Шанс жить долго и счастливо, или как Блэки Поттерам помогали

— Ну что, продолжим? — в предвкушении потирая руки, с энтузиазмом спросил Сириус. Книгу взяла Эйлин — Итак, Гарри Поттер и Тайная комната. — Какая-какая комната? — переспросил Джеймс. — Тайная. — Это какая? — Действительно! Какой может быть комната, называющаяся "тайной"? — Я не об этом! — Хватит, ребята. Сириус, читай, — неожиданно, в несвойственной ей манере, мягко сказала Вальбурга . — Глава первая, день рождения-хуже некуда. — Начинается, — хмуро сказала Лили. — Во-во, не нравится мне это название, — подтвердила Лаура.       В доме № 4 по Тисовой улице во время завтрака разразился очередной скандал. — Я даже и не удивлен, — фыркнул Сириус. Ранним утром мистер Вернон Дурсль проснулся от громкого уханья совы, долетевшего из комнаты племянника. — Третий раз за неделю! — проревел он, садясь во главе стола. — Вышвырни ее немедленно, коль не умеешь с ней управляться. — Купи себе затычки, — посоветовал Джеймс, — и успокоительное, раз такой нервный. — Сове в клетке скучно, — в который раз принялся объяснять Гарри. — Она вольная птица. Хорошо бы выпускать ее хоть на ночь. — Я что, по-твоему, идиот? — Не "по-твоему", а так и есть, — поправил Сириус. Не знаю, что от сов именно ночью жди неприятностей? — Он до сих пор у них живет?! — воскликнула Лили. — А где ж ещё? — Мне все еще интересно, где же я, — протянул Блэк, слегка нахмурившись. — Я не хочу тебя пугать, сын, честно, но ты чистокровный, а выбор не дан, если дело касается Темного Лорда, поэтому ты можешь быть в Азкабане или в нем же, но по другой причине, так же попросту мертв, — мягко произнёс Орион. — Только через мой труп я примкну к нему. — Или действительно труп. — Как бы я тебя ненавидела, но мне не хочется, чтобы мой собственный ребенок был мертв или ему угрожала смерть, пытки и чего еще похуже. — строго, но с нежностью произнесла Вальбурга. — мама...— сказать, что Сириус был поражен — нечего не сказать. В какой то момент он захотел прижаться к ней... — Я не лишена чувств, как тебе казалось на протяжении жизни. Дядя Вернон переглянулся с женой и вытер усы, в которых запутались кусочки яичницы. Джеймс скривил лицо, будто его сейчас стошнит. Гарри хотел что-то возразить, открыл было рот, но кузен Дадли, смачно рыгнув, — Мерлиновы панталоны, — скривив нос, воскликнула Юфимия, — один хуже другого! заявил: — Хочу еще бекона! — Мало что хочешь, — уничтожил взглядом книгу Сириус, — перебьешься. Вальбурга фыркнула. — Тайной гвардии на него нет. — Ага, со Сталиным вместе, — "отшутилась" Лаура. — Тогда уж и Ивана Грозного позовите. Для полного комплекта, — сказала Касс. — Возьми, деточка, со сковородки. Там еще много, — сказала тетя Петунья, и глаза ее от умиления увлажнились. — Не вижу здесь ничего милого, — отрезал, как ножом, Снейп. — Кушай на здоровье, пока есть возможность. Школьная еда просто отвратительна! — Глупости, Петунья, — отрезал дядя Вернон. — Я в этой превосходной школе никогда не голодал. Думаю, и нашему сыну еды там хватает. — С его аппетитами, это временно, — окинула книгу взглядом Лили. Дадли, очевидно, еды хватало: он был такой толстый, что бока у него свисали с краев табуретки. — Худеть ему пора. Причем, срочно, — заключил Питер. — Дай мне сковородку, — приказал он Гарри. — Какой-то магл смеет приказывать Поттеру! — Не на шутку возмутился Флимонт. — Его там за домовика держат, — обратилась к мужчине Эйлин. — Ты забыл волшебное слово, — напомнил ему Гарри. — Молодец, сынок, — сквозь смех сказал Джеймс. Эта простая фраза подействовала на семейство, как красная тряпка на быка. — Я бы поспорил насчет верности этого фразеологизма, но ладно, — пробормотал Римус. Дадли ойкнул и с грохотом свалился с табуретки. — Поделом! — не скрываясь, злорадствовал Поттер. Миссис Дурсль, вскрикнув, прижала ко рту