неопределенность

как-то раз Купер спросил: зачем ты здесь? зачем ты появился в ее жизни? — первый и, наверное, самый главный вопрос, который задают тебе все окружающие вас люди. она, кажется, уже смогла ответить на него в суде, когда ты попросил ее описать свой портрет. вновь. но теперь не только для себя, но и для присяжных. она понимает, почему ты здесь, почему ты возник в тот день в здании ФБР. она узнавала тебя все эти годы и, наконец, поняла, что движет тобой, когда вы находитесь рядом. почему ты защищаешь ее, каждый раз записывая на свой счет еще одно убийство. почему не убираешь охрану возле ее квартиры, даже сейчас, когда ей и дочери ничего не угрожает. почему переживаешь, когда она одна уезжает на дело, никому не сказав. [а после ты отчитываешь ее как какого-нибудь юного агента, пришедшего на службу только пару дней назад] она знает, что значит для тебя. возможно, еще до конца не смирилась с тем фактом, что вы стали зависимы друг от друга, но, по крайней мере, не отрицает этого. глупо. невозможно скрыть эмоции от других, знающих ее и тебя, коллег и близких. вы скучаете, когда по каким-то причинам не видите друг друга по несколько дней. а после перерыва сидите в кабинете и несколько часов беседуете на различные темы. и это не взаимная выгода, как сказал кто-то из агентов, думая, что ты уже покинул офис и не слышишь их перешептывания. дело не только в твоей помощи отделу и получаемой от нее информации, в которой ты нуждаешься. ты любишь ее, а она любит тебя. но сейчас не про нее и ее отчаянные слова о любви к тебе. ты находился у самого порога смерти, потому она соизволила хоть раз признаться тебе в своих чувствах. вы поговорили после? нет. просто обнялись в темноте ночи, и эта тема осталась нетронутой. к чему начинать разговор о своих чувствах, если они не взаимны? кажется, ваша любовь разная. ты любишь женщину, а она… друга семьи. ведь ты семья для нее и дочери. но не стоит рассчитывать на многое. ты до сих пор не понимаешь, когда произошел сбой. привязался к маленькой девочке, которая напоминала тебе о семье, о доме, а полюбил состоявшуюся женщину, чьи интересы теперь для тебя важнее всего на свете. почему она? ведь она обычная девушка, агент ФБР — Элизабет Кин. но это неправда. она особенная. и ты всегда считал ее особенной. она сделала себя сама. преодолела столько преград, чтобы стать тем, кем является сейчас. из ее жизни ушли дорогие ей люди, и это тоже не могло не повлиять на развитие ее личности. дни наполнены болью и страданием, и ты уважаешь ее за то, что она до сих пор держится. конечно, вы оба знаете о таблетках, но хотя бы так. лучше принять тот факт, что она сидит на антидепрессантах, нежели смотреть, как потихоньку она разрушается. ты не всемогущий и однажды ее слезы не остановишь своими объятиями. а сделать из нее себя ты не посмеешь. для тебя была важна ее жизнь, потому что ты изначально видел в ней лишь способ добраться до нужной тебе информации и не представлял, что ваша работа зайдет так далеко. до ревности. ссор. игр с ребенком. не твоим. [забудь уже о той ночи] она каждый раз пытается остановить тебя фразами о ваших только лишь деловых(!) отношениях, но кому врет эта девочка? возможно, ваша одноразовая физическая связь никаким образом на ней и ваших взаимоотношениях не отразилась, но коллегами называть друг друга вы не можете. пока еще малыш Донни подавляет в себе смешок, но скоро рассмеется вам в лицо. обоим. и не потому, что это смешно, а потому, что странно. вы — коллеги? не любовники, конечно, не друзья и не муж с женой, но чувство взаимного влечения в вас присутствует. не любовь. это совершенно иное. кто-то считает странными ваши отношения. из-за разницы в возрасте. из-за ее работы и твоего преступного мира. ваши ссоры некоторых бесят, так как отражаются на работе. недопонимания не нравятся и вам тоже. ведь сложно с ней разговаривать, когда одно предложение вы читаете по-разному. взгляды на жизнь не сходятся. и в общем, вы размышляете не одинаково. казалось бы, противоположности притягиваются, но вы — нет. и тому виной жизнь, которая распорядилась иначе. стоит принять тот факт, что вы не будете парой. здесь столько факторов, не позволяющие стать друг другу близкими людьми. на одном «хочу» далеко не уедешь, и вы оба это знаете. да и хотите ли? ты не позволишь себе быть рядом с ней из-за опасности, которой можешь подвергать ее и малышку. не стоит забывать, у нее есть семья. ты когда-то потерял свою, и не имеешь права своим неосторожным действием поставить в опасность мать или дочь. они итак многое пережили. именно это и не позволило тебе после той ночи назвать ее своей. страх. ты боишься потерять ее, навредить ей, оттолкнуть от себя. ведь тогда официально вы были оба свободны и то, что позволили себе большее, не должно было стать чем-то неправильным. и не стало. вы никогда не обсуждали ваш статус после, так как находились не в той ситуации и не в том положении, чтобы думать об этом. нужно было спасаться