Глава 24. Старый знакомый
29 ноября 2020 г. в 00:02
Утром Кириону принесли воды умыться и завтрак, а затем куда-то повели. Он шел босиком, из одежды на нем была лишь льняная туника чуть ниже колен, и он чувствовал себя неловко. Вскоре он очутился в небольшом богато украшенном зале. Двери открылись, и вошел высокий пожилой человек. Он сел в кресло на возвышении и указал Кириону на скамью. Юноша чувствовал себя довольно скверно и потому с готовностью сел.
— Добро пожаловать лорд Кирион, сын Эарнила, — произнес человек.
— Вы знаете мое имя.
— Да. Я видел тебя прежде.
Юноша на мгновение задумался: «Неужели это?..»
— Да, я князь Гнаружин.
Кирион смотрел на него. — «Разве его не казнили?!»
— Твой Дед взял меня в плен, но, как видишь, я давно на свободе.
— Вы первый взяли в плен моего отца. Мы не трогали вас.
— Вы трогали наши земли. Вернее сказать, Гондор трогал наши земли.
— Король не захотел вернуть Умбар даже за Блюстителя, которым был мой отец. За меня тем более ничего не отдадут.
— Я знаю. И, как ты понимаешь, деньги мне не нужны.
Юноша взглянул на него, ожидая приговора.
— Мне нужен ты, — помолчав, произнес Князь.
— Я?
— Да, ты. Я уже немолод… Мой старший сын погиб, сражаясь с гондорцами, другой умер ребенком, и хотя у меня много дочерей, у меня нет наследника.
Кирион молчал.
— Не понимаешь?
— Нет, — признался юноша.
— Я хочу, чтобы ты присоединился к нам. Нет, выслушай. Я женю тебя на одной из своих дочерей и усыновлю. Ты станешь моим наследником, помощником и продолжишь мое дело.
— Нет.
— Почему?
— Изменить своей стране?
— Нам не нужна ваша страна. Мы хотим вернуть свое — Умбар, который принадлежал нам еще со Второй Эпохи.
— Умбар сейчас принадлежит Гондору, а я никогда не пойду против…
— Не пойдешь против своего короля. Этого самозванца с севера? Который сгубил твоего отца, потому что совершенно не щадил его? Который лишил власти твоего деда? Который...
— Мой дед добровольно передал… — перебил Кирион.
— Напомню, у принца Фарамира не было выбора. Короля, который разлучил тебя с родными и сослал в Харондор ради того, чтобы ты не смущал покой его дочерей?
— Откуда Вы столько знаете?.. — тихо спросил Кирион. — «Небо сколько же у него шпионов, и как высоко они стоят?»
Князь пристально смотрел на него.
— Я не люблю нашего Короля…
— Я ни минуты не сомневался в этом.
— Но если я примкну к вам, то стану предателем в глазах своих близких. Потому я не сделаю этого.
— Твои близкие тоже не любят северянина.
— Таких, как Вы, они не любят куда больше.
— Если обратиться к истории, то у меня больше прав на трон Гондора, чем у Элессара. В моих жилах течет кровь гондорских королей. От отца к сыну я потомок короля Тарондора. Его правнук Анкалимон был вынужден спастись бегством из-за подозрительности королей Нармакила и Калимехтара. Ему тоже было нелегко оставить родную страну и близких и прижиться в Умбаре, но он был вынужден это сделать из-за капризов королей, хотя ни в чем не был виноват перед ними.
— Вы взяли в плен моего отца. Сколько лет жизни он потерял из-за этого?.. Что он пережил, когда пираты выбросили меня за борт, и он думал, что я утонул?.. Неужели Вы думаете, я присоединюсь к человеку...
— Я не обижал твоего отца. Итак, ты выберешь этого самозванца?
— Я выбираю Гондор и своих родных. — Кирион взглянул ему в глаза.
— Ты очень молод, и мне жаль убивать тебя. Надеюсь, со временем ты одумаешься.
— Я не одумаюсь. Я…
Гнаружин махнул рукой. К Кириону подошли.
— Уведите его.
Скоро юноша опять оказался в своей комнате. Он лег и закрыл глаза. Что бы он отдал, чтобы оказаться дома, увидеть и обнять Деда, мать, Фэамира и Амариэ… Деда Минастана. Но похоже, если не случится чуда, ему суждено здесь умереть. И все из-за него, из-за Элессара, и капризов его дочерей… Кирион почти ненавидел их.
