Глава 54. Юный лорд и слуга
9 марта 2021 г. в 01:07
Прошло несколько лет. Эрейнион вырос. Он помнил обещание отца сделать его принцем Итилиена, но не позволял себе на это рассчитывать. Он продолжал старательно учиться, много времени уделял урокам воинского мастерства, и особенно владению мечом, понимая, что хромая нога лишает его преимуществ в пешем бою. Он также стал замечательным лучником, а ездить верхом научился не хуже роханских властителей. И все же юноша не мог не чувствовать некоторую ущербность своего положения: лишенный законного наследства, с примесью умбарской крови да еще и хромой, он не любил привлекать к себе внимания и почти всегда держался в тени. Хотя отец всегда относился к нему как к старшему сыну и непременно сажал рядом как наследника. Принцесса, не желавшая ссориться с мужем из-за формальностей, не вмешивалась, но это дошло до ушей Короля, и Эрейнион беспокоился, как бы тот что-нибудь не заподозрил.
Незадолго до совершеннолетия юноши у его дяди Фэамира родился мальчик, и Элессар сменил гнев на милость. Король не мог допустить, что его внук останется без титула, и он, к удивлению всей гондорской знати, пожаловал Фэамиру титул лорда Пеларгирского, упразднив в городе наместничество. Тот не стал отказываться и перебрался с супругой и маленьким сыном в Пеларгир, в дом, некогда бывший резиденцией его деда Минастана. Узнав об этом, Эрендис отправилась к младшему сыну и на какое-то время, к его большой радости, поселилась у него.
Кирион же в глубине души возмущался, вспоминая слова Элессара, что тот не может сделать Эрейниона правящим лордом. “Почему не отдать было Пеларгир Дэнетору, а Эрейниону не оставить Итилиен?! Значит, возможность все же была!.. Что ж, похоже, у меня не остается выбора”.
Старший сын избегал говорить с ним об этом и, скорее, не хотел осуществления замысловов отца, так как опасался за него, понимая, что подобные планы можно трактовать как государственную измену. Он действительно стал помощником и секретарем Кириона и, несмотря на юный возраст, был популярен в Итилиене.
Когда юноше исполнилось двадцать лет и он стал совершеннолетним, отец возложил ему на голову обруч в главном зале Эмин-Арненского Замка. Нарядный Эрейнион опустился перед ним колени, склонил голову, и изящный митриловый обруч увенчал голову юноши. “Встань, лорд Эрейнион, сын Кириона, мой старший сын и наследник”. — Слова отца заполнили зал. Он поднял его, обнял, что не было обязательной частью ритуала, и тихо, чтобы никто кроме сына его не услышал, произнес: “наследник Итилиена и Дома Хурина”. Юноша вздрогнул и изумленно взглянул на него, но немедленно взял себя в руки. “Зачем он это делает? Если кто-нибудь все же расслышал его слова?!” Хотя людей на церемонии было мало. Даже Эрендис с Амариэ все еще оставались в Пеларгире. Зная, как бабушка любит море, Эрейнион уговорил ее не уезжать в Итилиен раньше времени даже ради его совершеннолетия.
Впрочем, на другом берегу Андуина его положение становилось иным. Это в Эмин-Арнен Эрейнион был старшим сыном принца Кириона и по его желанию всегда занимал подобающее своему статусу место. В Столице же он был рожденным умбаркой бастардом, которого отец смог узаконить лишь благодаря милосердию государя. И несмотря на то, что он был уже в состоянии самостоятельно управлять княжеством, вход на советы Гондора и даже Минас-Тирит были для него закрыты. Правда, он получал приглашения на торжества, но Эрейнион не мог танцевать, пиры не любил и просто оставался тенью своего отца, прислушиваясь к разговорам, которые тот вел со старейшинами и советниками.
