Хозяин морей

Огромный город, пышущий богатством, был расположен на самом берегу океана, от которого его отделяла только длинная извивающаяся стена. Старики говорят, что её построил ещё дед правящего нынче короля, но кто им верит — люди так привыкли к ней, что уже не помнили о былых временах. За стену выходили только торговые корабли. Моряки рассказывали много историй: о гигантском осьминоге, который сторожил древнее богатство, о подводном городе, чьи шпили можно разглядеть над водой. Но чаще всего они говорили о русалках — прекрасном народе из глубин, своим пением уводящим корабли на гибель. Редко кто мог увидеть хвост русалки, но все искренне верили в их существование. Почему — никто не мог объяснить. Но это не значит, что русалок не существует. Ведь именно сейчас одна из них с интересом наблюдала за тем, как корабли безуспешно сражаются с природой. На тёплом камне было очень удобно сидеть, а россыпь кристаллов в её руках так и норовила упасть в воду. Русалочка подбросила их в воздух и чуть подула. Ветер тут же усилился, и последний корабль, всё ещё боровшийся с судьбой, наскочил на жёсткие волны и с громким треском погрузился в глубины океана. Русалка убрала кристаллы в небольшой мешочек и в последний раз посмотрела на успокаивающиеся волны с обломками кораблей в небольших водоворотах. Золотое пятно привлекло её внимание — будто кто-то отчаянно пытался удержаться на плаву, прикладывая все усилия и теряя последние силы. Её сердце отчего-то затрепетало, и она подплыла ближе. Молодой человек в белой рубашке цеплялся пальцами за кусок дерева, изредка поднимая голову над водой, чтобы глотнуть воздуха, и тут же исчезал из виду. Не думая ни минуты, русалка подняла его голову над водой и вгляделась. Тонкие, но вместе с тем мужественные черты лица не отличались чем-то особенным, но чем дольше она на него смотрела, тем больше ей хотелось не отпускать его на верную смерть, а оставить в живых, оставить его рядом с собой. Он крепко схватил её за руки и закашлялся, судорожно втягивая в себя воздух. Русалка обхватила его за талию и потянула за собой — в противоположную от берега сторону. Буря давно успокоилась, оставив в воздухе приятное ощущение свободы. На небольшом острове, который даже не замечали на картах — такой он был маленький — русалка медленно расчёсывала волосы, любуясь на последние лучи заходящего солнца. Юноша, лежащий в небольшой хижине, заснул сразу, как только оказался на суше, и она решила дождаться его пробуждения и пообщаться так, как это принято у людей — языком, а не рябью на воде и лёгкими движениями хвоста. Ждать оставалось совсем недолго — он уже дышал не так глубоко, как раньше, да и движения рук приобрели более хаотичный характер. Вскоре после того, как на горизонте появилась первая звезда, из хижины послышались лёгкие шаги, и на пороге появился молодой человек. Бесспорно, красивый, но изрядно потрёпанный сначала бурей, а потом и не слишком аккуратным плаванием. Впрочем, и она приложила к этому руку. — Привет... — он не мог отвести взгляд от её хвоста, — Я Энакин. Русалка усмехнулась и взмахнула хвостом, удивляя его ещё раз — большой серебристый рыбий хвост превратился в две изящные и вполне себе человеческие ноги. Энакин приоткрыл рот и глубоко вздохнул при виде магии. Но возможно, что намного больше его удивило отсутствие одежды на девушке, за исключением россыпи чешуек на груди. Русалка вдоволь насладилась произведённым впечатлением, и повернулась к нему. — Тот, который сын короля Мартина? Он смог только кивнуть. Она подошла ближе и нежно провела пальцами по его щеке, по золотым локонам, спускающимся ниже ушей. — Я Асока, — она вежливо кивнула, как и предписывали правила этикета. — Ты русалка? — Энакин наконец выбрал, с чего начать, — Вы всё-таки существуете? — А как же иначе? Существуем, существовали и будем существовать, — она саркастично усмехнулась, не отрывая пальцев от его кожи. — Но почему вас никто не видел? Я думал, это только легенды, — Энакин