Через час в комнату пришли. Мужчина средних лет поклонился и указал на одежду. Он принес шаровары, не то кафтан, не то нарядный халат, и сафьяновые туфли. Кирион помедлил и оделся. Уж очень неловко ему было в тунике, напоминавшей нижнюю рубашку, и без штанов.
— Следуйте за мной, господин, — произнес мужчина.
Они вышли из комнаты и, пройдя по нескольким залам и коридорам, очутились перед входом в большой Зал. Слуга дал ему знак остановиться. Через минуту с другой стороны показался Гнаружин.
— Идем.
«Что сейчас будет?» — подумал юноша, когда следом за умбарским князем прошел внутрь.
В зале на подушках, раскиданных на ковре, сидели девушки и весело болтали. При виде Гнаружина они умолкли и поспешно вскочили. Все они были довольно привлекательны, а две — по-настоящему красивы.
— Это мои дочери. Выбирай любую.
— Князь Гнаружин. Я сказал, что не примкну к вам и не изменю своего решения.
— Мы еще поговорим об этом. Выбирай. Если нравятся больше одной, бери двух. У нас считается, что чем больше у достойного мужчины жен, тем больше у него будет детей.
— Нет.
— Если потом ты захочешь взять еще женщину в жены или наложницы, я возражать не буду. Как и они.
— Нет.
— Ты зря упорствуешь… Кстати, у двоих из моих дочерей мать из Гондора. — Гнаружин указал на совсем юную девушку.
Она подняла голову и улыбнулась. На ее довольно смуглом лице сияли удивительно яркие голубые глаза, делая ее необыкновенно привлекательной.
— Это Инзиль. У нее чудесный характер, и, как я уже сказал, ее мать была гондоркой.
— Ваша дочь очень красива, князь, но я уже все сказал.
— Что ж, подождем еще.
Стражник приблизился к Кириону и едва ли не почтительно взял его за локоть. Скоро он опять оказался у себя. Следующие дни были унылыми. Три раза в день юноше приносили еду. Пока ушибленное колено не зажило, утром и вечером появлялся лекарь. По прошествии недели его снова отвели к Гнаружину.
— Я сказал, что не изменю своего решения.
— У меня есть к тебе предложение. Дело в том, что твои товарищи мне не нужны. Я выкупил их ради тебя. И ты можешь сделать так, что они вернутся на родину.
— Нет.
— Ты жесток. Ведь у них есть семьи… И в плен они попали исключительно из-за тебя.
Кирион взглянул на него.
— Они ехали вместе с тобой, чтобы проводить тебя, верно? Не поехал бы ты в Пеларгир...
Юноша молчал.
— Я могу отпустить их, но ты на прощание скажешь им, что остаешься с нами.
— Нет.
— Тогда они отправятся в рудники и очень быстро умрут там. А ты останешься здесь и будешь наслаждаться сознанием того, что ты — герой и не изменил королю.
— Вы жестоки.
— Возможно. Даю тебе неделю срока. Их жизнь и судьба в твоих руках. Захочешь сохранить свои имя и честь незапятнанными и упиваться своей праведностью — заплатишь их жизнями. Но, с другой стороны, что есть жизнь нескольких простолюдинов в сравнении с честью гондорского лорда?.. Верно?
— Это подло.
— Почему? Я сейчас даже не предлагаю тебе воевать на нашей стороне, убивать соотечественников… Все, что тебе нужно, — это сказать им, что ты остаешься в Умбаре с князем Гнаружином.
— Но тогда в Гондоре все будут считать меня предателем. Вы прекрасно понимаете это и именно этого добиваетесь.
— Но ведь на самом деле ты не будешь им. Ты принесешь свое доброе имя в жертву, чтобы спасти четырех человек. Избавишь их от медленной и мучительной смерти, вернешь радость их родным… Или честь тебе дороже? Дороже горя матерей и отцов. Жен и детей. Хотя, конечно, это же всего-навсего простолюдины...
— Мой дед умрет, если узнает, что я стал предателем.
— Твой дед очень мудрый человек. Я восхищаюсь им. Он не поверит в твою измену и поймет, что ты сделал это только ради того, чтобы спасти остальных.
— Он поймет, что в любом случае это означает разлуку навсегда.
