Ménage à trois

Менестрель откинул со лба капюшон и сверкнул синими глазами, опустив поврежденные пальцы на инструмент. Струны банджо призывно тренькнули.  — Сегодня, господа, я расскажу вам старую зерриканскую басню, от которой порой стынет в жилах кровь, а порой от смеха на глазах выступают жгучие слезы. А начиналась она так: заходят как-то в корчму вампир, чародей и ведьмачка…        — К-комната, добрый господин?.. — икнул корчмарь; улыбнулся заискивающе, приподнимая верхнюю губу так, что обнажились десны. — Конечно же, у нас найдется для вас комната, т-только… Его взгляд красноречиво упал гостю за спину — десятки путешественников, изморенные зерриканской жарой, набились внутрь, что огурцы в банку. С котомками, заплечными мешками и сумками — старые, молодые, седые, в доспехах, звериных шкурах и расшитых одеждах. Зерриканская зима, едва вступившая в права, благоволила пилигримам, не желающим свариться заживо, но единственный, на чьем лице не было и капли пота — сейчас стоял перед корчмарем. Чем и пугал. — Договаривай, — резанул гость, едва разомкнув губы. — Т-только она будет общая, — признался корчмарь. Лучезарная улыбка гримаской прилипла к одутловатому лицу. — Общая? — Тут видите, какое дело, добрый господин… Наша княгиня — то бишь назаирская — так обзавидовалась статуе пророка Лебеды в Туссенте, что решила во что бы то ни стало возвести такую же. А лучше — еще больше. Ну знаете, чтобы голова размером с хер… То есть, наоборот. Вот паломники и повалили валом со всех концов. А когда налюбовались на нее вдоволь, решили и в Зерриканию наведаться на местные храмы поглядеть, чтобы по семнадцать раз туда-сюда не ходить, так сказать… — «Наша» княгиня?.. Корчмарь поклонился, сверкнув залысиной. — Я-то родом из Нильфгаарда, — признался он. — Как была война между севером и югом, так император такой налог ввел, что нам, простым фермерам, совсем житья не стало. Вот я и подумал, что основать корчму свою в Зеррикании, на границе-то, будет выгодно… И наших привечу, и ихних цивилизации научу. А то они, знаете, до сих пор в степях спят, шкурами укрывшись, про таверны и слова не слыша… — Так что там с комнатами? — Комната, значит… А нету ее, свободной-то, — осмелел корчмарь. — Я бы вам предложил сенник, где коз полосатых держим, зебр, то есть, но вы больно благодарно выгля… — он осекся и непроизвольно отступил на шаг. — Сенник, говоришь, — мягко повторил гость и устало провел рукой по смоляным волосам с причудливой белой проседью. Огонек свечи испуганно дернулся, когда он тяжело опустил руку в плотной перчатке на стол. — Вы не подумайте чего! Комната — самая наилучшая! Там бы и сама княгиня не побрезговала жить! Мы туда несколько кроватей составили, белье чистое застелили, коврики подмели и… — Кто еще там будет жить? — Гости очень достойные! — возрадовался корчмарь. — Такие же достойные, как и вы! Господин голубых кровей со слугой и… э… госпожа. Вот, посмотрите, — корчмарь вытянул дрожащий палец за спину мужчины, и тот с мученическим вздохом обернулся. — Госпожа уже поднялась, а господин — тот, что в фиолетовом и мерцает весь, как сахаром посыпанный. С ним еще его слуга, парнишка такой несуразный в шапке с пером. Видите? Мужчина молчал довольно долго, бесстрастно взирая в указанном направлении, а потом сказал только одно слово, но так, что у корчмаря душа, коли б была, ушла в пятки. — Вижу.        — …разумеется, я крайне заинтересован в том, чтобы найти нам достойное пристанище на ближайшую ночь, Манешка, но я никоим образом не могу повлиять на эту досадную суету! Простой обыватель нуждается в религии и вере — в опиуме легальном и легко доступном. Говорят, что храмы драконов фантастически красивы… — Я понял-понял, мастер. — …и к тому же, ночлег с нами разделит диковинная госпожа, что при серебряном клинке. Видел ли ты когда-либо клинки подобного качества? Необыкновенный блеск, руническая вязь, а гарда… какая потрясающая гарда!.. — Необыкновенная, мастер. — …а имел ли ты шанс лицезреть ее глаза? Никогда не встречал женщину с такими глазами! Хочу заметить, что я не видел ни единого упоминания о прекрасной даме, что занималась бы подобным ремеслом, но здесь, в Зеррикании, разные чудеса творятся. Это все равно, что увидеть радугу зимой… — Это смотря, сколько выпить, мастер. — Выпить?.. Фу, Манешка! Что за глупые инсинуации! — Давайте вашу мантию, мастер, покуда не уронили. — Конечно-конечно! Только смотри, не извози ее в пыли. А что же о комнате? Кажется, я запамятовал, где она… У тебя есть ключ? Или он у меня?.. — Вы мне передали ключ сразу же, мастер. Пойдемте, я вас провожу. Ступени одновременно скрипнули под изящной узконосой туфлей высокого человека в лиловом кафтане и грубым сапогом его слуги. Последний шел, чуть сгорбившись, безропотно тащил на спине поклажу, а в руках — мантию. У двери он на секунду замешкался, достал было ключ, но та покачнулась от сквозняка и отворилась вовнутрь. — Манешка! — воскликнул мужчина. — Ты привел меня в чужие покои! Посмотри же — это совсем не та луноокая дева с косой до пояса, что обещалась быть нашей компаньонкой. Это мужчина и, смею заметить, он внушает мне опасения! — Я буду третьим, — сухо проговорил «мужчина, внушающий опасения». Он сидел на кровати в черно-алой рубахе и смотрел на вошедших с обреченной усталостью. — Третьим?! В таком случае, уже четвертым! Не изволите ли представиться, сударь? — Детлафф, — спустя краткую заминку признался, собственно, Детлафф. — Какое необыкновенное имя! Манешка, ты слышал?.. Дет-т-лаф-ф… Прекрасное звучание. Сегодня судьба щедра к нам на знакомства. — Необыкновенно щедра, мастер. — Позвольте представиться и мне, господин Детлафф, — говорящий склонился в нильфгаардском поклоне, прижав руку к груди. Наряд его раздражающе полыхнул россыпью драгоценностей. — Я — Матиас фон Гольц, скромная персона, одаренная некоторыми чародейскими талантами. А это, — он сделал щедрый жест рукой в сторону. — Мой верный слуга Жан-Поль, но обычно я кличу его Манешкой. — М-гм, — Детлафф отвернулся, расстилая кровать и скатывая плащ в качестве подушки. Матиас либо безбожно лгал, либо был никудышным колдуном — Детлафф не чувствовал и толики магических эманаций, на которые у него была аллергия. — Подождите-подождите… — Матиас замялся на пороге, приложив к подбородку палец, а после — окатил Детлаффа подозрительным взглядом. — Неужели это вы?.. Отец той самой героини? Я слышал, что некая Катарина, дочь мастера-восколея из Нойнройта, спасшая город от чудовищ… Детлафф нехорошо замер, губы его угрожающе дернулись. Манешка заметил это первым, задумчиво глянул на Матиаса, прищурился, а после — вдруг разжал руки. Поклажа и вещи чародея с грохотом ударились о пол. — Манешка! — изумился Матиас, переходя на тенор. — Ты что это удумал? Ты зачем бросаешь наши с тобою наряды в эдакую грязь?.. Детлафф хмыкнул и отвернулся под бойкие вопли Матиаса, распекающего слугу. Тот тоже обращал мало внимания на длинный витиеватый монолог и уже принялся споро расставлять по углам хозяйские вещи и готовить кровать. Кроватей в комнате было всего три, и они окружали пустой квадрат ковра по центру комнаты, как в каком-нибудь бараке для рабочих. Обычные глазу деревянные остовы были заправлены звериными шкурами; на стенах висели маски диковинных животных и чудищ, слепленных из глины; и комод, выполненный из темно-красной, необыкновенно дорогой древесины, не вписывался в пеструю, но довольно дешевую обстановку. Красное дерево, так ценившееся у северян, в Зеррикании было обычным, расходным материалом. Матиас, наконец успокоившись, прошелся туда-сюда, чуть вскидывая подбородок, морщась и одновременно с тем испуская радостный вздох при виде каждой встреченной побрякушки, будь то застиранная цветастая штора или деревянная пиала. — Удивительное место, Манешка, — вздыхал он, блестя глазами. — Никогда не бывал