от преследования и следить за сохранением жизни. вы оба сошлись на том, что нужно было выпустить пар и отсутствие половой жизни плохо влияет на организм. а затем она вернулась к бывшему, сообщив тебе о беременности. наверное, тогда и ушла та надежда на ваше совместное будущее. она всегда предпочитала других. заменяла тебя, вставала на сторону малознакомых ей людей. но ты прощал ее. или понимал. понимал, что ей сложно, находил оправдания поступкам. думал, что это правильно, хоть и приносит вред тебе. ты всегда ставил ее превыше себя, и однажды она отплатила тебе тем же, закрыв тебя от пули. ты долго злился и приносил дурацкие мандарины в больницу, а после домой. до зимы еще далеко, но она уже наелась этот фрукт на годы вперед. тогда ты не принимал ее защиту, хоть тебе было и приятно, что она не желает твоей смерти. но если бы, как сказал врач, пуля прошла чуть выше, ее бы не было сейчас рядом с тобой. в этот раз могло быть похоронено настоящее тело. и от этой мысли становилось не по себе, тем более, когда ты наблюдал сердцебиение на аппарате. оно не прекращалось, и ты спокойно выдыхал, позволяя себе просто следить за ее восстановлением. ты не сказал спасибо, а она не требовала. в этот раз понимала, что поступила глупо, защищая тебя. конечно, она не могла позволить тебе умереть, но не таким образом. дома все-таки ее ждала дочь. и Агнес единственная, ради кого она до сих пор просыпается по утрам. а она единственная, ради кого ты до сих пор связан с бюро. ты сбился со счету, сколько раз хотел все бросить и уехать в неизвестном направлении. ты так делал, но вновь возвращался. В Бейруте пробыл больше месяца, но, вспомни, сколько дней ты не думал о ней. и виной тому не ее звонки и просьбы помочь с очередным делом. ты мог легко игнорировать входящие вызовы, ссылаясь на свой отдых или отсутствие телефона под рукой. ты не боишься властей, того, что на тебя начнется охота «собственного» отдела. это все не важно для человека, который итак скрывается от бюро уже не первый десяток. ты возвращаешься к ней. из-за ее нестабильного психического здоровья и необходимости заменить дочери няню. да, она есть и не одна, но ей спокойнее, когда с ее малышкой сидишь ты. раньше не могла позволить себе наблюдать за твоими играми с ребенком, из-за наличия ее отца рядом. но теперь все поменялось. и ей нравится то, как вы оба относитесь друг к другу. Агнес любит тебя, а ты полюбил сразу же после ее появления на свет. по-другому быть не могло. она самый важный человек в жизни твоей любимой женщины, а значит, важна и тебе тоже. она же просто полюбила дядю, с которым дружит ее мама. так же, как и Арама. или нет. ты не знаешь, ведь не можешь залезть к ней в голову, а спросить не хватает смелости. она не раз смеялась над тобой, когда Агнес удавалось поставить тебя в неловкое положение. им обеим было весело. а тебе нет. нет ничего смешного в вопросе ребенка о любви к ее матери. да, ты любишь ее, и малышка догадывается об этом, но не понимает, насколько сильно. в силу возраста или из-за вашего не проявления этого чувства, поэтому и спросила. а она помнит, о чем говорила с дочерью накануне и после сказала тебе. но ты не можешь стать тем, кем девочка тебя хотела бы видеть. заменить отца не сможешь и нет желания так поступать. ты не создан для семьи, и это первое. второе — твои сложные отношения с ее мамой. она постоянно обижается без причины, ревнует и бросается громкими словами, а ты с каких-то пор не можешь переносить ее истерики. это не раздражает, но выводит из себя и заставляет поддержать ссору, которую она затеяла. а после думаешь о правильности своих слов. в отличие от нее ты всегда жалел о сказанном, хоть и ни разу не попросил прощения. впрочем, как и она. между вами все-таки есть что-то общее. вы не умеете извиняться. гордыня позволяет, но не считаете это нужным. ведь, кажется, понимаете друг друга с полувзгляда, потому для вас не трудно заметить, что кто-то был не прав и раскаивается в этом. ты не обидчивый, а она быстро отходит. так и живете. с ней сложно, ты знал об этом и раньше. она не любит правила, хоть и выбрала работу, которая требует от нее этого. работа. не ты. ты должен был оставить ее в покое уже после первой слезинки, но не смог. она ревела на твоем плече. заснула на твоих коленях. где-то на подсознательном уровне ты понимал, что это неправильно. но эти мысли быстро сменяются другими. и так каждый раз. ваши отношения сложны. непонятны. не только для общества, но и для вас самих в первую очередь. вам бы стоило хоть раз нормально поговорить, но разговора у вас не получается. не выходит. диалог не строится, а ее истерики уже пугают. наверное, в бюро еще не в курсе об ее злоупотреблении алкоголем и увлечении антидепрессантами, потому до сих пор она числится агентом. но, возможно, Гарольд понял бы, не принял, но попытался войти в ее положении. ей сложно засыпать, просыпаться практически не представляется возможным. ты приезжаешь, ведь видишь в этом свою вину.