К Кириону он относился с обожанием и преданностью не только как к отцу, но и как к единственному по-настоящему родному и близкому человеку. Все же у Эрендис, которая относилась к нему с неизменной теплотой, было уже несколько внуков, к которым она тоже была привязана. Отец же после пожара проявлял к старшему сыну особую заботу и внимание, стараясь оберегать от невзгод и радовать.
Правда, Кириона смущала застенчивость Эрейниона. От твердо решил, что со временем тот станет принцем Итилиена, и ему хотелось, чтобы сын чувствовал себя увереннее. Он даже уговорил его принять участие в воинском турнире. От поединков юноша отказался, хотя отец считал, что и здесь он может выступить достойно, но решился состязаться среди лучников. Его зоркость и терпение не подвели, и через несколько раундов он был объявлен победителем. Приятно удивленный, он приблизился к Королеве и получил из ее рук приз — красивый браслет из митрила, который, не долго думая, вручил Амариэ, пришедшей на турнир исключительно ради него. “Молоденький совсем, нет еще любимой девушки, — услышал он чей-то голос. — Стреляет хорошо, но уж очень долго целится. На войне его бы уже убили несколько раз”. — “Ну, здесь ему некуда было торопиться. Скорость стрельбы не предписана регламентом”. “А надо бы… Скучно ждать, пока он соизволит выстрелить”, — проворчал кто-то. Приятное чувство от победы улетучилось, и Эрейнион, насколько мог, убыстряя шаг, поспешил обратно в Цитадель.
Еще более неприятный сюрприз ждал его вечером перед королевским ужином. Он случайно услышал, как несколько капитанов и старейшин говорили о необходимости изменения в правилах, которое ограничивало бы лучника по времени.
— Истинное мастерство заключается и в том, чтобы стрелять не только метко, но и быстро.
— Его отец застрелил его родного деда. Интересно, кого он собирается застрелить, раз научился так точно и хладнокровно стрелять.
Эрейнион вспыхнул, но сбежать с королевского ужина было сложнее, чем из Нижнего Яруса. Юноша в отчаянии взглянул на отца, но тот разговаривал с казначеем Даэроном, и, по-видимому, не слышал неприятного разговора. Наконец ему удалось привлечь внимание Блюстителя, и он повернулся к нему.
— Можно мне уйти, отец?
Тот взял его за локоть и отвел в сторону.
— Что случилось? Тебе нездоровится?..
— Не совсем… Но Король ведь даже не заметит моего отсутствия.
Отчасти это было правдой. Так как Эрейнион не считался наследником, на королевских пирах он сидел отдельно от отца, на менее почетном месте.
— Капитаны и старейшины обсуждают сегодняшний турнир и хотят изменить правила состязаний лучников…
— Кому-то не понравилась твоя победа, — задумчиво произнес Кирион. — Хочешь убежать и порадовать их? Мы приходим на эти пиршества вовсе не для того, чтобы вкусно поесть, а чтобы знать настроения членов досточтимого совета. И теперь ты знаешь, кто к тебе “неравнодушен”.
— Они все неравнодушны ко мне, отец. Вы же знаете это. Как могут они справедливо ко мне относиться, если в свое время проголосовали за лишение наследства? Даже те, у кого есть совесть… Да, возможно, они испытывают угрызения, и, чтобы заставить ее замолчать, они хотят увериться, что решение было верным, а я — недостоин. К тому же они дурно говорили и о вас…
— Вот и хорошо. Просто запомни этих славных людей и знай, что их нужно остерегаться. Но, поверь мне, сынок, бегство — не лучшая тактика. Что бы ты ни сделал, ты не станешь для них достойней. Уйдешь ты в тень или совсем исчезнешь, — усмехнулся Кирион, — они не простят тебя и не будут относиться к тебе добрее. Оставайся, малыш. И будь внимательным. Возможно, ты узнаешь еще что-нибудь интересное.
Появился Король, все поклонились и вслед за ним вошли в зал. Эрейниону пришлось расстаться с отцом и войти последним из присутствовавших лордов. Впрочем, его соседи за столом вели себя сдержанно, и больше ничего приятного или неприятного он не услышал. Когда ужин закончился, к нему подошел капитан Аксантур.
