Октябрьские хроники

С двумя вещами Эвелин не расставалась никогда в этом октябре. С клинком и медальоном. Если первый был оружием, проводником и еще много чем, то последний заключал в себе накопленную для Большого Дела силу. Как и все важные для Игры предметы, он обладал собственным энергетическим запасом, как и прочие, имел свои особенности. Он не был проводником, как открывающая и закрывающая палочки, или черный кинжал, являясь артефактом, он мог не только накапливать энергию, но и находясь в тесной связке с обладателем при необходимости отдавать её. Эвелин не знала, сколько времени провалялась без сознания на каменном полу какого-то подземелья. Было темно, только слабо светился медальон, отдавая ей энергию. Как только девушка полностью пришла в себя, он медленно моргнул и померк. Кинжала рядом на ощупь не наблюдалось. Было холодно. Девушка села, массируя виски, и сразу же проверила целостность цепочки — потерять еще и медальон было категорически нельзя. Было темно. Эвелин и раньше сталкивалась с абсолютной темнотой: дело было в пещерах, в горах, под толщей скалы. Тогда там было хорошо спать и совсем не ощущалось время. Сейчас было нечто похожее. Ни время, ни пространство не определялись совсем, даже организм не мог подсказать, какое время суток. Похоже, она все-таки наткнулась на одну из ловушек лабиринта, что-то сделала, раз там, где до этого был гладкий пол, образовался провал, в который она и провалилась. Стоило надеяться, что кинжал упал вместе с ней, а не лежит сейчас на полу коридора, привлекая своим загадочным видом к себе внимание. Поднявшись и пошарив руками вокруг, Эвелин не обнаружила ни одной стены, но это не означало, что их нет — они могли быть в паре шагов дальше, но шаги эти стоило делать с осторожностью, потому как никто не мог гарантировать, что рядом нет никакого обрыва. Встав, вдохнув и выдохнув, Эвелин постаралась успокоиться. Как бы то ни было, коридор изначально не имел ни конца, ни края, находился в неизвестности и вел в никуда, а значит упав потеряться она не могла. Не могла, потому что это предполагает попадание из известной среды в неизвестную, а она изначально не знала, где находится. Значит, она особо ничего не потеряла. Кроме кинжала, разумеется. Коснувшись земли, она дюйм за дюймом исследовала поверхность вокруг себя и плюс-минус метрах десяти вокруг — дальше отлететь кинжал скорее всего не мог. Приходилось считать, опираясь на знания о примерном размере ладоней, чтобы не потерять ни место падения, ни направление. Время шло. Трудно было сказать, как долго, но оно определенно шло, а результат поиски не приносили. Обследовав всё вокруг, девушка вернулась в изначальную точку, которую отметила несколькими сложенными для ориентации в пространстве камнями, обнаруженными неподалеку. Вздохнула. Ладно… Стоило определить, где стены, а где проход и начать двигаться хоть куда-нибудь. Кинжал, конечно, жалко, но у нее все еще был медальон и — она надеялась — необходимые ингредиенты. Это было что-то вроде каменного мешка, потому что проход не обнаруживался. Стоило подумать о том, что он может быть где-нибудь в стене, а раз так, обнаружить его будет сложновато. Но — если вдруг — проход существует, существует и поток воздуха, а потому девушка как можно лучше отряхнула ладонь и лизнула её, поднимая повыше. Что-то коснулось ладони, мазнуло прохладой и понеслось дальше. Спустя пару минут кружения это был хороший результат. Кстати, — пришла ей в голову внезапная мысль, — падала-то она скорее всего не высоко, иначе приземление на камни было бы гораздо более ощутимым. Значит, возможно, тот коридор, их которого её так бесцеремонно выкинуло, может находиться где-то недалеко. Щель обнаружилась на высоте пары метров, и тут уж потребовалось вспомнить все свои навыки скалолазания, чтобы вползти в нее. Несмотря на абсолютную темень, Эвелин закрыла глаза, полагаясь только на ощущения. В любом другом случае отсутствие видимой картинки здорово отвлекало, но так будто бы активизировались все остальные органы чувств, и в первую очередь тактильные. Закрыв глаза и исследуя что-то пальцами, Эвелин зачастую могла гораздо лучше описать это, нежели, когда при этом отвлекалась на обзор. Возможно именно поэтому вползти в абсолютной темноте ей было гораздо проще. Следующая плоскость была более похожа на коридор по ширине и высоте — границы там хотя бы были. По-прежнему соблюдая осторожность, Эвелин продвигалась вперед, ощупывая стены. Идти получалось медленно, но так она хотя бы была уверена, что в следующую секунду не полетит куда-нибудь вниз головой. Коридор извивался, петлял, как змея, в один момент резко пойдя под уклон. Как раз в этот момент стены не придумали ничего лучше, как содрогнуться и вздохнуть, тоскливо, протяжно. По-другому назвать этот звук у Эвелин не получилось. «Ты тоже это слышала? Ты тоже это слышала?» — раздавалось, разносилось по подземью. Шептали стены, шуршали камни, переговаривалась земля. Идти было страшно, не идти — невозможно. Эвелин показалось, что она начинает бредить, когда из мрака начали проступать смутные очертания. Но это был свет, откуда-то он просачивался, откуда-то издалека, но это было не важно. Главное — он откуда-то был, а значит, туда можно дойти, пробраться, попасть. И выбраться.