Ночной трамвай

Где-то рядом прогрохотал трамвай. Лу недовольно пнул жестяную банку. Та покатилась по асфальту, свалилась с тротуара на дорогу. — Да ну и ладно, — проворчал Лу, не поднимая головы. — Да ну и ладно. Он пнул подвернувшийся под кеды фантик от какой-то шоколадки. Пестрая бумажка прилипла к подошве. Лу шаркнул по асфальту. Бумажка не отлипала. Лу шаркнул сильнее, больно стукнувшись ногой о металлические перила. — Да ну и ладно! Лу шаркнул еще сильнее, случайно наступил в лужу. Ноги тут же промокли — кеды он продырявил еще две недели назад, когда лазил по заброшенному дому на окраине. Мать потом устроила выволочку. Она в последнее время вообще постоянно устраивает ему выволочки, как будто ей и сказать нечего. — Ну и ладно! — Лу обернулся к пустырю, крикнул в темноту. Все равно никто не услышит, можно и поорать. — Ну и живи сама, раз я такой плохой! Вот тебе! Трамвай прогрохотал где-то совсем рядом. Лу вытащил из рюкзака пластиковую ай-ди карточку с фото. Кинул ее в лужу. Для верности еще и наступил на нее, втоптал в грязную, вонючую от сырости листву. Какая разница, ноги все равно уже промокли. Хуже не будет. Тем более, что он уже все решил. Вот прям здесь и сейчас — взял и решил. Что она думала? Что он будет терпеть ее выволочки и недовольство? Он-то в чем виноват, что у нее на работе проблемы? — И не жди меня, ясно?! — Лу снова закричал в темноту пустыря. — Лучше бы меня не было вообще! Вот и не будет! И живи одна! — И долго ты орать будешь? Лу аж подпрыгнул на месте. Из незастегнутого рюкзака выпал небольшой блокнот, плюхнулся под самые колеса трамвая. В лужу. Когда орешь в темноту на почти-пустыре, не очень-то ждешь, что с тобой кто-то заговорит. Ну, не женщина, так уж точно. Да еще и молодая, сидящая за рулем трамвая — или что там у него вместо руля? Лу попятился, уперся задницей в металлические перила, прижал рюкзак к груди. Ладно, это он просто разорался и не услышал, как подъехал трамвай. И как двери открыл тоже. Бывает. И на дорогу он не смотрел, может, там под лужей и прелой листвой и правда есть рельсы. Это в его, Лу, районе, трамваи перестали ходить пять лет назад, а в прошлом году демонтировали последние рельсы. Но мало ли что тут у них, на окраине города, творится. — Садись уже, скоро дождь начнется. Или думаешь, раз ноги промочил, то пусть и все остальное мокнет? Лу посмотрел под ноги. Ну да, джинсы вон на целую ладонь промокли. Наверное, так она и поняла, что кеды тоже набрали воды. Или не так. Может, видела, как он топтался в луже. Может, еще и слышала, что он орал. Лу покраснел, крепче прижал рюкзак к груди. Посмотрел в темноту, куда упал блокнот. Помедлил. Молча кинул рюкзак в лужу и уверенно шагнул в салон трамвая. Двери за ним медленно закрылись. — Сколько за проезд? — Оплата при выходе. Лу пожал плечами. Ну, при выходе, так при выходе. Не его проблемы, если в этом трамвае полно зайцев. Двери-то у них старые, открываются и закрываются медленно, так что выскользнуть из них и скрыться в толпе, или даже и не скрываться, вообще плевое дело. — Не переживайте, я слежу за тем, чтобы никто не ушел без билета. Лу только хмыкнул — конечно, следит она, сидя-то на своем месте. Мать рассказывала, что когда-то раньше в транспорте был специальный человек, который продавал билеты во время движения. Дед таким работал. А потом что-то случилось, затем еще что-то, и доблестное правительство в очередной раз подумало обо всех разом и убрало эту должность. Упразднило, во как это называлось по-умному. Лу, в целом, было плевать. За деда вот только обидно. Впрочем, тот умер до рождения Лу, так что обида была какой-то... ненастоящей. В салоне было темно и тепло. Промокшие и грязные кеды благодарно хлюпнули. Трамвай на удивление плавно и бесшумно двинулся. За окнами поплыла сырая и холодная темнота. Лу немного помялся у водителя и прошел