ладони. А мистер Дурсль вскочил со стула, и на висках у него вздулись синие жилки. — Я только хотел сказать: он забыл слово «пожалуйста», — стал торопливо оправдываться Гарри. — Сколько раз нужно тебе говорить, — брызгая слюной и стуча кулаком по столу, прошипел дядя Вернон, — в моем доме никаких слов на букву «в». Да и как ты посмел учить моего сына! — Но "Пожалуйста" начинается на букву "П"... — робко протянул Хвост. — Питер, это Дурсль, было бы очень странно, если кабаноподобная свекла знала алфавит и имела малейшие зачатки мозга! Мы ведь не о мухах говорим! — разъяснил ему, словно маленькому ребенку, очевидные вещи Джеймс. — На букву "в" очень много слов, ванна, например. — Но ведь… — Я предупреждал тебя, что не потерплю под этой крышей упоминания о твоем уродстве! — Боже мой, какая бравада, — медленно протянула Кассиопея. — Он чем-то отца напоминает, — задумчиво проговорил Северус. — Твой отец относится к волшебству гораздо терпимее, — сказала Эйлин, — У него есть определенные проблемы с алкоголем... Северус фыркнул. — Ага, конечно, определенные проблемы. Алкоголик он, — прошептал парень, так, чтоб не слышала мать. Отца он призирал. За... Да за все, за то, что тот был маглом, за то, что пил, за то, что бил мать и его. Но Эйлин его любила, а Северус любил маму, да и идти им было некуда. Разве что, в Хогвартс. Гарри взглянул на багровую физиономию дядюшки, побледневшее лицо тети Петуньи, которая силилась поднять с пола пыхтевшего сыночка, и тяжело вздохнул. — Хорошо… хорошо, — кивнул он. Дядя Вернон опустился на стул, дыша словно рассвирепевший носорог, его крохотные глазки, казалось, хотели пробуравить Гарри насквозь. С самого начала летних каникул дядя Вернон обращался с ним, как с бомбой замедленного действия. — С их подходом... — начала Кассиопея. — Это правильный настрой. — Правда, лучше уже так, чем предыдущая модель их обращения, — подтвердила Юфимия. — А как люди они себя вести не могут? — потихоньку раздражаясь, спросила Лили. Дело в том, что Гарри был и в самом деле необычный мальчик, не такой, как все. Гарри Поттер был волшебником. — Да ладно! А я-то думал, что чернейшим магом-путешественником во времени, укравший магию у сквиба и похитивший королеву Елизавету! А тут... Эх. — Устроил целый спектакль из одного актера Джеймс. Он приехал домой на каникулы, закончив первый курс Школы чародейства и волшебства «Хогвартс», что на волшебном языке значит «вепрь». — Нам теперь всю историю от создания мира будут пересказывать? — скрестив руки на груди, поинтересовался Сириус. Естественно, Дурсли не обрадовались его приезду, но это пустяки по сравнению с тем, что чувствовал, живя в этом доме, Гарри. Он очень скучал по школе, скучал по замку, его таинственным переходам, привидениям, по урокам и учителям (но, конечно, не по Снейпу, преподававшему зельеварение), – Разумеется, с таким подходом... по общим трапезам в Большом зале. — О, это священно! — согласно воскликнул Блэк. А какая у него замечательная кровать под пологом на четырех столбиках в круглой спальне на самом верху башни! Почту приносят совы, а в хижине на опушке Запретного леса живет добрый лесничий Хагрид. — Ага, добрый, — фыркнул Снейп. Но особенно он скучал по квиддичу, любимой игре волшебников: шесть колец на высоких шестах, четыре парящих мяча и четырнадцать игроков верхом на метлах. — Квиддич - это вещь, — со знанием дела сказал Джеймс, — и Хагрид тоже... — Вещь? — спросил Сириус. — Смеёшься? Привезя племянника домой, дядя Вернон первым делом отобрал у него весь волшебный скраб — И почему я не удивлена? — пробормотала Лили. — учебники, палочку, мантию и метлу новейшей модели «Нимбус-2000». Все это отправилось в чулан под лестницей и было заперто на замок. — Вообще-то это его имущество, к которому вы не имеете ни какого отношения, — сказал Флимонт. — А