в таких по-варварски обывательских покоях. Столь глубокая искренняя простота… Я бы даже сказал — изумительный примитив! — Прошу вас, мастер. Можете ложиться. — А ты куда же? — удивился Матиас. — Здесь три кровати, мастер, — покорно объяснил Манешка, понурив голову. — А еще будет госпожа. Я в сеннике переночую. — Но, Манешка!.. — Не извольте беспокоиться, мастер. Чуть что — кликните меня в окно. Сенник вон там, прямо напротив. Слуга быстро и глубоко поклонился, и ретировался со скоростью, делавшей честь любому высшему вампиру. Детлафф проводил его насмешливым взглядом, уже жалея, что сам не согласился на тот самый сенник, и лег на кровать, заложив руки под голову и уставившись в потолок пустым взглядом. Скорая гроза наливалась в воздухе невидимым влажным жаром. Если бы не сей прискорбный факт, а также встреча с невнятным плюющимся членистоногим монстром, изгадившим Детлаффу всю одежду, он не сделал бы и шагу в этот паршивый кабак. — А что же дама? — вздохнул Матиас, косясь на Детлаффа и осторожно отползая в дальний угол кровати. — Где же наша прекрасная, прекрасная да… Постойте, что это за шум?..        — …почему сюда впускают всякое отребье?! Разве мало я заплатил, чтобы любоваться на нищих бродяг? Голос взвизгнул, скрипнула половица, и что-то завозилось в коридоре. — Нет же, ответь-ка мне — я с тобой говорю! Неужто и на зерриканских землях нет проходу от вашего вшивого племени?.. Эта пауза была не в пример тише, и тем — опаснее. Детлафф уловил тонкий шорох одежды и едва различимый свист воздуха. Хорошая реакция. — Что вы делаете?! Опустите! Поставьте меня на пол! Да как вы смеете, это же новиградский шелк, да я… Матиас сглотнул, когда снаружи раздался еще один глухой удар, потом стук, новые вопли, а за ними — тихое обиженное поскуливание, словно собаке защемили дверью хвост, и кто-то торопливо прополз мимо двери. Чародей обратил на Детлаффа круглые глаза, но тот все так же безразлично смотрел в потолок, заложив руки за голову, и молчал. Только уголок его губы расслабился в короткой насмешке. В следующую секунду Матиас подпрыгнул: дверь распахнулась — не быстро и не медленно. Уверенно. Кисловатый оттенок свежего пота, нагретая зерриканским жаром выделанная кожа и запах застарелой крови. И поверх всего этого — жасмин и вербена. Мерзость. Детлафф услышал легкий стук, с которым перевязь меча легла на близстоящий комод, и как приглушенно скрипнули опоры третьей кровати. На краткую секунду наступила непроницаемая тиши… Матиас осторожно прокашлялся. — Позвольте представиться… — он поднялся с кровати. — Не стоит, господин чародей, — усмехнулся голос. Ненавязчиво низкий, с хрипотцой и раздражающим нильфгаардским акцентом. — Вы ранее уже представились. У меня отличный слух и превосходная память. — А вы?.. Женщина на мгновение замялась, и секундой позже над плечом Детлаффа раздалось краткое: — Теа. Снаружи ударил гром. Небо всколыхнулось, и по подоконникам дробно застучали крупные капли. Матиас, мгновенно забывшись, мечтательно облизал взглядом потемневший квадрат окна. Тут же поежился, отодвигаясь подальше от проливающейся внутрь воды — стекол в Зеррикании не водилось. — Госпожа Теа, а что вы скажете, если я предложу вам бутылочку Эст-Эста? Погода ладная для душевного разговора, да и компания — кстати. — Матиас проворно извлек искомое из собственной поклажи, ласково огладив пальцем темный стеклянный бок. Вслед за тем последовали бокалы — ровно две штуки. — Конечно, это не знаменитая «кровь дракона», что пьют в этих землях, но и мы с вами, как я разумею, не отсюда… — Отчего бы и нет, господин Матиас. А вы… Детлафф, верно? — она повернулась к нему. Детлафф вздохнул и нехотя скосил ответный взгляд. Зря. Ой, зря… Лицо его одеревенело. Золотистые глаза с отчетливым провалом по-кошачьи вытянутого зрачка мигнули и прищурились в ответ. Детлафф не сказал ни слова, но, когда повернул голову к Матиасу — обнаружил того