дальше, сел на вторую пару сидений. Сразу за каким-то улыбчивым стариком с бумажным пакетом, из которого торчал надкушенный багет. Лу усмехнулся, устроился на сидении и повернулся к окну. — Что-то ты рано на трамвай сел. Лу вздрогнул, вскинул голову. Старик с пакетом продолжал улыбаться, только голос был скрипучий. И взгляд неприятный — глаза светло-серые, почти прозрачные. А изо рта пахло луком. Лу молча пожал плечами. Спрятал руки в карманы. Старик продолжал. — Думал, мы за кем-то знакомым завернули. А с тобой даже и не поговорить-то. Старик вздохнул, отломил кусочек багета, отправил его в рот. Зубов у него почти не было. — Молодой ты еще, о чем с тобой говорить? Лу фыркнул, отвернулся к окну. Насуплено пробормотал в высоко поднятый воротник куртки. — Да ну и ладно. Ну и не говорите. Не велика потеря. Старик рассмеялся. Смех у него тоже был скрипучий. Как старая дверь. Трамвайная, например. Но не отвернулся. Лу не выдержал. — Не хотите говорить, так чего смотрите? Старик молчал. Отламывал от багета по небольшому кусочку и молчал. За окном плыла темнота. Ни одного фонаря или отсвета от машин. Дождя слышно не было. — А что еще делать, пока едешь? Говорить или по сторонам смотреть. — Вот по сторонам и смотрите. Старик снова засмеялся. Спросил прямо. — С матерью поругался или с отцом? Лу насупился, втянул голову в плечи. Старик вздохнул. — С матерью, значит. Что, покупать что-то отказалась? Лу покачал головой. Старик развел руками. Одной, вообще-то; другой только прижал к себе пакет покрепче. — Тогда не знаю. В мое время из-за такого ругались. И еще когда невеста не нравилась, но тебе до невесты еще рано. — Не нужна мне невеста. И вы с вашими вопросами — тоже. У вас вон, изо рта воняет. Старик захохотал, даже прихрюкнул от смеха. Скрипуче, но беззлобно. — Просто наговорила разного, а ты и не понял, почему именно тебе, да? Про свое что-то жаловалась? Лу дернулся, привстал, чтобы отсесть подальше. Кеды противно хлюпнули. Ногам стало ужасно холодно. Лу сел на место. Шмыгнул носом. — Она наговорила, не подумав, а ты дверью и хлопнул, да в трамвай полез. Эх, молодой ты еще. Обиды-то много, а слов мало. Поровну их быть должно. А то и наоборот, чтобы слов больше — тогда и на обиду места не останется. Лу глянул на него исподлобья. Дернул собачку на молнии до самого верха. Спрятал подбородок за воротником куртки. Старик отломил еще кусочек багета. — Небось ищет тебя сейчас. — Да ну и ладно. И пусть ищет. Не найдет. Старик со вздохом кивнул. — Не найдет. Уедешь на трамвае, никто уже не найдет. Лу пошевелил пальцами в кедах. Мокро и холодно. Снова шмыгнул носом. — Да ну и ладно! Ну и ладно, ясно вам? Лу потянулся к плечу, провел по куртке пальцами. Вздохнул. Опустил голову. — Надо было рюкзак оставить. Или блокнот хотя бы. — Жалко брошенное? Лу кивнул. Старик покачал головой. — Ей, может, тоже жалко. Только тебе вещей, а ей — слов. Жаль, что они — не блокнот и не рюкзак. Их уже не вернешь. — Да ну и ладно. Старик фыркнул, зашуршал пакетом. Запахло мятными леденцами. Лу улыбнулся. — Да я потерплю. — Да мне не сложно, — в тон ему ответил старик. — Но булочки люблю с луком. Вот решил, перед поездкой надо все сделать так, чтобы потом возвращаться незачем было. Чтобы жалко не было. Лу сжал ладони коленями. Помолчал недолго. — Ничего ей не жалко. — Она сказала? — Я сказал. Старик снова рассмеялся. — А лучше бы подумал. Или спросил. Снова зашуршал пакет. Лу поднял голову. Старик сидел к нему спиной, улыбался чему-то и смотрел в окно. Лу молча лег на сидение, спрятал ладони в рукава. Закрыл глаза. Теплее не становилось. Старик что-то тихо бормотал. Поскрипывал в тишине трамвайного салона. Лу со вздохом выпрямился. За окном начинало светать. Или просто ветер разогнал тучи. Домов все еще не было видно. Лу спрятал руки в карманы. Встал. Бочком подошел к