вопросительно посмотрел на неё, явно ожидая ответа. Асока помедлила. Никто не знал, как отреагирует на правду этот недоубитый принц. — Из-за постройки стены между городом и океаном русалки оказались отрезаны от земли и её плодов. Многие ушли сразу, кто-то позже — надеялись, что с другой стороны найдётся плодородная суша, где не будет людей. Сейчас осталась только я. — Я слышал, что раньше корабли почти не погибали в море, но теперь возвращается едва ли половина. — Вы изгнали мой народ из тех мест, где мы жили много лет. Вы хотели захватить землю — вы её получили, но океан я вам не отдам — он только мой, — Асока сжала пальцы на его плече, Энакин поморщился от боли. — Но почему ты спасла меня? Асока грустно улыбнулась, но в её глазах скользила не только печаль об изгнанном народе, но и нежность, не свойственная её истории. Что-то ещё она хотела скрыть глубоко в своей душе. Но почему, почему же в глубине её душе зародилось это прекрасное чувство, в которое она так не хотела верить? Почему холодная русалка — дитя солёных вод и непроглядной тьмы — полюбила человека? Русалки когда-то очень давно, никак не меньше ста лет назад, считали любовь чем-то сродни магии. Она зарождается, не спросив разрешения, и расцветает словно полевой цветок. Сначала он растёт одиноко у дороги или в поле, наполненном его братьями и сёстрами, но позже появляется тот, кому оказывается нужен именно этот бутон — простой и неказистый или гордый и сверкающий. Русалки не привыкли себя сдерживать, о чём бы ни шла речь, и сейчас Асока решительно не думала ни о спасательной операции, которую точно вышлют на поиски принца, ни о моральном облике, таком важном в людском облике. — Твои волосы похожи на золотые цветы, — и тут же, легко приподнявшись на пальцах ног, прижалась к его губам своими. Нежно, легко, словно морской ветерок, ласкающий кожу невысоко над поверхностью воды. И тут же толкнула его вперёд — в глубину хижины, на кровать — а ветерок в один миг превратился в морской шторм, сносящий всё на своём пути. Уже под утро, когда горизонт окрасился нежно-розовой дымкой, а над водой исчезли последние отблески далёких звёзд, перестали разноситься на далёкое расстояние их голоса. Закончились разговоры, закончилась своим естественным способом их любовь, и только шум прибоя остался неизменным — волны не испытывали привязанностей, не чувствовали любви и ненависти. Волны просто перекатывались, увлекаемые друг другом, и с тихим шорохом разбивались о прибрежные камни. Принц проснулся первым — в городе он привык вставать утром, а ложиться вечером, ближе к ночи, и сейчас бессознательно не изменил своим привычкам. Где-то вдалеке — на севере, как указывал его компас — сейчас просыпались другие люди, они пили чай, обсуждали приметы и сновидения, готовясь к новому дню. Русалок не слишком интересовало, чем живут люди на земле — чаще они сообщали о себе уничтоженными кораблями и редкими выжившими, без умолку твердившими о полурыбах-полулюдях. Или только об одной — других русалок здесь давно не было. Или нет. Перед ним на мгновение показался большой рыбий хвост — больший, чем у Асоки — и тут же исчез в глубине. Энакин удивлённо протёр глаза, но другой русалки уже не было. Только деревянные обломки изредка виднелись на воде — всё осталось от прекрасных кораблей. С лёгким, почти неслышным шорохом к нему подошла Асока. Несмотря на холодный ветер она так и не надела на себя что-то более тёплое — только прикрыла бёдра сверкающей чешуйчатой юбкой, чтобы не смущать принца слишком личным видом. — Тут есть ещё русалки? — Не знаю. Может, приплывают, чтобы вспомнить старые времена, но мне они об этом точно не сообщают, — она немного помолчала, вглядываясь в горизонт, — Как назывался твой корабль? — «Maître des mers» — теперь хозяин морей лежит на дне вместе со своей командой. И только я здесь. — У русалок хозяином, или хозяйкой, морей может называться только тот, кто подчинит себе все семь океанов. Не думала, что люди стремятся