— Ты все равно больше никогда с ним не встретишься. По крайней мере, на этом свете.
— Вы подлый и… и низкий человек.
— Если ты думаешь, что оскорбил или обидел меня, ты ошибаешься. Я умею не обращать внимание на подобное.
— Убейте меня или отправьте на рудники!..
— Нет, мой мальчик. Ты будешь жить, и жить хорошо. И у тебя будет масса свободного времени на обдумывание последствий своих решений. Но за тобой будут хорошо смотреть, и сбежать в Гондор или на тот свет у тебя не получится. Твоя совесть останется с тобой и будет твоим судьей, а возможно, и палачом до конца дней. Подумай хорошенько над моими словами.
Кириона вновь отвели в его «клетку». Устланная коврами и покрывалами, она была удобной и даже довольно уютной, хотя и непривычной, однако крепкая дверь и узорчатая решетка на окнах не оставляли сомнений: это была тюрьма, выбраться из которой было не проще, чем из подземелья. Дни тянулись долго, но в тоже же время срок, отведенный Гнаружином, неумолимо подходил к концу. Юноша был в отчаянии. Меньше всего ему хотелось, чтобы его сочли предателем, но согласиться с гибелью Эделиона и остальных ему было еще мучительней. Нет, он не сможет позволить им умереть и оставить Линдиссэ вдовой, а маленького Хурина без отца. «Небо, во всех преданиях и легендах, если ты жертвуешь собой, то ты герой и ни у кого не возникает сомнений в твоей порядочности… Здесь же я должен навсегда погибнуть в глазах гондорцев и получить на свою голову презрение и даже проклятия…»
Через неделю его снова отвели к Гнаружину.
— Итак, лорд Кирион. Твое решение.
— Вы отпустите их? Как я смогу узнать, что они благополучно достигли Гондора?
— Даю слово.
«Что ж, он заинтересован, чтобы я навсегда погиб в глазах соотечественников, а для этого Эделион и остальные должны добраться до Гондора…»
— Что я должен сделать? — помолчав произнес Кирион.
— Поговорить с ними в моем присутствии. Ты скажешь, что остаешься со мной, будешь сражаться за нас и отрекаешься от короля. Я даже не прошу тебя отрекаться от Гондора, — усмехнулся князь.
— Этого достаточно, чтобы меня и мое имя начали ненавидеть во всем Гондоре.
— Можешь не соглашаться, но тогда они обречены.
Кирион молчал. «Может быть, все же получится дать Эделиону какой-то знак… А если их убьют, то уже ничто не воскресит их…»
— Хорошо. Отпустите их.
По-видимому, Гнаружин ожидал подобного ответа.
— Через час они будут здесь. Иди, тебя приготовят к встрече.
В назначенное время Кирион, одетый в дорогие узорчатые одежды и тюрбан, подобно умбарскому князю, сидел рядом с Гнаружином. Он подумал, что вряд ли смог бы стоять сейчас, и обреченно ждал встречи. В Зал ввели Эделиона и воинов, сопровождавших их в пути. Выглядели они неважно, но, судя по всему, пока с ними обращались терпимо.
Эделион с вызовом взглянул на предводителя умбарцев, а потом на молодого человека рядом. Внезапно, к своему изумлению и ужасу, он узнал в нем Кириона.
— Кирион?.. Что это значит?!
— Это значит, Эделион, что я остаюсь. Остаюсь с князем Гнаружином.
— Ты… ты… Этого не может быть!..
— Князь Гнаружин готов отпустить вас в Гондор, — лицо Кириона было белым, он в отчаянии смотрел на друга.
— А ты?..
— Лорд Кирион присоединяется к нам в борьбе за наш Умбар, — ответил Гнаружин.
— Что вы с ним сделали? Чем вы напоили его? Кирион бы умер, но не предал Гондор!
Князь взглянул на юношу.
— Меня не пытали и ничем не поили, Эделион. Это… мой выбор. — Он сжал подлокотники кресла.
— Нет. Этого не может быть, — чуть не плача произнес великан. — Это не ты…
— Увы, это я. Вы вернетесь в Гондор, а я... останусь с князем.
— Но он… Но он же похитил твоего отца!.. Как ты можешь?! Как ты можешь предать память лорда Эарнила, предать своего Деда, мать, Фэамира, сестер?
— Довольно, — произнес Гнаружин.