водителю. — Скоро приедем? Трамвай остановился. — Когда захочешь, тогда и приедем. — Сколько за проезд? Лу выгреб из кармана горсть монет, посмотрел на водителя. Девушка молча кивнула на билетный аппарат. Лу нахмурился. — Так сколько за проезд? Девушка пожала плечами. — Крути ручку, там и узнаешь. Лу нахмурился сильнее. Поджал губы. Старик за его спиной скрипуче рассмеялся. — Цена за проезд всегда одна, мальчик. Крути ручку и узнаешь. — Да ну и ладно. Лу сунул монеты обратно в карман. Дернул ручку на билетном автомате. Ничего. Лу дернул ручку сильнее — изо всех сил. Даже притопнул, от чего кеды снова хлюпнули. — Это что, меч Артура? Девушка рассмеялась. — Лучше. Это лакмус. Кто и правда готов платить, тот ее повернет. А кто нет, — девушка развела руками. — Тот, как ты, ничего не сможет сделать. — Да ну и ладно! Ничего это не лакмус! Он не так работает! Лу замахал руками, топнул еще раз. Снова потянулся в карман за монетами. Дернул за тонкую подкладку, отчего металлические кругляши раскатились по всему полу. Девушка улыбнулась, скрестила руки на груди. Дверь открылась. Плавно и бесшумно. Лу фыркнул, ткнул пальцев в сторону старика. — Да ну и ладно! Он все равно ее не повернет. Он даже стоять ровно не может, шатается! Лу сбежал по ступенькам, вынырнул из тепла и света в сырую темноту. Замер на месте. Вот его рюкзак. До сих пор валяется в луже, даже промокнуть толком не успел. А ведь катались они целую ночь. Лу обернулся. Старик положил ладонь на ручку билетного автомата. Улыбнулся водителю, потом — улыбнулся уже Лу. — Рано ты на трамвай сел, мальчик. Пойдешь домой, купи хлеба. Мириться приходят не с пустыми руками. Я-то знаю. Вот, жене купил. Старик вздохнул. Крепче прижал бумажный пакет к груди. И повернул ручку. Лу аж подпрыгнул. — Доброго пути. — И вашему трамваю доброго. Старик снова вздохнул, улыбнулся. Начал спускаться по ступеням. Лу отступил на пару шагов, чтобы не мешаться на пути. Вот только старик исчез. Раз — и растворился в темноте, как будто надел плащ-невидимку. Лу попятился назад, уперся задницей в металлические перила. Сунул руки в карманы и тут же заорал, нашарив в нем монеты. — В моем трамвае остается только то, что ты хочешь оставить. — Девушка пожала плечами. — Лишнего я не беру, да и чужое мне не надо. — Да ну... Девушка рассмеялась. — Я же сам их там все выкинул! — Не все можно вот так просто выкинуть. Особенно то, что выкидывать не хочешь. — Да ну и ладно, — растерянно пробормотал Лу. Быстро ощупал голову. — Это я просто поскользнулся и упал. Мало ли, что там мерещится. Ничего не было. — Было или не было. Какая разница? — Девушка снова пожала плечами. Улыбнулась. — Главное, билет не забудь. Лу нахмурился. Несколько раз моргнул. Вынул из кармана руку: на ладони лежал небольшой билет. Почти как настоящий — он помнил, какие они были. Только без стоимости. И вместо букв на нем был рисунок желтого трамвая. — Может, еще увидимся. Если захочешь покататься. Девушка еще раз улыбнулась. Трамвайная дверь закрылась, плавно и бесшумно. Свет в салоне погас. Лу смотрел на лежавший на ладони билет и не моргал. Уезжал трамвай бесшумно. Как будто его и не было. Вот Лу стоял в его тени, а вот оказался на свету тусклого фонаря через дорогу. Лу открыл рот, но заорать не получилось. Он бросил билет в лужу, схватил выброшенный давно — или недавно — почти сухой рюкзак. Нашарил в луже пластиковую ай-ди карточку с фото. Подобрал с дороги промокший блокнот. Трамвайных рельсов на дороге не было. Она вообще была удивительно гладкая, как будто не окраина города. Лу понесся домой. Магазины были закрыты. На ближайшей автобусной остановке работал киоск с хот-догами. Лу сунул руку в карман, выгреб все монеты. Молча кивнул, когда продавец спросил, один ему или на все. На ладони среди металлических кругляшей лежал выброшенный билет с нарисованным на нем трамваем.