* * *
Мне снилась такая родная несуразная ерунда, какой я не видел уже целую вечность. Детство, бабушкина кухня, деревенский дом и улица, какими я их помнил. Во сне они всегда выглядели как много лет назад, хотя я сам наблюдал, как редели деревянные постройки, а на их месте вырастают топорные многоэтажки, окружённые асфальтом. А сейчас я и сам был ребёнком, беззаботно резвящимся в саду, представляя себя охотником в непроходимых джунглях. Моя добыча, большая птица, притаилась среди ветвей большого дуба, дразня то тут, то там мелькающим хвостом. Я подбирался к ней с ветки на ветку очень медленно, аккуратно… не единого звука не издал, пока маленькое перо не спланировала прямо мне на нос, заставив чихнуть. - Будь здоров, Макс! – довольный голос Меламори я узнал раньше, чем увидел её саму. – Как тебе нравится мой подарок? Буривух, широко взмахнув крыльями, опустился на ветку рядом со мной. Ещё мгновенье, и рядом со мной уже довольная Меламори болтала ногами. - Так этот сон – твоя работа? – я улыбался и стремительно взрослел, осознав происходящее. - Хотела сделать тебе приятное. Ты очень смешной в этом сне. Но всё такой же лохматый. Она осмотрела меня с ног до головы и поинтересовалась: - Так что, эта грешная история с Зовом Смерти кончилась хорошо? Я вспомнил наш недавний, но не вполне свершившийся разговор в Мире Течений. Сейчас передо мной совершенно точно была другая Меламори, не излучающая невероятную силу и безмятежность, но такая родная… Глядя в её горящие любопытством и задором глаза, я внезапно осознал, что то будущее для неё ещё может случиться. - И да, и нет. В каком-то смысле она ещё не завершена. - Правда? - Понимаешь… - я взял самый интригующий тон, на который был способен, и даже понизил голос, - тебе придётся в очередной раз спасти меня, Меламори. Присниться мне сквозь время и вытащить из другого Мира, чтобы я смог вовремя вернуться. Я вкратце пересказал ей всё, что случилось в этом и других Мирах, о том, как Меламори-из-будущего помогла мне вспомнить себя и не сойти при этом с ума. Глаза её с каждым разом увеличивались в размерах, а новый вызов её способностям читался в них всё яснее. - Но тебе нужно быть очень убедительной. Только так ты сможешь соединить два будущих в одно. - Знаешь, возможно в этом и не будет ни слова лжи, – вдруг улыбнулась Меламори. – Я ведь действительно учусь жить без тебя, своими чудесами. Неважно, ушёл ли ты в другие Миры или торчишь в Ехо… А о том, жив ли Шурф, я ведь не говорила, так? Ты всё додумал сам. - Может и так, – ошарашенно ответил я, вспоминая, что действительно ничего такого не звучало в разговоре. По всему выходило, что леди была права. - Но твоя реакция… Ты словно мертвеца увидела, и это было очень красноречиво! - Главное - придать лицу побольше драматизма и сделать печальные глаза, – развеселилась она. - Дашь мне пару уроков своей непередаваемой мимики, и дело в шляпе! Я не удержался и тоже рассмеялся от облегчения. Так просто. Всё оказалось так просто! - Знаешь, что самое замечательное? – мечтательно протянул я, с умилением глядя на лучшую девушку в мире. – У нас с тобой есть всё время во вселенной, чтобы подготовиться!* * *
- Слушай, а как ты себя чувствуешь? Леди Сотофа разрешила тебе шляться по гостям? - поинтересовался я, пристально глядя на Шурфа. - Я превосходно себя чувствую, не считая беспокойства, которое мне пришлось пережить, увидев, в каком состоянии ты вернулся, - отчитался мой друг. - А почему леди Сотофа должна запретить мне тебя навещать? Проснувшись, я был несказанно рад увидеть его возле своей постели. Если бы он не караулил мой сон уставшего героя, мне пришлось бы самому по пробуждению броситься на его поиски. Просто чтобы обрести душевное равновесие. А ещё для обретения душевного равновесия мне требовалось срочно устроить свою задницу на крыше Мохнатого Дома и полюбоваться на милый сердцу городской пейзаж. В компании вновь обретённого друга, разумеется. Поэтому, следуя моему капризу, мы оба и переместились туда. Но мысль о том, что друг мой может быть ещё не совсем в порядке, посетила меня только после нескольких глотков тёплого вечернего воздуха Ехо. - Ну не знаю… Вдруг