испуганно сжавшимся в изголовье кровати. Чародей трогательно прижимал к себе бутылку, и Детлафф задумчиво уставился на подрагивающие пальцы — сухие, грубоватые и никак не подходившие человеку его профессии. — Вижу, наш цех вы не жалуете, — спокойно проговорила Теа, забираясь с ногами на кровать. — А вас кто-то жалует? — резанул Детлафф. Она не стала отвечать — лишь прохладно-настороженно усмехнулась. Ее пальцы принялись неспешно расшнуровывать черную рубаху, обнажая обтянутую бинтами грудь и пересекающие ключицу шрамы. Оскаленное, будто женское лицо на медальоне блеснуло металлом и скрылось в вороте рубашки попроще — чистой и светлой. — Ну так что же, господин Матиас, — делано беспечно протянула Теа в сторону замершего чародея: — Вы, кажется, что-то говорили про Эст-Эст?..        Мелодичный смех Матиаса, так не похожий на мужской хамоватый бас в тавернах, мешал Детлаффу спать уже второй час. Матиас что говорил, что смеялся — все едино. Звуки лились из его глотки густой патокой и вязли в ушах, застывая воском. Ведьмачка по большей части молчала, прижав согнутую в колене ногу к груди, изредка усмехалась и поглядывала на Детлаффа — он лежал лицом к стене, но все равно чувствовал ее взгляд — будто кто-то аккуратно проходился по спине коготками. — Как же так вышло, что вы… э… обладаете столь поразительным цветом глаз? — пересказав всю свою богатую жизненную историю, Матиас сделал необыкновенную вещь: задал вопрос о ком-то другом и замолчал. — Вы разве никогда не слышали о ведьмаках? — протянула Теа. — И о мутациях? Матиас покусал губы. — Да, разумеется, но… Детлафф гадал, хватит ли ученому мужу храбрости и глупости задать рискованный вопрос женщине, чей клинок из метеоритного серебра красноречиво поблескивал на периферии. Теа, верно, думала о том же. — Все же это необыкновенная ситуация! — воскликнул Матиас, меняя тему, когда тишина стала практически неловкой. — Не-о-бык-но-вен-на-я! Чародей, госпожа ведьмачка и таинственный смурной гость встретились за полночь в таком-то месте. Впору писать балладу! Только не это. Детлафф едва повел плечами и тут же получил шпильку меж лопаток: — А вы смыслите в стихах? — раздался любопытный голос Теа. — Пожалуй, было бы несколько претенциозно говорить об этом, да и многие мои коллеги до сих пор отпускают шуточки по этому поводу… Однако вы правы. В некотором роде я смыслю в стихоплетстве, искусстве не менее сложном, нежели чародейство… Детлафф вздохнул достаточно громко, чтобы Теа это расслышала. Она тихонько хмыкнула, и ее взгляд ввинтился ему под лопатку. Ее запах, к тому же, мешался с ароматом чародейской крови в отвратительный коктейль. Ситуацию могло бы спасти распахнутое окно и визг Матиаса, летящего из него вниз, прямо в навозную кучу, но… — Боюсь, мы порядочно утомили нашего гостя, Матиас, — Теа усмехнулась, безошибочно уловив ту тонкую грань, за которой кончалось чужое терпение и начиналось рукоприкладство. — Наверное, он желает спать, а мы мешаем ему глупыми разговорами. — Гроза так и грохочет — неужто мы сможем заснуть под такой шум? Всегда лучше скоротать время за светской беседой. Хотите, я зачитаю вам свое последнее произведение?.. Послышался характерный шелест разворачиваемого пергамента и легкое покашливание человека, что прочищает горло перед выступлением. — Нет, — Детлафф повернулся на другой бок и резко сел. — Мы — не хотим. Матиас изумленно и оскорбленно захлопнул рот. Он несколько секунд смотрел на нелюдимого мужчину, после чего раздосадовано фыркнул и убрал свитки обратно в расшитые сумки. Детлафф удостоверился, что повторного пассажа не последует, и отвернулся под недовольное кряхтение чародея — тот принялся расстегивать бесконечные пуговки на лиловом кафтане. Разумеется, этот мелкий шуршащий звук Детлафф тоже слышал чуть более, чем превосходно. Гроза полыхнула, окрасив мир в черно-белый, и тут же захлебнулась новым потоком дождя, что барабанил по металлическому карнизу с ужасным грохотом — словно марширующая армия нильфгаардских солдат. — Госпожа Теа, — раздался громкий шепот с другой стороны комнаты, когда последняя свеча потухла под пальцами ведьмачки. — Прошу простить меня за столь откровенный вопрос, но любопытство снедает меня, и я попросту не сумею заснуть, не удовлетворив его. Из какой вы школы? Мантикоры или, быть может, Кота?.. Детлафф думал, что она ничего не ответит или отшутится. И ошибся. — Не совсем, господин Матиас, — тихо усмехнулась она. — Я из школы Бруксы. А теперь, давайте уже спать.        