— Поздравляю с победой.
— Спасибо, капитан Аксантур.
— Не огорчайся. Пусть меняют правила. Просто выиграй следующий турнир тоже.
— Мне бы не хотелось снова в этом участвовать.
— Победителей любят. Это сделает тебя популярнее. По крайней мере, среди простых людей. И не позволяй другим так легко смущать себя. Отступишь здесь — они поймут, как с тобой бороться… И что это довольно легко.
— Что я им сделал?..
— Ровным счетом ничего. Это они тебе сделали и потому не любят.
— Я понимаю это, но все равно неприятно.
— Не будешь сопротивляться — они просто задавят тебя, и тебе придется скрываться в Итилиене, словно ты и в самом деле в чем-то виноват.
— В Итилиене не так плохо. По крайней мере, меня там уважают.
— Ты не сможешь прятаться, когда станешь принцем. — Последние слова капитан сказал очень тихо, но юноша расслышал их.
К ним подошел Кирион, и после пары фраз Аксантур оставил их, после чего они вместе вернулись в Дом Блюстителей.
— Отец, мне нужно поговорить с вами…
— Конечно, мой мальчик, — они подошли к спальне Эрейниона.
Юноша ожидал увидеть в своих покоях Деруфина, но тот куда-то удрал. “Ну и ладно, не придется отсылать его…”
— Ты узнал еще что-нибудь любопытное? — спросил отец.
— Отец… Капитан Аксантур откуда-то знает, что Вы хотите сделать меня принцем. Вы… делились с ним этим?
— Нет, Эрейнион. Это изначально была его идея.
— Короновать Дэнетора, чтобы я смог унаследовать Итилиен?!
— Да. И, хорошенько поразмыслив, я согласился, что это наилучший вариант. Король все же медленно, но стареет. Меня он, думаю, точно не переживет. А именно Блюститель правит в междуцарствие и готовит коронацию следующего Короля.
— Небо…
— Не переживай. Как видишь, у нас есть и сторонники, — улыбнулся отец.
— Но… гвардия… армия… лорды, в конце концов!..
— Конечно, нужно будет подготовить почву для этого. Такие вещи не делаются внезапно. Ты и, особенно, Дэнетор, должны будете стать популярными у простого люда. И твоя победа в турнире лучников — пусть маленький, но все же шаг в этом направлении.
— Вы думаете, никто ничего не заподозрит?..
— А что им подозревать? Знатный юноша выиграл турнир, причем не самый престижный, это же не поединки. Что в этом подозрительного или особенного? Любому отцу приятны победы сыновей.
— Но гвардия и армия...
— Малыш, я же не тебя буду королем делать, а старшего внука нашего ненаглядного государя Элессара. По нуменорским законам именно Дэнетор в конце концов и стал бы королем.
Эрейнион молчал, пытаясь осознать услышанное. “Значит, отец настроен более чем серьезно… И у него есть сторонники. Даже вдохновители”.
— Ты же будущий принц Итилиена, Блюститель и глава Дома Хурина. Единственное, что может помешать нам… Если принц Эльдарион женится, и у него родится сын. Но и это необязательно. Он не смог стать по-настоящему популярным… Отдыхай. — Кирион поцеловал сына в лоб и вышел.
Через несколько минут дверь в комнату приоткрылась, и показался Деруфин.
— Вернулся… Вернулись, милорд?
После совершеннолетия Эрейниона старший слуга велел Деруфину обращаться к Кириону на “Вы” и с титулом, но тот частенько забывал об этом.
— Да, — задумчиво ответил юноша.
— Что опять не так? Ты же турнир лучников выиграл. Кстати, я знал, что так и будет.
— Спасибо, Деруфин.
— Ложись-ка спать… милорд. — Он подошел и стащил с Эрейниона камзол.