тебе полагается постельный режим после пережитого действия Невозможного Проклятия. И последующего спасения от него. Ну или время на осмысление этого невероятного события. - Разве я не говорил, что самое невероятное событие в моей жизни – это ты? – лукаво улыбнулся Шурф. Я вздрогнул от неожиданности. Перед глазами снова стояла улыбка на посиневших губах, а в сознании женский голос эхом произнёс ту же самую фразу. Судя по вспыхнувшему беспокойству во взгляде Шурфа, физиономию мою знатно перекосило. Кажется, он решил, что я снова собираюсь грохнуться в обморок. - Что такое, Макс? – озабоченно спросил мой друг, привычным знахарским жестом ощупывая мою тушку на предмет неладного. - Ты так резко побледнел. Я сказал что-то не... – не успев договорить, он вдруг осёкся. – Прости, я должен был предвидеть, что это причинит тебе боль. В отличие от меня, прожившего ещё одну жизнь, твои воспоминания о мире Течений ещё слишком свежи. - Ничего, переживу, – отмахнулся я, залпом опустошив чашку крепчайшего эспрессо, которую машинально извлёк из Щели между Мирами. - Я уже довольно неплохо справляюсь с ролью бесчувственной скотины… И только потом до меня дошло. Я медленно, не без труда, повернул голову и посмотрел на своего друга, хотя больше всего на свете сейчас хотел провалиться на Тёмную Сторону. – Хочешь сказать, что ты помнишь?.. - Это закономерно, – кивнул он. - Ты ведь сам вернул мне воспоминания предыдущей жизни. Это и есть «дыхание смерти». Хотя не могу не согласиться, что это название вводит в некоторое заблуждение. Возможно, это сделано намеренно, чтобы не раскрывать истиной сущности ритуала непосвящённым… Пока я пытался справиться с шоком, друг мой оседлал свою любимую лошадку. И неторопливой рысью пустился в теоретические рассуждения о невозможности существования воспоминаний о смерти в отрыве от всех остальных. На мои округлившиеся глаза и пылающие от стыда щёки он, кажется, не обращал никакого внимания. - Шурф, – жалобно позвал я. Ответом мне был невозмутимый вопросительный взгляд. Судорожно сглотнув, я всё-таки открыл рот, чтобы выдавить: - Кажется, мне стоит перед тобой извиниться… Я позволил себе потерять память, творил Магистры знают что и… Моя собственная речь вдруг живо напомнила мне, как я, ещё будучи школьником, впервые знакомился с суровым отцом своей новой подружки. Один в один. Даже краснел и пытался отводить взгляд в точности как тот прыщавый юнец. Правда вот, посмеяться над собственным нелепым поведением пока не получалось. Шурф же оставался невозмутим. - Я не понимаю, Макс, за что ты намерен извиняться после того, как в очередной раз спас мою жизнь? – изящная черная бровь удивленно приподнялась. - Как за что… То есть… Тебя ни капли не смущает тот факт, что я… что мы с тобой… - последнюю фразу я произнёс еле слышным шепотом. Слова застряли у меня в горле. На моё плечо почти нежно опустилась тяжелая рука. Шурф пристально посмотрел мне в глаза. Я вдруг обнаружил в его взгляде новую глубину, обещавшую ответы на все тайны вселенной, которая так заворожила меня недавно под перламутровым небом. Недавно для меня. Целую жизнь назад для Шурфа. В груди снова защемило. Но на этот раз не от боли, а от нахлынувшей нежности и окончательного осознания, что та восхитительная женщина и мой лучший друг – один и тот же человек. И он жив, сидит рядом со мной. - Макс, - очень серьёзно сказал этот потрясающий парень, - ты же не думаешь, что я испытываю сожаление, или того хуже, отвращение от воспоминаний о близости с самым важным человеком в своей жизни? Я потрясённо мотнул головой. О какой жизни он говорил? Той, где он был невероятным изящным существом, чья холодная кровь давала жизнь целому Миру? Или той, где он Великий Магистр Благостного и Единственного Ордена Семилистника, мой незаменимый лучший друг? Есть ли для него разница? А главное - есть ли разница для меня? Мне срочно требовалось проделать пару сотен успокаивающих вдохов-выдохов, но самоконтроль ушел в отказ, оставив сердце колотиться о рёбра с рвением дикого зверя, запертого в клетке. - Просто у меня такое чувство, будто я… совратил тебя за твоей же спиной, – у меня вырвался нервный