их это не волнует. Дурслям наплевать, что Гарри не выполнит летнего домашнего задания, а без тренировок его исключат из команды факультета. — Это вряд ли. Но недовольны им будут крайне. Обычных людей, в чьих жилах нет ни капли волшебной крови, маги называют «маглы», что на их языке значит «простаки». — Они опять за старое? В который раз объясняют очевидные вещи. Мы, вроде не в XIX веке, где за каждую страницу платили определенную сумму, из-за чего многие расстягивали свои произведения, добавляя тысячи ненужных описаний и повторений ранее сказанного, — проныл Сириус. Ему уже порядком надоело то, что они читают одно и то же. Дальше так же будет? Для простаков — не для всех, конечно — волшебник в семье — позор. И чтобы пресечь всякую связь с миром чародейства и колдовства, дядя Вернон даже сову Буклю посадил под замок. — А своего Дадлюсечка он не забыл посадить? Он многими своими поступками и более худшего заслуживает, — спросила Юфимия. Гарри в семье Дурслей был во всем белой вороной. — Сочувствую ему, — тихо пробормотал Сириус. Дядя Вернон — представительный мужчина с пышными, черными усами и без намека на шею. Тетя Петунья — тощая блондинка с лошадиным лицом, а розовощекий, белобрысый Дадли весьма смахивал на поросенка. — Комбо! А что еще у свеклы и лошади могло родиться? — усмехнулась Лаура. Гарри же был маленький, худенький, сквозь круглые очки на мир взирали блестящие зеленые глаза. Черные как смоль волосы вечно взъерошены, на лбу тонкий шрам, похожий на разряд молнии, — единственное свидетельство трагических событий, в результате которых одиннадцать лет назад Гарри был найден Дурслями на пороге их дома. Он, разумеется, не помнил, как он чудом избежал гибели, — И слава Мерлину! — выдохнула миссис Поттер. — ему тогда был всего годик. Великий черный маг лорд Волан-де-Морт, чье имя и по сей день наводит ужас на волшебный народ, подверг заклятию семейство Гарри. Мать с отцом погибли, а на мальчика злые чары не подействовали; о произошедшем напоминал только легкий зигзаг на лбу. — Нам они, всё-таки, решили рассказать все от сотворения миро по сей день заново? — начал раздражаться уже Джеймс. Но вот что странно: после этого злодейства колдовская сила Волдеморта невесть почему сама собой исчезла. — Потому что всему когда-то приходит конец, — добавила Лили. А Гарри очутился на пороге дома единственных родственников — тетки по матери и ее мужа. — Я все еще не понимаю, где я, Лунатик и Гаррины бабушка с дедушкой, — нахмурился Сириус, взглянув на старших Поттеров. Он прожил с ними десять лет, не понимая, с чего бы это вокруг него творились порой очень странные вещи. И никогда не подвергал сомнению рассказ дядюшки, что его родители погибли в автомобильной катастрофе, — А зря, — сказал Джеймс. после которой у него и остался на лбу этот шрам. А ровно год назад Гарри получил письмо из «Хогвартса», открывшее ему правду. Он поехал туда учиться, и вдруг оказалось, что он знаменитость и все его по этому шраму узнают. — Да у них какая-то мания рассказывать очевидные всем известные вещи! — яростно воскликнул Бродяга, его терпение держалось на тончайшей ниточке. Но сейчас лето, время каникул, и он опять дома, где с ним обращаются как с паршивой собакой, вывалявшейся в зловонной грязи. Сегодня у него день рождения, но никто из семейства даже не вспомнил об этом. — С днем рождения, — тихо прошептала Лаура, но ее никто не услышал. Он и не ожидал подарка, от них и пирожка не дождешься. Но чтобы уж совсем забыть… Грустные мысли Гарри прервало многозначительное покашливание дяди Вернона. — Сегодня, как вы помните, у нас важный день… — начал он. Гарри от неожиданности поперхнулся. — …возможно, именно сегодня, — продолжал мистер Дурсль, — я заключу самую крупную в жизни сделку. — Впаришь дрели жуку-точильщику?! — съязвила Кассиопея. — Касс, ты