— Прощай, Эделион. И вы... прощайте, — обратился он к остальным воинам.
Князь внимательно смотрел на него.
«Эделион, дурак ты эдакий, неужели ты ничего не понимаешь? Я скорее умру, чем предам их!.. Услышь меня! Пойми!» — Кирион смотрел в глаза другу, но тот в ужасе не понимал его.
— Я отрекаюсь от Элессара и остаюсь здесь. Надеюсь, вы благополучно доберетесь в Гондор и встретитесь с родными, — закончил юноша, чувствуя, что еще чуть-чуть — и он зарыдает.
Гнаружин хлопнул в ладоши, и гондорцев увели. После чего двое воинов взяли Кириона под руки и отвели в его комнату.
Первый день он лежал неподвижно, не ел и даже не пил. Все уже свершилось, и от него больше ничего не зависело, но весть о его «предательстве» еще не достигла Гондора. Они вернутся… И это будет хорошо для них, но ужасно для него и его близких. Но… Он не мог поступить иначе. Что ж, Линдиссэ не останется без мужа, а малыш Хурин будет расти с отцом. Ему же лучше умереть…
Примерно через неделю в его комнате появился Гнаружин. Он не без сочувствия взглянул на тень, оставшуюся от Кириона.
— Твои товарищи переданы вашим.
— Спасибо.
— Твоему другу предложили написать тебе… Но он отказался.
Кирион сжал губы, по щеке потекла слеза.
— Даже если весь мир сочтет меня… предателем, — с усилием произнес он, — я им не стану.
На следующий день люди князя нашли юношу в бреду и позвали врача. Кирион не знал, сколько времени был без сознания, когда начал понемногу приходить в себя. Сквозь пелену он видел немолодого лекаря, довольно старательно и равнодушно ухаживающего за ним. Но однажды, открыв глаза, он увидел девушку. Судя по ее голубым глазам, практически не встречавшимся у южан, это была Инзиль, дочка Гнаружина.
Заметив, что он очнулся, она ласково погладила его по голове.
— Хочешь пить? — Ее манера говорить была совершенно гондорской.
— Хочу, — тихо ответил он.
Инзиль поднесла к его спекшимся губам чашу с водой. Он напился и закрыл глаза. «У князя даже есть такое оружие, как красавица дочь с гондорским выговором и манерой… — подумал он. — Интересно, вернулись ли они в Гондор и проклято ли уже мое имя…» Думать не было сил, и он опять забылся.
Когда он вновь очнулся, девушка была рядом. Кирион смотрел на ее тонкий профиль. «Красивая…» — подумал он. Инзиль заметила, что он не спит, и наклонилась над ним.
— Как ты себя чувствуешь?
— В плену не может быть хорошо, — помолчав, ответил он.
— Будешь пить?
Юноша попробовал сесть, и Инзиль немедленно помогла ему. Он выпил чашу воды и снова лег.
— Поешь?
— Нет.
— Пожалуйста, ты очень худой…
— Нет, простите.
— Ты умрешь.
— Я хочу этого.
— Почему?
Он взглянул на нее.
— Вы... и вправду не понимаете?
— Мне жаль тебя.
— Не надо меня жалеть… — тихо вздохнул он.
— Пожалуйста… Я не хочу, чтобы ты умер…
— Иногда страшнее жить. К тому же человек, которого я любил больше всего на свете, давно умер.
— Это… девушка?..
— Нет, — грустно усмехнулся он, — это мой отец.
— Ты больше всего на свете любил отца? — удивилась она.
— Да. Его и Деда. — Он снова взглянул на нее.
— Наверное, это здорово...
Он непонимающе взглянул на нее.
— Так любить отца. Я отца скорее боюсь… Чем люблю.
— Ты говоришь совсем, как гондорка. У тебя мать из Гондора?
— Да. Ее похитили совсем молодой девушкой, и отец сделал ее своей наложницей.
— Похитили?
— Да. Ее семья была родом из под Линхира. Когда Элессар захотел заселить Харондор, они рискнули и переехали на харондорское побережье. Ее и трех ее подруг схватили пираты. Мама была очень красивой, пираты не тронули ее и в конце концов продали моему отцу. Она до сих пор тоскует по Гондору.
«Проклятый Харондор, — подумал Кирион, — и зачем было тащить туда людей?»