На самом деле у ушлого слуги были свои планы на эту ночь, и он хотел поскорее избавиться от молодого хозяина. В свое время Кирион долго размышлял, позволить ли Деруфину стать личным слугой сына, но потом все же согласился. Тот, конечно, был себе на уме, но в тоже время был искренне благодарен Эрейниону за спасение сестры и поэтому, по-своему, предан.
Утром юноша долго не просыпался. Вернее, он несколько раз открывал глаза, но было еще темно, и он снова проваливался в сон. Наконец окончательно проснувшись, он заметил тонкую, но яркую полосу света в окне. — ”Что это? Ставни?! Деруфин!..” Он немедленно поднялся и распахнул створки. Солнце было высоко, и, судя по всему, приближался полдень. “Разбойник...” Эрейнион быстро оделся и вышел из спальни.
— Выспался? — заметив его, спросил отец. — Это хорошо. Я решил не будить тебя.
— Спасибо, — улыбнулся Эрейнион.
Ему хотелось добавить,что проспал он не по своей вине, но решил все же не выдавать Деруфина. Через какое-то время тот объявился.
— Зачем ты запер ставни? Из-за этого я спал чуть ли не до полудня!
— Вот и хорошо. Зачем ворчишь? Я хотел, чтобы ты отдохнул, а то худой, бледный и унылый.
— Все должно быть в меру.
— Успокойся, милорд. Тебе… э-э... Вам вредно нервничать.
— Скажи лучше, где ты болтаешься по ночам? Уж очень ты вчера стремился поскорее от меня избавиться.
— Вовсе нет.
— Вовсе да, — передразнил хозяин.
— Я... может, тоже отдохнуть хотел.
— От чего же ты так устал? Меня вчера не было несколько часов из-за турнира, а потом я был на ужине во Дворце.
— Я ходил на турнир. Хотел тебя поддержать.
— И как же?
— Ну, я там за Вас болел… Вы разве не слышали, как я вопил?
— И кто тебя просил?
— Никто. Я считал это своим долгом.
— Твой долг и обязанности заключаются не в этом.
— Одно другому не мешает.
— А почему же у меня осталась только одна чистая сорочка?
— М-м-м. Ты их слишком часто меняешь, милорд.
— Нет. Просто кто-то давно не ходил к прачке.
— Ой, старшая прачка такая вредная. Она меня явно недолюбливает... милорд.
— Мне самому к ней ходить?
— Ладно, ладно, схожу. Не дуйся.
— Где ты был утром?
— Я? Э-э-э…
— Зачем-то ты же закрыл ставни...
— Я хотел, чтобы Вы выспались, милорд.
— Но и делом ты точно не был занят. Можно было к прачкам сходить.
Деруфин отчаянно соображал, что бы сказать господину.
— Ты бы хоть заранее придумал, что будешь говорить в оправдание. Даже жулик из тебя никудышный… — заметил Эрейнион.
— Вот уж неправда!
— Значит, ты все-таки признаешь, что ты жулик?
— А вот подлавливать было нечестно.
— Нечестно так себя вести. Где ты был вчера поздно вечером и сегодня утром?
— Ладно, скажу. Если пообещаешь, что не сообщишь лорду Кириону.
— А это смотря, что ты расскажешь.
— Я ходил в трактир.
— Я так и знал!.. И как же гвардейцы тебя выпустили из Цитадели?
— Ну, я сказал, что иду во Врачебные Дома за лекарством.
— Вот мошенник. Как же ты вернулся? От тебя же должно было нести выпивкой.
— Да там смена караула была. Так что никто не хватился. А вернулся я утром.
— Скажи, что за удовольствие пить в трактире?
— Это так не объяснить. Давайте как-нибудь со мной вместе сходите.
— Вот еще.
— А зря, милорд, очень зря. Там играть можно.
— Так ты еще и играешь?! Но… азартные игры же запрещены…
— Ой, милорд, ты такой ребенок.
— Подожди… Ты хочешь сказать, что по ночам можно играть в трактире?!
— Можно.
