Неизбежное

Заново бегу по коридору, которому нет конца. Слышу голоса брата и матери, что повторяют мое имя. Это сигнал, что здесь я нахожусь слишком долго. Бегу, что есть мочи, уворачиваюсь от страшных людей, что пытаются меня схватить. Эти люди не похожи на живых, это просто страшные фарфоровые куклы, что хотят вернуться. Продолжаю бежать и слышу, как отрывается один из светильников. Пролетает над головами этих кукол, они исчезают вокруг меня, но появляются за спиной. Слышатся кряхтения и шепот, они приближаются. Пожалуйста, Лиён, только не оглядывайся назад, не оглядывайся... Впереди вижу белую дверь, осталось совсем немного. Бегу рядом с кучей коробок, пытаясь не задеть ни одну из них. Нельзя шуметь, нельзя. Вот, последние несколько шагов и я выберусь. Дёргаю за ручку двери и тяну на себя. Вот и все, я выбралась, но кто-то произносит мое имя. Этот голос выбивается из всего того шума, этот голос живой и... знакомый? — Лиён... Вдруг подрываюсь с кровати и начинаю задыхаться. Рядом Феликс и мама. Они смотрят на меня с беспокойством, что-то тихо шепчут, а в моих ушах шум. На прикроватном столике включен ночник, рядом с ним стакан воды, снотворное, успокоительные и телефон, стоящий на зарядке. Таблетки не помогают, я всё ещё странствую по этим местам: чаще всего меня "выбрасывает" на крышу многоэтажки, реже куда-то в подвал, но и оттуда любые пути ведут к бесконечному коридору. В нем есть только одна дверь и множество комнат, и ответвлений, переплетающихся между собой. Напоминает какой-то огромный особняк, в котором есть только одна дверь. Она всегда очень далеко от меня и в разных местах. Шум начинает пропадать и могу расслышать, как брат и мама задают неимоверную кучу вопросов. Дыхание нормализовалось, паника исчезла, я в порядке, осталось только в этом же уверить родных. — Я так понимаю, что врачу мы рано заплатили? — Тихо своим басовым тоном спрашивает Феликс после того, как мама ушла обратно спать. Она ещё не привыкла к моим снам. — Хах, возможно. — Отвечаю я и поворачиваю голову вправо. Смотрю на стену, увешанную фотографиями. Большинство из них с отцом, что уехал в Австралию из-за работы и оставил нас с мамой или с друзьями. — Это же не так долго длится, да? — Ну да, всего лишь благодаря четырем врачам и куче препаратов ты не продолжила нормально спать, не вскрикивая из-за кошмаров. Почти каждую ночь на протяжении двух недель меня водят по разным врачам, психологам, они ищут причины, почему я так часто проваливаюсь и блуждаю. Кто-то говорит, что проблема из-за смены обстановки, кто-то из-за нестабильности в семье, кто-то из-за неправильного окружения, что влияет на мою психику... Но все они не могут объяснить, почему я попадаю в «это место». Были предположения, что это все играется моя фантазия, заставляя меня же чуть ли не умирать со страха во сне. Каждый из врачей прописывал какие-то успокоительные средства и снотворные. Отличия между препаратами были только в цене. Те же компоненты, те же способы применения и те же нулевые эффекты. Когда навязчивый будильник мамы начал трезвонить так, что услышала бы и пожилая аджума Ко, я почувствовала что-то теплое со спины. Догадаться было легко, что это Феликс, он частенько оставался со мной после ночных пробуждений, с ним я засыпала и не "проваливалась". С братом я в безопасности. Его правая рука была закинута мне на талию и прижимала мое тело к нему, Ли носом уткнулся мне в макушку. Тихое и спокойное дыхание брата внушало чувство безопасности, что не существует проблем, если я в его объятиях. Весь день я с братом проводила дома, занимаясь различной ерундой. Феликс от меня не отставал и тоже сходил с ума, как мог. Строительство халабуды из стульев и покрывал с подушками, приготовление блинчиков, добрая половина которых сгорела, заполнение личного