— Она даже просила отца отпустить ее к родным — ведь он давно охладел к ней — но он отказался. И он бы никогда не отдал ей нас.
— Печальная судьба.
— Да... Поешь? — с надеждой снова спросила она.
— Я — мужчина и не смогу жить в плену.
— Если ты не начнешь есть, мне очень попадет.
— Твой отец за этим послал тебя ко мне?
— Да, но…
— Но что?
— Я… Ты… Ты мне понравился, и я хочу помочь тебе. Ты можешь полностью доверять мне. Поешь, пожалуйста… Ты так молод, тебе рано умирать. Умереть мы всегда успеем. — Глаза ее были серьезными и грустными.
— Если я поем, тебе не попадет?
— Пока нет.
— Если ты говоришь, что я могу доверять тебе… Скажи, зачем твой отец послал тебя ко мне?
— Чтобы ты начал есть.
— Твой отец любит подчинять людей, угрожая их близким. Сначала он заставил меня… Хотя нет… — Юноша махнул рукой и умолк.
— Чтó он тебя заставил?
Кирион вздохнул.
— Заставил отречься от короля и объявить, что я остаюсь с ним в Умбаре. Я сказал это своим товарищам, и тогда он отпустил их в Гондор… Они, конечно, сообщили о моем «предательстве», — вздохнул он, — так что пути домой у меня нет. Здесь я тоже не могу остаться. Вот и получается, что у меня одна дорога — на тот свет. — Он невесело улыбнулся. — Прости.
— Неужели в Гондоре поверят в твое предательство и не поймут, зачем ты все это сказал?
— Дед, конечно, не поверит… И семья не поверит. А остальные…
— Если ты умрешь, то как же твои родные?..
— Я все равно больше не увижу их. Твой отец прямо сказал мне это.
— Нужно бороться. Надо хотя бы попытаться…
— Попытаться что?
— Бежать… — очень тихо ответила она.
— Ты — дочка Гнаружина, и ты предлагаешь мне бежать?.. — прошептал он.
— Я не выбирала своего отца.
Кирион задумался.
— Ты считаешь, это возможно?
— Это непросто. Твою комнату охраняют двое воинов, и в Доме полно стражи. С тех пор, как гондорцы взяли его в плен и едва не казнили, он очень бдителен... Почему ты улыбаешься?..
— Его взяли в плен мой Дед и капитан Аксантур. И я ребенком был с ними.
— Он тебя запомнил.
— Вот как?
— Да... — Она посмотрела ему в глаза. — Если честно, мама была не очень рада, когда он спасся. Она собиралась уехать и отправиться в Умбар, а оттуда в Харондор, чтобы найти родных. Но пока она думала, как это лучше сделать, отец вернулся.
— А сейчас?.. Мы далеко от Умбара? И вообще от моря?
— Да, после того, как твой Дед напал на крепость и взял его в плен, он не живет близко к морю.
— Мой Дед? Напал на крепость? Это было совсем не так.
— Расскажи…
— Маленький отряд гондорцев переоделся купцами и остановился в его в крепости. Потом твой отец уехал, и они обезвредили стражу, а когда он, ничего не подозревая, вернулся, взяли его в плен, успели добраться до моря и уплыть.
— Как бы то ни было, отец теперь не селится возле моря. Мы находимся примерно в ста пятидесяти милях к северо-востоку от гавани Умбара. Это Харадское царство.
— Я понял… Когда нас привезли на невольничий рынок.
— Ты не понял… — Она оглянулась, на мгновение задумалась, присела рядом и обняла его.
Он хотел отстраниться.
— Подожди… — прошептала она, — мне нужно кое-что сказать тебе. Обними меня.
Кирион осторожно послушался.
— Тебя похитили по приказу моего отца… Вас не продали бы никому другому. Но чтобы он выглядел лучше в твоих глазах…
— Откуда ты знаешь?.. — прошептал он.
— Подслушала…
Он отпустил ее, и она снова села неподалеку.
— Поешь… пожалуйста. — Она протянула ему блюдо.
— Хорошо, — согласился он.
— Молодец, — обрадовалась она и поцеловала Кириона в лоб, когда он перекусил, — ложись.
Он был слаб и покорно лег. Инзиль заботливо укрыла его.
— Спи, я скоро вернусь.
— Вернись… — прошептал он и улыбнулся.
(C) 2020 murzwin