Призрачный вечер

— Я не устану повторять, что ты дурачок. Далматинка, на ходу прислушиваясь, не было ли ничего опасного в этот крайне безумный вечер, тихо подошла к куче листьев, под которой только что скрылась растрепанная голова Дилана. — Знаешь, я почему-то знала, что тебя потянет сюда, — ворчала она, падая на колени и осторожно разгребая сухую листву, с лап до головы присыпавшую далматина. — Тянет тебя ко всякому ненормальному бреду. То в инопланетян поверишь то в привидений, то из-за игры своей с ума начнёшь сходить. А меня называешь суматошной и безответственной. Чуть-чуть касаясь, она осторожно сгребла в бок сгребла сухую листву, открывая виду скрывшегося под ней Дилана. Боясь прикоснуться ко все ещё взъерошенной и торчащей шерсти, Долли придирчиво осмотрела пятнистую спину далматина, который, казалось вновь отключился, ткнувшись лицом в землю. Не заметив никаких новых травм и синяков, кроме старых повязок на его боку, она тихо вздохнула и немного расслабилась, позволяя себе слабо улыбнуться. — Не пострадал хоть. Безрассудный псих. Пытаясь бороться с нахлынувшими эмоциями вперемешку с недовольством пополам с облегчением, она совершенно растерялась, не зная, что делать дальше. Заметно охладевший, но все такой же тихий ветерок качнул ветви ближайшего дерева, и сквозь них до глаз замершей в нерешительности далматинки дошёл луч все ещё не зашедшего солнца, отраженный от строительного крана вдали. Долли, все также сжимая ошейник Дилана в лапе, потянулась влево и заглянула за дерево, рядом с которым они находились и прищурилась от яркого солнца, вновь ослепившего глаза. Казалось, что совсем ничего не изменилось, с тех пор, как она зашла сюда, даже время остановилось. Они были совсем недалеко от входа в парк, но скрытые густой растительностью. Далматинка попыталась взглядом определить сколько она уже здесь бродит, но спустя минуту бросила эту очередную загадку этого вечера: в её глазах не изменилось ровным счётом ничего. Солнце лишь немного коснулось горизонта, чуть-чуть скрывшись за высокими небоскрёбами. Наполовину звёздное небо с одной стороны, с другой было все таким же необычным и ярким, ещё сильнее напоминая творческий порыв Да-Винчи. Даже количество редких в этот час посетителей парка почти не изменилось — разве что некоторые, судя по всему, слышавшие хлопки из этой части парка, старательно обходили её стороной. Далматинка удивлённо присвистнула, вглядываясь во вновь необычное даже для неё небо. Ей казалось, что она уже много часов бродит здесь в поисках разгадки, но, похоже, прошло чуть больше часа с тех пор, как она пришла сюда. Вновь возвращаясь к до сих пор неподвижно лежащему Дилану, Долли поймала себя на мысли, что ей совсем не хочется сейчас никуда идти. Беготня по парку, огоньки, шёпот, эти странные взрывы и эта тлеющая трава на поляне — все это почему-то отошло на второй план. Даже страх понемногу отступал, освобождая в голове место для тех тягучих мыслей, заставляя далматинку слабо, но счастливо улыбаться. Не смотря на заметно уменьшившийся запас сил, лёгкую сонливость и уже сильно возросший риск быть наказанной родителями уже вместе с Диланом, она уже не колебалась — лишь вздохнула и махнула лапой. Далматинка тихо села рядом с, казалось, дремавшим Диланом, и прислонилась боком к теплом древесному стволу. Металлическая звезда почти не остыла, приятно согревая её лапы в уже похолодевшим вечернем воздухе. Ветер трепал её шерсть играясь с ушами, но далматинка с полузакрытыми глазами терла в лапах это ошейник, наслаждаясь тишиной в голове и уже не такими тяжёлыми мыслями. Вроде, все, как она и хотела, но все равно все иначе. Вроде, все как обычно, но все совсем не так. Уже давно все совсем не так. Они столько пережили, и именно сейчас все это крутилось у неё в голове, вознося к облакам. «Неужели все должно случится именно так — быстро и опасно? Смертельный риск, чтобы все стало понятно?» — крутился вопрос у неё в голове. Тихий стон и лёгкое шевеление отвлекли от размышлений и привлекли её внимание. Лежащий далматин слегка поерзал и недовольно дёрнул головой, при этом так и не открыв глаза. Долли даже не задумалась о том, что она делает — наоборот, отогнала прочь все необычно-смущающие мысли и позволила себе расслабиться, втягивая и подгибая под себя задние лапы. Ерзая спиной по жёсткому, но теплому стволу дерева, она немного подползла ближе к Дилану и протянула свои лапы вперёд, впервые удивляюсь своему смущению. Она могла сделать что угодно и когда угодно: переодеться в кошку для дурацкого спектакля или заключить Дилана в душащие объятия в любом месте и в любое время, не обращая ни на кого внимания, но сейчас они одни, а её лапы застыли в нерешительности прямо над его головой. Далматинка смущённо закусила губу и даже слегка покраснела, но решительно вздохнула, не отказываясь от своей затеи. Протягивая лапы вперёд, она осторожно подхватила голову Дилана и медленно положила себе на колени, сразу ощущая лапами его тепло, которого ей так не хватало в последнее время. Не отпуская и не убирая лап, она слышала свое бешено колотящееся сердце, чувствовала, как оно буквально выпрыгивает из груди, а по спине пробегает приятный озноб. Далматинка задумчиво хмыкнула, пытаясь придумать хоть какие-то оправдания, но отбросила и это, полагаясь на свою безотказную импровизацию. Вместо этого она, стараясь не шевелится, подхватила лежащий неподалёку ошейник и защелкнула его на шее далматина, а после вновь потянулась лапами к его голове, чтобы поправить торчащую шерсть. Но следуя за эмоциями, увлеклась и уже минуту спустя, задумчиво ласкала его голову, откинув свою назад. — Долли? Э-э… хмх, что… Что ты здесь делаешь? — удивлённо спросил Дилан, открывая глаза, и головой ощущая тепло и приятное поглаживание. — Я могу спросить о том же, — не останавливаясь, задумчиво начала она, гипнотизируя небо, — но я и так все знаю. Далматин попытался встать, шевеля затекшими лапами, но почти сразу сдался, отдаваясь на волю случая и тем же эмоциям, почти сразу румянцем отразившиеся на его лице. Вместо этого он повернулся из неудобного положения на спину и посмотрел на задумавшуюся, не смотревшую на него далматинку снизу вверх: — Знаешь? — задал он глупый вопрос, из-за смущения растеряв все мысли. Долли переставила лапы и продолжила гладить голову Дилана, не опуская своих заметно погрустневших глаз, в которых блестели маленькие слезинки: — Дилан, неужели есть ещё кто-то, кто так сильно за тебя беспокоится? — Э-э-э, ну-у… — Да брось. Я бы удивилась, если бы не увидела тебя здесь. Дилан ощутил неладное: её тон был разочарованным, а её лапы на его голове заметно подрагивали. Далматин чуть наклонил голову и недоуменно прищурил глаз, пытаясь заглянуть в её глаза, но Долли, отвела их, пряча тоскливый взгляд. Пятнистый далматин задумался на мгновение, скосив глаза в другую сторону и посмотрев на тлеющие, чёрные пятна на поляне и почерневший камень. Но почти сразу обернулся назад, вновь смотря снизу вверх на растрепанную и разочарованную далматинку, тоску которой он чувствовал где-то внутри в глубине души. Своей души. Шум ветра, пронесшийся по вершинам ближайших деревьев, донёс до него запах гари и почти растворившийся в воздухе резкий, першащее горло запах. Долли качнула головой, позволяя ветру поиграть с её ушами, и отвернулась, а до Дилана буквально мгновенно дошло, что он сделал. Следом за жёстким осознанием пришло сожаление и беспокойство за ту, которая была рядом в который раз, которая, несмотря на тоску и разочарование, нежно гладила его по голове, перебирая в лапах растрепанную шерсть и вычищая из неё травинки и веточки. — Прости… — стыдливо, он выдавил из себя и нерешительно качнул плечами. — Я…Мне страшно. Опять. Так страшно. А ты… Придурок … Какой же ты придурок. Далматин ощутил укол совести и стыдливо посмотрел в сторону, Боясь взглянуть на ту, защищать которую он поклялся ценой своей жизни. Ту, которую он полюбил уже очень давно. Но сейчас это выглядело иначе, заставляя его вжать голову в себя от сожаления и собственной глупости. Но он не просто так все это делал, потом глубоко вздохнул и вновь обернулся к ней: — Долли… — Дилан нерешительно протянул лапу вверх и вытащил застрявшую в её растрепанной шерсти маленькую травинку. — Не надо слез. Не было ничего опасного, чтобы я пострадал. Далматин коснулся её поцарапанной щеки, стирая катящуюся маленькую слезинку, а потом слегка поглаживая мокрую щеку. — Я знал, что здесь нет никаких привидений. Почти. Прости, но я не хотел тебя втягивать. — Что ты сейчас сказал? — глаза далматинки расширились в изумлении, и она повернула голову, недоуменно взглянув на Дилана. — Я… Я боялся тебе говорить, — тихо начал он, поглаживая её щеку. — Знаешь, я все вспоминаю тот день. Эти осколки, этот скрежет тормозов — они преследуют меня каждую ночь. Каждую ночь я думаю об этом и вижу во сне твои большие глаза и слезы. А потом просыпаюсь и вижу тебя рядом, разговаривающую во сне, свернувшуюся в обратную сторону. Долли удивлённо