дневника с единорогом на обложке, в котором хранились самые глупые заметки в моей жизни, сопровождались вечными взаимными подкалываниями и шутками. Феликс следил, чтобы я принимала препараты, хоть и знал, что нет никакого смысла от них, но ведь мама так сказала. Мать и отец развелись, когда Феликсу было семь, а мне только шесть. Клише? Возможно. Развод сказывается на психике ребенка плачевно. Брат и я по решению суда, которого мы даже не помним, остались жить с отцом. Возможно, эти проблемы со сном являются побочными эффектами после развода, которые выявились только сейчас? Ответ остаётся неизвестным. Мы можем только гадать. Но я и по сей день помню все те слезы, что мы с братом пролили ночью, когда мама собирала вещи для переезда. Возможно, развод и стал отправной точкой к этим «путешествиям», никто не может точно сказать. Но отец после развода не стал закрываться в себе, а забрал нас с братом в Сидней, где мы нашли новых друзей. Большое количество людей общалось с нами из-за того, что мы были неместными, поэтому многие просто расспрашивали нас о чем только можно, мы были детьми и могли сказать все, что знали. Но единственный общий друг, который мог примчаться через полгорода, если было кому-то плохо, Бан Чан, или Крис, общался с нами очень тесно с первых недель после нашего переезда. Чан был старше брата на три года, но это не мешало нам общаться. Крис стал нашим старшим братом, хоть и у самого тогда был родной младший брат. Но нам пришлось покинуть Сидней полгода назад. Мы переехали в Сеул, где, по словам отца, были большие возможности, тем более и мама была рядом. Но и она была не в самом лучшем состоянии: да, она нашла в себе силы и справилась с последствиями развода, но все эти годы она провела в погоне за карьерой, не уделяя много времени личной жизни и себе самой. Переезжая на другой материк, мы пообещали с Чаном не терять контакт: звонить или писать каждый день друг другу. Но вот уже около двух недель, возможно чуть меньше, парень не выходил на связь. Сколько бы мы не писали с братом, не звонили — никто не брал трубку, не отвечал. Это не могло не напрягать, но мы уже выросли, у каждого ведь есть свои проблемы. На улице уже вечер, мама должна придти через минут двадцать, а я сбрасываю очередной звонок Чану. Хоть какая-то надежда есть, что парень возьмёт трубку после долгих и мучительных гудков. Что я смогу услышать его мягкий голос, утверждающий, что он в порядке. Смотрю в окно, из которого открывается вид на ночной Сеул, и задумываюсь. Мучает вопрос, почему же он не отвечает? Может быть, просто показывает, что я очень навязчивая. Не хочет из-за этого общаться. Ведь если подсчитать, то я позвонила ему раз шестьдесят за две последние недели. Вдруг позади меня слышится шарканье ног Феликса, входящего на кухню. Он чем-то расстроен или мне только кажется? — Хэй, Лиён, что ты делаешь? — смотря на мое отражение в окне, спрашивает брат. Он всё-таки выглядит подавленным, мне не показалось. — Ничего... — Тихо отвечаю, вглядываясь в отражение Феликса, и резко разворачиваюсь лицом к брату. — Что-то случилось, Фел? — Эм... — Он мнется, пытается что-то придумать и скрыть. — Не обращай внимания, мне просто Сынмин по поводу конспектов звонил... — Но ты расстроен не из-за конспектов, не так ли? В ответ тишина. Обстановка накаливается, в воздухе витает напряжение. Нежность и лёгкость, что буквально переполняли квартиру днём, вышли в открытое окно, крикнув на последок: «Прощай». — С чего ты взяла? — Спрашивает брат, мотая головой из стороны в сторону. Смотрю в его карие глаза, видя страх. Страх чего? — Ладно, сделаю вид, что я тебе поверила, — говорю я и разворачиваюсь к выходу. — Я пойду в комнату, голова разболелась. Ложусь на кровать и смотрю в потолок. Взгляд бегает из одной стороны в другую. Я переживаю, много