Октябрьские хроники

Октябрь выдался на диво спокойным, размеренным, сухим, как опавший листок, и звонким, как осеннее небо, если не считать ночей. Его дуальность была необъяснима и столь же неотвратима — сколь прекрасны, хрустящи и безоблачны были дни, столь страшны были октябрьские ночи, именно ночи, потому как вечера, как и рассветы отдавали надеждой, ночь же ее отбирала, оставляла там, где ты есть, без надежды на лучшее. Эвелин шла меж деревьев, стараясь не обращать внимания на раздававшиеся вокруг звуки. Глупы те люди, что считают, что могут подчинить себе природу. Жители ночного леса здесь обитали испокон веков, и глупо думать, что они исчезнут, стоит закрыть на них глаза. …путник, не сходи с тропинки… Эвелин шла, не отклоняясь от курса, на свет почти погасшей пред новолунием луны, шла, словно вежливая гостья, благодарная за предоставленный проход, опасающаяся побеспокоить опасных хозяев. Ворон сидел у нее на плече, вцепившись когтями в подклад. Сидел, не шелохнувшись, замерев будто каменное изваяние. Как бы стар, как бы мудр он ни был, есть вещи, которые не подвергают сомнению. Разнесшийся в лунном свете вопль не был похож ни на что из мира яви. Мунин сильнее сжал когти на плече хозяйки, заставляя девушку идти дальше несмотря ни на что. Она и сама знала, что останавливаться, оглядываться нельзя. Пусть ты Игрок, существуют вещи страшнее сумасшедших причуд противоборствующей стороны. Страшнее и опаснее. На поляне, опустившись на колени, Эвелин выкапывала травы. Разрыхлять надо было медленно, пальцами, аккуратно, чтобы не повредить корни. Мунин устроился неподалёку, зорко посматривая по сторонам. Из леса донеслась брань, и следом протяжный вопль. Кажется, кому-то тоже понадобилось в лес. Кажется, кто-то был неосторожен. Хозяйка с вороном переглянулись. Протяжный вопль донёсся ещё раз. Это звали своих сородичей жители ночного леса, звали на добычу, Эвелин знала. Знала и то, что попадаться им сейчас не надо. Зов брачный, зов охотничий, зов торжествующий. Сегодня никто не выйдет из леса живым. Она аккуратно выкапывала растения, считала часы, дожидалась рассвета. С рассветом она вернется, это уже не их время. С рассветом многое становится по-другому.

***

Ничто в залитом утренним солнцем лесу не вскрывало события прошедшей ночи. Розоватые лучи прорезали пелену деревьев, опадающие листья кружились в торжественном вальсе. Даже несмотря на то, что все ночные обитатели разошлись по норам, Эвелин старалась не приглядываться, не смотреть по сторонам. Велика была вероятность заметить чуждое утреннему звонкому осеннему лесу. Солнце только вставало над верхушками деревьев, поле за лесом окрасилось в золото. Деревня ещё спала, во всяком случае, так выглядело с виду. Вряд ли стоило брать в расчет, что её обитатели поздно не встают. И всё-таки интересно, кто же оказался так нерасторопен? В дверь постучали, когда Эвелин почти закончила украшать кухню сухими листьями. Спустившись с табурета, она наскоро прибрала инструменты и поспешила открыть дверь. На пороге стояла Ингрид, нервно оглядываясь. Вокруг ног сновала её крыса. — Вы не слышали? Джорджа Питерса с его воспитанниками растерзали в лесу. — Вот как? — удивилась Эвелин и сделала приглашающий жест рукой. — Заходите, я поставлю чайник. Ингрид, явно волнуясь, прошла, все ещё поглядывая по сторонам. Увидев стул у стены, стоящий так, что его было не видно через окно, девушка на нем расположилась. — Разорвали дикие животные, — говорила она в перерывах между чаем и куском пирога, хотя последний она почти не ела. Складывалось ощущение, что ей кусок поперек горла стоял. — Приезжал полицейский из города, осматривал тела, перед тем как увезти. Не знаю уж, зачем Питерсу ночью в лес понадобилось, ещё и детей с собой прихватил. Ясно же, что туда лучше не ходить, — она снова оглянулась, будто боялась чего-то. — Сегодня вечером у Ференса наверняка будет шумно. Как же, такая тема, — Ингрид допила и поставила чашечку на стол. — Возможно, я тороплюсь, но мне хотелось заручиться вашей поддержкой. Эвелин приподняла бровь, выражая удивление и поощряя к продолжению. — Возможно, я ошибаюсь, но надеюсь, что мне известны ваши убеждения. — Вот как? И что же? — Я хотела предложить сотрудничество. Думается мне, мы на одной стороне. — Вы так уверены в мои убеждениях, что готовы раскрыть свои? — Готова, — Ингрид провела рукой по ручке чашки. — Но как Вы можете быть уверены? — Назовем это интуицией. Я не думаю, что вы из тех, кто меняет мир, я тоже. — Мы все его меняем, — заметила Эвелин. — Верно, — подтвердила гостья. — И все же, я не думаю, что ошибаюсь. — Как знать, — Эвелин все же была не до конца уверена в откровенности девушки. — Однако могу вас заверить, что все, сказанное в этом доме, останется тайной. Ингрид прикрыла глаза, принимая обещание, и немного успокоилась. Казалось, смерть Питерса, а точнее, её образ, произвел на девушку сильное впечатление. Её крыса в это время общалась с Мунином. Надо будет расспросить его вечером. Смерть до конца луны была напрасной, ненужной и путала все карты. Центр снова смещался, нужно было провести новые линии, теперь без учёта дома Питерса, потому что теперь он не влиял на Узор. Миссис Мэддок продолжила играть, но никто не знал, завела ли она себе помощника. Если нет, ей придется тяжело. Правда, оставалась надежда, что теперь, при новых обстоятельствах, эта смерть и будет тем явлением, что вносило смуту ранее, не позволяя увидеть центр, а неизвестной силы на самом деле и не было. Но это было бы в идеале.