посмотрела на Дилана, растеряв все свое разочарование и тоску. Чувствуя его нежные поглаживания на своей щеке, она поддалась и склонила голову, буквально положив её на вытянутую лапу Дилана, наслаждаясь этими ощущениями. — Долли, я… Мне не хватит слов, чтобы сказать, как ты мне дорога. Если бы ты только знала, как я… блин, как я люблю тебя. Я так боюсь тебя потерять, но я не хотел, чтобы ты пострадала. Вряд ли я смогу видеть звезды без тебя. Далматинка расслабилась и закрыла глаза, тая и наслаждаясь лаской и этими, уже ставшими традицией, откровениями от пса, которому она хотела сказать все тоже самое, и широко улыбнулась, щурясь от закатного солнца, просвечивающего закрытые веки. — Верю, — шепнула она, снимая одну лапу с его головы и приобнимая за шею. — Дурачок, конечно же я тебе верю. Слишком ты дорог мне, чтобы я бросила тебя хоть когда-нибудь. Кто тебя спасёт от очередного розыгрыша, а? Но почему мне ничего не рассказал? — Да ты бы все равно не поверила. Не было никаких призраков. — Я знала! — уже восторженно сказала далматинка, забывая про свою печаль. — Хотя и не верила сначала. Дилан улыбнулся и немного сместил голову, касаясь и потирая щекой живот Долли, заставляя её улыбнуться от щекотки ещё шире, освещая улыбкой все вокруг. — Наука! — важно сказал Дилан и покачал свободной лапой, начиная свой рассказ. — Точнее природа. Но вижу, тебе уже скучно. — Неее. — Хах, Долли сломалась, новую. — Эй! — далматинка дёрнула Дилана за шерсть на голове. — Не отвлекайся, а то я найду твою костяную заначку. И не смотри на меня так, я давно пронюхала. Дилан ещё раз улыбнулся, зная об этом и специально не пряча кости в дальний угол. — Призраков не существует. Помнишь недавнюю грозу? Так вот эти зелёные шарики — это молнии. Шаровые молнии. Знаешь как я узнал — резкий и странный запах. — А-а-а, блин, я не могу выучить это заумное слово. — Озон, — кивнул Дилан. — Газ такой. После грозы всегда пахнет озоном. Я сразу узнал, как услышал, но хотел проверить и доказать всем, что нет в парке никаких призраков. Камеру даже взял, но перестарался. Молнии притягиваются металлом, поэтому пришлось даже ошейник выкинуть. — Ты напугал меня, чудик! Я думала, что тебе хана! — Долли ещё раз пихнула Дилана. — Я в кусте пряталась. Они рванули, а ты исчез! — Прости, пожалуйста, прости меня. Но спасибо, что ты не прыгнула — обоим бы досталось. Природа таких молний не изучена, но они реагируют на движение воздуха, поэтому я снял все металлическое и замер, и меня не тронуло. И потом, видела, как один вытянулся? Это настоящая загадка. И да, они всегда взрываются. Долли задумалась, переваривая нудную, но сейчас полезную для неё информацию. На мгновение закрыв глаза, она ещё сильнее прислонилась щекой к лапе Дилана. А он, в свою очередь, протянул вторую лапу и слегка пригладил торчащую, блестящую на солнце, шерсть далматинки. — Подожди, — Долли открыла глаза и внезапно вспомнила ещё один слух, в до сих пор гудящем Интергаве. — А как же те, которых никто не видел? — Они все в больнице. Мама говорила, что у них в последнее время много травм и ожогов от электричества, и все пострадавшие из парка. Они оба замолчали, наслаждаясь компанией друг друга. Рискованное приключение подходило к концу, как и этот суматошный вечер. Долли, лёжа на лапе Дилана улыбалась и щурилась от яркого солнца, наслаждаясь его теплом и ветерком, трепавшим её уши. И вроде бы все хорошо: легенда оказалось просто редким природным явлением; она сама рядом с Диланом и никто им не мешает, но одна вещь не даёт ей покоя. — Дилан? — невзначай спросила она. — М? — А что за шёпот? Ну этот. Блин, он в голове застрял до сих пор. — Э-э-э… — Дилан прислушался и резко дёрнулся, тревожа Долли. — Я не знаю. Я думал, что это от молний, но их больше нет. Шепот стих, но сейчас… Я опять его…слышу. Порыв ветра слабо тряхнул листву над ними, донося до их ушей тот самый неразборчивый и леденящий душу шёпот, казалось, идущий отовсюду. Дилан и Долли переглянулись и резко переменившись в лице одновременно подскочили, суматошной оглядываясь вокруг. Ни тумана, ни запаха — закатный парк и холодный, всепроникающий шёпот, заставляющий двух собачек, поджать уши и хвосты. Они ещё раз переглянулись, и все также одновременно канчули друг другу головой и устремились к выходу из парка, на ходу договариваясь о следующем дне и о легенде, которая имеет продолжение. А шёпот, не стихая вновь следовал вместе с ветром по деревьям и кустам, отгоняя от дальней части парка людей и животных.