к власти ещё и над морем. — Ты бы хотела этого? Она помедлила, но всё же кивнула. — Возможно. На небе уже вовсю сияло солнце, ничуть не скрываемое редкими облаками. Как и всегда, после шторма наступило затишье, предрекающее по мнению людей скорую бурю — они никогда не верили в благие знамения. Русалка поняла, куда смотрит принц — туда, где сейчас была его семья, родные и друзья, а ещё, что было для него намного важнее — народ, который верил ему, своему будущему королю. Когда-то давно, когда русалки ещё возвращались сюда, чтобы отпраздновать очередное летнее солнцестояние, она играла с подругами в мяч, собирала на дне морские цветы и красивые ракушки. Тогда рядом с ней была мама — пусть и строгая, но любящая. Асока хорошо помнила свою маму — статную русалку с большим серебристым хвостом, сверкающим на солнце, который прикрывало длинное платье. На её голове всегда виднелась россыпь прекрасных жемчужин, и маленькая Асока мечтала, что когда будет взрослая — такая же большая, как мама, тоже будет носить в своих волосах такие же красивые украшения. Она будет как мама. Наверное, ей всё же хотелось вернуть свой народ. Или вернуться к ним. — Ты хочешь домой? — Асока легко тронула его за плечо. Он еле заметно кивнул. — Да. Ты можешь пойти со мной, — он подхватил её на руки, — без хвоста никто не отличит тебя от человека. Он долго ещё рассказывал о мире людей, о их жизни, и даже о своей не слишком большой семье. Принц мог бы ещё долго говорить и обнимать её, но русалка выскользнула из его рук. Серебристый хвост поблёскивал на солнце, плавники плавно двигались на волнах. Асока потянула его за собой, на глубину. — Я русалка, пусть и похожа на человека. Русалка плыла не слишком быстро, чтобы принц не захлебнулся в волнах, но его руки постепенно начали слабеть от холодной воды, от постоянного течения, даже от напряжения, с которым он цеплялся за неё, страшась оказаться наедине с глубиной и её опасностями. Но вскоре город на горизонте начал увеличиваться, постепенно приобретая всё более чёткие очертания. Вот и тёмно-серая стена, запершая то ли людей на суше, то ли русалок в океане. Огромные ворота открывали только перед выходом кораблей в открытое море по сигналу с королевской башни, и в тех редких случаях, когда они возвращались домой. Асока нашла небольшой выступ и помогла принцу забраться на него. Он медлил и будто бы не хотел возвращаться в город. — Ты вернёшься когда-нибудь? — Только вместе с моим народом, — Асока погрузилась в воду и отплыла в сторону. Энакин внимательно посмотрел на неё. — Стена? Она кивнула. — Да. Уберёшь стену — в море вернутся русалки, и я вместе с ними, — русалка внимательно пригляделась к принцу, но он, казалось, в чём-то сомневался, — Просто отмени этот чёртов закон. Русалки не собираются захватывать вашу землю. Энакин молчал, да и что он мог ответить на подобную просьбу? Стену построил не он и не его отец, а ещё дед его деда по каким-то своим причинам, которые уже давно скрылись в тумане прошлого. Не ему и сносить её. Но что-то другое сейчас творилось в голове принца — он с улыбкой кивнул и бросился в сторону ворот. Долго ещё русалка качалась на волнах и ждала известий о решении принца. Ей слишком сильно хотелось верить в то, что он сможет повлиять на строгих советников и, самое главное, отца. Но город бурлил своей обычной жизнью, и ничто не говорило о необычных вещах, которые должны были сейчас происходить — принц, признанный погибшим, вернулся домой живым и невредимым, хотя все корабли сгинули в морской пучине вдалеке от берега. Но ничто не происходило, и русалке в конце концов надоело ждать — взмахнув своим серебристым хвостом, она уплыла навстречу исчезающему за горизонтом солнцу. Через несколько дней наконец произошло то необычное, чего так ждала русалка — корабль вышел в море, но не уплыл к другим берегам, а остался неподалёку от города. Русалка видела его издалека, наблюдая за странными людьми со своего излюбленного места — тёплых камней на