мыслей в моей голове, что не могут улечься. Закрываю глаза и шумно выдыхаю. Лиён, пожалуйста, только не засыпай, не засыпай. Минута, две... И вот снова. Я нахожусь на крыше, рядом карусель и множество светильников. Никого кроме меня нет, так всегда. Они появляются только в комнатах. Оглядываюсь по сторонам и решаю спуститься вниз. Что же мне сегодня предоставила судьба? Через что мне сейчас пройти? Спускаюсь по неимоверно длинной лестнице и прохожу в комнату со странными красными тканями, что похожи на гамаки. Они мешают пройти, приходится протискиваться, поднимая полотно одно за другим. Вижу проход в другую комнату... Захожу в неё и вижу что-то похожее на восьмиугольник, обтянутый сеткой. Внутри него кто-то сидит и плачет. Подхожу к ограждению и пытаюсь рассмотреть того, кто плачет. Он не похож на фарфоровую куклу... — Хэй, что ты здесь делаешь? — спрашиваю я тихо, нас могут услышать, а мне этого не надо. Плач только усиливается, становится похожим на истерику. По ту сторону от меня сидит парень, чуть моложе меня, кажется. Но тут вдруг я слышу, как кто-то шепчет мое имя. Голос сильно знакомый, до боли. Не хочу бросать парня, но что-то мне подсказывает, что я должна идти. Поддаюсь и бегу на голос. И вот я уже в коридоре, заполненном куклами. Они не бросаются ещё, поэтому я должна быть тихой. Слышу ещё раз свой голос и иду на него. Пытаюсь идти бесшумно, не создавать лишний шум. Чем дальше иду, то отчётливее и громче слышу голос. Ещё немного, я совсем рядом. Вот, вдалеке уже виднеется силуэт кого-то. Приглядываюсь и вижу широкоплечего парня, что держит в руке какую-то рацию и повторяет мое имя. Это Чан. Останавливаюсь сразу же, чуть ли не роняя вазу со стола, стоящего рядом. Что же ты здесь делаешь? Вдруг чувствую, что в моей руке что-то появляется. Опускаю глаза и вижу, что в ней появляется вторая рация. Смотрю на Криса с удивлением, на что он легко улыбается и идёт мне навстречу. Глаза начинает неприятно щипать, а в горле стоит ком. Неужели я его реально вижу. — Чан... как ты?.. — Пытаюсь выдавить из себя хоть что-то, когда парень подходит на расстоянии вытянутой руки. — Лиён, как же я долго ждал тебя, — чуть громче, чем надо, говорит Бан, обнимая меня. Позади раздается шепот, принадлежащий куклам. Они нас слышат... — У меня буквально несколько минут, больше я не смогу. — Что, Крис, почему не сможешь? — меня переполняют различные эмоции. Это ничего хорошего не обещает. — Господи, Т/И, пожалуйста, не перебивай, — Чан смотрит мне в глаза, а потом мне за спину. — Я хочу посмотреть на тебя в последний раз. Хочу поговорить с тобой, чтобы ты понимала. Пожалуйста, прими мои слова все и до единого. — Я киваю, а парень продолжает. — Мне осталось от силы три минуты максимум, потом я уйду. Пожалуйста, прими это как неизбежное. Никогда не зацикливайся на одном, пожалуйста, иди всегда вперёд. — Стоп, что значит "потом я уйду?" — я не понимаю и не хочу понимать. — Это неизбежно, Лиён. Я в здесь уже две недели, я все время ждал тебя, чтобы попрощаться, — на глазах Криса появляются слезы, а я уже плачу. Нет, этого не может быть... — Чуть меньше, чем через минуту ты вернёшься обратно к брату и будешь жить дальше. Будешь жить дальше, не переживая обо мне и не закрываясь в себе. — Чан, ты же можешь уйти со мной... пожалуйста. — Как бы я не хотел, мне уже пора... — по щеке Бана катится слеза, а его губы касаются моего лба. — Просто помни, я всегда и везде буду рядом. Парень отходит от меня и мягко улыбается мне. Чан разворачивается ко не спиной и направляется к двери, похожую на ту, из которой я покидаю это место. Только я хочу закричать и подбежать к другу, но он исчезает. Вдруг сбоку от меня слышится скрип. Это моя дверь. Резко распахиваю глаза, из которых текут слезы, и произношу одними губами: — Чан умер.