«твоя вина только в том, что ты появился в моей жизни. мы оба появились в жизни друг друга, поэтому нам сложно».

права. даже не стал отрицать. ты хочешь быть с ней, знаешь, что это опасно. для нее. только для нее. если бы ты не был преступником с кучей знакомых сумасшедших, то давным-давно заявился к ней на порог. еще тогда, когда маленькая девочка застала тебя и Сэма на кухне за распитием алкоголя, рассказал о себе. но отец лишь отмахнулся, сказав, что ты — сосед. на том и сошлись. а после долгих лет сам «постучался в ее двери». из-за своего любопытства, самоуверенности… из-за любви к ней, перевернул ваши жизни. жалеешь? нет. повторил бы снова? нет. все-таки на данный момент принес больше отрицательного, нежели положительного. не хотел, но вышло так, как вышло. поклялся оберегать, но сам причиняешь боль. неосознанно. ты знаешь, ее четверг заканчивается поездкой в бар. до пятницы она не дотягивает. и так каждую неделю. отвозит ребенка к подруге и просит босса прийти завтра попозже. на утро ты находишь ее в ужасном состоянии и даже не пытаешься читать нотации. ведь тоже когда-то переживал подобное. просто помогаешь добраться до душа, вытаскивая из аптечки последнюю таблетку. они должны были когда-то закончиться. и все это должно прекратиться. когда-нибудь. но, видимо, не сегодня. ведь она покидает душ и, с какой-никакой улыбкой на лице, говорит тебе спасибо. за таблетку, а не за свое эмоциональное состояние. ты стараешься говорить тише и, в общем, пытаешься делать вид, что все в норме. хоть оба понимаете, это не так. переводишь тему на новое дело, рассказываешь о нем и следишь за ней. психиатр списал бы ее привычку запивать таблетки алкоголем на суицид. но ты не психиатр, поэтому просто убеждаешь и ее, и себя в том, что другой жидкости в квартире нет. вы вновь делаете вид, что все хорошо, хоть малыш Донни и заметил ее усталый вид и красное пятно чуть ниже уха. ты тоже подметил его утром, но не осмелился сказать. а ее вид тебя уже давно не смущает. она получает задание от Купера, отправляясь куда-то с Ресслером, так как не особо вникала в речь шефа, потому не поняла, куда они держат путь. а ты уезжаешь с Дэмбе, что-то бросив про важную встречу. встречу с бутылкой дорогого коньяка ты отменить не можешь. ее ночные похождения заканчиваются твоими утренними. и только бог знает, когда все это прекратится.

«мы причиняем боль друг другу, давай не будем хотя бы сейчас делать вид, что это не так».

«дай мне закончить, а потом поговорим».

она закончила. закончили оба. не проронили ни слова тоже оба. ведь, если верить статистике, девушка после получения оргазма не очень-то хочет разговаривать со своим партнером. тебе не кажется, что ты снова оправдываешь ее? ваша постельная жизнь долго не продолжилась и закончилась в одночасье. по ее инициативе. внятно объяснить причину она даже не пыталась, сказала что-то про группу и слухи в офисе. ты был не против, все-таки не стремился затащить ее в постель. и вы вновь сошлись на том, что нужно было выпустить пар.

вся эта история заканчивается в ночь с воскресенья на понедельник, и она даже выбрасывает оставшиеся таблетки, обещая тебе и себе начать новую жизнь. но, кто знает, появишься ли ты в пятницу у неё на пороге с новой пачкой обезболивающего.