мели почти посреди моря. Но не знала она, отчего так бледен принц и почему король без конца что-то говорит ему. Матросы упорно изучали окрестности, и вскоре корабль направился к русалке. Она была далеко не глупа и вовремя заметила их манёвр, но плавник по несчастливой случайности застрял глубоко в расщелине, и ей никак не удавалось освободиться. А торопливость никак не добавляла аккуратности её действиям. Принц схватил отца за руку и резко потянул к себе. — Отец, прошу тебя, не трогай её! Король нахмурился, но не отменил своего приказа, а потому корабль так и наступал на камни, чуть выступающие из воды, и русалку, уже прекратившую попытки вырваться. Она лишь сжала кулаки и зло смотрела на громаду корабля. Небеса же в то время неумолимо темнели, а ветер становился всё более жёстким и холодным. Принц бросился на нос корабля и, повернувшись к отцу, сказал: — Тогда убей и меня, — а после шагнул в пустоту. Король побледнел и, прижав сжатый кулак к груди, сдавленно закричал. — Остановить корабль! Немедленно! — его слова прозвучали за мгновение до грохота катастрофы. Корабль наскочил на скалу, скрытую под водой, разломав свой остов и опасно накренившись. Выхода не было — людям пришлось вернуться к себе, так и не узнав, что стало с их принцем. Ветер постепенно успокоился, выглянуло солнце, и король смог увидеть на сверкающей водной глади две головы. Последний раз посмотрев на отца, принц кивнул ему и ушёл под воду. Вскоре после этого король тяжело заболел — холодный воздух сделал своё дело, хотя придворный лекарь неофициально считал причиной болезни побег принца. Но об этом было запрещено говорить, как и упоминать его имя — теперь за это король мог легко отправить на плаху. В замке стало меньше песен, шума и смеха, а торговые корабли почти перестали выходить в море, хоть с тех пор не погиб ни один из них. Трижды принц приплывал к воротам города, желая поговорить с отцом. И каждый раз король отказывал ему. Стражники уже привыкли видеть своего принца с рыбьим хвостом и в лёгком блестящем мундире, отдалённо напоминающем его человеческую одежду. Однажды принц решился спросить стражу о делах в городе, и очень расстроился, узнав о всеобщем унынии и запрете на собственное имя. Вскоре после третьей годовщины побега король вновь ослаб, и в этот раз окончательно. Перед смертью он пытался что-то сказать, передать право на трон не родному сыну, но советники, решившие сохранить мир любой ценой, сохранили это в тайне о всех. Незадолго до похорон принц приплыл ещё раз. Теперь он удивил стражу удивительным исчезновением хвоста, представ перед ними таким же, каким и был, и те не смогли запретить своему принцу пройти в город. А через пару часов люди впервые за свою жизнь увидели море — стена пала, и молодой король первым вышел на берег, усеянный обломками серого камня. На небе ярко светило солнце, и тёплый солёный ветер сообщал о благосклонности русалок в этот день. Постепенно из моря поднялся русалочий народ, с опаской глядя на людей. Но фрукты, принесённые горожанами по приказу короля, и необычные морские растения — дары русалок — растопили лёд и положили начало новой дружбе двух народов. И первой из моря вышла девушка с россыпью жемчужин на белых волосах — прекрасной диадемой королевы русалок. Зря говорят, что русалки увлекают мужчин на дно морское на верную смерть. Да, русалки не привыкли себя сдерживать, но лишь тогда, когда речь заходит об истинной любви. А её не так-то легко найти в этом мире — а значит моральные нормы русалок не слишком отличаются от человеческих. Не нам спорить с нашими родителями — они нас вырастили и воспитали — когда-нибудь, несмотря на все споры и крики, мы станем такими же, как они. В наших силах только направить их, а значит и самих себя, навстречу друг другу. Вместе — как молодость и мудрость — мы сможем добиться большего. Ведь принц станет королём, как бы он ни мечтал о путешествиях, а принцесса — королевой. Нельзя изменить судьбу, но можно изменить свою душу.