков обжигающей жидкости. Он не узнал вкус, хотя он и был знаком. Голове стало легче сразу же.       – Кили, то была воля Махала – родиться тебе девочкой. И как бы сильно ты не отрицала это и не хотела, чтобы было иначе - иначе не будет. Ты должна принять, кто ты есть. Это долг твой перед Создателем. Не перед теми, кто кричит.       Кили свела брови, но промолчала.       – Что ты здесь делаешь? – немного помолчав, спросил Торин.       – Ну вчера, я спасла тебе жизнь. Тот гном зарядил тебе по голове, и мне пришлось вмешаться. Я швырнула клинок так, что тот содрал шляпу с его ухмыляющейся физиономии, после этого тебя все оставили в покое.       – Видишь, тебе даже драться не пришлось…       Торин подумал, что по-хорошему стоило бы поблагодарить Кили. Да только он ведь сам хотел умереть в этот миг. Так и за что благодарить?       – Да. Но матушка погорячилась… если бы ты не научил меня кидать клинки, да драться, что бы я делала?       – Ты бы не попала в этот трактир одна. С тобой был бы брат. Где он?       – Я ускользнула из дому одна. Они не заметят. Мама заперла меня в комнате на втором этаже. А я уже давно научилась вылазить из окна.       – Как ты нашла меня? – Торин предпочел ничего не говорить на счет ее поступка. Пусть вон родители занимаются ее воспитанием. Хватит с него. Не уследили за ней – пусть сами себя винят. Он ее из окна не вытаскивал, из конца-то в конец!       – Несложно, на самом деле. Как-то очень даже быстро. Я подумала – куда бы ты пошел… ты только приехал, и раньше недели не тронешься в путь. Ты не любишь менять планы, и никогда не приезжаешь только на день. Неделя-две – минимум. Неожиданная ссора с сестрой не должна была нарушить твои планы остаться в городе на уже запланированное тобой время. Значит, ты пойдешь или к друзьям, и в трактир. Отец – твой друг. К нему ты не пойдешь. К остальным – тоже вряд ли – я подумала, что захочешь побыть один. Совсем один и идеальный выход, трактир в который никто из твоих друзей не сунется. У нас в городе такой один. И вот она я. Как раз вовремя…       – Потрясающе, Кили,– одобрительно хмыкнул Торин. Следопыта он из нее никогда не воспитывал, а она сама им стала. Очень наблюдательная, очень развитая… да неужели и вправду ее удел – вязать и печь пироги?! Нет, конечно, не воинская слава, но как можно лишить ее возможности путешествовать? Узнавать мир? Как можно запирать ее в этом тесном и душном городке, чтобы выдать благопристойно замуж и оставить в клетке?       Улыбка сошла с его лица. Он тяжело задумался. Взять ее с собой… Куда?       Он больше не идет в Эребор. Разве он забыл?       – Ты какой-то печальный, Торин,– пробормотала Кили.       – Нет. Вовсе нет. Голова болит.       – Не обманешь меня. Дело не в голове. Тебя что-то изнутри тревожит. Сильнее, чем размолвка с мамой.       – Ты зачем меня нашла-то, Кили?       – Я хотела поблагодарить тебя за подарок,– Кили подняла руку и продемонстрировала Торину, подаренное им кольцо. Массивное кольцо из белого золота с изумрудным камнем. Оно удивительно шло ее глазам. Это кольцо было впору _принцессе_,– спасибо!       – Пустяки.       – Так уж? Торин, ты можешь Фили обманывать, маму… но не меня. Я знаю, откуда это кольцо.       – От ювелира, в соседнем городе.       – Нет. Когда я надела это кольцо… я почувствовала это… дыхание… холод… что-то особенное. Этому кольцу не меньше двух сотен лет, и делали его в Эреборе. Не отпирайся, прошу тебя. Мы договорились однажды, что никогда не будем друг другу врать.       – Да, это кольцо из Эребора. Последнее, что у меня осталось. Когда я был в городе, и купил Фили небольшой кинжал, мне захотелось купить тебе какое-нибудь колечко… но все, что были в продаже… они все были… скучными… мелкими… и я вспомнил об этом кольце… незадолго до своей смерти, мне отдала его моя мать.       – Почему тебе, а не маме?       – Такие кольца дают сыновьям для их будущих жен. Мама словно чувствовала свою скорую смерть и отдала его мне заранее, когда у меня и невесты не было. Я хранил его на цепочке, на шее… как память о ней. Но память о ней – у меня в голове, мне не нужны вещи, чтобы помнить…– добавил он, видя как нерешительно замерла Кили, как у нее даже губы начали шевелиться, чтобы что-то возразить, сказать, что он не должен был его ей дарить.       Но она все же сказала.       – Торин, оно для твоей невесты, не для племянницы.       – У меня нет невесты, нет жены и нет дочери. И я хочу, чтобы это кольцо осталось у тебя.       – Нет, так нельзя. Это ведь традиция, традиции нерушимы… и потом Торин, разве это невозможно?.. – в ее голосе он услышал слезы. – Разве ты не можешь еще встретить ту, которую полюбишь? Почему ты так торопишься…       – Нет, не тороплюсь. И это не важно, Кили. Традиции жили в Эреборе. Нет его – и ничего не имеет смысл. Я не король…       – Торин!       – Я не король.       – Ты – король. Для меня навсегда. Пожалуйста, Торин!       Торин усмехнулся.       – Если я король тебе, Кили, почему ты никогда меня не слушаешься? Почему дерешься с гномами? Расстраиваешь мать? Я ведь защищаться тебя учил, а не нападать.       – Но они нападают на тебя.       – Словом, Кили. Это разница! Отвечай словом, но не распускай руки.       – Хорошо! Никогда больше! Только защищаться! А плеваться?! Мне хотя бы можно плеваться?!       Торин рассмеялся. И протянул Кили руку. Она тут же вскочила на ноги и подошла к нему, он усадил ее себе на колени, как делал, когда она была еще совсем крошечной, и мягко обнял руками.       – Эх, дурёха ты, еще, такая дурёха.       – И все же, Торин, пожалуйста, не отдавай мне это кольцо. Я хочу, чтобы ты был счастлив. Ведь есть где-то на свете та гномка, которая предназначена тебе, и в твоих вечных скитаниях, ты однажды найдешь ее и найдешь свой дом.       Дом. Не место, а гномы, что окружают тебя, что дороги тебе. Гномка и гномыши. Семья…       Торин задумался, так, что не заметил, как Кили встала с его колен.       Эребор. Дом. Потерянное королевство. Его народа.       Он король. Король, пусть даже никто не считает его королем. Его долг вернуть Родину…       И снова он увидел два тела… изрезанных, израненных и мертвых…       Он дернулся, чтобы отогнать видение. Кили стояла у окна и смотрела на улицу.       – На охоту пойдешь? – спросил Торин.       Кили развернулась, не веря своим ушам и своему счастью.       – Спрашиваешь?! Конечно, пойду.       – Тогда иди все подготовь, найди Фили и предупреди его, что я забрал тебя с собой, чтобы они не волновались. Только обязательно, Кили, как король тебе говорю.       – Хорошо.       – Жду тебя через полтора часа у южных часов.       – Через час буду,– улыбнулась Кили, и стрелой вылетела из комнаты.       По-хорошему, разумеется, ему нужно было пойти к Дис и договориться с ней, что он возьмет Кили на охоту. Но после того, что случилось – Дис ее не отпустит точно.       Да и никого он видеть не хотел – тут Кили была права. Он хотел уединения. Только вот рядом с Кили его душе было светлее. А свет сейчас ему ровно воздух был нужен.       И, из конца-то в конец, он ведь король! Он хочет на охоту со своей племянницей! И пойдет. И точка.