— Где этот трактир? Я немедленно сообщу отцу!
— Э, милорд, ты же обещал, что не скажешь лорду Кириону!!!
— Я не скажу, что ты там был.
— Так он сразу догадается. Пожалуйста. Ну, Эрейнион, ну, не надо, а?
— Но это же полное безобразие!
— Ну почему?
— Люди увлекаются этими играми, и некоторые могут проигрывать значительные деньги в ущерб своим семьям!..
— Я, например, выигрываю.
— Думаю, они сначала позволяют несколько раз выиграть, а потом начинаются махинации…
— Ой, милорд, я знаешь сколько уже играю!
— Та-ак. Значит, сам жульничаешь!
— Вовсе нет. Я везучий, милорд. Просто везучий.
— Что мне с тобой делать?..
— Только не говорите лорду Кириону. Ты же… обещали.
— Замолчи и не ной. У меня уже голова кругом от тебя идет.
— Отдохните немного… — Деруфин поймал взгляд молодого лорда. — Ну или почитайте… А я пока к прачкам схожу, — заявил он и выскользнул из комнаты.
“Конечно, он добрый… И зачем ему столько сорочек?.. Но и правильный такой, — слуга складывал белье в корзину, — что же делать?..”
У Эрейниона окончательно испортилось настроение. Он не привык что-либо скрывать от отца и теперь чувствовал себя отвратительно. “Что будет, если узнают, что один из слуг семьи Блюстителя ходит по трактирам да еще и играет? Конечно, если он перестанет… Но, с другой стороны, игорный дом, похоже, процветает и, вероятно, не имеет недостатка в клиентах. И ни Король, ни отец этого не знают. Знает ли капитан Яруса. Или… неужели он в доле?! Или гвардейцы так плохо работают, что не знают, что творится у них под носом? Что же делать?! — Он обхватил руками голову. — Хотя ведь трактиры закрываются в полночь. Должны закрываться. Но я вернулся из Дворца незадолго до полуночи! Значит… — Он поднялся и выпил кружку воды. — Значит, они открыты и ночью. Тогда их должны были заметить гвардейцы. Всех подкупить точно не могли… — Эрейнион запустил пальцы в волосы. — Получается, с улицы не заметно, что трактир открыт… Подвал?.. И какой-нибудь черный ход со двора”.
Дверь открылась, и появился Деруфин.
— Все отнес, милорд. Будет у тебя куча сорочек.
— Трактир в Первом Ярусе?
— Зачем Вам это знать, милорд?
— Значит, в Первом. Там давно не хватает порядка.
— Эрейнион, ну, будь другом… Забудь ты про это.
— Не могу. Раз я не могу рассказать об игорном доме отцу, я должен сделать так, чтобы о нем узнали.
— Зачем, милорд? Кому этот дом мешает?..
— Наверняка там процветают мошенники.
— Послушай, туда и вполне приличные люди ходят.
— Приличные люди не ходят в трактиры и игорные дома!
— Да ладно, я там и офицеров видел… И даже... лордов.
— Небо... И кого же?!
— Ну-у…
— Говори немедленно! Они не могут не знать, что это противозаконно, но все равно посещают злачные места! Это никуда не годится!
— Не переживай ты так. Голова заболит. Эх, скорее бы в Эмин-Арнен…
— Я должен с этим что-то сделать… Раз уж узнал об этом.
— Во-от, не надо было задавать лишних вопросов. Сейчас бы не мучился, а книжку бы читал. Ну, или гулять бы пошел.
— Гулять… Ладно, принеси легкий плащ, и выйдем на прогулку.
— А я… зачем?
— Нужен. Раз уж решил быть моим личным слугой.
— Хорошо, хорошо…
Они вышли из Цитадели и Эрейнион решительно направился вниз.
— Милорд… А зачем мы идем вниз?..
— Ты очень догадлив.
— Не надо, а?
— Не бойся, я не собираюсь идти в твой любимый трактир.
— А тогда куда?
— Увидишь.