как всегда бесподобна. Гарри опять принялся жевать свою гренку. Как дядюшка надоел со своей дурацкой сделкой! Последние две недели только о ней и разговор. Сегодня вечером в честь хозяина богатой строительной фирмы будет дан званый обед. Дядя Вернон, чья собственная фирма делает дрели, мечтает получить от него выгодный заказ. Гость обещал быть с женой. — Просто бизнес! — Не мешало бы еще раз отрепетировать сегодняшний вечер, — предложил дядя Вернон. — Итак, к восьми ноль-ноль каждый должен быть на своем месте. Петунья, ты будешь… — Что?! — В гостиной, — подхватила тетя Петунья. — Моя обязанность — со всей учтивостью приветствовать дорогих гостей. — Прекрасно. А ты, Дадлик? — Я открою гостям дверь, — ответил толстяк и, приторно улыбнувшись, прибавил: — Мистер и миссис Мейсон, позвольте взять ваши пальто! — Ах! Они сразу его полюбят! — воскликнула тетя Петунья. — Нет, но если цель в этом... — Молодец, Дадлик! — похвалил сына мистер Дурсль и повернулся к Гарри. — А ты что будешь делать? — Надеюсь, его в этом балагане участвовать не заставят, — забеспокоилась Юфимия — Буду тихо сидеть у себя в комнате, как будто меня вообще нет, — пробубнил на одной ноте Гарри. — Вот тебе и ответ, — сказал Флимонт. — Слава Мерлину! — расслабилась женщина. — И чтоб ни единого звука! — напомнил дядя. — Затем я веду их в гостиную, представляю Петунье и предлагаю что-нибудь выпить. В восемь пятнадцать… — Невысокого же он мнения об их интеллектуальных способностях, — заметила Кассиопея. — По себе ориентируются, — ответил Джеймс. — Я приглашаю гостей к обеду, — важно произнесла тетя. — А ты, Дадлик, скажешь… — Мистер и миссис Мейсон, позвольте проводить вас в столовую. — Дадли протянул пухлую руку невидимой даме и прибавил, гордо взглянув на родителей: — Ну как? — Мерзотно, — скривился Сириус, заработав раздраженный взгляд Вальбурге. По ее мнению, он снова начал неподобающе себя вести. — Маленький мой, ты истинный джентльмен! — Тетушка чуть не прослезилась. — А ты? — Дядя Вернон зыркнул злобным взглядом на Гарри. — Буду делать вид, что вас знать не знаю и в этом доме меня отродясь не было, — передразнил сына Джеймс. — Тихо сижу у себя в комнате, как будто меня вообще нет, — тупо повторил Гарри. — Правильно, — кивнул дядюшка. — За обедом каждый скажет гостям что-то приятное. Петунья, ты что придумала? — Вернон рассказывал, как вы прекрасно играете в гольф, мистер Мейсон! Миссис Мейсон, позвольте вас спросить, где вы купили это очаровательное платье? — А если она будет в брючном костюме? — Очень хорошо! А ты, Дадлик? — На прошлой неделе мы в школе писали сочинение на тему «Мой кумир». И я написал про вас, мистер Мейсон. — Абзац. Все, на этом они могут расходиться, — сказала Кассиопея — "Мой кумир" - это чтобы добить их. И как этот Вернон до сих не разорился? — Видимо, заключает сделки с такими же идиотами, как и он, — фыркнул Римус. Это уж было явно чересчур. Тетя Петунья от избытка чувств разрыдалась и прижала сына к груди, а Гарри нырнул под стол — еще увидят, как он трясется от беззвучного смеха. — Ну, а ты? — Будет счастлив не сказать им ни слова, — расплылся в скупой улыбке Питер. Гарри вылез из-под стола, изо всех сил стараясь не фыркнуть. — Тихо сижу в комнате, как будто меня вообще нет, — отчеканил он. — Вот именно. Я ничего не говорил Мейсонам о тебе. Незачем им это знать… — Единственное нормальное решение, — одобрила Лили. После обеда Петунья пригласит их в гостиную пить кофе, а я как бы невзначай заведу разговор о дрелях. Глядишь, до начала вечерних новостей и подпишем контракт. И тогда завтра утром едем по магазинам. Надо столько всего купить для отдыха на Майорке! Никакой радости Гарри это известие не доставило. Ему все равно — что Тисовая, что Майорка, лучше к нему относиться не будут. — Увы. — А сейчас мы с Дадли едем покупать