3 октября...

Мы слишком похожи. И именно поэтому нам так легко и просто быть рядом. И поэтому мы так счастливы — и несчастны. Понимаем друг друга с полуслова, полувдоха, полувзгляда, полумысли. Хотим оградить друг друга от возможных бед — и рвемся на свободу, тяготясь этой опекой… Я стараюсь молчать об этом. Вообще много о чем молчать, ведь если снаружи кажется, что все хорошо — может так и будет? Стараюсь не жаловаться и не упрекать. Думать о нас «навсегда» только мысленно и никогда вслух. И когда слышу «навсегда» от тебя — пугаюсь безысходности этого слова. Вкручиваю лампочку в подъезде, что бы тебе было светло подниматься по лестнице. И сержусь, когда ты пытаешься заменить мой сахар кусочками на коричневый, потому что он полезнее. Ты следишь, что бы не закончились мои лекарства. Я незаметно пришиваю твои пуговицы, которые собрались оторваться. Постепенно что-то меняется. Ты стараешься не язвить, когда я за рулем. Я стараюсь не руководить с пассажирского места. Оба учимся опускать глаза, когда хочется огрызнуться. Пытаемся не дать друг другу скатиться в «разбились о быт», потерять лицо и человечность. Мы слишком похожи. И я по-прежнему люблю тебя. И что бы иметь возможность когда-нибудь сказать «навсегда» вслух — я отпускаю тебя. Лети. Лети через новые дружбы, службы, привязанности — лети, пусть это будет и нелегко. Лети. Заштопанные красным раны на сердце — останутся при мне. Лети, а я останусь. Расправь плечи, глубоко вздохни, взмахни крыльями — и не оглядывайся. Не оглядывайся! Взлетай…