Деруфин вздохнул, но на время умолк. Оказавшись в Первом Ярусе, юноша направился к Дому Гвардии.
— Послушай, мы так не договаривались… — начал слуга.
— Я не обязан с тобой договариваться, я обещал лишь, что не стану говорить отцу. — Эрейнион вошел внутрь.
Его не очень хорошо знали в Столице, но дежурный гвардеец понял, что перед ним юноша из знатной семьи, и поклонился.
— У Вас должен служить гвардеец Аэгнор, сын Амандила.
— Верно, господин.
— Я хотел бы поговорить с ним.
— Он сейчас патрулирует улицы… Его дежурство закончится примерно через полтора часа, и он зайдет сюда.
— Благодарю, я приду попозже, — кивнул Эрейнион и вышел на улицу.
— Что теперь? — поинтересовался Деруфин.
— Будем гулять полтора часа, — невозмутимо ответил тот. “А если повезет, мы его встретим… Хотя я могу не узнать его”.
Через полтора часа, которые показались им очень долгими, они вернулись к Дому Гвардии.
— Он здесь, господин, — сказал дежурный и указал на высокого, худого гвардейца.
— Вы хотели меня видеть, господин? — вежливо спросил Аэгнор.
— Да. Мне нужно поговорить с тобой.
— Прямо здесь?.. Или в другом месте?
— Нет ли поблизости какого-нибудь малолюдного места, где можно присесть?
— Да, господин. Я провожу Вас.
Они вышли и, миновав несколько улиц, оказались на площадке, окруженной глухими стенами, поросшими плющом. Здесь по вымощенному камнем руслу сбегал небольшой ручей, и росло несколько старых деревьев, под одним из которых была скамья.. Эрейнион сел и жестом пригласил гвардейца сесть рядом.
— Что Вам угодно?
— Ты, наверное, не узнал меня…
Тот ненадолго задумался.
— Ты… Вы лорд Эрейнион, сын Блюстителя?!
— Да.
— Очень рад Вас видеть.
— Я тоже. Мне, возможно, понадобится твоя помощь.
— Конечно. Я в таком долгу перед Вами!..
— Дело в том... — Эрейнион покосился на стоявшего неподалеку Деруфина и тихо продолжил. — В Нижнем Ярусе есть игорный дом.
— Думаете?! Ой, простите, милорд. Вы уверены?
— Ты ничего не слышал об этом? В одном из трактиров.
— Нет, — уверенно произнес Аэгнор.
— Не знаю, известно тебе или нет, но Деруфин, с которым вы когда-то… дружили, теперь служит у нас. И он сказал, что в одном из трактиров по ночам действует подпольный игорный дом.
— В нашем Ярусе четыре трактира.
— Нужно узнать, в котором из них.
— Я бы не удивился, если бы это нашлось во всех.
— Ты замечал что-то подозрительное?..
— Нет, но уж очень хозяева неприятные. Да и будет ли добрый человек торговать крепкой выпивкой? Сколько горя из-за них в бедных семьях!..
— Согласен. Но сами по себе питейные заведения, к сожалению, не запрещены. А вот хозяин игорного дома явно нарушает закон.
— Я попробую выяснить, милорд.
— Если узнаешь — сообщи мне… Но сам ничего не предпринимай.
— Хорошо, милорд.
— Спасибо, Аэгнор. — Эрейнион поднялся, слегка поклонился и позвал Деруфина.
Они медленно тронулись прочь, Эрейнион едва заметно прихрамывал. Аэгнор смотрел им вслед. Он неплохо закончил гвардейскую школу, и его готовы были принять даже в Четвертый Ярус, но молодой человек решил служить в Первом, как когда-то предложил ему Кирион. Он почти не общался с тех пор с Блюстителем, но относился к нему с огромным уважением, а к его старшему сыну испытывал искреннюю симпатию, особенно когда узнал, что тот, рискуя жизнью, спас Ириссэ из пожара.
(C) 2021 murzwin