смокинги. Сириус расхохотался от этих слов. — С-с-смокинги? — переспросил он, задыхаясь от смеха. — На этих жирной свекле и маленькой поросе? Вы в с-своем уме? Ты, Петунья, приведи все в идеальный порядок. А ты, — повернулся он к Гарри, — не мешай тетушке, не путайся под ногами — Да он с удовольствием, — фыркнул Джеймс. Гарри вышел в сад. Был чудесный солнечный день. Он прогулялся по лужайке, сел на скамейку и грустно запел: «С днем рожденья тебя, с днем рожденья тебя…» И ни открыток, ни подарков, а вечером просто хоть совсем умри. Взгляд его, бесцельно блуждая, остановился на зарослях живой изгороди. Никогда еще у него на душе не было так тоскливо, так одиноко. Нет рядом ни Рона Уизли, ни Гермионы Грейнджер — его лучших друзей. Совсем они про него забыли. За все лето ни одного письма! А ведь Рон — тогда в июне — даже звал его погостить. — Этому должно быть объяснение, —задумался Римус. Сколько раз Гарри хотелось заклинанием отпереть клетку и послать друзьям с Буклей письмо. — Нельзя, Гарри, нельзя, — вздохнула Лили. Но это сулит большие неприятности. Несовершеннолетним волшебникам применять магию вне стен школы категорически запрещается. Дядя Вернон, правда, о запрете ничего не знает. — И не стоит, — добавил Римус. Знал бы, давно бы запер племянника в чулане вместе с метлой и волшебной палочкой. — Именно поэтому. Все семейство ох как боится, что он возьмет и превратит их в навозных жуков или в кого еще хуже. Первые две недели Гарри придумал забаву: надоест ему Дадли, он и начнет что-нибудь бормотать — толстяка как ветром сдунет. — Смешно, — оценил Джеймс. Но писем от друзей все не было, волшебный мир превращался в мираж, и Гарри надоело потешаться над кузеном. — Эй! — Сириус притворно нахмурился. А сегодня друзья не вспомнили и про день рождения. Получить бы из школы хоть какую весточку, от кого угодно, даже от злейшего врага Драко Малфоя (не зря его фамилия значит «злокозненный»), Блэк и Поттер фыркнули. Как точно такой перевод описывает эту семейку. лишь бы увериться, что Хогвартс не сон. Конечно, и в школе всякое бывало. В конце третьего семестра Гарри лицом к лицу столкнулся с самим Волан-де-Мортом. — Спасибо за напоминание, — сухо сказала Лили, у которой до сих пор подергивался газ от этих воспоминаний. И хотя нынешний Темный Лорд был лишь бледной тенью прошлого, он никому не пожелал бы встречи с таким чудовищем. Чего-чего, а хитрости и лукавства черному магу и сейчас не занимать. Ясно, что он ни перед чем не остановится, чтобы вернуть былое могущество. — Что правда, то правда, — вздохнула Юфимия. Правда, Гарри опять удалось спастись, уже второй раз. Но жизнь его висела на волоске. С того дня прошла не одна неделя, а Гарри нет-нет да и проснется ночью в холодном поту: опять привиделось это страшное лицо, безумные глаза. Такая жуть! — Не то слово, — поддержала Гарри Лили. Интересно, а где сейчас Волан-де-Морт? — Мне тоже интересно, — сказала Кассиопея. — И мне, — неожиданно подала голос Лаура. Кассиопея одарила племянницу улыбкой: достойная смена растет. Внезапно Гарри весь напрягся: из середины кустарника за ним явно кто-то следил. Гарри вскочил со скамейки — в густой листве мелькнули два огромных зеленых глаза. — А я знаю, какой сегодня день, — донесся до него насмешливый голос Дадли, приближавшегося вразвалочку. — О боже, — медленно вздохнула Эванс, — ну куда же без этого. Огромные глаза мигнули и исчезли. — Что, что? — Гарри не отрывал взора от живой изгороди. — А я знаю, какой сегодня день, — повторил Дадли, подходя ближе. — Великое достижение! Наконец-то ты выучил все дни недели. — У него точно твое чувство юмора, Сохатый. — А то! — У тебя сегодня день рождения. А где же поздравительные открытки? — хихикнул Дадли. — Выходит, у тебя даже в твоей уродской школе нет друзей. — Смешно. — Произнес совсем не веселым голосом