Переступая черту

В Москву было решено не возвращаться: на следующий день предстоял разговор с девушкой убитого Решетова, которая работала в ночную смену и вернуться домой должна была только утром. Карпов, честно говоря, слабо себе представлял, что такого ценного она может сообщить, тем более во второй раз, но спорить не стал: в конце концов, за то время, что они работали вместе, он успел убедиться, что Катерина ничего не делает просто так, для галочки или для видимости, и если понадобилось поговорить с этой девицей, значит, так действительно нужно. Относительно приличная гостиница в городке оказалась всего одна, и та была забита до отказа. Портье, мужичонка весьма помятого вида, только развел руками — в городе намечался какой-то местный мелкомасштабный праздник, так что народу понаехало со всей округи. Пришлось брать единственный свободный номер — один на двоих. Услужливый портье, получив от Карпова пару купюр, притащил в номер скрипевшую всеми пружинами раскладушку и раздобыл второй комплект постельного белья. Кафешка при ресторане оказалась уже закрыта, но в буфете удалось разжиться чаем, бутербродами и даже пирожными, так что до утра умереть с голоду точно не грозило. Пока Стас занимался «хозяйственной частью», Катя успела принять душ и устроилась с ногами на проржавевшей скрипучей кровати, вооружившись ручкой и разложив вокруг какие-то сводки, справки и протоколы.       — Работа кипит? — с усмешкой поинтересовался Карпов, присев в хлипкое кресло напротив и устроив на шатком поцарапанном столике поднос с едой. Катя, не сразу оторвавшись от бумаг, рассеянно взглянула на него, потом кивнула.       — Да вот пытаюсь что-то систематизировать, — пробормотала, машинально откинув волосы со лба. — Информации много, но что к делу относится, а что нет… трудно понять, в общем.       — Может, поделишься? — Стас отодвинул на противоположную сторону вторую чашку и тарелку с бутербродами. — Чай пей, остынет.       — Спасибо, — кивнула Катя и, обхватив чашку обеими руками, уселась поудобнее. — Нет, рано пока делать какие-то выводы, не хочу торопиться… Но в целом картина вырисовывается интересная, — добавила задумчиво, делая глоток.       — Любишь ты темнить, — хмыкнул Карпов, вспоминая, как его жутко бесила эта ее привычка, когда еще работали вместе. Более открытой с тех пор Катерина не стала, впрочем, ждать какого-то особого доверия было уж вовсе глупо, учитывая ее привычку не распространяться о своих версиях даже перед друзьями… Катя только пожала плечами и, отставив чашку, вновь зарылась в бумаги, окончательно выпав из реальности. Стас, украдкой наблюдая за ней, едва ли не впервые в жизни ощутил себя сопливым юнцом наедине с первой красавицей школы. Тьфу ты, ересь какая! Ведь давно уже не зеленый пацан с играющими гормонами и не придурочный романтик, а все туда же… Но взгляд упрямо возвращался к точеным запястьям в манжетах форменной рубашки, к излому ключиц в распахнутом воротнике, к тяжелым завиткам пшенично-золотистых волос, отбрасываемых нетерпеливо-досадливым жестом, к изгибу задумчиво закушенных губ… И с каждым взглядом, с каждым ее рассеянно-неосознанным движением, казалось, воздух накалялся все сильнее, густел чем-то тяжелым, удушливым, нестерпимым и в то же время неотвратимо притягивающим. Мысленно, но весьма выразительно матюгнувшись, Карпов резко поднялся, нашарил в кармане куртки сигареты.       — Пойду покурю, — бросил на ходу. Катя только кивнула, не отрываясь от бумаг.

***

Лампочка в коридоре мигнула в тот самый момент, когда Карпов уже подошел к номеру. Раздался характерный треск, скрежет, а затем наступила полная темнота. Где-то под лестницей ругнулся его припозднившийся собеседник, тоже куривший на крыльце, — но Стас, несмотря на кромешную тьму, все же нашарил и толкнул нужную дверь — и тут же уловил сдавленное «черт». Что-то ткнулось в грудь, шелковисто коснулось шеи; дохнуло морозно-острым опьяняющим ароматом — будто ожили заснеженные цветы под пронизывающим январским ветром. И так естественно показалось в этой непроницаемой темноте протянуть руки, придерживая, помогая сохранить равновесие. А потом — медленно-медленно ладонью по тонкой спине, по тяжелым растрепанным волосам, чуть заметно отдающим чем-то тонко-фруктовым, теплым, почти что неосязаемым. Всего лишь на секунду, на долю секунды…       — Станислав Михайлович, может, вы меня отпустите уже? — пробрал обжигающим холодом насмешливый голос.       — Извини, — глухо пробормотал Стас и, разжав руки, для верности отступил на пару шагов. — Пойду узнаю, что там у них с электричеством. Захлопывая за собой хлипкую дверь гостиничного номера, Карпов не знал, кого сейчас проклинает больше: местных электриков, себя или эту высокомерную хладнокровную девицу, наедине с которой ему предстояло провести еще целую ночь.