Детлафф распахнул глаза прежде, чем горячая рука коснулась бы его спины. Он резко повернулся и нос к носу встретился с ведьмачьими глазами. Его пальцы почти сомкнулись в стальном хвате вокруг чужого запястья, но он предпочел бы обнять Матиаса, чем прикасаться к ведьмачьему племени. Теа приложила к губам палец и плавно указала в сторону чародея, что преспокойно почивал на своей кровати, затянутый в цветастую сорочку. Детлаффу не понадобилось касаться чужой кожи, чтобы понять — человек мертв. — Холодный и не дышит, — подытожила Теа. — Подозреваешь меня? — Здесь никого не было. Я бы услышала или почуяла. А ты только ворочался вот уже несколько часов и не мог заснуть. За окном рассмеялся гром, вторя ее словам. — Он мог умереть и сам, — безразлично ответил Детлафф. — Или вино было отравлено. — Яд без вкуса, запаха и единого симптома? Зеррикания благоволит смертоносным жидкостям, но о подобных мне неизвестно. — Смерть — тоже симптом. Теа прищурилась. — Никогда не встречала более нелюбопытного путника, чем ты. Рядом с тобой умер человек… — она сделала паузу, но Детлафф уже молча собирал скудные вещи с кровати, нисколько не помогая развивать диалог. Ведьмачка вздохнула: — Либо ты невообразимо туп, либо ничего не боишься. — Иногда это одно и то же. — Не могу не согласиться, — Теа опустилась рядом с мертвым чародеем на корточки, зажгла свечу, проверила губы и зрачки, но все без толку. — Ты очень чутко спишь. — К чему эти попытки завязать со мной беседу? — Детлафф застегнул все заклепки на плаще и тут же мученически вздохнул: Теа, улыбаясь, подставила свечу прямо под подбородок, что вкупе с мертвецом на кровати внушало некоторую оторопь. — Издержки профессии, — хмыкнула она. — Все время тянет шутить в неподходящих ситуациях. — Ведьмаки и чувство юмора, как же. Теа поднялась и затушила фитиль пальцами. Лунная тень мельтешила вслед качающимся исполинским ветвям за окном, высвечивала то ее собственное лицо, то лицо Детлаффа. Золотистые глаза в темноте раздражали лишь сильнее прочего, особенно теперь — пристально обращенные на него. За окном бело всполохнула гроза, и ведьмачка бросила быстрый взгляд Детлаффу под ноги, после чего лицо ее сделалось совсем задумчивым. Детлафф немного сместился, загораживая висевшее за шкафом зеркало — квадрат полированной оловянной пластины. Теа не могла бы заглянуть в него со своего места, но он предпочел не проверять. — Удивительно, — сказал Детлафф в пустоту. — Как некоторые люди умудряются приносить проблемы, даже будучи мертвыми. — Смерть только мертвым проблемы и не приносит, — Теа чуть плотнее сжала губы, и на лбу ее залегла тонкая складка — вот и вся реакция. Спустя секунду она уже смотрела с привычной насмешкой. — Впрочем, он был не так уж и плох. — Когда молчал — разумеется. — А ты не очень разговорчив, да, Детлафф?.. Он равнодушно промолчал, отрешенно разглядывая смоляную косу со вплетенной в нее алой лентой. Ведьмачка. Женщина. Из школы Бруксы. Как будто бы первого факта было недостаточно. Теа потянула носом пустое горлышко бутылки и только покачала головой, отбрасывая ее в сторону. — Нужен хороший алхимик, чтобы разобраться в этом деле. — Хороший алхимик в Зеррикании? Действительно, экая невидаль, — проворчал Детлафф. — У меня нет времени его искать, — отрезала Теа. Она положила руку поверх гарды — меч у нее был