смешок, настолько абсурдно прозвучало это высказывание. – И я подумал, не будет ли это… нарушением границ нашей дружбы… Дырку в небе над моей башкой! Если бы я не позволил себе забыть… - Так ты жалеешь, Макс?.. – голос моего друга оставался ровным, но в глазах я успел заметить промелькнувшую печаль. - Нет! Нет… Чёрт! Просто мне ужасно неловко. Никогда не думал, что ты узнаешь меня с ТАКОЙ стороны. Шурф облегченно выдохнул и мягко произнес: - Неужели физическая связь кажется тебе более интимной, чем обмен Тенями? Все мыслимые границы между нами давно стёрты… Так что я вряд ли был бы шокирован, приди тебе в голову мысль действительно меня… хмм… совратить. Улыбка моего друга стала чертовски ехидной. И откровенно намекающей на мою полную несостоятельность в вопросах совращения таких могущественных и разносторонне опытных колдунов, как сэр Шурф Лонли-Локли. Один из огромных камней, под которыми судорожно подёргивалась моё сердце, вдруг дал трещину и рассыпался в пыль. От нахлынувшей легкости на душе я заржал в голос и уткнулся лбом в подставленное плечо. - Ты абсолютно прав, дружище! Как всегда, – сообщил я, отсмеявшись. – Между нами связь совершенно других категорий. После такого откровенного разговора мне срочно требовалась ударная доза никотина, так что я полез в карман за сигаретой, закурил и уставился в небо. Наблюдал, как затейливо вьётся дым, спасающийся бегством из моих лёгких. Шурф рядом молча набивал трубку, и этот ритуал показался мне как никогда умиротворяющим и домашним. - Я так и не спросил, каково это – помнить сразу две жизни? - Это… вполне естественно, словно вспомнить давно забытые события. Моя личность не изменилась в корне, но прибавилось воспоминаний, опыта, знаний… в большинстве своём не применимых для нашего Мира, но весьма интересных. При этом, я могу понять, почему мироздание устроено так, чтобы человек забывал прошлые воплощения. Груз прошлых обязательств, сожалений и потерь не давал бы свободно и легко двигаться вперёд в новых обстоятельствах. Но ты сделал всё возможное, чтобы я отпустил свой предыдущий груз со спокойным сердцем… К тому же, у меня есть некоторый опыт в смене личности, и влияние моей прошлой жизни не столь велико, как могло бы быть. Мой друг умолк, задумчиво разглядывая окрестности, словно видел их впервые в жизни. Да, пожалуй, так оно и было - теперь он смотрел на наш Мир немного другими глазами. - Но всё-таки кое-что изменилось? - Например, отношение леди Сотофы, – поведал Шурф совершенно серьёзным тоном. Глаза же его откровенно смеялись. – Она утверждает, что произошедшее повлияло на меня самым благотворным образом, и теперь ей ничто не помешает дать мне несколько уроков. - Тебя официально признали девчонкой, - сочувственно констатировал я, с трудом сдерживая смех. Мы ещё долго сидели на крыше Мохнатого Дома, удобно устроившись среди множества подушек и одеял, привычно доставая еду и напитки из Щели между Мирами. Мягкий закат обнимал нас теплыми лучами, ветер нежно касался щек. Я смотрел на город, в который был влюблён, и чувство умиротворения от этого зрелища постепенно притупляло все остальные. Я только теперь вдруг осознал, что история с Невозможным Проклятием, наконец, завершилась. Не тем счастливым концом, который обычно бывает в радужных сказках для трепетных барышень, но более чем устраивающим меня образом. Шурф был жив. Мне не пришлось потерять его… дважды. И новый привкус безумия при взгляде на него, и новые экземпляры в коллекции шрамов на сердце совершенно стоили того. Даже воспоминания об уничтоженном Мире почти не вызывали у меня содрогания, а подкатывающий к горлу ком – так, мелочи жизни. И не к такому привыкал. Я знал, что теперь мне просто придётся с этим жить. Помнить и нести ответственность за то, что было, будет и может быть сделано моей вершительской волей. Возможно, ещё не раз мои необузданные эмоции приведут к чему-то подобному. Но я не мог, не хотел отказываться от возможности эти эмоции испытывать. И радость, и нежность, и грусть, и даже ярость. Приходилось идти на этот риск – и дальше оставаться человеком. Потому что я хотел быть рядом с людьми, которые мне дороги. Уж простите, ребята.