Простуда

      На улице было холодно и пасмурно. Небо заволокли тёмно-серые хмурые тучи, закрывая собой яркое солнце. Казалось бесконечный дождь еле слышно барабанил по оконному стеклу, отдавась тихими многочисленными стуками в мирной тишине. Где-то на небе ярко сверкали молнии. Из-за такой погоды комната казалось серой и скучной. А сам её рыжий хозяин негромко, но тяжко дышал в подушку, по нос укутувшись в тёплое одеяло.       Ичиго никогда не любил такую погоду. Вероятно, причиной этому являлась смерть его матери; в тот самый роковой день лил такой же холодный дождь, и небо укрывали такие же грозные серые тучи. Когда-то он говорил отцу, что даже ненавидит дождь. Из-за которого он, собственно, сейчас и лежит с ненавистной высокой температурой и жутко болящим горлом. Обычно Ичиго редко болел, даже в самую холодную погоду, но не летом. Такой случай был впервые, и его сумасшедший папаша сразу начал тараторить о скорой осени и недостатке витаминов. Ичиго же списал это на банальную неудачу.       Случилось это вчера; днём светило яркое солнышко и намеков на пасмурную погоду не было. Однако вечером полил сильный, рванный дождь. И как на зло, именно после обеда ему приспичило пройтись по городу, а когда дождь уже начал лить как из ведра, он почти доходил до дома, насквозь промокший, ещё и в обычной серой кофте. Последствия игнора прогноза погоды были весьма ожидаемыми: на следуйщее утро он проснулся с простудой.       Сейчас ему было невыносимо жарко, а одеяло распаляло горячее тело ещё сильнее. Голова болела так, будто бы её давили со всех сторон; горло сильно першило и при глотках вязкой слюны отдавалось двойной болью; нос был заложен, из-за чего приходилось дышать только ртом. Когда под одеялом стало слишком душно, он вытащил рот и рванно вздохнул прохладный воздух комнаты. Влажному от пота лицу стало немного легче.       — А я говорил тебе, — как бы с укором, но ехидно произнёс стоящий рядом с кроватью Рюук. В его руках лежало спелое красное яблоко, очевидно, нагло украденное с кухни; рыжеволосый точно знал, что купленные им яблоки были съедены ещё вчера.       Ичиго медленно поднял на него слабый взгляд; из-за пугающей тёмной внешности Бог смерти прекрасно сочетался на фоне этой холодной погодой и серым освещением комнаты. Его устрашающий образ придавал всей картине какую-то мистическую нереальность; игра мрачных оттенков создавала впечатление, будто бы он смотрел на одну из сцен какого-нибудь ужастика. Глаза особенно пугали: янтарные белки, косые чёрные бусинки зрачков, в которых была абсолютная пустота. И это завораживало. Из-за жара ему даже показалось, что это всё плод его больной фантазии.       — Кто ж знал… — сипло почти прошептал бывший временный шинигами и закашлялся, с силой шмыгнув заложенным носом.       — Люди, читающие погоду. — невозмутимо ответил тот, и Ичиго потребовалось немало усилий, чтобы не засмеяться в голос. Не удалось сдержать лишь маленький смешок.       — Синоптики… — слабо поправил его Куросаки.       Рюук ничего не ответил. Разговаривать с мальчишкой сейчас было бесполезным занятием; у того болело горло, и все слова он попросту хрипел, а не выговаривал. Он со своим опытом не раз наблюдал, как болеют люди, однако видеть Куросаки таким непривычно слабым и тихим ему удалось впервые. Его болезненный вид выходил из рамок обыденного, и смотреть на него было как-то странно и…непривычно?       — Хочу пить… — с явным намёком, хрипло проговорил рыжеволосый и довольно улыбнулся, когда Бог смерти услужливо подал ему полный стакан воды. Прохладная жидкость приятно обожгла пересохшее горло. Жадно осушив весь стакан, он удовлетворённо вздохнул, облизнув сухие потрескавшиеся губы, и обратно свалился на кровать.       Послышался хмык Рюука. Ичиго не обратил на это особого внимания. Из-за температуры голова жутко болела, и думать о чём-то трезво сейчас вообще не получалось, да и не хотелось. Он снова перевёл взгляд на Бога смерти, и взгляд зацепился за одну деталь, висящую на поясе Рюука…       — Это… тетрадь? — с каким-то подвохом в интонации сипло задал вопрос Куросаки, не отрывая от странно знакомой вещи пытливого взгляда.       — Верно, — кивнул Рюук, — Это вторая тетрадь, которую я взял, обманув Короля Смерти, — уголки широкого рта приподнялись в ухмылке, — И ты заметил её только сейчас?       — Раньше как-то… не обращал внимания. — глупо улыбнулся Ичиго и закашлялся, издав хрип. Рюук хмыкнул.       За дверью послышались лёгкие шаги, и в комнату зашла Юзу. Ичиго немедленно закрыл глаза, расслабившись. Сестрёнка долго копошилась, шумя булькающей водой и ещё стуками каких-то вещей. На горячий лоб приятно прилипло мокрое смоченное полотенце, и из рта невольно вылез удовлетворённый вздох. Он приоткрыл глаза.       — Братик, тебе лучше? — обеспокоенно смотрела на него Юзу, — Дать воды?       — Нет, спасибо, — слабо покачал головой Куросаки и тепло улыбнулся сестрёнке.       — Выздоравливай, — улыбнувшись в ответ, подбадривающе произнесла Юзу и тихо вышла из комнаты.       — У тебя заботливая сестра, — заметил всё ещё стоявший на том же месте Рюук.       — Я знаю, — снова улыбнулся Ичиго, прикрыв глаза.       — Выглядишь глупо.       — Я знаю, — повторил рыжеволосый, — Это нормально. У меня температура.       — А ты, оказывается, вечно болеющий…       — Заткнись...

***

      Ночью он проснулся от холода. Кажется, одеяло спало. Однако тепло волшебным образом вернулось, и он, уже проваливаясь в сон, на миг подумал, что в комнату снова зашла заботливая Юзу и поправила спадающее одеяло. Но в глубокой тишине комнаты послышался лишь хриплый низкий смешок и негромкое, наполненное ехидством:       — А я говорил, что простудишься…