Джеймс. — Смотри, как бы твоя мама не услыхала, что ты упомянул мою школу, — сухо проговорил Гарри. Дадли подтянул сползавшие с толстого пуза штаны. Блэк скривился. — А чего ты так уставился на кусты? — подозрительно спросил он. — Да вот прикидываю, от какого заклятия они сильнее вспыхнут. Взрыв смеха. С поросячьих щек Дадли сполз румянец, он отбежал назад и, заикаясь, проговорил: — Ты… ты… не посмеешь. — Посмеет, — усмехнулся Джеймс. Папа сказал, будешь колдовать, он вы… выгонит тебя из дому. А… а куда ты пойдешь? У тебя и друзей-то нет! — Найдет куда. — Джокер-покер, фокус-покус, фигли-мигли, — угрожающе затараторил Гарри. — Мама! — завопил Дадли и понесся в дом. — Мама! Он занимается… сама знаешь чем! — Сама-знаешь-кем, — хихикнула Кассиопея — Соглашусь, звучит двояко, — уголки губ Лунатика слегка подергивались от смеха. Дорого заплатил Гарри за доставленное себе удовольствие. Тетя Петунья сразу поняла, что слова эти ничего не значат, что с ее сыночком ничего не случится, как, впрочем, и с живой изгородью. Но для острастки замахнулась на племянника сковородой, так что Гарри едва от нее увернулся, да еще выше головы завалила работой. — Не волнуйся, Лили, мы в нее тоже сковородкой запустим. Чугунной, — повернулся к разозлившейся девушке Бродяга. — Пока все не закончишь, об обеде и не мечтай, — бросила она и вернулась к своим делам. Дадли принялся за третий рожок мороженого, а Гарри взял губку, вымыл окно, машину, потом постриг газон, унавозил клумбы, обрезал и полил розовые кусты. — Нехило, — присвистнул Питер. Солнце палило нещадно, он устал и хотел пить. Оставалось еще покрасить скамейку. Конечно, на Дадли не стоит обращать внимание. Но как не расстроиться от его слов? Может, и впрямь нет у него в школе друзей? — Есть и еще как есть. — Твердо сказала Эванс. — Не давай этим уродам подумать о том, что они про тебя забыли. «Видели бы они сейчас, как знаменитый Гарри Поттер раскидывает по клумбам навоз», — горестно размышлял он. Спина уже еле разгибалась, по лицу градом катил пот. В половине восьмого тетушка наконец позвала его. — Кто не работает, тот не ест. — Иди ешь! Да смотри, наступай на газеты! А то еще нанесешь грязи. Гарри вошел в прохладную, сверкающую чистотой кухню. На холодильнике высился праздничный пудинг: гора взбитых сливок, украшенная засахаренными фиалками. — Красота... — мечтательно протянул Римус. А в духовке аппетитно шкварчал в ожидании гостей свиной окорок. Тетя Петунья кинула на стол тарелку с двумя ломтями хлеба и куском сыра. На ней уже было вечернее платье цвета лосося. — Это какой цвет? — развернулся Джеймс к матери; его лицо отражало недоумение. — Розовый? Или оранжевый? — Что-то среднее, — улыбнулась она своим мыслям. — Кто надевает платье под цвет рыбы? — фыркнул Блэк. — Давай быстрее, гости будут с минуты на минуту! — приказала она. Вымыв руки, Гарри с жадностью набросился на скудный ужин. Не успел он проглотить последний кусок, как тетушка схватила со стола его тарелку и махнула рукой. — Марш к себе! — прошипела она. Проходя мимо гостиной, Гарри увидел дядю Вернона с сыном. Оба были в смокингах и галстуках-бабочках. — Ужасное, небось, зрелище, — поморщился Поттер. Поднявшись наверх, он обернулся и в последний раз окинул взглядом прихожую и лестницу. — Запомни: один звук — и тебе несдобровать, — донеслось напутствие дяди, который вышел из гостиной, чтобы еще раз напомнить Гарри, как себя вести. — Мы запомним, — кивнул Сириус. — Что запомним? — нахмурившись, спросил Флимонт. — Ничего особого, мистер Поттер. — Что бы вы не затеяли, говорю сразу: не надо, — предупредила их миссис Поттер. Гарри на цыпочках вошел к себе в комнату, осторожно прикрыл дверь и замер. На кровати у него кто-то сидел. — В саду у Дубровского кто-то ходил. — Поставила точку Кассиопея. — Ладно, продолжим через неделю.