только один и висел на поясе в кожаных ножнах. Детлафф проследил движение взглядом, заметил на среднем пальце витое черное кольцо, от которого исходил слабый магический фон, и помрачнел еще больше. — Чародеев не любишь, — хмыкнула Теа, ловя его взгляд. — Стихоплетов сторонишься. Таких, как я, и вовсе ненавидишь. Кто же тебе нравится? Детлафф шагнул в ее сторону — широко и спокойно — как делают люди, когда видят слишком наглую и надоедливую птицу и желают ее спугнуть. Теа мелко вздрогнула — человек бы ее движения не заметил — но осталась стоять на месте. Только потянула носом, но слизь главоглаза с плаща Детлаффа никуда не делась и отменно смердела, выполняя ту единственно полезную свою роль — скрывала то, что сам вампир не пах ничем. — Никто, — холодно сказал Детлафф, глядя сверху-вниз. — У меня будут с тобой проблемы? — коротко спросила она. — Я не трогаю тех, кто не трогает меня. Детлафф глянул в окно, за которым бесновалась проклятая стихия, кою в этом мире называли дождем. Нет ничего гаже гулять туманным облаком по такой грозе. Чувствуешь себя промокшим в прямом смысле до костей, но делать нечего. Он вышел первым, и потому Теа, должно быть, здорово удивилась, когда распахнула дверь вместе с проблеском молнии и тут же отшатнулась — Детлафф предстал пред ней застывшим в проеме черно-белым ужасом. Она не вскрикнула, но сердце — он слышал — пропустило такт. Определенно, ведьмачка была моложе Геральта, хоть и брала себя под контроль довольно быстро. — У нас все-таки могут возникнуть некоторые проблемы, — спокойно сказал он, отступая на шаг и приглашающе поводя рукой в сторону лестницы. Ей пришлось повернуться к нему спиной, когда она прошла вперед, и Детлафф не делал задачу проще, ступая так бесшумно, что не расслышал бы и ведьмак. — Пламя Зерикантермерта… — прошептала Теа, когда они спустились в нижний зал друг за другом. — Только не надо религии, — проворчал Детлафф. Кое-где еще горели свечи и лампадки; по соседнему столу разлетелись разноцветные карты гвинта; из опрокинутой кружки на пол томительно медленно капало недопитое пиво. На прилавке, где стояла тарелка с объедками, сидела местная кошка и деловито грызла обглоданные свиные ребрышки. Люди же спали. Или нет. Некоторые остались сидеть, прислонившись спиной к стене, другие полулежали на столе, уткнувшись лицом в дерево или снедь, кто-то валялся на полу или сполз с лавки и завалился набок. — Они мертвы, Детлафф. Все до одного, — Теа взволнованно обернулась. — Я не слышу их пульса. Ее взгляд упал на сверкнувшую на отвороте его плаща брошь в виде бабочки, что в простонародье кликали «мертвой головой», предвестницей смертей и несчастий. — Теперь ты все-таки подозреваешь меня? — усмехнулся Детлафф. — Я бы очень не хотела стоять сейчас рядом с тем, кто способен по щелчку пальцев убить столько людей. Но ты не вполне человек, не так ли? — Раз на меня это не подействовало? — вежливо уточнил Детлафф. — Именно. — Ну, может быть, я просто животное, — он усмехнулся, изучая глазами беспечную кошку. — Ах, эта ирония, — она поморщилась; тут же удивленно вскинула брови, когда Детлафф опустился за стол. — Что ты делаешь? Он молча взялся за распечатанную пузатую бутыль с элем. Одно дело — мертвый чародей, убийство которого на тебя могут повесить. Другое — когда мертвы все, а потому и проблем доставить некому. — Ты не собираешься уходить? — подняла брови Теа. — Там дождь. — А здесь трупы. — Они лежат, — пожал плечами Детлафф, щедро наполняя стакан. — А дождь льет. Теа закатила глаза. — Черт бы тебя побрал, — пробормотала она, набрасывая на голову капюшон плаща. — Ну, он пытался, — согласился Детлафф, наблюдая как она распахивает настежь входную дверь, и взволнованное ее лицо хмурится, как у человека, который знает гораздо больше, чем говорит. Душно-теплый ветер хлестнул Теа по лицу, добрался и до Детлаффа, но она уже шагнула за порог, и воющая гроза поглотила ее фигуру.